Valentine's Day

Холодный металл царапает кожу на его запястьях. Досадно. Не хотелось бы портить куклу до того, как она станет частью декорации. Тот самый день вот-вот наступит, а вместе с ним придёт и его время. А пока… Не помешает просто понаблюдать. Потрогать, присвоить, завладеть. Этот парень… Не самый обычный экземпляр в его коллекции. Но от того не менее, а то и более желанный. Впервые он увидел его в больнице, где приходил в себя после пережитого. К тому времени он уже остро осознал, что болен. Даже собирался просить о помощи… Но волей судьбы увидел его. Такого потрёпанного, потерянного, уязвимого и желанного… Такого сильного, высокого, со вздёрнутым носом, острыми скулами, мягкими каштановыми волосами, карамельной кожей и жаждой справедливости в серо-голубых глазах. Неудивительно, чем всё закончилось. Внутри зашевелился хищник, заинтересовался сладкой тушкой. И внутренние часы начали свой отсчёт. Он выскользнул из палаты, прихватив чью-то сменку по пути, переоделся и последовал за своим наваждением. Парень брёл по людной улице сам не свой. Плечи опущены, голова смотрит вниз, взгляд под ноги и вялая походка. С ним явно было что-то не так. Ему даже захотелось подойти и спросить в чём дело. Но он, конечно, не стал. Не хватало только спугнуть удачно примеченную добычу. Том проводил парня до съёмного жилья, постоял пару часов у его безнадёжно зашторенных окон и решился. Нужно заселяться в соседнюю обветшалую квартирку. Удачно выждав одинокую пожилую женщину в темноте лестничной клетки, он набросился на неё с острым, как бритва скальпелем и, угрожая холодным металлом, завёл внутрь и перерезал несчастной старушке горло. Легко, быстро и тихо. Так, что ранним утром никто и не услышал предсмертного хрипа. А дальше всё шло как по маслу. Круглосуточная слежка, проникновение, длинные часы в засаде под кроватью, вуайеризм. Порой всё заходило так далеко, что незаметно подкрадывалась абсурдная мысль… А не оставить ли его себе? Насовсем. Навсегда. Тем временем Том продолжал жадно смотреть, впитывать в себя вид обнажённой кожи, острых углов, мягких изгибов, божественных очертаний… Горячее дыхание под крохотным пространством, в котором приходилось лежать по десять, а иногда и по двадцать часов в сутки, покрывало испариной лоб, скулы и шею. Пот ручьём тёк по телу. Жажда сводила с ума. Но ещё больше сводило с ума желание. Долго так продолжаться не могло. Однажды вечером он сорвался. Взял то, о чём грезил без малого четыре месяца. Бесшумно вылез из-под кровати, пока Клэй, так звали парня, был в душе. Чего только не узнаешь о человеке, пока наблюдаешь за ним. Впрочем, никаких особых скелетов в шкафу у него не было. Травмирующее прошлое, одинокая жизнь, нервные срывы где-то раз в месяц. Не больше и не меньше. И, может, немного странное отсутствие половых связей. Абсолютно. Долгожданный момент настал. Выждав, пока юноша покинет ванную, Ханнигер набросился на него, сбивая с ног. Клэй даже пикнуть не успел, как оказался прижат к полу крепким мужским телом. На его счастье Миллер неплохо приложился головой и временно был дезориентирован в пространстве. Это помогло Тому быстро и легко обездвижить его конечности. А уж потом самое главное… Лакомый кусочек. Он медленно стянул махровое полотенце с упругих бёдер, навалился сверху плотнее, зарылся носом в мокрые волосы… Стояк недобро прижался к голой пояснице парня, обещая долгую ночь. И только тогда это чудо стало приходить в себя. — Господи, что… — Тише… Тише. Голос Ханнигера хрипел и ломался, как и он сам. Вожделение душило его, жгло изнутри. Внутри глухо рычал дикий зверь, торопя овладеть столь желанной добычей. — Что тебе… Не дав парню закончить вопрос, Том качнулся вперёд, ритмично двигая тазом, имитируя будущее соитие. Каменная выпуклость в районе паха прямым ходом ответила за него. Ему нужно немедленно, сейчас же оприходовать это тело, заклеймить, присвоить, сломить. Потому то внезапный звук расстёгнутой ширинки напугал Миллера до смерти. Он внезапно обзавёлся удивительной прыткостью, ловкостью и проворством. Ему даже почти удалось скинуть с себя Ханнигера. Но в том то и дело, что почти. Остриё кухонного ножа неожиданно упёрлось ему в горло, прямо в набухающую от напряжения жилку. — Не надо… — обречённо шепнул Клэй, сведя ноги вместе, упираясь щекой в пол. Но в залитой мраком квартире стояла пугающая тишина. Ни единого звука больше не раздалось в ответ. Только его собственное, сбитое страхом дыхание. Медленная пытка, адская боль. Он ворвался в него резко и грубо, без предварительной подготовки. Это должно было быть невыносимо обоим. Тело под ним мелко дрожало, дёргалось и металось, обливаясь холодным потом. Вспышка удовольствия пронзила живот. Напряжённые бёдра упёрлись в сжатые ягодицы, склеивая их в одно существо. Бурная эякуляция временно подкосила его, лишила опоры и опрокинула тяжёлым грузом поверх всхлипывающего комочка, сжавшимся в эмбрион. И теперь, глядя на упавшего в беспамятство Миллера, Тома беспокоил только один вопрос… Так ли ему нужна дохлая кукла в коллекции? Или, быть может, оставить живую игрушку себе?..