Мари не понимает что заставляет Эннарда быть рядом с ним.
Неделю назад они просто троицей ходили вместе, чтобы вдоволь нагуляться после изнурительных рабочих дней в колледже. Но сейчас, когда все должны были разбрестись по своим делам и к остальным приятелям, клоун был, можно сказать, на шаговом расстоянии от Марионетки. И списывать на то, что его друзья ещё не все приехали становилось с каждым днём сложнее. Потому что Мари не слепой, к Эннарду подходят друзья, зовут с собой, и не один раз за день, но тот всегда отказывается, ссылаясь на какие-то дела, когда на самом деле эти самые дела – Мари́н. Он предлагает перевязать ноги, донести, помочь, успокоить, быть рядом. И что самое ужасное – Мари начал привязываться к нему, чего очень сильно не хотел. Было понятно, что когда такой аттракцион одноразовой щедрости прекратиться парень останется один с этой самой привязанностью. И что-то подсказывало, что это всё закончится сразу после того, как он начнет самостоятельно ходить. Да, откровения, тогда у лифта, может и продвинули их взаимопонимание на новый уровень, но неизвестность поступков друга его пугала.
И тогда он сделал так, как делал множество раз до этого момента. Начал отдаляться, можно даже сказать защищаться. Сарказма в его ответах другу стало в двое больше, как и односложности, когда Эннард предлагал помощь. И нет, Марионетка хотел поговорить с ним, причем не один раз, но единственный ответ клоуна – молчание с утешительной улыбкой на лице. Это начинает доводить парня до паранойи, словно Эннард что-то знает, но молчит и замышляет что-то нехорошее.
–Прекрати.
С нотами самой настоящей злости выговаривает, чуть разворачиваясь в сторону клоуна.
–Я лишь хочу помочь.
Стараясь сохранять самый безобидный вид, Эннард протягивает ему стакан воды. Выдержав напряжённую паузу, Мари́н всё же взял предмет из рук клоуна.
–На твоё счастье я слишком сильно хочу пить.
Он не нападет, а защищается. Сидит как ёж, закрылся от всех за своими колючками. И обычно это работало, все считали что не справятся с язвительным мальчиком, который "не ценит" их помощь. Работало, пока Эннард не стал терпеть все его злые высказывания. Как бы он не оскорблял клоуна, тот лишь виновато посмотрит на него и обнимет, попрося прекратить. Мари самому не хотелось ругаться с другом, просто постоянная боль от ран на ногах, стресс и подозрения делают его настроение ниже плинтуса и иногда он не может контролировать то, что говорит. Был случай, когда Мари́н перешёл черту, задел за самое больное Эннарда, а опомнился только после того, как смог наговорить целое сочинение о недостатках его друга. И ему жаль. В тот момент он действительно ожидал что клоун не выдержит, ударит или наорёт на него и уйдет. Да что там, так бы сделал сам парень. От того и начал пытаться отойти от приближающегося к нему Эннарда. Мари в тот момент ничего не говорил, не извинялся, не было смысла, это ничего бы не изменило. От того он и зажмурился, когда отступать стало некуда.
–Мне жаль.
Мари чуть не подпрыгнул, когда ощутил на своей спине чужие руки. Слова Эннарда впились в сознание.
–Нет, нет, нет, нет, нет, это я должен извиняться-..
–Я не смогу тебя понять, потому что никогда не был на твоём месте и не окажусь. Но могу представить, как это было невыносимо. Мне жаль что я не узнал раньше.
–...
Сейчас руки на нём были тяжёлыми, едва сжимаясь, боясь испугать. Но Мари был прав. Он отодвинул друга за плечи, чтобы взглянуть ему в глаза.
–
Что ты узнал?
Эннард снова молчит. Попытки заставить его говорит были тщетными. Вся эта ситуация отняла у него достаточно сил, чтобы собрать последнюю волю в кулак и уйти к себе в номер. Без своего друга.
И на следующий день настроение у него было ещё хуже.
Возможно из-за того что пока он шел к себе в номер, Мари успел пару раз не хило так удариться и теперь у него болели ноги, добавляя ещё больше туч в его шторм в голове. Да и вообще день был полностью провальным, добавьте к боли и вечно ошивающемуся рядом другу парочку неудачных разговоров с сожителями, невкусный завтрак и людей, которые вечно не видят куда идут и сталкиваются с ним – получите нервный срыв под конец дня. Последней каплей стала безобидная шутка клоуна над чем-то, Мари даже не слушал, он просто не выдержал и начал кричать. Всё как в тумане, в этот раз даже пострадала несчастная кружка, что он не удержал в руках и уронил себе под ноги. Переживать из-за разбитого стекла на полу было незачем, Мари был в ботинках, но это обеспокоило Эннарда. Не то, что его друг сейчас на него кричит и кидается, а именно стекло под ногами Мари.
–Мари, успокойся, ты чуть себе новую травму не сделал.
Парень лишь сейчас удосужился посмотреть себе под ноги, замечая как в ботинок впивается несколько осколков.
–И
это тебя сейчас волнует? Да я тебя трёхэтажным матом крою, а ты думаешь как бы я не поцарарался!?
–А что я должен по твоему делать? Я стараюсь тебе помочь, а ты всё воспринимаешь как подвох, мне не остаётся ничего кроме как просто молча беспокоиться о тебе!
Мари чуть не подавился кислородом.
–Да на кой хрен тебе вообще беспокоится обо мне? Я не стал инвалидом после нападения собак, а сейчас я могу выполнять 80% работы
самостоятельно! А если дело не в этом, то скажи мне уже наконец что тебя заставляет быть рядом?
Эннард открыл рот, но слова застряли где-то в горле, заставляя его как истукана стоять на месте, хлопая глазами.
–..Мари я бы... Ты бы... Ты будешь ещё хуже ко мне относится если узнаешь о..
Это была последняя капля. Эннард никогда не умел формулировать правильно свою поддержку, получилось так, словно он сделал что-то ужасное, плохое. В этот момент Марионетка наконец-то почувствовал обиду. Возможно, он всё это время её чувствовал, просто не мог понять что это она, а не злость. Просто реакция на плохое у него такая – кто-то начинает грустить и плакать, кто-то назло сохраняет улыбку на лице, а кто-то начинает приходить в ярость. Возможно это семейное, Бейби такая же.
Сохранять на лице недовольство стало непосильной задачей, Мари физически это сделать не мог. Брови изогнулись, ему было неприятно, комок со слезами застрял где-то в трахее, создавая дискомфорт, не позволяя дышать, а голос надломился.
–Ты можешь уйти?
В Эннарде что-то щёлкнуло. Как бы он ни пытался подступиться к другу и успокоить, просить прощения – всё было без толку. Из-за его страха быть таким же как и остальные в глазах Мари он совсем потерялся. Обнимая его, парень не двигался, никак не отвечал на действия клоуна, просто молчал. Складывались сразу две стороны одной монеты, одна твердила что Марионетке надо просто выпустить накопившееся и оставить одного, вторая говорила что если он уйдёт, то всё исчезнет.
Но Эннард не ушёл.
Как ни пытайся, а Марин не смог его прогнать даже самыми ужасными словами, которые только знал. Прицепился как пиявка и не отпускает, ей Богу. Комок из трахеи перерос в масштабную истерику. Как же давно у Мари её не было, как долго он снова копил в себе негатив, что бы в один момент он вот так сыграл с его нервами. Добивало ещё то, что его такого некрасивого и заплаканного видел Эннард. Жалел, сочувственно глядя прямо в глаза.
–Прости меня.
–ДА..Не извИНЯЙСЯ ТЫ.. ПОДОНОК! ЛучШЕ БЫ ОБМАТЕРИЛ С НОг до головы, но НЕ ДАвал ложных НАДЕЖД!
Срываясь на сломанный крик выговорился Марионетка. Как ни была сладка и желанна мысль о том, чтобы доверять и полагаться на Эннарда, как самому близкому человеку, наученный горьким опытом, Мари не мог этого сделать.
–Ложных надежд!?
Эннард оттянул от себя Мари́на так, чтобы его лицо было напротив собственного.
–
Мари, я за тобой ухаживаю не потому что мне тебя отвратительно сильно
жалко из-за твоей страшной травмы, а потому что я действительно этого хочу. Мои действия
вообще никак не изменяться когда у тебя заживут ноги. Потому что ты этого
заслужил.
–...Ты-..
ММФ!
Мари не успел ничего ответить, как Эннард резко сократил расстояние между ними и поцеловал его, вжимая в стенку тумбы. Парень машинально схватился за прижимающие его руки клоуна, но убрать их от себя не смог. Мурашки побежали по его телу и что-то подсказывало, что явно не от того, что оба аниматроника сидели на полу с открытым окном.
На счастье Мари, Эннард не начал заходить дальше или углублять поцелуй. Вместо этого он, всё так же держа за плечи, отпрянул от губ Мари́на, но дистанцию маленькую сохранил. А Марионетка всё так же сидел с крайне удивлённым и слегка напуганным лицом. Шмыгая, вытирая остатки слёз и мокрые дорожки от них, он постарался собрать мысли воедино.
–Знаешь..мммм...эт-это чуть-чуть не то ч-что я...эээ...имел ввиду под словами "ложные надежды".
Звучало это крайне сбивчиво и неуверенно, поэтому Мари решил смотреть в стену, чем в глаза уже-точно-не-друга. Промолчав несколько минут, он всё же спросил.
–И давно у тебя это?
–Я заметил что ты мне нравишься за два месяца до каникул, но очень долго разбирался в себе.
Ответ Эннарда вышел сразу, чуть-чуть перебив последние слова Мари́на.
–А сейчас я не просто чувствую потребность тебе рассказать об этом, я буду извергом если не сделаю это.
–Но почему?
Мари не мог быть до конца уверен почему Эннард станет извергом, если не будет с ним. Настал его черед давить на клоуна, чтобы получить ответ, который кстати, наконец-то отпустил Мари́на и старательно отвёл взгляд.
–Эннард, пожалуйста, ответь мне.
Жалостливые тон полностью убрал все сомнения в голове клоуна и он снова посмотрел на Мари.
–Ладно...
• • •
Случилось это через день после нападения собак, когда Мари толком двигать ногами не мог, его решила развеселить
семья, достав с дальних полок настольные игры и собравшись в гостиной у Голдена небольшой компанией. Шел второй час игр, настолка сменилась уже раза два, все были веселые, шутили и смеялись. Даже Мари́н иногда посмеивался с глупых шуток, кинутых Фокси или Эннардом. Двое парней всегда умели заставить всех смеяться, за это их больше всего и любили остальные.
Игра в имаджинариум была интересной, дающей как следует подумать и держала интригу до конца раунда. Мари было трудно угадывать правильную карту, то ли из-за слабой фантазии, то ли из-за каких-то недочётов в его системе. Опять выбирая неправильную карту, он досадно цыкнул и откинулся обратно на мягкий стул.
–Так и знал что нужно было выбирать другую.
–Конечно-конечно, все четыре проигранных раунда ты хотел сделать именно это, но я навела на тебя порчу и твои руки сами выбирали всё неправильное.
Бейби беззлобно засмеялась, убирая использованные карты в отдельную колоду.
–Бейби с каждым словом убеждает нас все больше и больше что она ведьма, какой ужас.
На такие дерзкие слова Эннарда она пнула его локтем в бок, со словами "не пали контору", после чего все засмеялись.
–Что поделать, у меня с фантазией туго.
–Ну я бы так не сказал, Мари.
Внезапно голос подал Голден, что всех удивило. Всех кроме Марионетки, который неожиданно встрепенулся.
–Пфф, не понимаю о чем ты, старик.
Он хотел было отшутиться от него, перевести тему о его старческом виде, что иногда драконило Фредди, но не получилось.
–Хоть я и старик, но очень хорошо всё помню.
Голден хитро прищурился.
–Ты мне тогда столько всего рассказал, я пол часа точно не мог перестать смеяться.
Он всё рассказал. Мари не думал что он будет держать в секрете то, что случилось тогда. Просто... Сейчас? Когда он в таком положении? Кажется все восприняли его историю как шутку, смеются и с издёвкой на него смотрят. Держать улыбку на своем лице стало физически тяжело, может даже неприятно. Парень неловко посмеялся, аккуратно, медленно собирая свои конечности ближе к себе. За это он и не любил собираться со всеми и чем-то заниматься – такие посиделки никогда не приводили ни к чему хорошему, только хуже настроение делали на ближайшие пару дней. Только сейчас Марионетка заметил что сидит слишком близко к остальным, открыто, на виду, что сделало ситуацию для него ещё более нервной. Пока он пытался отодвинуться ближе к тени, аниматроники уже успели сменить две темы шуток, что пронеслось мимо ушей парня. Хотелось уйти отсюда и как следует пореветь. Вообще полезно таким иногда заниматься, легче становится, как будто обновляешься и дышать становится легче.
–Мари, ты чего, обиделся? Это просто шутка, не держи слишком близко к сердцу.
Рядом сидящий Фокси поддакнул старшему и аккуратно похлопал куклу по плечу. Печаль вокруг парня стала словно осязаемой, хоть в лице он почти не поменялся.
–Да нет, что ты..я не обижаюсь.
В доказательство своих слов он тихо хихикнул, отодвигаясь от центра на несколько сантиметров к двери. Остальные не стали заострять на этом внимание, продолжив игру как ни в чем не бывало. Возможно, это даже к лучшему. Как показала практика, его друзья сделали бы всё ещё хуже чем есть сейчас. Лучше переживать всё в одиночку, когда никто не видит то, во что ты превратился.
В этот день могло бы и ничего не произойти. Если бы не Эннард. Так уж вышло что все пройденные игры он то и дело смотрел только на Марионетку. И он увидел его страх.
Через полчаса Мари́н не смог выдержать, сказал что очень устал и хотел уйти к себе в номер.
–Ребят, я правда очень устал. Продолжайте без меня, мне надо отдохнуть.
–Я тебе помогу дойти.
Аниматроники попрощались и продолжили веселиться без Мари. Эннарду пришлось чуть ли не тащить друга на этаж выше, благо номер Голдена был близко с номером парня. Тогда клоун ещё не был так уверен в себе, чтобы поднять Мари́на и донести, да и страх случайно задеть крайне свежие раны вызывал тревогу. Дорога по лестничной площадке заняла у них битые пятнадцать минут и всё это время клоун держал куклу за руки, прекрасно чувствуя как они трясутся.
–Мари... Кажется тебя задели слова Фред-
–Тебе кажется.
Раздражённо. Как только парни оказались около нужного номера, Мари тихо поблагодарил Эннарда и закрыл дверь. Сложно было поверить в правдивость ответа парня, поэтому весь оставшийся вечер на душе у клоуна было неспокойно. То ли не так давно появившиеся чувства заставили его волноваться, то ли какая-то сила поведала ему страшную тайну, но даже в своём номере он прислушивался к звукам. Так уж вышло что крайний номер к стене был именно Мари, а его соседом был Эннард и только он мог слышать что происходит у друга. Несколько часов всё было спокойно, он уже думал лечь спать, пока что-то тяжёлое с гулким звуком не упало в соседнем номере. Несколько минут в молчании и обдумывании хватило, чтобы подорваться с кровати и побежать к Марионетке. Оказавшись у двери, он громко постучал.
–Мари, всё хорошо?
Конечно же ответа не последовало, но Эннард и не дожидался его, просто открывая дверь и проходя внутрь. Старое кресло пыльного цвета было перевёрнуто на бок, видимо именно оно было причиной громкого звука. И самое грустное, что из него доносились всхлипы.
–Мари?
Обходя весь бардак на полу, состоящий из разбросанной бумаги, фотографий..чертежей?...рисунков? Сейчас было не особо важно. Оказавшись прямо перед дном кресла, в котором было углубление, Эннард увидел куклу.
–Мари, всё хорошо, иди сюда.
Кажется даже после этих слов Мари́н не заметил присутствия парня, а его слова заглушали плачь и гипервентиляция. Только после того, как Эннард попытался его достать из своеобразной норы, парень посмотрел на незваного гостя.
–...Эн-нард? Зачем ты тут?
Ответить клоун не успел, ибо Мари тут же выпрыгнул из кресла и начал поднимать бумаги с пола.
–Тебя тут н-не должно быть! Уходи!
Чуть ли не воя умолял Мари́н. Решив что вся та макулатура на полу была важна, Эннард взял самый ближний листок с рисунком и... Кажется это был Мари, только высокий и как будто взрослый. И его тело было старой модели, не похожее на человеческое. Оглядевшись, клоун увидел ещё несколько таких рисунков, опять же главным героем был кукла, на первом он что-то готовил, а на втором кажется танцевал. Взгляд уцепился за фотографию, лежащую под самим креслом. На нём тоже, как ни странно, был Марионетка, но не такой, какой он сейчас, а как на рисунках. И он был... Так красив. Ракурс, тени, фон, всё было идеальным на нём, а тело хоть и было нечеловеческое, но пропорциональное, можно даже сказать эстетически красивое. Эннард глазам своим поверить не мог, неужели этот маленький парень правда был таким раньше? Рассматривать его дальше не позволила рука, очень нервно отбирающая у клоуна фото.
–...
–...Мари, что происходит?
Ответом была только громко вздымающаяся грудь куклы, что смотрел на Эннарда как на свою погибель. Он словно оцепенел.
–Мари́н, ты можешь мне это рассказать?
Ответа так же не последовало.
–Эй..
Эннард сел прямо перед Марионеткой, нежно обхватывая кисти его рук.
–Пожалуйста расскажи мне об этом.
Это была последняя капля для истощенного организма Мари. Он медленно уткнулся в плечо клоуна, глубоко вздохнул и завыл от переполняющих его эмоций. Начал говорить что-то, но сквозь слёзы разобрать было очень трудно. Руки его ослабли и вся макулатура снова разлетелась по комнате. Эннард дал Мари опереться на себя, чтобы наконец-то тот отдохнул, прижимая ближе к себе. Это дало ему более свободно разглядеть новые фото и рисунки, сейчас нужно дать парню выговориться, даже если ничего из того что он говорил непонятно.
На следующих фотографиях Мари был в компаниях разных аниматроников. На первой он вместе с той-моделями что-то праздновал, на следующей был в компании с Мангл, а третья... Он был с фантаймами? На фото был Мари́н его сестра и клоун собственной персоной, а подписаны они были как лучшие сестра и друг до конца дней. Это озадачивало. Ведь осмотревшись получше, он всё чаще стал замечать, что был одним из самых близких людей для Мари.
–Мари?
Он очень сильно хотел поговорить об этом, но парень уже громко сопел, выглядя при этом изнемождённым.
–Ладно, сам разберусь...
Сам себя убедил Эннард, унося куклу в спальню, укладывая поудобней и возвращаясь обратно ко всему этому бардаку.
Всё что лежало на полу он уже рассмотрел, но решил это сделать ещё раз, чтобы уловить каждую деталь, приближающую его к пониманию происходящего. На совместных фото они были такими счастливыми. Из-за этого Эннарду стало так тошно от себя, в основном за свои шутки, которые как позже выяснилось, ужасно сильно ранили Мари. Оглядевшись получше, он увидел откуда его друг вытащил все эти бумажки – старая дверца шкафа была открыта, а внутри была вторая, которая служила своеобразным тайником. Там он нашел повидавшую жизнь записку, словно вырванную откуда-то и начал читать.
"...
почему я помню всё что было до глобальной перезагрузки системы? Почему я помню всё что было до каждой перезагрузки? Столько информации, столько воспоминаний, это так тяжело. Я помню каким был сильным, как я защищал их и решал их проблемы, как я их воспитывал. Как ужасные, изуродованные тела гнили, как люди умирали и кричали, как меня уродовали с каждой модификацией тела, пока я не стал таким, какой я сейчас есть. Всем всё равно, я совсем один. Все кто был для меня родным раньше сейчас унижают меня или отдаляются. Мне нужна помощь, но никто не хочет помогать. Это невыносимо, я больше не..."
Даже если этот монолог не был полной версией – всего что тут написано хватило, чтобы стоять в ужасе. Эннард знал что с каждым изменением в сознании аниматроников происходила перезагрузка, чтобы они спокойно перенесли нововведения и не травмировались. Это так же давало возможность избавиться от каких-либо травм, ведь память почти подчистую чистилась. Но помнить всё вплодь до самой старой модели – отвратительно, ужасно, душераздирающе. И всё это было на плечах Мари. Теперь не удивительно почему он был так асоциален, пока ему не помогли Эннард и Бейби. Парень посмотрел на спящего друга. Поправить такую ошибку без летальных последствий нереально, ему нужно будет развиваться с самого начала. Но можно предложить ему помощь, которую никто ему не давал очень много лет.
Будет очень тяжело, но это самый безопасный путь к устранению проблемы.
Эннард снова раскидал все бумаги на пол, а записку спрятал там же, где и взял.
• • •
–...Что ж... И ты решил что будет разумнее скрывать это, нежели поговорить со мной?
–Ты бы не дал мне это сделать, не докажи я тебе что надёжен. Я слишком много времени был для тебя плохим человеком, чем другом, ты бы просто от меня закрылся.
Мари не стал отвечать Эннарду, но прекрасно понимал что так бы оно и случилось. За время разговора они переместились на кровать, в основном по инициативе Эннарда, ссылаясь на больные ноги, которые сейчас находились на коленях клоуна.
–А что будет если мы поссоримся? Расскажешь всем о моём дефекте, наблюдая как мой разум низводят до нуля?
Этот вопрос мучил Мари ещё с самого начала монолога Эннарда, но ответ он получил моментально.
–Ты доверял мне свои тайны когда мы были врагами и я ни разу их не рассказал кому-то другому, даже когда мы ссорились.
Клоун посмотрел прямо в душу Мари́на. И ему действительно хотелось доверять, всё это время очень хотелось. Но страх, как же он душит, не даёт открыться полностью.
–Я...Ну, знаешь, я готов тебе довериться, но...
–Но?
–Я не смогу сделать это сразу и полностью.
И Эннард понял. Мари столько лет молчал, параноил и скрывал, думать что он вот так вот сразу откроется тебе без остатка могут только идиоты.
–Тогда я буду рядом столько, сколько тебе потребуется.
Марионетка, всё это время смотревший на свои ноги, поднял взгляд на парня. Его недоверчивые глаза встретились с добрыми и заботливыми.
–Не слишком не подходящий момент поговорить о наших чувствах?
Мари вздохнул.
–Давай завтра... Пожалуйста? Я сейчас вообще ничего не хочу, даже спать.
Эннард улыбнулся.
–Но спать всё же придётся.
–Не думаю что смогу.
Клоун лёг рядом с сидящим парнем и обнял его.
–Тогда давай смотреть в стену вместе, пока не заснём.
Мари наконец-то расслабился.
–Хорошая идея.
