По пути искупления

      Северус Снейп ненавидел свою работу. Нет, зельеварение он любил всей душой, конечно же! Что может быть прекраснее собственноручно приготовленных настоев и зелий, с помощью которых можно достичь известности и триумфа, а также взять под контроль смерть?       Однако он ненавидел сопровождающую любимое дело ерунду вроде обучения тупоголовых студентов, заполнения журнала и патрулирования коридоров. В общем-то, после выпуска из Хогвартса он никогда не видел себя преподавателем! И когда Дамблдор предложил ему место, Северус подумал, что величайший волшебник просто умом двинулся. Но податься тогда было некуда… О чем, собственно, он и пожалел, спустя десять лет.       — Вот зачем вы пришли на стадион? — фактически рычал Северус, рассекая черным крейсером по кабинету директора. — Я просто в очередной раз выставил себя хогвартским пугалом! Макгонагалл подумала, что я хочу угнать победу у ее драгоценного Гриффиндора!       — А это не так? — задумчиво проронил Дамблдор, пытаясь разделить два лимонных леденца. — Вы каждый год чуть ли не деретесь за кубок! Я бы уже упразднил эти дурацкие соревнования, если бы не совет попечителей, требования о необходимой физической нагрузке для учеников и договор с нашими английскими клубами о поставке им лучших спортсменов для свежей «крови».       — Давайте оставим факультетские соревнования в стороне, — дипломатично вывернул Северус, чуть поморщившись. Не хватало еще рассказывать об их долгосрочных «закладах» с Минервой, где он поставил десять галеонов на то, что десять лет Гриффиндору кубка по квиддичу не видать. И ведь неплохо идут… Конечно, в свое время он так горячо отнесся к спору, вероятно, из-за Джеймса Поттера. Кто ж знал, что способность к полетам относится к наследственным качествам? Проклятые Поттеры!       — Так что? Ты был уверен, что самостоятельно справился бы с Квиреллом? — с легким хрустом леденцы поддались упорным пальцам Дамблдора, и тот засунул один из них в рот, довольно причмокнув.       — Уверен. А еще я знаю, что этот паршивец знается с Волдемортом! Он не признается ни за что. Но, помилуйте, откуда у него такие способности к окклюменции? Раньше, пока курс по магловедению читал, был как открытая книга! А тут скатался в кругосветное путешествие — и открыл в себе талант к защите от темных искусств?! Почему вы дали ему эту должность?       — Потому что он попросил, — пожал плечами Альбус, задумчиво крутя в пальцах второй леденец.       Северус едва зубами не заскрежетал. Он каждый год убеждал директора, что лучше всех подходит на роль учителя защиты от темных искусств, но тот твердил что такого талантливого зельевара не найти, на рынке глубокий дефицит кадров, да и вообще, «Северус, зачем нам лишнее внимание к твоему темному прошлому?». И еще нельзя забывать о проклятии Темного Лорда, которое гласило, что никому из учителей не продержаться на этой позиции дольше года, а расставаться с Северусом Дамблдор не хотел категорически. Даже когда он психовал у него в кабинете, разнося чувствительные магические артефакты во время эмоционального срыва, организованного безбашенными братьями Уизли.       Проклятие же было самым натуральным вызовом, с которым зельевар был готов справиться. Он заверял Альбуса, что, заступив на должность, сможет разобраться, что к чему, и снять заклятие, в наглую использовав Теорию вероятностей.       Но директора ничто не могло переубедить, даже почти драматическая сцена, которую Северус закатил после распития у себя в кабинете огневиски в компании Люциуса Малфоя. Тогда, забыв принять зелье трезвости, он кричал: «Зачем вам очередной бездарь?! Пустите меня к студентам, мне есть, что им сказать про темные искусства!». Альбус его только напоил им же приготовленным зельем, отечески похлопал по плечу и ловко выставил из кабинета, вручив лукошко лимонных долек. Тогда же Северус взял на заметку не обсуждать больше с Люциусом за выпивкой смену преподавательского профиля, а то мало ли на что еще его вдохновит гордый упрямый и не скованный условностями друг?       — Итак, скажите мне, вы действительно намерены использовать эту полосу препятствий? Может уже накроем паршивца? Зачем весь этот цирк? — вернулся Северус к предмету разговора.       — Как? И сделать напрасными все наши старания? — с детской обидой посмотрел на него Альбус. — Я придумал в конце такой твист, что Квиринус впадет в ступор и застрянет ровно настолько, сколько понадобится Гарри, чтобы преодолеть то, что ты называешь полосой препятствий.       — Когда вы сказали, что Камень надо защитить так, чтобы было похоже на облегченный вариант Турнира Трех Волшебников, я подумал, что вы с ума сошли, — Северус мученически осел в кресло. — Еще и изменения после Рождества…       — Минерве так понравилось зачаровывать шахматы… Она приятно удивилась, узнав, что Рональд Уизли в них хорош.       — А случись с ним что-то? Кто поведет партию?       — На этот случай ты будешь дежурить в коридоре сразу, как они туда сунутся. Не мешай ребятам, но будь наготове, если что-то пойдет не так. Как по-твоему Квиринус держит связь с Волдемортом?       — Не знаю, — пожал плечами Северус, закатывая рукав мантии и изучая долгим взглядом метку. В последний год она стала более отчетливой, но все равно не такой яркой, как во времена служения. — Мне удалось подловить только несколько образов в его сознании, но относятся они к встрече в албанских лесах. Думаете, Волдеморт вселился в Квирелла?       — Вполне возможно. Хотя вытеснение души из тела процесс непростой. Ему бы потребовался на это отсутствующий магический резерв. Я ставлю на то, что он при Квиринусе в каком-нибудь медальоне… или другом артефакте.       — Когда я попытался разговорить его в Запретном лесу, он выглядел обычным заикой-Квиреллом… Уверен, что почувствовал бы, присутствуй там Темный Лорд.       — Не передавливай, Северус. Во-первых, нам вовсе не нужно, чтобы Квиринус точно уяснил для себя, на чьей ты стороне. Путай его, пудри мозги, устрашай в конце концов. Во-вторых, он — лучшая кандидатура для того, чтобы на пальцах объяснить Гарри, кто такой Волдеморт. Ты сам сказал, что он и мысли не допускает, что Квиринус может оказаться злодеем.       — Да, для него все вполне очевидно, — процедил сквозь зубы Северус, цепляясь пальцами в локти. Он пытался примириться с мыслью, что мальчишка мнит его главным гадом «всея Хогвартса». Ведь его грех действительно страшен, непригляден и ужасен. Но при том, что он пытался оградить Поттера от смертельной опасности, а заодно и «вбить» толику мозгов в совершенно не приспособленную к магическому миру голову, в груди обживалась почти детская обида на такое вздорное поведение. — А еще он заподозрил, что я читаю мысли…       — Мальчику пока невдомек, что на самом деле есть такая магия. Я бы даже допустил, что он думает об этом почти, как о «суперспособности» из магловского комикса, — расправившийся со вторым леденцом Дамблдор сложил пальцы пирамидкой. — Ответь пожалуйста, мне вот на какой вопрос, Северус: почему ты с октября хромаешь? Неужели мадам Помфри не справляется со своими обязанностями? Или, подобно многим взбалмошным гениям, ты решил заняться самолечением и потерпел крах?       Северус стиснул челюсти, издал свистящий раздраженный вздох, а затем размеренно пояснил:       — Я понадеялся, что мой пример послужит Поттеру наглядным уроком и отложит его встречу с Пушком, — он через силу вытолкнул из горла имя питомца Хагрида, — на некоторый срок. Изначально, конечно, я не хотел, чтобы он это видел, но так уж получилось, что нелегкая принесла его в учительскую в самый неподходящий момент.       — Что ж, возможно, это действительно удерживает Гарри от близкого знакомства с нашим охранником. Но я тебя уверяю, что, как стоит Квиринусу пойти за камнем, наш мальчик вместе с друзьями последует за ним, наплевав на опасности.       — Квирелл боится вас. Он не пойдет забирать Философский камень, пока вы в замке. А это условие мы контролируем полностью, — пожал плечами Северус. — Чего нельзя сказать про Поттера: он может решить добыть Философский камень раньше, только чтобы опередить «злодея».       — В таком случае ты действительно наглядно демонстрируешь, что лезть в Запретный коридор себе дороже, — Дамблдор склонил голову. — Изобретателен, как и всегда, мальчик мой.       Северус возвел глаза к потолку. Это обращение будило воспоминания о студенческих годах, когда Альбус пытался вразумить его и наставить на путь истинный. Жаль, что не вышло. Хотя ему и напоминали не один раз, что на его месте мог оказаться другой… кто-то, кого совершенно не взволновала бы смерть семьи Поттеров… кто-то, кто не оказался бы потом так полезен в разоблачении всей сети Пожирателей Смерти… А так…       — Лимонную дольку? — вырвал его из теней мыслей Альбус, протягивая вазочку с уже опротивившими леденцами.       — Благодарю, — криво усмехнулся Северус и взял одну липкую дольку из вазочки. В том, чтобы есть эти леденцы, было что-то от бессмысленного, но цепкого ритуала, без которого разговор с директором казался неполным.       — Я буду рад, если все-таки однажды ты поладишь с Гарри. Я видел его у зеркала Еиналеж. Ты даже не представляешь, сколько у вас общего, — Альбус повернулся к дремавшему на насесте фениксу, и Северус невольно проследовал взглядом за ним.       — Он — копия своего отца.       «И уже ненавидит меня…»       — Он очень привычен к человеческой жестокости и черствости, как и ты… Однако его сердце больше взяло от Лили…       — Она тоже не простила меня, — коротко прервал Северус.       …и он знал, что Альбус мог бы по-отечески усмехнуться и сказать что-то в духе: «Как знать, мой мальчик»… Но в кабинете звенела горькая тишина из порывистых необдуманных слов, вязких заблуждений и упущенных возможностей. И этот «ответ» полностью устраивал Северуса Снейпа, смирившегося со своим путем вечного искупления.