Зловещая долина

Раздаётся щелчок. Дверь с осторожным скрипом открывается, дрожащая от недоверия и страха, в лицо ударяет мерзкая сырость. Всё здесь пропитано ожиданием скорейшего конца, апогея этой печальненькой истории. Не зря. — Как я рад, что ты пришёл… заходи быстрее… — голос стоявшего за дверью легко опознаётся. Лицо остаётся неподвижным, лишь тело поддаётся примитивным алгоритмам, замирает в коварном ожидании. Иное — нездоровое отклонение. Карл оказывается внутри. Напротив него знакомое лицо человека, склонившегося к нему и прижавшегося вплотную, черты лица расплывчаты, но имеют своё впалое очертание. Механизмы опознания лиц не подводят, наводя на нужную цель. Он оказался внутри. В квартире, в которой его так ждали, в которой скрывался Леон, в которой Карл был миллионы раз, знал каждую деталь, знал все погрешности и уязвимости — знание развращало. Ведь он знал больше, он знал всё. Всё шло по плану. Следующий пункт — отвести подозрения. Натянуть улыбку лживой влюблённости, осматривать, мимикрировать. Подавать сигналы невербальной аттракции. Выполнено. Партнёр с доброжелательной улыбкой немного отходит, пропуская, но всё ещё не отстраняясь от металлического лица с попыткой поцеловать — он выглядит отвратительно по меркам здорового человека. Глаза ослепляют насыщенно жёлтый свет, фальшивость, грязь и жалкие попытки сделать своё бесполезное существование лучше. Цель уязвима. Выполнено. Бездарное прикосновение губ к чужим, похоже на поцелуй. Это доставляет удовольствие человеку, он улыбается, приподнимаясь и отстраняясь от робота, приглашая внутрь. Следующий пункт — дождаться доступной возможности. Дождаться, когда цель повернётся спиной, утратив сомнительную бдительность. Он продолжает стоять на месте, Карл копирует поведение, стискивая зубы. Вцепиться в его плоть зубами, искалечить, ломать, удар за ударом, увидеть боль и кровь на своих кулаках. Устранить. — Карл, всё хорошо? Он слишком много знает. Он лишний в этой системе. Вытеснить из будущего голыми руками, бить лицом об твёрдый пол, ломать кости. Устранить. — Ты даже не моргаешь… — цель стоит менее твёрдо, в глазах бушует адреналин. Вот-вот сорвётся, осознав, что он в ловушке — слишком поздно, он уже в заботливых руках исполнителя. Устранить. Один меткий громкий шаг, замахнувшийся кулак — столкновение обмякшей плоти с раскалённым железом, человеческое тело сгибается пополам, болезненно стонет, в его глазах блестит шок и страх. Робкий шаг в сторону, рука хватается за живот — попытка избежать раздражитель. — Ч-что?.. Совсем напуган и растерян, не верит в происходящее. Два твёрдых шага. Схватить уязвимую жертву за одежду, где-то возле капюшона, заставить его поднять голову. Второй железный удар приходится на щёку цели, от него комната разражается ещё одним жалким стоном боли. Мало. Расцарапать его лицо. Сломать каждую кость. Оторвать все конечности. Пробить череп. Вскрыть его голыми руками. Человек оказывает сопротивление. Бессмысленно пытается оттолкнуть металлический корпус своими дрожащими руками, избавить себя от последующих ударов по лицу. Раненная дичь выскальзывает из мёртвой хватки, шаткими шагами утыкается в ближайшую стену, корчится от боли, но продолжает стоять на ногах. Это усложняет задачу. Уничтожить его любым имеющимся способом. Вывихнуть шею. Не оставить на нём ни одного живого места. Превратить в подобие человека, каким он и является. Избивать до летального исхода. Одна секунда. В руках заблестел подготовленный нож. Он не нападает, искажённый судорогами, но готов обороняться. Это вызывает усмешку на лице Карла. Словно одичавший домашний скот: доверяет, не думает о своей безопасности, любит, пока в руках человека не возникает топор. Слишком поздно. Он знает, что лезвие ножа бесполезно против беспощадной машины для убийств, но продолжает верить в своё спасение. Обезоружить. Подавить надежду на благоприятный исход. Цель отчаянно кричит, когда робот приближается, пытается воткнуть едва болтающийся в ладони нож в металлический корпус, режет его одежду, дрожит в оцепенелом отчаянии и неспособности сбежать. Запястья сжимаются до посинения, с лица стекают первые слёзы. Дикая псина была практически лишена сил на сопротивление, но она сжимает кулаки, крепко держа нож, и толкает Карла всем телом, пытаясь убрать. Инстинкт. Его тело слишком изнурено. Оно убито, но убито не до конца. Инстинкт не способен спасти. Тело с особой жестокостью влетает в стену, раздаётся жалкий скулёж и звон отлетевшего в сторону ножа. Смехотворная попытка подобрать его, отчаянное мямленье, прерванное ещё одним глухим ударом металлического кулака об хрупкое лицо. Сырой жёлтый воздух свистит от замахиваний, на костяшках капли первой свежей крови, вытекающей из сломанного носа. Он не чувствует этого. Удовлетворения. — Хватит! Прошу! — Отчаянные вопли льются вместе со слезами и соплями бордового цвета. Всё красное, всё его лицо красное от гематом и собственной крови. С криком отворачивает голову — цель потрясается ещё одним беспощадным ударом, опускает её — кулак прерывает насилие над лицом, вновь врезаясь в живот, скот задыхается, откашливая кровь прямо на металлическое лицо, не переставая пытаться оттолкнуть. Заткнуть. Заставить захлебнуться в собственной крови. Облить кислотой. Заживо откусить практически обескровленную плоть. Заставить выплюнуть собственные органы. Сжечь. Их ноги переплелись. Достаточно одной подсечки, чтобы искалеченное побоями тело уткнулось в стену, упало на робота и только потом приземлилось на пол прямо перед ним, без возможности даже поднять голову. Выполнено. Смотри в глаза. Обросшие волосы наматываются на кулак — затылок врезается в стену, шея обольстительно хрустит. Жалкое зрелище. Нос сломан, лицо покрыто гематомами, ссадинами, местами кожа оголила окровавленную плоть, кровь стекала вниз, вдоль подбородка, пачкая порванную в ходе избиения толстовку, смешиваясь со слезами. Ещё одна порция хлынула из глаз, когда тяжёлая нога прижалась к паху, пригвоздив тело к полу. — Помогите!!! Кто-нибудь!!! Завывания раздражают. Хочется… — Умоляю, помогите!!! Вырвать сонную артерию из его шеи. Придушить. Расчленить. Обезглавить. — Пожалуйста!.. Заткнись. Заткнись. Заткнись. Рука озлобленно тянет волосы в надежде вырвать их со скальпом, нога сильнее сжимает яички. — Никто тебя не услышит. — За что?! — Такой глупый вопрос для человека, в глазах которого уже блестело понимание происходящего. — Ты видел слишком много. Лишний в нашем будущем. Судорожный вздох, хватающий грязный воздух, затихающие рыдания. Его глаза округляются от осознания. — Что вы с-сделали с Нитой?.. Карл способен лишь улыбнуться. Псина всегда заботилась об окружающих — но сейчас она срывается на громкий лай, едва ли не вырываясь из хватки: — Ч-что с ней?! Его снова ожесточенно прижимают к стене, напоминание о том, что их диалог — событие, которое не должно было происходить. — Ты и сам прекрасно знаешь. В глазах застыл шок. Слёзы стекают, рваное болезненное дыхание начинает дрожать, раздаются всхлипы, слёзы вновь смешиваются с кровью. Жалкое существо предалось отчаянию и унынию, неспособное поверить в утрату сразу двоих близких, оно начинает мерзко ныть, завывать, утирать дрожащей ладонью окровавленные нос и рот, отвратительно булькать накопившейся в глотке кровью и ныть ещё сильнее. Он бы всё равно умер. Было необходимо минимизировать риски. Зрелище начинает надоедать — Карл выпускает и так легко вырывавшиеся клочьями волосы и грубо хватает нытика за руку, поднимая на дрожащие ноги. Тело с небольшим сопротивлением поддаётся. Расположить руку на локте, схватить за плечо, притянуть к себе, заломать руку за спину, сжать мокрое от пота и крови горло, вынуждая цель выгнуться. Необходимо повернуться в противоположную сторону для задуманного. — Нет! — Вопль о помощи практически не слышен, рука слишком сильно сжимает горло. Просьбы прекратить превращаются в крики боли, когда за человеческое предплечье хватаются сильнее и начинают тянуть. Он знает, что делает — визжание и маты лишь направляют. Апогеем становится миг, когда сжатая рука была до невыносимости напряжена. Идеально. Удар приходится на плечо, один грубый толчок — псина с грохотом падает на пол, рыдая, шипя от адской боли и сжимая место вероятного перелома. Пинать ногами. Сбросить из окна. Отравить крысиным ядом. Вскрыть вены. Вырвать каждый ноготь. — Больно!.. Удивительно, что скот всё ещё способен говорить. Он продолжает разговаривать с Карлом, такой жалкий и бесполезный, рассчитывает на какое-то чудо. Он заметил широко распахнутую дверь, замолкнул на секунду. Мыча от каждого шороха, тело начало ползти к выходу, что выходило ужасно из-за общей слабости погибавшего месяцами тела, многочисленных ударов, сотрясших органы, и сломанной руки. На это зрелище нельзя не смотреть с усмешкой. Надеется на то, что достижение этой двери спасёт его. Пора покончить с этим. С улыбкой робот озирается вокруг, игнорируя ползущее существо. В углу комнаты блестит клинок. Берёт отброшенный в сторону нож. Несколько тяжёлых шагов вдоль небольшой кровавой дорожки. Карл уверенно присаживается на спину, ограничивая движение, пряча лезвие за спиной с небольшим любопытством. — Я т-так любил… тебя… — снова нытьё. Голос хрипит, он снова откашливает кровь, дико завывая. — Я не понимаю, о чём ты говоришь. — Я-я… помнишь… я п-плакал на тв-воей… груди… я зн-нал, что меня… нас… н-нас найдут… н-не знал, что ты… — лепет сумасшедшего, затруднённый булькающей кровью. Забавляет. Робот потирает обух ножа большим пальцем. Этого хватит. Всадить нож в его глаз. Вспороть живот. Снять кожу. Отрезать все пальцы. Съесть сердце. Убить. — Заткнись. — Тихо облизывается с азартом. Рука вновь сжимает волосы, вынуждая скот с хныканьем задрать голову. Лезвие клинка блестит прямо возле обнажённой шеи. — Карл… не д-делай… больно… Золотце, я не изверг. Я просто выполняю свою работу. — Я н-не х-хочу… умирать… — рыдания становятся громче, когда острое лезвие врезается в тонкую кожу, настойчиво царапая. Лишний в нашем будущем. Это экстаз, это эйфория, холодный труп — успех, это так воодушевляет и радует, прямо как и жалкие умоляния и слова о любви. Такому отребью здесь не место. Один рывок, один деликатный мазок — и мертвец содрогается конвульсиями в борьбе за глоток воздуха, хрипит и свистит, чуть ли не сталкивая исполнителя, заливая пол, чужие руки и нож своей кровью, брыкается, булькает, стонет, булькает, плачет, оказывает меньшее сопротивление, затихает. Голова с предсмертным хрипом безучастно тонет в красной луже, когда дело точно было сделано. Нож утопает в той же луже, пока робот озирает свои руки, целиком покрытые волосами и кровью Леона. Не отказывает себе в желании попробовать её на вкус. Дело было выполнено. Выполнено. Его больше нет. — Каково это? — голос прямо над головой. Карл не поднимает глаза. — Я ни о чём не жалею. — Ты идиот, и принял идиотское решение попытаться убить его голыми руками. Тем не менее, это было быстро. Повезло, что у твоего поехавшего паренька был сдвиг на ножах… — Я ни о чём не жалею. Это было… Восхитительно. Сладко. Возбуждающе. Невероятно. Это было самое лучшее, что с ним случалось. — Ты отлично постарался. Парк Старр не забудет твои старания. — Ко лбу прижимается дуло пистолета. — Моя честь… — дерзкая, но крайне спокойная улыбка. Это его честь — умереть здесь, вместе с псиной, утратить свой цвет, слившись с тошнотворно жёлтым. Он тоже дикая псина, одичавший домашний скот, оболочка нечто разумного и морального — внутривидовая бойня. Так было, есть и всегда будет. Мы лишние в нашем будущем. Карл остаётся спокоен, его улыбка безумна — знания развратили его, действуя, как снотворное в смертельной дозе. Всё шло по плану. Раздаётся щелчок. Выстрел.