Туз

Идеалы — принципы, столь недостижимые, что кажутся иному смехотворными. Понять их способен только тот, кто стремится воплотить их в жизнь. Лезвие, разрезая воздух, просвистело в миллиметре от уха, и у меня была лишь секунда на следующий шаг. Резкий прыжок в сторону, ложный выпад, удар под дых. Обманчивое расслабление мышц, скольжение за спину противника и наставленный меч у артерии. Слуха коснулся смешок, и я увернулся от удара ногой, задев кожу на ухе противника. Тот всё же поднял руки, что предвещало о конце испытания, и можно было окончательно расслабиться, привести дыхание в состояние нормы. Меня тут же хлопнули по плечу, задорно смеясь, а я едва не лишился очков, которые вытащил из нагрудного кармана. Водрузив их на нос, поправил и уныло посмотрел на командира. Тусклые глаза цвета увядшей сирени глядели на меня в весёлом прищуре, будто бы испытывая нервную систему на прочность. Я хрустнул шеей, разминая плечевые суставы. Хлопок уже прошёл, не оставив после себя и следа. — Теперь ты окончательно принят в ряды ищеек, Симадзаки! — наконец огласил результаты Фукучи Очи, и я поклонился. Чужая рука легла на мою голову, вороша волосы. — Да ладно тебе, не раскланивайся так. Я выпрямился и кивнул, но моментально увернулся, как только ощутил невидимый удар в спину. Перехватив чужое оружие, моментально вонзил его меж рёбер, но физическое тело рассыпалось на мелкие частицы и тут же собралось в двух метрах от меня. — У тебя способность без перерыва работает? — придирчиво фыркнул Дзёно Сайгику, мой боевой товарищ, и подошёл, чтобы забрать свой меч. Я без проблем отдал его. — С перерывами в пять секунд, — небрежно обронил я, проходя мимо Сайгику. — Я могу идти? — Да-да, свободен, — отмахнулся Фукучи, полностью потеряв интерес к окружающим людям. Я последовал его примеру и направился на выход. Дзёно бросил мне в спину колкие фразочки о моей работе в роли канцелярской крысы, на что получил упрёк от командира и моё безразличие. Оказавшись за пределами тренировочного зала, я выдохнул и протёр глаза, которые начали слезиться от отсутствия моргания. Тело постепенно уставало, энергия кончалась, что немудрено: неделя без сна и нахождения дома, напряжённая работа в полевых условиях и долгая подготовка к последнему испытанию перед официальным принятием в элитной отряд ищеек. Я был вымотан и нуждался в хорошем отдыхе. Думаю, дня мне вполне хватит. По пути на выход я встретил Теттё и Теруко, которые проводили меня изучающими взглядами. В целом, на этом наш контакт ограничился, и я смог покинуть штаб, направляясь домой. В последнее время в Йокогаме было очень неспокойно, поэтому Фукучи принял решение о немедленном зачислении меня под своё командование, потому что ищеек не хватало, а я был единственным способным из всех прочих калек, с крайне полезной способностью копирования техники противника, а значит и предугадывания его дальнейших атак. «Пред рассветом» была идеальна для ищеек. Как сказал Очи, он давно положил на меня глаз, видя в рядовом солдате большой потенциал, пускай чаще всего я занимался бумажной работой. Наверное, продолжу заниматься ей, так как никто больше не желал. В любом случае, это было мне на руку. Дом встречал меня не шибко гостеприимно, относясь ко мне с обидой за то, что я оставил его на долгий срок. Хоть за ним и следила моя добрая соседка, всё-таки он нуждался в настоящем хозяине. На улице уже было темно. Первым делом я принял ванну, чтобы расслабить затёкшие конечности и напряжённые мышцы, потом по-человечески поел. Это был своеобразный перерыв перед работой в компьютере. Мне было необходимо проверить официальную мировую базу данных эсперов. Неудивительно, что когда-то числившийся в ней Фёдор Достоевский практически без следа пропал, но я смог найти лазейку и достать всю возможную информацию, которую должным образом не уничтожили, а только скрыли от неумелых глаз. Но на данный момент меня интересовал вовсе не он. — Эйс Моррисон, — прочитал я, рассматривая старую фотографию молодого парня, которого легко можно было спутать с девушкой. — Возраст пробуждения способности: двадцать один год. Хм… Самым удивительным было то, что не существовало никакой наводящей информации, отчего невозможно было строить никаких догадок. Я знал лишь одно: он работал с Достоевским в одной связке. Наследить не успел, но его внезапное исчезновение не прошло мимо. В конце концов, он работал в мафии и жил в престижном районе Йокогамы. Отложив очки в сторону, я откинулся на спинку стула и прикрыл глаза. Нужно было поспать, чтобы завтра не свалиться с ног от усталости. Чёртово посвящение. Перейдя на футон, я тяжко вздохнул. Всё мне в этом мире казалось странным и чуждым, но ничего нельзя было поделать. Я же должен как-то исправить ситуацию и остановить Фукучи, пока весь мир не канул во тьму.

***

О том, что старый вояка что-то замышляет, я узнал пускай и случайно, но очень вовремя. Застал как-то его в компании странного парня с сильным русским акцентом и всё услышал. Тогда-то всё и началось. С юных лет я мечтал приносить пользу обществу и защищать граждан от опасностей. Сначала думал пойти работать в Департамент по делам одарëнных, чтобы разрешать конфликты между обычными людьми и эсперами, которые происходили весьма часто, но в какой-то момент познакомился с личностью Фукучи Очи. И понял, кем хочу стать на самом деле. Удачное стечение обстоятельств, способность и мои старания сделали возможным попасть в ряды ищеек. Я был успевающим среди успевающих, благодаря способности и собственному уму стремительно поднимался вверх по должности. Одноклассники, а после и коллеги во многом недолюбливали меня. Возможно, во многом из-за того, что меня ставили в пример другим, и они завидовали. Но я их не смел осуждать. Зависть — лучшая мотивация на пути к работе над собой. Я восхищался Фукучи-сенсеем и мечтал попасть в основной отряд ищеек, чтобы сражаться наравне со столь великой личностью, но… Мои мечты и надежды разбились о грани жестокой реальности. Тот разговор многое определил в моей жизни. Идеалы, которые я выстраивал на протяжении долгих лет, посыпались прямо на глазах. Настало отчаяние. Мой рассвет стремительно становился закатом, пока в один из дней я не столкнулся со странным мужчиной. Я собирался покинуть ряды ищеек, действительно податься в Департамент, но странный мужчина арабской внешности окликнул меня на улице и попросил не делать этого. Как он обо всëм узнал — один вопрос. Поразило другое. Мужчина попросил всë-таки подняться по должности и стать основной единицей. Он рассказал о пугающих планах Очи и Фёдора. После снова явился ко мне и подсказал, как быть, а затем пропал. Я до сих пор не знал, где он и чем занимается. Но что-то внутри снова заставило меня бороться за рухнувшие идеалы, пускай и таким образом. Помимо этого, я заинтересовался странной ситуацией с Эйсом, который тоже исчез. Порыскав немного тут и там, выяснил, что он, вроде как, спелся с Достоевским и несколько раз был замечен в городе с абсолютно разными людьми. А потом в моей жизни снова появился он, Юсуф Зейдан. Он сказал, что Эйс может стать моим союзником и что мне стоит найти ещё союзников среди своих боевых товарищей, но в тайне от Фукучи. И, как это уже было раньше, исчез. Пройдя церемонию посвящения, я стал вычислять среди коллег тех, кто мог сойти за союзников. Теруко я откинул сразу, так как она во всём была верна командиру, да и, мягко говоря, пребывала не в себе. Сайгику рассматривать не хотелось, но и списывать его со счетов тоже не стоило. Тачихара казался не самым надёжным вариантов. А вот с Теттё уже можно было работать. В итоге выходило, что разговор предстоял с Дзёно и Суэхиро. Одновременно. Я знал, что это вызовет массу вопросов у них, но был готов к любому раскладу. Тайно ото всех я попросил их встретиться со мной, выставляя всё как дружескую прогулку, хотя уже начал промывать им мозг. Сайгику первое время не поддавался, а Теттё молчал, но вместе они всё же выдохнули, и мы стали обсуждать имеющуюся информацию. А ещё нужно было как-то связаться с Эйсом. Срочно. Ведь в мире должен быть идеальной порядок. И я его наведу. Ты ведь тоже об этом знаешь, Эйс?

***

Резко поднявшись, я тяжело задышал. По лицу стекал холодный пот, сердце учащённо билось. Я заозирался по сторонам, словно в бреду, и тут же меня прижали к себе, что-то шепча. — Тш-ш-ш, что случилось, родной? Что тебе приснилось? Это был Фёдор. Это немного успокоило. — Я… мне приснилось нечто ужасное… будто мы с тобой были врагами… и ты… а я… и нет этой жизни, нет нас с тобой… — я нервно теребил пряди волос Фёдора, кусая губы и унимая дрожь. Чужие руки погладили меня по спине. Приятно. — Этого никогда не произойдёт, душа моя, — шепнул мне ласковый голос любимого, который унимал все тревоги. — Ещё тогда я окончательно убедился, что собираюсь сохранить такую жизнь. Не в памяти. В настоящем. В реальности. Никуда ты от меня не уйдёшь, даже если захочешь. — Не захочу. Никогда. От слов возлюбленного стало легче на душе. Нет. Стало легче той части души, которая владела телом на данный момент. Другая же часть плакала. Хотелось утешить её, обнять, приголубить, но это получится только тогда, когда я проникну в своё сознание и встречусь со второй частью себя. Скорей бы, я так устал… Воспоминания снова поглотили меня. Только я успокоился, как вторая часть души впала в истерику. Что-то болью отдалось в виске. В следующее мгновение слёзы стекали по моим щекам, очерчивая полоски на коже, и падали на одеяло, которое сминали мои руки. Я старался не кричать, чтобы не разбудить весь дом, отчего из груди вырывались сдавленные хрипы и мычание. Фёдор гладил меня, обнимая, успокаивал, как мог: словами, поцелуями. Меня всего трясло, как в припадке, и я совсем не соображал, где нахожусь и с кем. — Ф-федя!.. — я едва подавил вскрик, прикусив язык. — Я здесь, я рядом, — шептал Фёдор, судорожно сжимая моё тело в своих руках, и я чувствовал, как бьётся его сердце, неумолимо быстро и рвано. — Моё сокровище, тебе нечего бояться. Любимый погладил мои шрамы на пояснице и боках, согревая кожу. Я уткнулся ему в плечо, слабо рыдая и своими силами прогоняя недавний кошмар. Разгневанное лицо Достоевского с алыми, налитыми кровью глазами, нечеловеческие клыки и взъерошенные тёмные волосы. Кожа была смертельно бледной, словно у остывшего трупа. И чёрная дымка, окутывающая всё тело Демона. Но этот дым сильно отличался от дыма Хайда, который сверкал золотыми искрами, похожими на крупицы песка. Этот дым не сверкал, он глубоко затягивал своей чернотой, поглощал душу и всё человеческое вокруг. Острые когти чужих рук рвали мою кожу, проникали в мясо, касались костей. Это был уже не Фёдор, а самый настоящий зверь в человеческом обличии. Он жаждал моей души, крови, слёз, криков. Рвал моё тело на горячем песке под палящим солнцем, пока откуда-то издалека не раздался крик знакомого голоса. Это был Юсуф… Осознание пришло ко мне слишком поздно. Был ли это очередной кошмар? Вдруг это было внезапное воспоминание из какой-то прошлой жизни? Жизни, где Юсуф спас меня от рабства, забрал с собой, стал моим спутником, глотком свежего воздуха? А Фёдор окончательно избавился от своей человечности, сбросил эту тесную шкуру и стал Демоном? Маджентовые глаза покраснели из-за жажды крови, кожа побледнела, потому что душа покинула тело, а чёрная дымка сопровождала мертвеца. Но что Фёдор забыл в пустыне? Как мы встретились с Юсуфом? Что, чёрт возьми, произошло в той жизни? Я успокоился и лëг на подушку. Фëдор ещë какое-то время наблюдал, но всë же не выдержал и уснул, пока я смотрел в потолок и рассуждал. После той пугающей встречи с Шляпником, мои подозрения о Некто, что преследовал меня, укрепились. Был человек, — вероятно эспер, — который чего-то добивался, промывая мозги моим близким и родным. Под его руку попали и мой отец, и Альберт, и, как оказалось, Лью. Я боялся, что Некто доберëтся и до Фëдора, и до Кармы, и до Френ. Как объяснил Крис, удавалось ему сделать это только со слабовольными людьми, не способными отстоять свой рассудок. Эти мысли не давали мне покоя. Невольно я связал образ Гусеницы из разума Кэрролла со Змеем из своих снов. И всë сложилось. Это была одна и та же личность, блуждающая по чужим разумам и сводящая с ума. Сводящий с ума шëпот, что слышал Альберт, принадлежал ему. Мужчины со змеиными зелëными глазами и гипнотическим шëпотом. Возможно, именно он стал причиной разделения моей души и этих беспорядочных приступов. Возможно, о нëм говорили Юсуф и Хайд. О Дьяволе, что запятнал меня. Но кем он был и чего хотел от Эйса? От меня?

***

Треснула ещë одна нить. Уныло склонившись над очередной куклой, мужчина смахнул еë со стола и опустил голову, зарываясь пальцами в чëрные кудри. Ещë немного, и сходить с ума начнëт уже он. — Мой дорогой господин, кто на этот раз? — на колени опустился рыжеволосый мужчина, чьи пламенные кудри скрывали бараньи рога. Зелëные глаза искрились озорством и радостью, несмотря на сочувствующий тон. — Как погляжу, четырëхглазый. Хи-хи. Раздалось опасное шипение, и рогатый мигом поднялся, кланяясь. Кажется, он совсем не боялся своего «дорогого господина». — Полно вам расстраиваться. Позвольте мне вмешаться и помочь. Мужчина поднял на него взгляд своих зелëных глаз и нахмурился. — И что ты намереваешься затеять, трикстер? Помнится, раньше от тебя толку не было. — Хи-хи, небольшой бал-маскарад, Ваше Завистничество! И обернулся вокруг себя три раза, становясь совсем другим человеком. Единственное, что оставалось неизменным, — зелень глаз. Фыркнув, господин встал и придирчиво осмотрел «подделку», что ничем не отличалась от оригинала. — Так уж и быть, — произнëс он, — иди. Не разочаруй меня, лжец. — Ни в коем случае, мой дорогой господин. И слуга покорно удалился, оставляя после себя задорный смех, напоминающий блеяние овцы. Как раздражает. Мужчина вновь посмотрел на своих кукол, что висели на несчëстном количестве нитей, ведущих глубоко в пустоту комнаты. Всë же подняв брошенную куклу, поправил очки на ней и вздохнул. Ненавижу Богов. Бросив бесполезную вещь к куче других таких же бесполезных вещей, мужчина прошëл вдоль нитей, ища ту куклу, которая не сможет подвести его. — У него нет шансов. Умрëт либо от алкоголизма, либо от собственного меча, — продолжил шествие. — Предан своей «истине». Она его и погубит… стремится к справедливости, хоть и осознаëт, что его действия справедливыми назвать нельзя… Ни одного надëжного варианта. Остановившись в самом конце, у основания, мужчины поднял взгляд чуть выше своей головы. В центре висела одинокая кукла, не имеющая одежды. Прикоснувшись к ней, мужчина ухмыльнулся, обнажая клыки. — Готов обрушить небеса ради человеческой души. Какое жалкое, однако, божество. Но мне в пору. Сжав тонкую шею куклы, мужчина проверил нить. Крепко. — Нет никого надëжнее Бога. Особенно для Дьявола. И с этой интересной мыслью мужчина вернулся обратно, покидая комнату. А кукла покачивалась на нити, обрастая новыми и новыми чертами.