I
14 февраля 2023 г. в 01:02
Гунъи Сяо не знал, как поступить.
— Вы — отправитель?
Перед ним стоял владыка пика Цинцзин горной школы Цанцюн, Шэнь Цинцю. Гунъи Сяо видел его однажды, во время предыдущего собрания Союза бессмертных. И хватило одного взгляда, чтобы запечатлеть в памяти образ величественного небожителя. Безусловно, Шэнь Цинцю обладал холодной, но завораживающей красотой. Будучи в то время совсем юным учеником, он лишь украдкой поглядывал на бессмертного.
У него было задание в городе Инь, который находился вне юрисдикции дворца Хуанхуа, почти у горы Цанцюн. Тем не менее фантом, которого он преследовал, явился с горы Байлу, и Гунъи Сяо отказался возвращаться, не отчитавшись об успехе. Он устранил фантома после двухнедельной охоты и решил остановиться у источника, дабы омыть лицо и пополнить ёмкость с водой.
Он не ожидал встретить Шэнь Цинцю с неподписанным письмом, в котором излагалась просьба о тайном свидании. Возможно, Гунъи Сяо был молодым, но и не наивным подростком. В свои двадцать два он понимал: письмо наверняка содержало романтические намерения. Особенно в свете того, как оно было написано.
Шэнь Цинцю хмыкнул.
— Кроме вас и некому. Вы — единственный человек поблизости, — констатировал он.
Гунъи Сяо задавался вопросом: не следовало ли разрешить недоразумение? Правда, за время, что он находился у источника, никто не появился. Либо с отправителем письма что-то случилось, либо нашёлся кто-то достаточно жестокий и глупый, чтобы поиздеваться над бессмертным мастером.
И такое могло быть. Не далее как в прошлом месяце молодая госпожа дворца подделала любовное письмо Цинь Ваньюэ. Ей пришлось не по нраву, что кому-то из обычной семьи доставалось больше похвалы и внимания со стороны младших адептов. Если даже у доброй и дружелюбной Цинь Ваньюэ были ненавистники, то Гунъи Сяо представлял, сколько нажил врагов Шэнь Цинцю, человек с не лучшей репутацией.
У него были не лучшие же отношения с шиди и шимэй; поговаривали, он часто посещал бордели. Любой, кто посчитал его не особо любезным и затаил обиду, был способен устроить подобное. Всё могло обернуться как розыгрышем, так и ловушкой. И если это был розыгрыш, то это была ужасная и бессердечная шутка — играть с чьим-то сердцем.
— Что ж, письмо отправили вы? — уточнил Шэнь Цинцю.
Гунъи Сяо задумался. Какой ответ стал бы хорошим? Следовало ли разрешить недоразумение?
Или…
— Я всегда восхищался вами, горный лорд Шэнь.
Слова вырвались прежде, чем он успел обдумать последствия.
Глаза Шэнь Цинцю расширились, и на мгновение Гунъи Сяо запаниковал, не ошибся ли с выбором. Однако он не солгал. Может, он и не написал письмо, но его чувства уважения и восхищения Шэнь Цинцю были действительностью.
После молчания, которое показалось вечностью, Шэнь Цинцю спросил:
— …Кто вы?
Он поклонился, чувствуя себя немного неловко из-за того, что забыл представиться.
— Прошу простить меня за отсутствие манер. Перед вами Гунъи Сяо из дворца Хуанхуа. Горный лорд Шэнь, возможно, не видел меня раньше, но я присутствовал на предыдущем собрании Союза бессмертных.
Шэнь Цинцю хмыкнул. Он вспомнил лицо юноши: тот отличался эстетически приятной внешностью, которую было трудно забыть. Тем не менее юное дарование принадлежало не к Цанцюн, потому Шэнь Цинцю не особенно обращал на него внимания. Он понятия не имел, почему и как этот молодой человек вдруг отважился и признался ему в своём влечении. Шэнь Цинцю не снискал хорошей репутации. Большинство людей его избегали, а кто не избегал, редко имел добрые намерения.
Если слава и богатство — то, чего добивался этот молодой человек, ему стоило попытать счастья во дворце Хуанхуа. У главы дворца как раз была дочь, ровесница юноши. Зачем ему понадобился кто-то вроде Шэнь Цинцю? Разумеется, если он не руководствовался никакими скрытыми мотивами.
— И что вы хотите от меня?
Видя, что Шэнь Цинцю не выразил отказа, Гунъи Сяо продолжил ему подыгрывать:
— Этот скромный ученик хотел бы пригласить горного лорда на чай.
Они нашли маленький чайный домик у подножия горы Инь, по которой и назвали город Инь. Воздух был свежим, чайный домик окружали ручьи и пруды кои, а благоухание полевых цветов, смешанное с ароматом чайных листьев создавало успокаивающую атмосферу. Местечко стало неожиданным открытием для Гунъи Сяо и очень ему понравилось.
— Горный лорд Шэнь, есть ли у вас какие-либо предпочтения в закусках?
Шэнь Цинцю спрятал нижнюю половину лица за веером.
— Все закуски хороши.
Гунъи Сяо заказал несколько блюд с солёными и сладкими закусками, а также чайник жасминового чая. Он осторожно наполнил чашку бессмертному мастеру и нервно ждал реакции владыки пика Цинцзин.
Манеры Шэнь Цинцю были безупречны. Его длинные тонкие пальцы с изяществом обхватили чашку, а выражение лица было невозмутимым, как прохладный источник, не тронутый смертными. Впервые Гунъи Сяо довелось наблюдать за Шэнь Цинцю так близко. Он мог разглядеть изумрудный цвет, прикрытый длинными густыми ресницами. У Шэнь Цинцю был правильный овал лица, отчего он выглядел мягче. Длинные шелковистые волосы были полуночно-чёрными, а губы — очень светлого карминного оттенка, что контрастировало с бледной кожей.
Шэнь Цинцю внезапно поднял бровь, и Гунъи Сяо кашлянул, осознав, что смотрел слишком долго.
— Чай и закуски пришлись вам по вкусу?
Шэнь Цинцю хмыкнул и сделал ещё глоток.
— Приемлемо.
Гунъи Сяо заметил: среди всех закусок на столе Шэнь Цинцю притронулся только к сладким. Ему не нравилось солёное или он предпочитал сладкое?
— Горный лорд Шэнь, какая ваша любимая еда?
Шэнь Цинцю нахмурился.
— Почему вы спрашиваете?
— Разве не естественно проявлять интерес к человеку, которым я восхищаюсь? — Гунъи Сяо улыбнулся.
— Вы умеете обращаться со словами, — прокомментировал Шэнь Цинцю, вновь скрывая выражение лица за веером. — Этот учитель не отдаёт особого предпочтения одной пище перед другой. Это лишь средство к существованию.
Он стеснялся признать, что любил сладкое? Гунъи Сяо усмехнулся.
— Я надеялся в следующий раз угостить вас чем-нибудь, что вам бы понравилось. Например, мне известен магазин, где продаётся лучшая в стране выпечка с вареньем из лотоса.
Глаза Шэнь Цинцю чуть блеснули. Хотя в остальном он не проявил эмоций, сохраняя безразличный вид и тон.
— Нет необходимости угождать моему вкусу так сильно. Мне по-прежнему любопытно, что вы во мне увидели.
Гунъи Сяо замер. И как ему следовало ответить? Откровенно говоря, было невозможно описать словами то чувство, которое он испытал, когда впервые увидел Шэнь Цинцю. Интрига? Да нет. Привлекательность? Не совсем.
— Этому ученику не хватает красноречия. Слова не могут передать мои чувства, поскольку, сказать по правде, я тоже не определился. Знаю только, что сидеть здесь с вами было приятно. Я бы хотел узнать о вас больше.
Шэнь Цинцю скрестил руки. Приятно? Это был первый раз, когда кто-то назвал время, проведённое с ним, приятным. Даже Шэнь Цинцю не захотел бы проводить с собой время.
— Что вы хотите узнать обо мне?
— Ваша любимая еда. Любимый цвет. Хобби. Цветы, которые вам нравятся. Сорт чая, который вас радует, — произнёс Гунъи Сяо на одном дыхании.
— Какую пользу вам принесёт знание этих вещей?
Гунъи Сяо помолчал.
— Должен ли я думать о выгоде? Я просто хочу знать. Разве странно испытывать интерес к человеку, который вам нравится?
— …
Почувствовав замешательство, Гунъи Сяо вдруг задался вопросом: горный лорд был незнаком с начальными этапами дружбы или ухаживания? Странное дело, потому что мужчина был якобы развратным и частым посетителем борделей. Опять же, если он бывал в подобных заведениях, то не выглядел бы таким озадаченным? Разве что…
— Горный лорд Шэнь, вас тревожит моё намерение из-за того, что я мужчина? — спросил Гунъи Сяо. Если он был заинтересован исключительно в женщинах, тогда, наверное, он не стремился к мужской компании.
Шэнь Цинцю слегка вздрогнул, крепче сжал веер.
— О чём вы говорите?
— Я подумал, что вы предпочитаете женщин… если так, то я понимаю, — объяснил Гунъи Сяо. — Вы не обязаны быть вежливым. Горный лорд Шэнь — бессмертный мастер, который находится за пределами моей досягаемости. Для меня вообще неожиданно, что вы согласились присесть со мной рядом. Если вам неприятно, этот ученик уйдёт.
Шэнь Цинцю насмешливо протянул:
— Так теперь ты отступаешь?
Гунъи Сяо моргнул. Он хотел, чтобы Гунъи Сяо остался или чтобы ушёл? Он обрадовался приглашению или пытался быть вежливым?
— Я убеждён, что ухаживание должно быть приятным процессом или по крайней мере не приносить дискомфорта обеим сторонам.
— Ты находишь меня приятным или восхитительным? — спросил Шэнь Цинцю с недоверием в голосе.
— Меня пугает разница в статусе, если честно, — Гунъи Сяо усмехнулся, — однако я нахожу ваше присутствие восхитительным. Я просто хочу, чтобы горный лорд Шэнь тоже нашёл мою компанию приятной.
Шэнь Цинцю обмахнулся веером.
— Твои манеры удовлетворительны, и ты наверняка знаешь, что твой внешний вид также неплох. Какие к тебе могут быть претензии?
Гунъи Сяо покачал головой:
— Если горный лорд Шэнь считает моё приближение неприемлемым, пусть так и будет. Я против того, чтобы навязывать своё общество кому-либо.
Шэнь Цинцю хранил молчание и спокойно потягивал чай. Гунъи Сяо терялся в догадках, что скрывалось за холодным и отстранённым фасадом. Благодаря этому разговору он понял: Шэнь Цинцю оказался на удивление не таким недружелюбным, как люди его описывали. Складывалось впечатление, что он изо всех сил старался соответствовать образу величественного небожителя, однако сейчас Гунъи Сяо желал снять эту маску и разгадать человека за ней.
Он ждал. Вместо того чтобы срывать маску силой, он хотел, чтобы Шэнь Цинцю открылся ему сам.
Если это был Шэнь Цинцю, то он был тем, кого стоило ждать.