Запри меня в комнате, где пахнет любовью

Раскрывая залипшие глаза, Тина пребывала в омуте. Голова гудела после долгого сна, отчего девушка поморщилась, пытаясь принять сидячее положение. Казалось, что тело ломит от того, что всю ночь ее избивали ногами. — Черт, — прошипела она, приложив ладонь к потному лицу. Комната заливалась утренним рассветом, создавая прекрасную атмосферу, но Шинген забила на это. Сейчас она хотела только проснуться окончательно, принять душ и позавтракать, потому что желудок умоляюще просил еды. Голубоватый оттенок стен и светлый ламинат были ей совершенно не знакомы и она только пошире открыла глаза, судорожно осматривая комнату. Светлая мебель: большая кровать, серый ковер, что распологался в центре большой комнаты, шкаф, комод, зеркало. Даже белоснежные шторы были ей чужими и она не понимала своего местонахождения. Пытаясь вспомнить хоть что-то, девушка только морщилась. Вот она сбегает от друзей, вот горячий кофе, вот парковка… Наконец-то до ее сознания дошел момент, как она теряет сознание, а потом открывает глаза в этой комнате. Это все дело рук Хайтани — она уверена в этом. Шагая к двери на слабых дрожащих ногах, она открывает дверь и понимает, что в квартире пусто. Никого нет дома, свет везде выключен и стоит гробовая тишина. Осматривая квартиру, она приятно удивляется чистоте и свежему аромату. Большая просторная гостиная совмещённая с кухней была достаточно хорошо обустроена. Конечно это нельзя сравнивать с домом, где она однажды переночевала, но все же удивлена такой гармоничной обстановке, цветовой гамме и порядку. Подойдя к большому дивану, она увидела Рана, который спал. Все же дом не пустовал и Хайтани спал здесь. Тина не могла понять причины его ночёвки здесь, а не с ней, но все же была благодарна тому, что он не залез к ней в постель, пока ей было плохо. — Ран, — прошептала Тина, чуть толкая парня в плечо. — Проснись, Ран. Что-то невнятно промычав, парень перевернулся на другой бок и принялся продолжать смотреть сон, который он все равно никогда не вспомнит. Парень уснул довольно поздно. Когда он привез Тину домой, то вызвал врача, потом заказал доставку продуктов и пол ночи раскладывал все на свои места. Все же квартира новая, свежая и в ней абсолютно пусто, поэтому он пытался сделать хоть что-то, придавая квартире жилой вид. Девушка хмыкнула, направляясь на кухню. Сушняк, словно она всю ночь пила водку, душил как никогда. Бродить по кухне, включив единственный светильник, было для девушки чем-то странным. Все же чужой дом, чужая посуда. Все казалось чужим, но при этом достаточно привлекательным. Тина не могла понять своих эмоций и чувств. Все же спящий на диване Ран был кем-то вроде командира, раз он так четко приказывал ей жить с ним ради «безопасности». Личные мотивы он не озвучивал, что сильно раздражало, но все же ей казалось, что будет очень весело. Размышления и поиски бокалов перебил Ран, который проснулся. Он выглядывал из-за спинки дивана, сонно хлопая глазами и поправляя волосы. — Ты чего так рано встала? Тина вздрогнула, почувствовал себя неловко. Его сонные фиолетовые глаза были прикованы к ней так цепко, что по спине пробежали мурашки. — Сколько я спала? — спросила Тина, стараясь выглядеть непринужденно, хотя внутри все дрожало. — Долго, — отрезал он, поднимаясь с дивана и направляясь к ней. — Что ищешь? — Где мы? Ран встал возле барной стойки, опираясь на нее своими ладонями и широко расставляя длинные пальцы, на которых красуются серебряные кольца: указательный левой руки и средний правой руки. Он был в одной лишь серой футболке и бесформенных спортивных штанах. Тина мысленно благодарила его за то, что тот удосужился нацепить футболку, а не расхаживать по квартире с голым торсом. — Дома, — улыбнулся он, хрипло произнося это слово. Новый табун мурашек прошёлся по телу, оставляя после себя холод. Девушка вспомнила, что он говорил о желании съехать от брата, но не думала, что именно с ней. — Ясно, — выдохнула она. Пропало желание прикасаться к чему-либо в этом доме. Уже не хотелось ни воды, ни душа, ни сна. Хотелось уйти. — Нравится квартира? — непринужденно спросил он, открывая холодильник и доставая банку энергетика. Тина отошла в сторону, направляясь обратно в комнату, но цепкие пальцы вдруг схватили ее за запястье, не давая возможности выбраться. Она обернулась, смотря на холодный взгляд и тонкие губы, которые чуть скривились в лёгком раздражении. Гнетущая атмосфера вдруг окутала комнату, заставляя Шинген чувствовать себя максимально неуютно. Этот холодный взгляд не сулил ничего хорошего и Тина пожалела, что вообще решилась встретиться с ним тогда. — Я задал вопрос, — хрипло сказал он, заставляя девушку остолбенеть. — Учти, что я не терпила и не собираюсь бегать за тобой и вымаливать ответа. Лучше будь хорошей девочкой, чтобы меньше злить меня. Договорились? Единственное, на что хватило смелости — положительный кивок. Сердце билось в бешеном темпе, создавая ощущение, что сейчас произойдет внутренний взрыв такого хрупкого, но особо важного органа. Ран лишь сощурился, резко отпуская запястье, которое непривычно ныло от столь жесткого сжатия. Тина стояла на месте, потирая покрасневшую кожу и со страхом смотрела на того, кто теперь не казался таким милым и заботливым. Внутри поселился страх и желание сбежать поскорее. Шинген стыдила себя за то, что не нашла возможности помириться с Кетин и просто поговорить. Уходить было тоже грубым действием, что еще больше душило пепельноволосую. Теперь в голове только страх и желание уйти. Убежать и больше никогда не пересекаться с Хайтани. Ни с одним из них. — Завтрак сама приготовишь. Ран прошел мимо, задев плечом девушку. Оставляя после себя шлейф приятного парфюма и злостных эмоций, он направился в ванную комнату. Тина, пользуясь моментом, быстро направилась в спальню, выискивая мобильник. Облазив комоды, шкафы, заглядывая под подушку и под кровать девушка не нашла его. Внутри была тревога. Выходя из комнаты, она направилась к выходу. Натягивая кроссовки, она оглянулась, чтобы убедиться в его отсутствии, и дернула входную дверь. Заперто. Не было никаких замков, кроме замочной скважины, которой требовался ключ для того, чтобы открыть злосчастный замок. Тина судорожно дергала ручку, понимая, что дверь не поддается и эта квартира теперь ее тюрьма. — Куда собралась? — хриплый низкий голос раздался прямо в затылок. Тина испуганно обернулась, наблюдая за игривым взглядом Хайтани, которому явно нравилась эта картина. Наблюдать за резкими движениями, испуганным взглядом и перекосившимся от ужаса лицом было особой сладостью, которая оставляла желанное послевкусие. — Выпусти меня! Ран лишь звонко рассмеялся, лишая девушку здравого смысла. Этот зловещий гогот был вестником очень нехорошего и Тина прекрасно это осознавала. Смотреть на его острые черты лица, небрежно уложенные волосы и ряд белоснежных обнаженных зубов было невозможно, но взгляд оторвать было еще более непосильной задачей. Чуть успокоившись и искривив губы в ухмылке, он подался вперед, наклоняясь к лицу Тины и приложив длинные пальцы к ее подбородку, коснулся мягкими губами ее пересохших, но все таких же сладких, губ. Черствый поцелуй был смазанным и быстрым, но все же отпечатался в памяти у пепельноволосой. Оторвавшись от ее губ, он погладил ее пальцами по щеке, по которым вдруг потекла слеза. Предательская слеза, которая дала понять Рану, что она осознала то, куда же попала. — Хочешь уйти? — прошептал он возле уха девушки, оставляя невесомый поцелуй на мочке уха. Она кивнула, не имея сил сопротивляться. Его рука плавно сползла на шею, плавно поглаживая нежную кожу. — Уверена? Еще один положительный кивок и Хайтани чуть сжал ее шею, заставляя девушку шумно выдохнуть от возбуждения, но при этом проронить еще одну слезу отчаяния. — Обычно мои ласки работают на тебе и ты не хочешь уходить, — проговорил он с усмешкой, наклоняясь к шее и впиваясь в нее губами. Она прогнулась, полностью оголяя ему территорию для поцелуя. В голове был шум от желания и при этом полное непонимание своих действий. Желание уйти и больше никогда не видеться с ним мешалось четким желанием слиться с ним в одно целое и целовать его мягкие губы, при этом иногда впиваясь в нижнюю губу зубами и оттягивая ее, слушая гортанный рык и ощущая его руки, которые сжимают бедра. Ран облизывал соленую кожу, наслаждаясь тем, как Шинген раскрывается в его руках. Она не касается его плеч, тела и вообще не распускает руки, оставляя их опущенными, но тело само тянулось в его объятья, которые приносят удовольствие им двоим. Ему нравилось то, как она пытается сдерживать стон и слезы, только второе предательски выходит из ее покрасневших глаз. — Все еще хочешь свалить? — прошептал он, обнимая ее за талию. Она сжала челюсть, стараясь не издать ни звука, но вновь кивнула и Ран оторвался от нее, окинув осуждающим взглядом. Его губы блестели на свете и он только облизнул их, прикусывая нижнюю губу так, словно они измазаны шоколадом. — Почему? — вдруг спросил он. — Почему ты хочешь уйти? Что тебе не нравится? Квартира? Я могу купить другую, сама выберешь. Мебель? Поехали в мебельный и выберем другую. Что тебе не нравится? Его тон был грубым, но он не желал этого. Он так торопливо пытался угодить Шинген, которой было плевать на квартиру и мебель. Она хотела домой к Кетин, которая теперь сильно волнуется за подругу и места себе не находит. Хочется в ее теплые объятья, хочется пустой болтовни и подколов. Хочется в родное место, а не в это пустое захолустье с тем, кто две минуты назад грубо швырнул ее руку, заставляя запястье болеть, а теперь пытается соблазнить и увалить в постель, удовлетворив свою хотелку. — Я хочу домой… Не выдерживая, Тина расплакалась. Так бесшумно, но слезы одна за другой быстро скатывались по щекам, заставляя задыхаться. Ран только с жалостью смотрел на нее, мешая свою злость с разочарованием. Его злили эти жалкие слезы. — Это твой дом! — вдруг крикнул он, ударяя кулаком по металлической двери. — Это твой, блять, дом! Его крик оглушил Тину и та только сжалась, прижимая ладошки к ушам и кривясь в страхе. Маленький беззащитный комок, что стоял перед ним, совсем не знал, как вести себя в такой ситуации. Абьюз уже не был в новинку, но не хотелось получать вновь по голове. Хайтани смотрел на нее свысока, сжимая ладони в твердые кулаки, которые уже зудели от желания напасть. Удар в дверь не снял стресс, поэтому он только шикнул, начиная зверски колотить ее. Звуки тяжёлых ударов и его сорванного дыхания мешались с вскриком и дрожащим плачем, что рвался наружу. Тина упала на колени, прижимая руки к голове, дабы хоть как-то защититься от нападения, которого не состоялось. Один удар. Второй удар. Третий. Тяжёлые стуки прекратились где-то на седьмом ударе и парень встряхнул окровавленные кисти. Немного успокоившись от тряски, Ран осмотрел сидящую на полу Шинген, которая дрожала и плакала. Переведя взгляд на окровавленные руки и сбитые костяшки, он вдруг почувствовал какую-то панику. Голова стала трезвее и рассеялся туман злости, который окутал его с головой. Присев на колени, он приложил свою руку к макушке девушки, плавно поглаживая. — Извини, — с неохотой проговорил он. Она дрожала, словно от лютого мороза. Тело было напряжено и не переставало биться в страхе и панике. Теперь Тина точно понимала, что ей от него не избавиться и это ее наказание за все грехи, которые были когда-то совершены. Его чёрствые касания заставляли ее плакать ещё сильнее, потому что в любой момент он мог бы нанести ей удар, который был бы не хуже, чем удары Сакусы. — Вставай, — томно проговорил Хайтани, поднимаясь на ноги. — Прими душ и приведи себя в порядок. Тина подняла голову, осматривая парня, чьи глаза вновь были спокойны и безжизненны. Веки опущены, словно он вот-вот уснет, а окровавленные руки наводили страх. Он не ударил ее, но она все равно боялась его даже больше, чем кого-либо. Он ушел на кухню, не собираясь долго трепаться с ней. Уговаривать ее он тоже не собирался, ибо это ещё больше вывело бы его из себя. Смывая кровь с рук, он твердо решил не отпускать Тину и попытаться завоевать ее доверие. Переступив через себя, он изуродовал металлическую дверь, пачкая ее своей кровью. Все же поднимать на нее руку он был не в силах, зная, через что она прошла. Он знал о ней все. То, что её отец умер, мать оказалась на стороне чужака, Сакуса оказался рядом и приручил ее в свои грязные руки, которые вообще не заслуживали этого. Ему было искренне жаль эту девушку, но жалеть не собирался. Хайтани считал, что это ее вина — быть такой наивной и бестолковой. Ее глупость сыграли с ней злую шутку, окутывая в вечные мучения и бессмыслицу. Но твердо решил, что сделает из нее бойца, который сможет дать отпор обидчику. Тина сидела на холодном полу, чуть расслабляя тело. Дрожь постепенно отпускала, а желание убежать отходило на второй план. Она вдруг осознала, что Ран действительно не ударил ее и не сделал ей ничего плохого. Грубое обращение было отвратным, но все же в порывах гнева он не притронулся к ней пальцем, измучив только свои костяшки. Поднимаясь на ноги, она на ватных ногах добралась до косяка и оперлась на него, пытаясь перевести дух. Смотря на Рана, который стоял около раковины и осматривал кожу, она поняла, что этот человек совсем другой. В нем есть особые отличия, которые цепляли ее взгляд. Худощавый жилистый парень, который, казалось бы, и мухи не обидит, но все же достаточно сильный и сдержанный. Потрёпанная прическа спадала на лицо, щекотя кожу, отчего тот фыркал и закидывал волосы назад, но они все равно истошно лезли в глаза. Простые действия цепляли взор, оставляя какие-то смешанный чувства. Хайтани, почувствовав пристальный взгляд, обернулся. Холодный взгляд встретился с испуганными, но добрыми глазами, которые жадно осматривали его. Усмехнувшись, он только вытер руки бумажным полотенцем, пытаясь останавливать кровь. — Чего так смотришь? Шинген вздрогнула, отводя взгляд в сторону. — Ничего, — выдала она. — Что-то хочешь сказать? Например, что я тиран и такой же… Как это там по-вашему? Абьюзер? Тина прыснула, прижимая кулак к губам. Все же это было чем-то обыденным, потому что Сакуса вечно высказывал подобные фразы, но все же не в таких ситуациях. Обычно это происходило, когда Тина валялась на полу и кончилась от боли, пока тот поправлял кофту и смотрел истошным взглядом. — Нет, — выдала она. — Просто… Не было слов. Хотелось что-то сказать, но Тина не могла подобрать правильную мысль, чтобы это не звучало как-то мерзко и вызывающе. — Просто что? — спросил он, направляясь к ней. Бумажное полотенце валялось на тумбе, пачкая черный мрамор красной жидкостью. Кровь не перестала кровоточить, но все же ему было не до этого. Подойдя в плотную, она чувствовала его горячее дыхание на макушке. Он был так близко, что Тина не могла расслабиться. — Говори же, — твердо проговорил он. — Почему ты не ударил меня? — быстро проговорила она, поднимая свой взгляд на него. Хайтани вскинул брови, удивляясь этому вопросу. — Почему ты не поднял на меня руку? Ты же хотел. — Ты совсем глупая? Не сравнивал меня со своим мудаком, который только и может пиздиться со слабыми. Тина опустила голову, прикусывая внутренню сторону щеки, анализируя эти слова. Взгляд приковался к его рукам, которые все ещё кровоточили. Тина плавно коснулась его сбитых костяшек, но Хайтани не двигался. — Где у тебя аптечка? — тихо спросила она, не переставая осматривать его руку. — Зачем? — Твои руки все ещё истекают кровью. Нужно обработать, чтобы быстрее прошло и не было проблем. Хайтани вдруг сплел пальцы в крепкий замок, притянув девушку к себе. Падая в его объятья, она дрогнула, но сопротивляться не стала. — Это обыденное дело, — хмыкнул он, заглядывая в ее глаза. — Волнуешься за меня? Сначала боялась, а тут такая забота. Она только пожала плечами, не имея возможности выговорить и слова. Да и не хотелось. Его фиолетовые впалые глаза не отрывались от ее губ, которые немного дрожали, но все равно оставались такими же розовыми и привлекательными. Подаваясь вперёд, он оставил невесомый поцелуй на шее, отчего Тина дрогнула. — В душ не хочешь сходить? — прошептал он, опаляя кожу. — Д-да, — проговорила она. Отходя от него, их крепкий замок распался и девушка судорожно осмотрелась, словно забыла где дверь. Выбегая в коридор, она торопливо направилась к ванной комнате. Щёлкнув выключатель, она зашла внутрь, запирая дверь. Тяжело вздохнув и пытаясь переварить произошедшее, она только облокотилась на мойку и посмотрела в свое отражение: потрёпанный волосы, опухшие от слез глаза и испуганное выражение лица, которое не спало до сих пор. Тина Что я творю? Какого черта я до сих пор здесь? Если бы я только знала что произойдет, то никогда бы в жизни не пришла к нему тогда на парковку. Смотреть на него достаточно трудно, будто он — мой судья, а я осуждена за смертные грехи, которых не совершала. Этот тяжёлый взгляд никак не даёт мне покоя. Что со мной? Почему эти глаза никак не отпускают меня? Смотреть на него трудно, но оторвать взгляд ещё сложнее. Мне нравятся его жесты, его грациозность. Обычные движения заставляют наблюдать за этим так, словно за великим искусством. Но мне не нравится все это ровно так же, как симпатизирует. Казалось бы, просто рассматривает свои руки и битые костяшки, но все же это так привлекает и заставляет следить, не отрывая чёртов взгляд. — Что же я творю, боже. Мое отражение в зеркале совсем не такое, как пару дней назад. Нет искры в глазах, которая была. Нет задора. Нет жизни. Я будто опустошена. Куда мне деться? Не буду же я падать в эти зверские лапы? Хайтани никогда не добьется моего расположения и я засталвю его выставить меня за дверь, а там и жизнь наладится.