Туз

Тряхнув руками, он услышал, как звякнула слабая цепочка, связывающая между собой два стальных браслета, которые впивались в кожу до синяков. Мужчина предпринял попытку встать на одно колено, что было тяжело с заведёнными за спину руками и в той позе, в которой он находился, но ему всё же удалось. Тут же мужчина, чей взгляд был устремлён в пол из-за опущенной головы, так нестерпимо гудящей от боли, заметил чёрные мужские туфли. Одно мгновение, и он резко поднялся, оттолкнувшись назад и привалившись спиной к стене, тем самым избегая пули в голову или спину, то не было важно. Столкнувшись лицом к лицу со своим неприятелем, мужчина слабо усмехнулся. — ¿En serio? Звук перезарядки нескольких огнемётов. Мужчина напряг спину и ноги, в нужный момент оттолкнулся от стены и, маневрируя между пулями, врезающимися в пол, стал выбиваться в центр. Казалось, что он танцевал, не используя рук, и ни одна пуля его не задела, что приводило вооружённых людей в недоумение. Его движения были резки и быстры, невозможно уследить. Их было пятеро, и ни один из них не попал в простого человека, чьи руки были скованы и находились за спиной. Ко всему прочему его немного шатало из-за удара по голове, и он толком не пришёл в себя. А он точно человек? Внезапно одного из мужчин отшвырнуло в сторону, а у другого вылетело оружие из рук. Это сбило с толку и шокировало нападавших, но ни капли не удивило, казалось бы, жертву. На лице мужчины показалась усмешка, он был полностью расслаблен. Наручники щёлкнули и открылись, освобождая его руки. — Caballeros, кажется, мы начали не с того наше мимолётное знакомство, — горячий голос мужчины напоминал шипение раскалённых углей, обжигающих голые стопы. — Позвольте познакомить вас с моими друзьями. Он топнул ногой и развёл руки в стороны, словно пребывал на сцене и играл роль колдуна. Пространство вокруг заполнилось чёрно-синим перламутром и стало напоминать пустоту. Люди в ужасе заозирались по сторонам, пока мужчина наблюдал за ними со своего места со спокойным выражением лица. — Не люблю марать руки, caballeros, поэтому оставлю это на него. Прозвучал топот копыт и ржание лошади. Мужчина сожалеюще посмотрел на оппонентов и отвернулся, закурив. Он не видел, но слышал, как острое копьё пробивает их со спины, как хрустят кости под копытами лошади, как лопаются головы. Внутри зародилось чувство тошноты, и мужчина снова оказался в той комнате, находящейся на складе. Он хотел себя ударить за то, что позволил себя поймать. Да и откуда ему было знать, что этот склад принадлежит мафиозной группировке? Он что, в Италии? Открыв металлическую дверь, мужчина закрыл лицо от яркого света и услышал звук готового к стрельбе оружия. Из груди вырвался вздох. — Mierda…

***

— Это прекрасно! Виктор раскинул руки в стороны, будто желая обнять каждое здание, которое видел с крыши небоскрёба, в то время как мы с Леру стояли поодаль и наблюдали за ним. Я всё ещё считал это весьма опасной затеей, но Гастон, вроде как, был на подстраховке и мог поймать нас, если кто-то внезапно навернётся. Эх, знал бы Фрэнсис, кто топчется по крыше его компании… С того собрания прошёл день. Я не успел отойти от недавних новостей, как Виктор и Гастон пригласили меня на прогулку по городу. Отказать не получилось, Гюго был слишком мил и настойчив. Его длинные чёрные волосы развевались на ветру, словно шёлковая вуаль, и бордовый плащ покачивался вслед за ними. Эспер действительно был счастлив, восторженно крича и смеясь, словно малое дитя, несмотря на нашу просьбу быть потише, чтобы не привлекать внимание прохожих. Я любил смотреть на счастливых людей, чей восторг напоминал детский. Приятно видеть порозовевшие щёки, приподнятые уголки губ и горящие глаза. Гораздо приятнее, чем постоянно наблюдать хмурых и злых людей, в чьих жизнях так мало того, что может сделать их по-настоящему счастливыми. Мне и самому хотелось беззаботно улыбаться и смеяться каждый день, но не всегда это удавалось. И всё же, я правда старался. Как мы вообще оказались на крыше? Интересная история. Во время нашей совместной прогулки Виктор, со сверкающими глазами, заканючил и внезапно выдал, что хочет посмотреть на Йокогаму с высоты небоскрёба, и Гастон не стал отказывать в этой просьбе. При помощи своей способности «Призрак Оперы» он перенёс нас обоих на крышу компании Фитцджеральда. Вот так это и произошло. Я не был против стать частью подобного мероприятия, но всё-таки опасался. Почему-то казалось, что Леру не станет ловить меня, если моё тело полетит вниз. Он, пока что, был предвзят и насторожен. Его право и правда. Виктор отошёл от края и повернулся к нам с радостной улыбкой на лице и блестящими глазами, напоминающими цитрин в лучах солнца. Его лицо выглядело свежим и очень светлым, красивым, и я в какой-то мере понимал, почему Гастон смотрит на своего супруга таким влюблённым и восхищённым взглядом. И наблюдая за отношениями французов, я невольно сравнивал их с собой и Фёдором. Кажется, мы гораздо реже говорили то, как любим друг друга. Наши чувства не нуждались в словах, нам хватало мимолётного взгляда, искренней улыбки и тёплых прикосновений, заставляющих сердце разрываться от чувств и эмоций. Взгляд Фёдора всегда казался мне чем-то особенным, ведь так он смотрел только на меня. Я ужасно ценил его порывы нежности или страсти, старался отдавать столько, сколько мог, и всеми способами поддерживал любимого. Но никогда не скрывал своего настоящего мнения и говорил откровенно. Вздыхал, но шёл с ним дальше, рука об руку. Гастон и Виктор любили друг друга до безумия, и смотреть на них всегда было приятно. За три года брака их чувства ни грамма не обронили до сегодняшнего дня, и именно это поражало. На свете не так много людей, которые любят долго, верно и сильно, и было страшно представить, что станет с одним из партнёром, если другой пострадает. Проверять желания не было. А я всё ещё задавался вопросом: на что способен пойти я ради Фёдора? Почему-то не было причин думать об этом, но мне казалось, что это ужасно. Я сомневался. Сомневался в том, способен ли перенести потерю или расставание. Я не мог быть уверен в завтрашнем дне абсолютно. От переживаний и высоты сильно закружилась голова, и я выдохнул. Гюго заметил моё состояние и проявил беспокойство. — Mon cher, думаю, нам пора спускаться, — он подошёл ко мне ближе и положил руку на плечо. Гастон кивнул и обхватил нас обоих, тут же применил свою способность. Физическое воплощение растаяло, оставляя только силуэт. Мужчина оторвался от крыши и бережно спустил нас на землю. Стало значительно легче. — Спасибо, — слабо отозвался я и активно задышал, приводя мысли в порядок. — Эйс, знаешь, мы тут подумали с Гастоном о твоём… О чём моём они подумали, я так и не узнал, ибо меня окликнули. Да, меня, ибо только меня могли спутать с «сеньоритой». Тело автоматически спряталось за Леру. — О, сеньорита спряталась от меня, — к несчастью, голос окликнувшего был приятным и обладал испанским акцентом. — Я только хотел поинтересоваться у вас, не знаете ли вы дорогу до Детективного агентства? Выглянув из-за спины Гастона, я рассмотрел незнакомца: высокого роста мужчина был поджар и загорел, его чёрные волосы имели белые пряди на чёлке, а алые глаза сверкали, как рубин. Одет он был в красную рубашку, похожую на цыганскую, чёрные брюки и такого же цвета плащ. Я его не знал и даже не догадывался, кто это может быть. Тем не менее, вышел из укрытия и пригладил волосы. — Во-первых, не «сеньорита», а «сеньор», — произнёс я. — Ох, простите мне мою бестолковость и невнимательность, сеньор, я был слишком ослеплён вашей красотой и не заметил очевидного, — драматично вещал мужчина, и мы втроём переглянулись, глядя на него, как на сбежавшего из психиатрической клиники пациента. — Месье, вы ведь хотели узнать дорогу? — Гастон оборвал шквал комплиментов испанца, на что тот пожал плечами. — Для начала, позвольте представиться, сеньоры, — со смешком произнёс мужчина и поклонился. — Густаво Адольфо Беккер. Просто Густав. Беккер? Что-то знакомое… — Приятно познакомиться, Густав, — я дружелюбно улыбнулся. — Эйс Моррисон. Просто Эйс. — Гастон Леру, — сухо отозвался Леру. — Виктор Гюго, — представил своего супруга. Густав с интересом стал разглядывать Виктора, но одного взгляда Гастона вполне хватило, чтобы сместить своё внимание на меня. Проведя рукой по аккуратной щетине, он подошёл ближе. — А я вас знаю, сеньор Эйс, — усмехнулся Беккер, и его взгляд неприятно обжёг моё лицо. Странный тип. — Но не скажу откуда. Скажу лишь, что это очень приятное совпадение, встретить вас так внезапно. Признаться честно, я точно представлял вас не так. Скажите, вы не сталкивались с мужчиной арабской внешности? — Нет, — я стал осторожнее и осмотрительнее. В этой жизни существует хотя бы один человек, который не знает меня? — Славно, значит мне очень повезло, что он до вас ещё не добрался, — бархатистый смех испанца меня начал раздражать. — В кое-то веки в дураках остался не я, а то этот принц Персии ушлый такой, набегался по своим пустыням, поэтому по дорогам без песка летает, как птица… — Так вам нужно узнать дорогу до Детективного агентства? — вздохнул я, прерывая этот поток бессмыслицы. — А, да, точно, именно, чуть не забыл. Смотря на это беззаботное лицо, мне хотелось выть от гнева. Указав ему нужные координаты, я думал, что он отправится восвояси, но он ещё долго пялился на меня, пока Гастон не двинулся с места. Как только Густав пропал из виду, я выдохнул. — Какой же странный, — сказал Виктор. — Он не будет представлять угрозу в дальнейшем? Я вздохнул. — Не знаю, но надеюсь, что нет. — Тогда продолжим нашу прогулку, — произнёс Гастон, беря мужа под руку. — Мы не договорили. Я кивнул, и мы ушли подальше от этого места.

***

Густав выглянул из-за здания, за которым скрылся ранее, и застал только спины новых знакомых. Его взгляд выцепил спину Моррисона и проводил её до самого конца, как только осталась почти пустая улица. Нужно было отправиться по указанному адресу. Удивительно быстро найдя здание Детективного агентства, Беккер сначала зашёл в кафе, где ему подсказали подняться на три этажа выше, что он и сделал. Стоило ему только оказаться на нужном этаже, на пути возник парнишка небольшого роста и в одежде, которую всегда носили детективы. Столкнулись они неудачно: японец с размаху врезался в испанца и повалился назад, не сумев удержать равновесие, но его ловко подхватили и поставили на ноги. — Вам бы не торопиться на поворотах и глаза всё же держать раскрытыми, сеньор, — мягко и горячо заговорил Густав, являя очаровательную улыбку на лице. Парень на какое-то время застыл, после чего недовольно нахмурился и поставил руки на бока. — А вам бы не раздавать непрошенных советов великим детективам! — совсем по-детски насупился парнишка, вводя Беккера в ступор. — Извините, сеньор, но всё-таки это вы в меня врезались, а не наоборот, — зачем-то ответил он, о чём вскоре пожалел. — Просто такие высоченные глупцы не любят смотреть себе под ноги, будто не существует людей ниже них, поэтому… Японец говорил много и недовольно, что утомило Густава ещё на первых словах. Он бы проигнорировал парня и прошёл мимо, но посчитал это жестокой грубостью и смягчил удар по самолюбию собеседника. — Скажите, вы член Детективного агентства? Парень замолчал, и брови его взметнулись вверх. Казалось, он пребывал в настоящем недоумении от вопроса незнакомца и сильно растерялся. — Так и есть… а у вас что-то случилось? Но немедленно взял себя в руки, говоря беззаботно и без всякого интереса. Густав поразился такой резкой смене настроения и пренебрежению японца своим собеседником. Испанец, чьё воспитание не позволяло говорить в подобном тоне, почувствовал себя глубоко оскорблённым. — Случилось одно невоспитанное недоразумение, пренебрегающее хоть какими-то нормами морали, — Густав, как обычно, отнёсся ко всей ситуации с шуткой, но японец снова нахмурился, готовый ввязаться в нежелательный словесный конфликт. — Я был бы очень признателен, если бы отвели меня к вышестоящему. В Йокогаме я впервые, поэтому многого не знаю. Фыркнув, парень поправил свой головной убор. — Что ж, раз ты так просишь меня помочь тебе, так уж и быть, — и улыбнулся, как ребёнок. На это Густав мудро промолчал и только кивнул, не теряя лица, хотя внутри зародилось неприятное чувство. Если здесь все такие, я же с ума сойду. Рампо, как представился парень, отвёл Густава к кабинету директора и поспешил уйти. Беккер даже был рад исчезновению маленького грубияна, вовсе не желая больше общаться с ним. Нервы были дороже. Войдя в кабинет, он столкнулся с тяжёлым взглядом мужчины с серебряными волосами и зелёными глазами, морщинами на лице, говорящими о почтенном возрасте, и в традиционной одежде. Густаву даже приспичило поклониться со сложенными руками, как это принято у японцев, но он удержался от своих шуток, видя, что с мужчиной, гораздо старше его, шутить не стоит. — Здравствуйте. Вы Фукудзава Юкичи?

***

Вернувшись в арендованные на неопределенное время аппартаменты, что стало привычным для подобного образа жизни, Густав без всякого беспокойства закрыл дверь и прошëл вглубь тëмного помещения. Местные квартиры испанцу нравились гораздо меньше, чем в любых других странах, так как имели непривычное расположение тех или иных вещей. Но из-за нежелания заморачиваться над чем-то подобным Беккер скоро отпустил мысль о неудобстве непривычной обстановки. Его путь сразу пролегал в спальню, так как за день Густав успел вымотаться и искренне невзлюбить местные порядки и устои. Взять-то его взяли, но загадочным тоном объявили о каком-то странном испытательном сроке. Или проверке. Не совсем было ясно, что в конце знакомства с будущими коллегами имел в виду дурной с виду юноша Дазай Осаму. И чëрт бы его побрал, где у него имя, а где — фамилия. Поэтому для простоты понимания Густав решил про себя называть его «Осазай» или «Дазаму». В любом случае звучало по-дурацки. Только рука потянулась к выключателю, как Густав замер и вгляделся в темноту, посмотрев на кресло, что стояло в самом углу небольшой спальни. Ему, конечно, могло это мерещиться от усталости, но что-то вроде шестого чувства подсказывало, что это нечто реальное и опасное. Тем не менее, Всадник тревогу не поднимал, а значит это нечто не собиралось причинять Беккеру вред. Всë-таки включив свет, Густав закатил глаза и скрестил руки, облокотившись на дверной косяк. Как он и предполагал, «нечто опасное», но не настолько, чтобы об этом стоило хоть немного волноваться. — Ты знаешь, что это называется взломом с проникновением? Да ещë и в такое позднее время. — Я ничего не взламывал и никуда не проникал. Зашëл проведать старого знакомого, не более того. — Об этом предупреждают заранее, а не говорят по факту произошедшего, — Беккер нахмурился. — Гостей я не ждал, незванных — тем более. Гостеприимством не славлюсь. Так что piérdase, — и добавил напоследок: — Будь так добр. С кресла поднялся высокий мужчина со смуглой кожей, фиолетовыми глазами и бирюзовыми волосами, забранными в высокий хвост. Мужчина глядел невероятно холодно, даже высокомерно на человека перед собой, словно считал себя лучше. Или менее грешным. Густав отвечал ему равнодушием, что не вязалось с чьими-то представлениями. — Где книга, Беккер? — не выдержав длительного молчания, заговорил, если исходить из акцента, итальянец. Испанец на его вопрос усмехнулся и прошëл в комнату. — Где была — там еë уже нет. Где сейчас — понятия не имею. Где будет потом — dios sabe. А если серьёзно, как ты обычно и любишь, Данте: я не ебу. Вопрос переадресуй пользователю «Принц Персии — Бедняк», он был последним, кто контактировал с вашим измученным куском макулатуры. Всë, adiós. Вздохнув, Данте прикрыл глаза и направился к выходу. Но обернулся в проходе. — Я тебя услышал. Постараюсь сам что-нибудь с этим сделать. Пользы от тебя, как обычно, крайне мало. — Я тебе не робот-пылесос, чтобы пользу приносить и время экономить. Пошëл нахер. Последний раз взглянув Беккеру в спину, мужчина ушёл ни с чем. А Густав остался один, уставший и с дурным настроением.