***
Преподаватель, стоящий к группе спиной у доски, на тихий скрип двери и головы не повернул. Да и стука, привлекающего внимание, тоже не услышал – значит важного ничего не произошло. Кто-то либо ушёл, либо пришёл, опоздав на полчаса. На задних рядах на втором месте рядом с собой Дима упорно держал оборону. Сторожил место для лучшего друга, каждую минуту напоминая, что рюкзак там стоит не по приколу, и вообще, кто сел на первой – там же и засыпает. – Даже не к концу. – свой рюкзак Дима аккуратно вешает на спинку стула. Чтобы тот наверняка не свалился на грязный пол, где от мокрых ботинков студентов уже образовался слой слякоти. – Грех прийти к началу. – Слава всем телом наваливается на несчастную тушку друга-однокурсника, будто планируя сбросить с насиженного места. Дима не сбрасывался, а сталкивал на свое место. – Пропустил что-то? – Новая те... – Спрошу потом у Юры. Свой рюкзак Слава бросает на стол, на него же роняя голову. Тетради внутри твёрдые, блокнот твёрдый, а шарф, который не выложил ещё с декабря – очень мягкий, заставляет потихоньку расслабиться, растечься по стулу и в целом начать засыпать. – Тебя вариант спать ночью вообще не устраивает, да? – Дима сам тетрадь отложил в сторону. Юра точно скинет свой конспект. Возможно, эти корявые записи даже пригодятся, в чём вся группа искренне сомневалась. – Мам, – бубнит в шарф, подминая его под голову удобнее. – Я спал ночью. – Ты вышел из сети в половину пятого. Половину пятого утра... – Голубки. – Спереди поворачивается дамочка, хлопнув нарощенными ресницами. – Давайте потише. Тут важная беседа. – Да, Дим, – подгавкивает Слава, выглядывая из-за локтя. – Потише. Возмущение планировало вырваться кудахтаньем и кукареканьем, но застыло в горле, когда на "голубков" начали слетаться коршуны, спрашивая, где именно образовалась пара. Монологи о пользе сна ночью было разводить уже ни к чему. Их явно не слушал никто, кроме передних рядов, которым их слушать не хотелось. И как бы все не желали отоспаться или просто заниматься хернёй – кудахтанье и переглядывание нарастало. Студенческая беседа "овощи Б2" сыпала уведомлениями. Только самый первый ряд пытался создавать иллюзию работы, да и там не все старались. Дима за телефон не брался. Вероятнее всего, обсуждение велось за возможность отметить великий праздник. Слава тоже желанием влезать в дискуссию не горел – впишется как родной, когда проспится. Главное, чтоб не начали скидываться. Рановато ещё. Пара тянулась хуже резины, да и у той было свойство растягиваться и заканчиваться. А физика вообще консистенцию имела каменную. Не тянулась совершенно, просто лопалась в какой-то момент мелодичным звонком из коридора. Этот самый звонок был как сигнал будильника. Хотелось подорваться выключить, но выключать было нечего. Подорваться заставляли ещё и пинки в бок, требующие прохода. – Будет в этом году че-то типа этой тайной почты с валентинками, нет? – Слава в коридоре зевает, надеясь не порвать уголки губ. Дима закатывает глаза на все триста шестьдесят, делая полный оборот. – В школе такое только устраивают. А ещё дарят подарки на Новый год. – до кабинета сонное тело ведёт под руку. Проходя мимо – однокурсники хлопают по плечу, глядя серьёзно. Диму внезапное внимание не радует. – Конфеты там крутые такие были, круглые, шоколадные, с орешком внутри. – Слава оживает внезапно, пытаясь вспомнить не то название, не то обёртку. Тащить не приходится, но руку убирать не спешит. Нет ничего более недолговечного, чем сонный человек. – Они дорогие были. Остальные у меня всё ещё лежат в кухне в корзинке. С дома забрал. После пары минуту молчания и хождения из одного корпуса в другой – обоих останавливает девочка с самым сучьим видом, черными волосами и абсолютно противоречащими розовыми шмотками. – Молодцы. – тихо, но весьма уверенно хвалит однокурсница. – Хоть кто-то смелости набрался в группе. В руки Диме легла плитка молочного шоколада с сердечками. Такие в фикспрайсе были через шаг – так же, как и перед Новым годом шоколадки со снежинками. Улыбка дрогнула на губах. Понятнее не стало. Вопрос "а с чего смелые-то" – растворился в сквозняке, оставшемся после девушки. Там же у Димы растворились надежды на спокойствие. Слава на шоколад смотрел с интересом – следующая лекция по чему-то там русскому пройдет явно поинтереснее, чем первая физика. Хотя бы первые пять минут. Но кабинет оказался меньше – особо спрятаться не получалось, шорох обёртки из фольги до препода доходил быстро и чётко, вплоть до растерянного ебальника того, кто эту шоколадку и разворачивал. – Столовая этажом ниже. – взгляд на Славе задерживался до момента, пока шоколадка не была убрана под парту. Из всех огромных кабинетов – выбрали именно этот огрызок в самый неподходящий момент. Где даже засыпаться было неудобно. На стол выгрузил одну тетрадку, в которой покоились все непрофильные записи. Да и профильные тоже мелькали, когда предметы появлялись в расписании внезапно. Не по внутренней чуйке, а просто по желанию декана. Ручку Дима зажал. У самого Славы– только корпус без стержня. История возникновения этого оружия в кармане была утеряна во времени, как и сам стержень. Возможно, ручка тоже когда-то была чьей-то. – Влад! – толкает в плечо спереди сидящего. Влад никогда не откликался на парах. Не в силу педантичности, больше присущей Диме, а в силу того, что с задних рядов скорее попросят, нежели предложат. И только хотел тыкнуть параллельный ряд – как однокурсник обернулся. – Что, Слав? – лицо у него даже не недовольное. – Дай ручку? – стол давит на рёбра, когда приходится наклоняться через него за ручкой. Выделил всё-таки. – За смелость. Но потом отдашь. Влад отвернулся. Рядом сидящий Дима тоже не особо понял – а в чём смелость? На каждой паре Слава просит то лист бумаги А4, пускать самолёты в окно, то ручку, то списать – ни разу это не сочли за смелость. Иногда за наглость, иногда за конкретное ахуевание, но ни разу ни смелость. "Что ты уже сделал?" – записка к Славе прикатилась с соседнего места. Дима упорно смотрел вперёд и старался не подглядывать в то, что пишет чудовище, где-то уже явно накосячившее. Звук мнущейся бумаги, Дима и обернуться не успевает, как на плечо по-дружески ложится рука, а потом и голова. – Без понятия, но мне всё это очень нравится. – Диму прижимает к себе поближе. Откуда-то сбоку слышен звук затвора камеры. Слава позирует, Дима только опускает голову, напоминая Славе о том, как сильно он его, блять, любит. – С чего вообще мы смелые... – Дима шкребёт пустой ручкой по листу, рискуя порвать его. – Что ты уже сделал? – На пары пришёл.***
К четвертой паре Слава уже собрал с десяток плиток шоколада и с особым энтузиазмом приступал к милке с карамелью, всё-таки надеясь, что про ебучую контрольную по физике все, включая несчастного преподавателя, забыли. Кроме шоколадок – собрал пачку поздравлений, уважение в смелости и признания, что Валентинка для Славы была отдана другому, да и к лучшему. Это "лучшее" раз за разом разочаровывало ещё больше. Что, блять, сделали не так – никто не говорил, просто выпячивая глаза и кивком головы указывая на Диму. Дима стучал ручкой по столу, угрожая постучать Славе ладошками по лицу, когда узнает причину происходящего, ведь тут явно замешан он. – За пятерку зачёт автоматом поставлю... – с серьезным видом преподаватель перебирал задания. – Юра, дай списать! – громкий шёпот доходил до Юры, но не до преподавателя. Когда грозная фигура испарилась из кабинета, взгляд группы, в числе которой был Андрюша, которого Дима исправлял каждый раз и в целом был не особо доволен его профильными работами, вмешиваясь в рассказ, перекочевал на парочку. Ничего хорошего от этого ждать не стоит – Андрюша смотрит хитро, пока его бабская компания, улыбаясь, всё-таки обращается: – Вы же правда встречаетесь? – Кто? – Дима мельком смотрит на Славу, у которого шоколад встал попек горла. – Кто сказал? Взгляд полностью перебазировал на друга. – Андрей всё рассказал, можете не париться. – Даша на голубков смотрит спокойно. Слава потихоньку начинает понимать, с чего подобная щедрость, доброта и угроза расправы без прикосновений к "пидорасу". Дима переваривал. И вроде ничего такого в этом нет, просто невинная шутка, но ебальник у Андрея был довольный. Сотворил пакость. Даже не на первое апреля. – Ну так правда же? – Андрюша отзывается, глядя чётко на Диму. Фигура Славы, поедающего шоколад, особо не интересовала – с ним в контрах он не был. – Не стесняйтесь, все свои. Дима готов раскудахтаться. Слава смотрел на Юру, глядящего с подозрением. За пиздёж списать не даст. Он и так не рад, когда от него требуют списывать на контрольных. А тут такой шанс, который упускать не стоит. – Да, встречаемся! – Слава резко поднимается. Дима смотрит на него абсолютно недоверчиво. Андрею это не то все планы порушило, не то просто удивило. – Довольны? – Нет. – продолжает Андрюша. – Удобно пользоваться таким положением, – разгон продолжается, за диалогом следят все. Андрей прекрасно понимает, что абсолютно всем тут нужен зачёт по физике, а способен его получить только Юра, которому раскрытие этого вранья не понравится. – Вы докажите. Дима смотрит косо. На четвёрку напишет. Хотя бы на четвёрку, уже половина готова. Да и списывать не планировал. Слава падает на своё место так же резко, как и поднялся. "Мне нужна эта пятёрка" – читает Дима по этому взгляду, но всё равно пытается отодвинуться, когда руки Славы ложатся на шею. – Тихо, – шепчет уже на ухо, приблизительно представляя, как это выглядит со стороны. – Губами прижмись и всё, не ломай легенду. Языком ведёт по мочке уха. Те, кто сидят дальше – либо фотографируют, либо просто в шоковом состоянии едва звуки издают. Предпосылки в виде постоянного нахождения вдвоём были, конечно, но до такого не доходили. – Ну? – слышится спереди. Дима легонько кивает, мол, ладно. Но просто так это не останется. Слава прижимается к губам Димы своими, языком ведёт по нижней, рукой закрывая от передних рядов самый детский поцелуй, который только можно было представить. – Разбираем задания... Один ряд друг за другом – один вариант. Слава попадает с Юрой. Даже списывать удобно. Дима всё так же нервозно царапает лист, но уже другой ручкой. Андрей моментами оборачивается, пытаясь понять, что на двоих так подействовало – шутка или гейская власть в группе. Вычислить так и не получилось.***
За помощь в достижении пятерки Слава обещал банку пива, полпачки сухариков со сметаной и зеленью и одноразку с колой. Последнее было куплено по дороге, а первые два пункта покоились дома либо в холодильнике, либо в шкафчике над кухонным столом. И пока Дима ещё не пугался резких попыток обнять за шею – всё было вполне нормально. Дома ждало холодное пиво в холодильнике. Пачек сухариков было даже несколько – по скидке в пятерочке шли только парой. – Акция это длилась только сегодня? – Дима тянет за ключик, открывая банку. Слава оборачивается на щелчок, на стол бросая сухарики. – С их стороны не знаю. – открывать приходится аккуратно, чтоб не рассыпать по всей кухне чёрствый хлеб с привкусом химозы. – Но если это сработало разок, можно попробовать ещё раз. И ещё раз. – Насколько долго? – два глотка Балтики тройки не расслабляют, на фоне Славы, заряженного гейским энтузиазмом. – Может, до сессии. – своё пиво только крутит в руках. – Ты помнишь с каким условием Юра давал списать? У меня столько денег нет. – Не перегибай. – Дима сухарики берёт неохотно, по одному. – Дима, очень надо. – Слава подвигается ближе. – Андрея от тебя отведём. – Да пусть лезет, мне чего? – ещё пара глотков. Слава подвигается ближе. Мысль о том, что можно отделаться от обидчивой фиалки радует. Но, наверное, это не так уж страшно. – Ди-и-има! – придвигается ближе. Банку Дима отставляет на стол. – Не рушь мне планы, ну нормально же всё было. – Ты со мной на парах сосаться собираешься? – после пятиминутного размышления – Слава всё-таки кивает, неловко улыбаясь. – А учить не пробовал? – Дима, ебать, ну такой шанс... Тема дальше не разводилась. Дима переваривал предложение, Слава представлял, как страдальчески будет сидеть в конце сам и говорить, что с Димой они расстались. Покрасится в черный, потом помирятся, и вот Юра всё так же положительно настроен, но... – Ладно, – Дима допивает банку. Слава поднимает взгляд, пытаясь вспомнить, про что сказал горячо любимый однокурсник. – Давай попробуем эту твою... Гомосятину. – Мою? – Слава смотрит несколько удивлённо. Возмущаться не хочется. Его – так его. – И какая легенда? Чтоб я знал, какую роль играть. – Дима улыбнулся дружелюбно. С его лицом выглядело жутковато. – Да какая нахуй легенда, просто строй из себя моего мужика. – поднимается с места, тянется обнять. Дима воспринимает это немного иначе, ради интереса, просто попробовать, – ловит Славу, ловит его губы, прижимает к себе, обняв покрепче. Слава особо и не сопротивляется, даже наоборот, усаживается на колени, рассчитывая на то, что Дима будет его держать. Руки со спину спускаются ниже, да и происходящее мало чем напоминает невинность на паре подстать детскому саду. Болью отдаёт прикусанная Димой губа, пальцы щекотно проходятся под футболкой. Славе на месте ровно не сидится – отстранился чуть дальше, переводя дыхание. Спиной упёрся в стол – дальше двигаться некуда. Передышку на "дай минуту обдумать" – вырвать не получается. Дима проходится языком по шее, слабо прикусывает, возвращая снова в реальность. – Хорошо получается? – руки Дима перемещает на стол. Слова бодрят, как сквозняк на пьяную голову. Бодрят, но понять их суть не получается. – Чё? – Мужика твоего играть. – Ещё не убедился. Так и тянет улыбаться. Так же тянет, как обратно к Диме.