Призраки прошлого

27 февраля 2005, Кур, Швейцария - Почему я вообще должен мириться с существованием этого идиота? - вполголоса произнес Туомас, глядя на ночное зимнее небо, затянутое облаками. Мужчина, вздохнув, подошел к удобному креслу и опустился в него. Концерт, закончившийся с полчаса назад, утомил музыканта. Да и то, что произошло потом, сил также не прибавило. Неожиданно дверь номера, которую Туомас так и не удосужился запереть, распахнулась, и в комнату влетела Тарья. - Что ты делаешь?! - возмущенно крикнула она. - Я же просила! - О чем? - Чтобы ты отстал от меня и моего мужа! - Кажется, ты просила лишь о том, чтобы он поехал с нами в турне, - спокойно ответил музыкант, встав с кресла. - Больше ничего. - Прекрати ругаться с ним! - Женщина закрыла лицо руками. - Сколько можно, это уже ни в какие рамки! Я хотела, чтобы вы наконец помирились, но все только хуже! Туомас безразлично взглянул на еле сдерживающую слезы певицу. - Я не обязан делать все так, как ты хочешь, - помедлив, произнес он. - А обо мне ты подумал, Туомас?! - неожиданно громко воскликнула Тарья. - Ты хоть понимаешь, как мне сложно из-за этих ваших ссор! - А ты подумала, каково мне?! - сорвался мужчина. - Я любил, люблю и буду любить тебя, а ты, зная это, ушла от меня! - Я ничего... - Ты знала!! - перебил её Туомас. - Ты стала известной благодаря моим песням, моей музыке и моей группе! И как отплатила? Выскочила замуж за этого аргентинского идиота! Тарья побледнела. - Не смей так говорить, - тихо произнесла она. - Я не виновата в том, что ты всегда боялся говорить мне правду. На несколько секунд в комнате стало тихо. По коридору, играя в догонялки, пробежали дети, в соседнем номере кто-то с громким стуком уронил что-то тяжелое, а за окном шумел ветер. - Ты изменилась, и не в лучшую сторону, - уже спокойнее заметил Туомас. Он не спеша подошел к певице, взял её за руку. - Но это не мешает мне все так же желать быть с тобой. - Ты пьян? - недоуменно поинтересовалась женщина, чувствуя, как он все сильнее сжимает её пальцы. - Вернись ко мне, - проигнорировав её слова, предложил музыкант. Опешившая Тарья даже не сопротивлялась, когда он притянул её к себе. Туомас же, пропуская между пальцев пряди её волос и крепче прижимая певицу к себе, продолжил: - Забудь ты этого Марсело как страшный сон. Будем вместе, как раньше, и все будут довольны. Тарья вздрогнула и неожиданно вырвалась из его объятий. - Ты что делаешь?! - негодующе воскликнула она, зло глядя на музыканта. - Не строй из себя примерную жену, - рассмеялся Туомас. - Я же знаю, что это не так. Тарья, не сдержавшись, шагнула вперед и ударила. - Ты еще маленький ребенок, Холопайнен, и им останешься, - стараясь сдержать злость, произнесла она, глядя на мужчину, держащегося за щеку. - И не смей больше никогда ко мне прикасаться! А если так завидуешь моему мужу, то закрой рот и смирись с очередной своей ошибкой, ясно?! Она резко развернулась и, уже выйдя в коридор, крикнула в открытую дверь: - И не смей больше ругаться с ним! Дверь захлопнулась. Туомас несколько секунд смотрел на неё, а потом, достав из бара бутылку и выключив свет, снова опустился в кресло. - Когда-нибудь я её уволю, - пробормотал он сам себе. - Если, конечно, она не приползет ко мне извиняться раньше. Туомас еще долго сидел так, выпивая прямо из горла. Рано утром надо было выезжать в Германию на очередной концерт, но мужчину это мало волновало: мысли роились в голове, а будущее пока что не рисовало радужных перспектив. Метель, бросающая в окна пригоршни снега, казалось, не закончится никогда. 6 мая 2012, Штутгарт, Германия По-весеннему яркое солнце слепило глаза. Анетт, надев солнечные очки, вышла вместе с остальными из туравтобуса, держа в руках небольшую сумку с вещами. Чуть позже, когда женщина уже получила ключи от номера, к ней подошел Туомас: - Через десять минут выходи, - шепнул он ей. Шведка кивнула. Закинув вещи в номер и более-менее приведя себя в порядок, она вышла на улицу, где её уже ждали. - Мы надолго? - поинтересовалась Анетт, когда музыкант взял её за руку и куда-то повел. - Полчаса у нас точно есть, - загадочно ответил ей мужчина. Через пару минут, неожиданно остановившись, он торжественно объявил: - Пришли. - Куда? - непонимающе спросила Анетт, глядя вперед: все та же улица и те же люди. - Левее, - усмехнулся мужчина. Певица повернулась и восхищенно ахнула: перед ней раскинулся один из городских парков, пестревший ранними цветами. Уже потом Анетт поняла, как чудесно гулять по узким тропинкам в тени старых деревьев, пытаться подманить к себе рыжую белку, а потом, найдя укромный уголок, сидеть на скамейке, окруженной цветущей сиренью, и чувствовать теплое дыхание и поцелуи на губах... ...Концерт вот-вот должен был начаться, фанаты заполнили весь зал. Анетт, в глубине души терзаемая сомнениями, стояла за кулисами. Женщина давно призналась себе, что Туомас нравится ей, и нравится безумно. Но она отлично понимала, что все её отношения уже слишком запутались, как клубок в лапах непоседливого котенка: тут - Туомас, а дома - Йохан, Сет и Немо. Не хватало только одного - её собственного решения. - Готова? - услышала она тихий шепот... - Да, - кивнула Анетт. Она почувствовала легкий поцелуй в висок, после чего Туомас вышел к инструменту. Пора начинать... - ...Я бы пригласила вас к себе как-нибудь, - устало улыбнулась Анетт, - да только боюсь, что вы разнесете всю квартиру. Да и места не хватит. Компания расхохоталась. - Зато дети повеселились бы, - сквозь смех произнес Марко. - В компании пьяных бородатых дядек? - притворно ужаснулась женщина. - Не так я думала воспитывать сыновей. - А вот и Туомас, - обернувшись и заметив друга, произнес Эрно. Клавишник, в свою очередь, не обратив на них никакого внимания, прошел мимо. - Мне кажется, или он какой-то расстроенный? - Странно... протянула Анетт. Для неё музыкант всегда был открытой книгой, но что произошло сейчас, не знала даже она. Да и что могло случиться за один концерт? Накинув легкую куртку, женщина выскользнула из холла гостиницы вслед за музыкантом. Город встретил её ночной прохладой и еле слышным, но раздражающим шумом проезжающих машин: даже за полночь Штутгарт не спал. Ступени гостиницы, тротуар вдоль дороги, какие-то дворы - Анетт старалась не отставать, а Туомас все шел неизвестно куда. Наконец он остановился и закурил. - Туо, что случилось? - Мужчина вздрогнул от неожиданности и обернулся. - Ты? - удивленно спросил он, глядя на растрепанную певицу. - Следишь за мной? - Ты пролетел мимо нас сам не свой, все волнуются. - А ты больше всех? - неожиданно грубо поинтересовался мужчина. - Да что произошло? Туомас бросил окурок на землю, повернулся к ней. - Просто показалось, - произнес он. -Что? - решила уточнить Анетт, поежившись: все-таки весенняя ночь не была теплой. - Мне показалось, что я видел Её на концерте, - мрачно ответил музыкант. - Я хотел бросить все и броситься к ней. А потом понял, что это просто девка из администрации. - Да о ком ты говоришь? - не поняла певица, но тут же замолчала: образ её предшественницы, Тарьи, невольно всплыл перед глазами. Сердце защемило от непонятной обиды: несмотря на то, что бывшую вокалистку в их кругу не называли по имени, да и вообще предпочитали не вспоминать, Туомас так и не смог избавиться от своих чувств. - Ты поняла, - хрипловатый голос мужчины вывел её из задумчивости. - Еще любишь её? - поинтересовалась Анетт, с замиранием сердца ожидая ответа. Туомас медлил. - Значит да, - вздохнула женщина. Когда-нибудь это должно было произойти, вот только она надеялась, что как-то... Как-то по-другому. Не на улице, продуваемой ветрами. Не из-за призрака прошлого Туомаса, из-за этой зеленоглазой дивы. Просто не так. - Да подожди ты, - поморщился музыкант. - Не могу я больше ждать, - горько усмехнулась женщина. - У меня двое детей, а Йохан уже давно предлагал мне выйти за него. А ты еще, кажется, до этого не дорос. Прости. - Анетт!.. - Туомас долго смотрел вслед уходящей женщине, а потом, с грустью усмехнувшись, сел на ближайшую скамью. Воспоминания нахлынули волной, сердце защемило по-детски болезненной обидой. - Мне, черт возьми, тридцать пять! В прохладном ночном воздухе разливался чуть сладкий аромат сирени. 29 июля 2012, Хельсинки, Финляндия -...Да, жду, - ответила Йонсу и, нажав на "отбой", бросила телефон на диван: долгожданный гость вот-вот придет. Радостно улыбнувшись, она оглядела комнату - везде идеальный порядок, - и подбежала к балконной двери. Через несколько секунд в комнату ворвался свежий ветер. Йонсу вышла на балкон своей квартиры, взглянула вниз: на машины, людей и деревья. У неё закружилась голова - не от высоты. Девушке хотелось кричать, кричать от радости, переполнявшей её: лето, отпуск и хороший друг, который вот-вот придет к ней - это ли не повод для улыбки? Тем более, если друг совсем не друг, а кто-то больший... Из глубины коридора донесся звук дверного звонка. Через минуту гость Йонсу, оглядываясь, стоял в большой комнате. - Ты неожиданно позвонил вчера, - улыбнулась ему девушка. - У меня есть для тебя материал, да и свободная минута выдалась, - ответил он, подходя к стоящему в углу фортепиано. - Хоть на этом спасибо, - тихонько прошептала Йонсу, пока гость устраивался за инструментом, и громче добавила: - Снова хочешь продюсировать наш альбом, Туомас? - Не в этот раз, - увлеченно произнес музыкант, доставая из небольшой сумки нотные листы. Девушка недоуменно взглянула на него. - Тогда зачем все это? - Я хочу с тобой поделиться, - Туомас откинул крышку инструмента, взял несколько аккордов, примериваясь. - Просто сядь и послушай. Йонсу не успела ничего возразить: мужчина заиграл. Мягко и аккуратно, бережно касаясь каждой клавиши, словно это ребенок. На самом деле это и был его ребенок, горячо и трепетно любимый. Девушка почувствовала, что на глаза наворачиваются слезы: то ли от мягкой грусти мелодии, то ли от понимания того, что её, поцелованную солнцем, этот странный человек никогда не полюбит. Может быть, так даже и лучше... Мелодия окончилась, с открытого балкона донесся шум машин. Йонсу украдкой стерла слезинку: не хватало еще, чтобы он заметил. - Как тебе? - поинтересовался Туомас, не поворачиваясь. - Очень... - запнулась Йонсу. - Что? - Очень красиво. - Значит, не то, - с досадой произнес музыкант, снимая листы с подставки. - Ничего не получается. - А что должно получиться? - поинтересовалась девушка. - Может, я помогу? Туомас махнул рукой. - Музыка. Песня... Признание... Я и сам не могу сказать, что. Ты еще не понимаешь, значит, не то. - Тогда объясни получше, - мягко улыбнулась певица. - А вдруг? - Нет, я еще не готов сказать тебе об этом, - мужчина подхватил свою сумку и встал. - Знаешь, мне пора. Йонсу на секунду оторопела, а потом бросилась к выходу из комнаты. - Стой! Ты никуда не уйдешь! - воскликнула она, преграждая ему путь. - Ты неожиданно звонишь мне, говоришь, что соскучился и предлагаешь встретиться, а когда приходишь, уделяешь инструменту больше внимания, чем мне, и затем сразу же уходишь! Тебе не кажется, что это немного... неправильно? Музыкант замер, потом вздохнул и, ничего не ответив, подошел к балконному окну. Вдруг не поймет, вдруг посмеется? Слишком давно они знают друг друга, может, у этого чувства истек срок годности? Ну а певица смутилась своего порыва: накричать на гостя было как минимум невежливо. - Туомас, ну подожди, - она бросилась за ним. - Может, тебе нужно взять паузу? - У меня нет времени, - мрачно ответил он. - Почему? - Йонсу осторожно погладила его по плечу. - Ты же можешь дописать её завтра. - Не могу! - Туомас неожиданно повернулся к ней и прижал к себе. - Мне кажется, что я и так опаздываю. - Ладно.- Девушка несмело обняла его за шею. - Давай ты придешь вечером, я испеку чего-нибудь вкусного, и мы с тобой за чаем все исправим? - Прости, не могу. Я, ты – все странно, запутанно… И я должен сделать это сам. Йонсу казалось, что они стоят так, обнявшись, уже целую вечность. Исчез прохладный ветер, звуки города, время. Девушка чувствовала его дыхание совсем близко. Еще немного, еще чуть-чуть... Но ни за что. Обида больно обжигала сердце, а нити чувств истлевали на глазах. Еще пара секунд... - Я все-таки пойду, - отстранился Туомас. - Прости, что так все глупо получилось. - Ничего страшного, - пожала плечами певица. - Я тебя провожу. Только когда мужчина ушел, Йонсу позволила себе расплакаться от обиды. Ждать, надеяться, верить - чтобы вот так вот, за одну минуту, стереть все. - Ну и ладно, - резко бросила она в тишину комнаты, смахнув с лица слезы,- переживу. Неожиданно среди диванных подушек зазвенел её мобильный телефон. "Кто-то терпеливый", - усмехнулась девушка, пытаясь найти аппарат. Наконец она отыскала его и взглянула на светящийся экран: Ессе Хиетанен. - Да, - немного слабым после слез голосом произнесла она. - Йонсу, привет, - бодро поприветствовали её на том конце провода. - Мы с ребятами идем в парк, ты не хочешь присоединиться? - Я сегодня не в настроении, извини. - Эй, рыжая, что случилось? - забеспокоился Ессе. - Я могу помочь? - Ничего страшного, честно. Я просто устала, - вздохнула девушка. - Ну, смотри сама. Если что, звони. Йонсу опустилась на диван, взяв в руку подушку. - Конечно, - пообещала она. На несколько секунд воцарилось неловкое молчание. Девушка не знала, что сказать, а класть трубку совершенно не хотелось. - Ессе... Не хочешь прийти вечером на чай? Я пирог испеку... Парень помедлил, а потом удивленно и радостно ответил: - С удовольствием, во сколько?.. ...Договорившись о встрече, Йонсу положила телефон на столик, подошла к балкону и захлопнула дверь. Теперь девушке некогда смотреть вниз: через два часа придет Ессе, а тесто для пирога еще не готово. На столике в зале появилась ваза: очень даже хорошо, что гость обещал быть не с пустыми руками. Грусть исчезала, плавясь под теплыми лучами летнего солнца. Осень 2013, Китээ, Финляндия Осень давно перестала быть цветной. По крайней мере, для него. Скользкие листья серели в лужах, не давая отражаться в них не менее серым тучам. Туомас ненавидел такую погоду: природа, готовая расплакаться мелким холодным дождем, капризничала и пряталась за туманом. Слишком безрадостно было все вокруг, и не менее безрадостно было на душе у мужчины. - Туо, может, вернемся домой? - робко предложила Йоханна, уже порядком продрогнув. - Нет, еще рано. - Музыканту, в отличие от его спутницы, по душе был старый парк, чернеющий голыми ветвями. Кое-где отчаянными огнями горели последние, еще не опавшие листья. - Я замерзла, - куда-то в сторону бросила женщина. - Иди к машине. Я скоро приду. Йоханна молча отпустила его руку и пошла в противоположном направлении. "Кажется, обиделась", - мельком заметил Туомас, но не придал этому особого значения: за все время он достаточно хорошо изучил её. В голове было совсем другое: не так давно начавшийся тур Тарьи, готовящийся к выходу сольный альбом Анетт и недавняя свадьба другой Йоханны - рыжей Йонсу. У всех была жизнь, цели, стремления - один только Туомас оставался там же, в старом парке с умирающими деревьями, наедине с безумной серостью, пробирающей до костей. "И Йоханна! - напомнил музыкант сам себе. - Она не бросит. Хочется в это верить...". Мужчина сделал несколько неторопливых шагов по дорожке. - А может, помириться с первой, пригласить в тур вторую, а третьей запоздало подарить пару песен? - негромко предложил он сам себе. - Скажем так, удивить всех. Но Туомас знал, что не сделает так. Йонсу не примет, Анетт откажется - какой тур с тремя детьми, - а Тарья... это Тарья. На дорожку выбежал тощий черный пес. Кое-где к косматой шерсти прилипли мокрые листья. Он остановился и настороженно смотрел на незнакомого мужчину, но лишь до тех пор, пока тот не заговорил: - Что, выгнали тебя? - Пес дернул ухом. - Меня, кажется, тоже. В памяти сразу же воскресли ненужные образы: гордая Тарья, терпеливая Анетт и порывистая Йонсу. Каждая из них в свое время любила его, строила планы и мечтала. Сейчас они, наверное, почти не вспоминают его - зато Туомас каждый день сожалеет о прошлом. Может быть, все было бы совсем по-другому?.. И желтый лист, сорвавшийся с ветки, не напоминал бы о приближающейся зиме?.. Очнулся он от того, что пес влажным носом ткнулся ему в ладонь. - Проголодался? - усмехнулся мужчина, погладив его по голове. - Тяжело постоянно быть одному? Пес вильнул хвостом, но неожиданно зарычал и отбежал назад. Туомас обернулся: к нему быстро шла Йоханна. - Я жду тебя на холоде, а ты тут играешь с бродячими собаками? - разозлилась она, заметив пса. - Может, мне вообще... Мужчина не дал ей договорить. Он бросился к ней и обнял изо всех сил. - Эй, осторожнее, - запротестовала певица. - Что случилось? - Просто я очень рад тому, что ты у меня есть. - Неожиданно, - усмехнулась Йоханна, беря его за руку, - но приятно. Пойдем, уже вечереет. Туомас кивнул и обернулся: бродячий пес так и стоял, чего-то ожидая. - Ну, пошли, - позвал его мужчина. - Ты же не любишь собак, - удивленно заметила Йоханна, неодобрительно глядя на нового соседа. - Мне нужно меняться. Да и больно жить, когда нет любимого человека. Женщина с подозрением взглянула на него: - Надеюсь, ты не о себе? - Уже нет, - с грустью усмехнулся Туомас. – Пойдем. Сейчас певица казалась ему не такой чужой. Как будто что-то сломалось. В парке не появилось новых красок, из памяти не исчезли образы прошлого. Грусть становилась чем-то привычным, но преданная Йоханна – отныне его яркая краска, - была рядом. И будет, что бы ни случилось. Кажется, это достаточная причина, чтобы любить… Влюбленная пара и их черный пес не спеша шли к выходу, чтобы там сесть в машину и вернуться домой, в тепло. Осеннее небо над городом, наконец, разрыдалось холодным моросящим дождем.