Знаешь, чем прекрасен сегодняшний день? Сегодня мне выпал шанс влюбиться в тебя еще раз. (с)

      Солнечный луч проникает сквозь шторы и игриво слепит спящего парня, заставляя того покинуть наконец царство морфея и открыть глаза. Мингю зевает и сонно смотрит на рыжую макушку прямо перед собой. Приятное тепло растекается по всему телу, и он счастливо утыкается носом в чужие волосы с сильно отросшими корнями, целуя жертву его утренней нежности в лоб.       Сынгван шевелится во сне, невольно прижимаясь к чужой груди еще сильнее, и Мингю еле сдерживает эмоциональный писк влюбленной четырнадцатилетней девочки. Просыпаясь по утрам в одной кровати со своим парнем, он каждый раз просто не может поверить в свое счастье. Мингю так чертовски влюблен в него, что порой это причиняет ему действительно сильную боль.       Когда, например, Сынгван не дается ему в руки в моменты очередной панической атаки, которых стало больше с появлением неторопливых попыток открыться миру — они работают над этим — или когда парень тихо плачет ему в плечо из-за причин, которые не может позволить себе даже просто озвучить, ведь считает их недостойными внимания. Мингю хотел бы, чтобы тот знал, что может доверить ему как свою жизнь, так и любую мелочь, тревожащую сознание.       Но даже в таких ситуациях всегда есть вещи, позволяющие парню почувствовать свою значимость — то, как Сынгван ищет его глазами, когда немного приходит в себя и начинает узнавать окружение, и то, как он выбирает прийти к Мингю вместо привычных слез в тайне ото всех. Сынгван действительно старается открыться ему даже вопреки инстинктам, взращенным в нем с детства, и пусть это происходит медленно — Мингю не может не влюбляться в него сильнее от одной лишь мысли о том, какие усилия тот прикладывает ради их отношений. Мингю знает, как трудно порой идти против своих страхов.       Не то чтобы у него не было других причин, из-за которых Мингю влюбился в Сынгвана однажды, все еще влюбляется в него каждый день и продолжит делать это в будущем.       Он не шутил, когда говорил, что парень запал ему в душу сразу же, как оказался в их компании. Сынгван был веселым, но не шумным, как Хоши, достаточно остроумным, но с навыком, которого порой не хватало Вону — умением не демонстрировать свое остроумие, и внимательным ко всем без вызова чувства вины, которое появлялось иногда из-за буквально родительской опеки Сынчоля и Джонхана при «плохом поведении». А когда Сынгван был внимателен к Мингю… когда подмечал его привычки в еде, подстраивался под особенности его поведения и подбадривал в моменты неуверенности в себе… Мингю не верит ни в каких бабочек в животе, но если что-то подобное и возникало внутри него тогда из-за солнечного мальчика с Чеджудо, то только те доисторические бабочки размером с птицу. Их было так много, и они были такие большие, что буквально не помещались внутри парня и грозились вырваться наружу при любом удобном и нет случае. И вырывались.       «Хорошо выглядишь, Сынгван!» Лучше всех на свете, если быть точным.       «Тебе не обязательно каждый раз двигать меня вперед, Сынгван-а, я слишком высокий и мне не сложно постоять сзади. Но спасибо. Мне приятно. Очень.» Настолько, что хочется плакать и обнимать тебя без остановки, ведь только ты заметил, как сильно порой мне хочется быть в гуще событий со всеми, не оказываясь в стороне из-за своего роста.       «Твой кофе, Кван-и. Ты же знаешь, что не должен сидеть здесь над учебниками вечность? Тебе не нужно ничего и никому доказывать, мы все и так знаем, что ты умнее большинства здесь. Преподаватели хвалят тебя, а студенты просят помочь. Никто не сомневается в твоих способностях, и ты не сомневайся. Позволь, пожалуйста, себе немного отдохнуть.» А мне — позаботиться о тебе. Я так сильно этого хочу, что готов не спать, чтобы следить за тем, хорошо ли спишь ты.       Мингю сильнее обнимает спящего парня, наслаждаясь теплом чужого тела. С тех пор, как они стали жить в одной комнате, он заметил, что действительно не может уснуть вперед Сынгвана. Только когда дыхание рядом становится размеренным, Мингю перестает невольно вслушиваться в ночную тишину и засыпает сам. Словно позаботиться о комфорте Сынгвана его первостепенная задача.       Не то чтобы Мингю когда-либо был против.       Это меньшее, чем он мог бы отплатить за то, как Сынгван научил его быть самим собой. Не просто красивым высоким парнем, на которого всегда можно положиться, который обязательно развеселит тебя, если грустишь, и одолеет всех монстров в твоей жизни или шкафу.       Человеком, который тоже боится, тоже грустит и тоже хочет иметь возможность на кого-то положиться без осуждения за это. Человеком, который также, как и все, ждет с нетерпением, когда же кто-то заберет меч для борьбы с чужими монстрами из его рук и одолеет его собственных.       Сынгван был тем, кто забрал этот меч, имея за спиной куда больше своих монстров, с которыми не мог справиться сам и даже не думал просить об этом кого-то другого. И именно поэтому Мингю мог быть для него смелым и сильным, хотел быть для него таким, ведь знал, что непременно получит тоже самое в ответ в моменты собственной слабости.       Сынгван дает ему выбор того, каким он хочет быть, и именно поэтому Мингю выбирает быть для него лучшим.       Да, конечно, все их друзья тоже всегда заботятся о Мингю, желают ему лучшего и помогают во всем, но… они никогда не смотрели так глубоко в него и его чувства. И, кто знает, может быть, Сынгван был таким со всеми — просто потому, что он такой человек (потрясающий), но даже если Мингю не был особенным в этом плане, он просто не мог не влюбиться в парня за это его качество.       Как и за множество других качеств тоже. Если Мингю начнет перечислять, это никогда не закончится, ведь едва ли не каждый день он находит что-то новое, из-за чего влюбляется в Сынгвана вновь и вновь.       Парень запускает пальцы в чужие рыжие волосы, с любовью перебирая их. Довольно частый страх людей, вступающих в отношения, это угасание тех чувств, что привели их друг к другу. Излишек общения, быт, привычка, и вот вы уже не пара влюбленных, а просто сожители, которым удобно вместе. У Мингю этого страха нет. Кажется, что с каждым днем рядом с Сынгваном ему, напротив, лишь сильнее хочется водить его на свидания, посвящать ему свои тексты и любить его так сильно, чтобы ни у кого вокруг не возникало даже сомнения в том, в кого Мингю так чертовски сильно влюблен.       Парень улыбается, почесывая Сынгвана за ушком. Тот слишком любит это ощущение, чтобы сопротивляться обращению от удовольствия — любимая особенность Мингю, которая открылась ему не так давно. Конечно, парень будет ворчать после, но Мингю и тут в выигрыше — ворчащий Сынгван само очарование. Он даже не вздрагивает, когда вместо человеческого тела в его объятиях оказывается клубок рыжего меха. Сонного, но уже постепенно просыпающегося и пока не понимающего, что произошло. Доктор прописал обязательные обращения по утрам для восстановления баланса с животной сущностью, но Сынгван, не привыкший к такому и смущенный вниманием к его второму обличию, умудрялся порой избегать этого под предлогом спешки на занятия. Мингю не то чтобы был рад манипулировать им подобным образом, но и поблажек давать не собирался — все же проблемы с обращением довольно вредны для здоровья оборотня. А еще он безбожно влюблен в то, как потягивается спросонья умилительная красная панда, зевая и с трудом открывая свои заспанные глазки.       Хотя в человеческом обличии Сынгван просыпается не менее очаровательно, но если Мингю рискнет озвучить это, то, вероятно, сам больше никогда не проснется.       Зверек по привычке лижет парня в шею — Сынгван любит целовать его туда после пробуждения, и Мингю думает о том, что смерть от передоза любви к существу в его руках не такой уж и плохой вариант. Он действительно порой чувствует себя наркоманом, страдающим от ломки в моменты длительных расставаний со своим парнем (отпустить меня в туалет это не длительное расставание, Мингю). Сынгван сворачивается на чужой груди, что-то слабо «чирикая», и это именно тот момент осознания, когда на Мингю крайне осуждающе смотрит сонная панда. Тот не выдерживает и целует зверька в местечко между ушами.       — Ну не злись, — просит он, притягивая панду ближе и зарываясь лицом в мягкий мех. Та раздраженно «чирикает», но не сопротивляется, обворачиваясь вокруг чужой головы и устраивая свой полосатый хвост сверху словно шапку. — Ты же знаешь, что сказал врач. А я знаю, что перед сном ты заранее собрал свою сумку, чтобы снова сбежать от меня утром. Так нельзя, Кван-и, это вопрос твоего здоровья. Неужели я не заслужил твоего доверия, детка? Ты стесняешься обращаться передо мной?       Мингю изо всех сил старается говорить обычным тоном, чтобы не давить на Сынгвана, но все же нотки грусти невольно проскальзывают в его голосе. Тот, конечно же, слышит их и сразу вскидывается, несогласно «чирикая» в попытке донести что-то, но быстро сдается и просто лижет Мингю в щеку. В следующее мгновение парень чувствует увеличение веса на нем, а смущенный Сынгван прячет лицо в его шее.       — Хей, ты так быстро обратился обратно, Кван-а! — радостно восклицает Мингю, от счастья сжимая парня в своих объятиях и катаясь с ним по кровати под тихие звуки несогласия с подобным положением. — Ты такой молодец, я так горжусь тобой, любимый, — он останавливается на боку и отпускает парня, но только для того, чтобы восторженно зацеловать чужое лицо, бережно обхватив его руками.       — Ну все, прекрати-и-и, — смеясь, стонет Сынгван и вырывается, вновь пряча лицо в чужой груди.       Мингю улыбается и притягивает его еще ближе, вновь обнимая.       — Я не стесняюсь… — тихо признается парень, не поднимая головы, — просто… Понимаешь, ты так радуешься каждый раз, когда я обращаюсь, и я… Я так люблю это, ты действительно делаешь весь этот процесс намного легче для меня своей реакцией, за что я могу благодарить тебя вечно, но… Однажды я просто задумался о том, что будет, когда ты… привыкнешь к этому. Когда мои обращения придут в норму и перестанут быть для тебя чем-то необычным и достойным внимания. Мне почему-то стало так грустно, что я… Я понимаю, как эгоистично это звучит, ты вовсе не обязан постоянно восторгаться такой мелочью, просто… И это нормально — привыкать к чему-то со временем, я тоже привыкну однажды, просто сейчас… сейчас я до слез рад получать именно такую реакцию вместо страха в глазах напротив, вместо вечных разговоров о том, как важно прятать своего зверя, вместо постоянных проверок, не увидел ли этого кто-то еще…       Сердце Мингю болезненно ноет от горечи в чужих словах, и он решает прекратить поток чужих не самых приятных воспоминаний. Парень отстраняет Сынгвана от своей груди и нежно целует, поглаживая чужие покрасневшие щеки.       — И ты решил обращаться пореже, чтобы отодвинуть тот момент, когда я привыкну и перестану дарить тебе такую реакцию? — понимающе спрашивает Мингю, прижавшись к чужому лбу своим и не отводя взгляда от любимых глаз напротив.       Сынгван лишь кивает, не смотря в ответ. Признал себя виновным во всех смертных грехах и послушно ждет наказания. Мингю ласково улыбается.       — Я не перестану, — уверенно говорит он.       — Что? — Сынгван наконец-то поднимает на парня свой взгляд.       — Я не перестану, Кван-и. Я бесконечно влюблен в твои обращения и с каждым днем влюбляюсь все больше. Это что-то настолько волшебное для меня, что я даже представить не могу, что должно произойти, чтобы я посчитал их недостойными внимания. Все в тебе достойно внимания, детка. Любая мелочь, которую ты считаешь таковой, важна для меня. Я возьму все, что ты решишь дать мне, и я буду безмерно рад каждой из этих вещей. Тот факт, что ты доверяешь мне видеть твои обращения, делает меня самым счастливым человеком на свете. И это не изменится. Я ни в чем в жизни не был так уверен, как в этом. — Мингю с улыбкой наблюдает за тем, как слегка мокнут от излишней эмоциональности нижние ресницы парня. — Ну, кроме моей любви к тебе, конечно же.       Сынгван улыбается, закатывая глаза.       — И кроме твоей красоты, твоих способностей, твое…       — Боже, просто замолчи, — слишком быстро разгадав чужой план по осыпанию его комплиментами, парень стремительно закрывает рот Мингю своей рукой.       Тот целует его в ладонь, вызывая тихий смех от щекотки.       — Я тоже люблю тебя, — негромко признается в ответ Сынгван, убирая руку и целуя крайне довольного этим парня.       Едва не тая от чужой нежности, Мингю думает о том, что это прекрасная причина влюбиться в Сынгвана сегодня. Нежность. Разве не прекрасно звучит? А завтра он влюбится в его родинку у глаза. После — во взаимодействия парня с их друзьями. Потом… конечно, найдет что-то еще. И будет находить всегда.       Мингю обнимает Сынгвана и утыкается носом в его прекрасные рыжие волосы. Интересно, он уже влюблялся в них? Точно да. Нужно будет обязательно повторить на досуге.       Парень едва сдерживает счастливый смех и вдруг вспоминает о еще одной своей влюбленности.       — А можешь еще раз обратиться, пожалуйста?.. Ты такой умничка, что вернулся настолько быстро, но мне так не хватило твоего прелестного полосатого хвостика и…       — Ким Мингю!