О главном отличии

- Хей, красотка, - один из мужчин похабно свистит. – Есть планы на вечер? Его напарники в таких же костюмах гогочут во весь голос. Кажется, все пятеро пьяны. Еще и в рабочее время. Бессмертные что ли? Юан даже не оборачивается, сжимая в руках поднос с чаем и выпечкой, лишь плечи инстинктивно вздрагивают от чужих басов. Откуда-то сбоку веет кровью. Юан не нужно поворачиваться, чтобы понять, кто это. Кашель выдает восходящую звезду среди эсперов Портовой Мафии, Рюноске Акутагаву. Расемон протяжно шипит, и все четверо агентов ящериц испуганно пятятся к стене. Один из них спотыкается и падает, остальные валятся на него. Юан подавляет тихий смешок. Акутагава безразлично оглядывает представшее зрелище и поворачивается к Юан: - Никто из этих ублюдков не трогал тебя? - Нет… Спасибо за помощь, - Юан склоняет голову. Рюноске кивает самому себе и идет вперед, оставляя за собой шлейф кровавого аромата. Акутагава был одним из тех, кто относился к Юан более-менее спокойно. Скорее даже, он относился к ней хорошо. Некоторые шептались за их спинами, будто бы Рюноске по уши влюбился в девушку с розовыми волосами. Пару раз Юан даже находила карикатуры на их с Рю пару под дверью своего кабинета. Интересно, почему тогда никто не говорит того же о ней с Гин? Они ведь тоже близки. Наверное, все просто стараются не замечать этот факт, чтобы не портить свою идеальную картинку. Но картинки никогда не существовало и не может существовать. Рюноске не любит Юан, а Юан не любит Рюноске. И Гин она тоже не любит. Это лишь взаимовыручка. Все они - оборванцы, выходцы с улиц. Им просто повезло, что их подобрали исполнители. А старшему Акутагаве просто повезло родиться с даром. Везение много решает в этом мире. И старые связи. Не сказать, что Юан ненавидела Чую. Скорее, она просто боялась отомщения. И когда в разгар учебного дня в стареньком приюте он появился на пороге, сердце Юан едва не остановилось. Она думала, что ее убьют. Приюту даже легче будет без одного лишнего рта, так что все замнут. В крайнем случае, убьют не только ее. Чуя - член Портовой Мафии, ему повзолено все. Но никто не прострелил ей грудь, не выкрутил руки, не сломал черепушку. Чужие руки просто вывели ее из приюта и усадили в лимузин. Эти же руки вручили ей форму секретарши. Секретарши Чуи Накахары, нового члена Портовой Мафии. Юан робко приоткрыла дверь кабинета, переступила порог, и снова закрыла дверь. Осаму всегда смотрел на нее с ехидной ухмылкой с тех самых пор, как увидел ее подле Чуи. Все время норовил подколоть или обмануть. Таков уж был Осаму. Но сейчас на его мрачном лице не было прежней улыбки. Только непривычная холодность и отстраненность. Такая же, что была на лице Кое Озаки. Женщина, в отличие от Дазая, даже не повернула к Юан своего грустного лица, продолжая гладить Чую по спутанным рыжим волосам. Осаму сидел у него в ногах, неотрывным пустым взглядом смеряя тихую Юан. Девушка боязливо подошла к кровати. Она чувствовала, что здесь ей не место. Чувствовала, что не имеет права здесь находиться. И все равно она не могла уйти. Не могла оставить Чую одного. Накахара спал, уткнувшись носом в подушку. На его лице еще виднелись не до конца высохшие слезы. Кое аккуратно стирала их с сонного лица, по-видимому, боясь разбудить. Юан поставила поднос на столик рядом с кроватью, шепотом обратилась к Осаму: - Акутагава вернулся с миссии. Задание выполнено. - Он должен был вернуться полчаса назад, - Дазай презрительно фыркает. - Чуя слишком мягок к нему. Ко всем слишком мягок. Юан тихо кивает. Дазай снова отворачивается к напарнику. Прошла неделя с инцидента с Королем убийств из Европы. Поль Верлен схвачен, босс размышляет, как можно применить его навыки на пользу организации. Но пока что единственное применение, что он нашел, - сделать Верлена учителем для Гин, способной девочки, родившейся без дара. Ее брат уже снискал себе славу и уважение, значит, от сестры стоит ожидать не меньшего. Но Чуя и правда слишком мягок. Пускай Поль и его брат, но он прикончил по меньшей мере сотню эсперов и почти пятьсот снайперов Портовой Мафии. Накахара не должен его жалеть. Но Дазай говорит не только о Верлене. Если над Чуей он подшучивает как над своим другом, то Юан он тихо ненавидит. Она не может понять, за что. У нее нет ни дара, ни особых навыков, ни друзей. Ни богатства, ни талантов. Ничего. Даже Чуя далеко от нее. По крайней мере, ей так кажется. В дверь стучат. Осаму раздраженно шикает на Юан: - Узнай, что нужно, и пусть проваливают. Девушка коротко кивает и подходит к двери, приоткрывая щелку. За ней один из охранников Мори, Кейске Тацуо: - Босс созывает собрание глав. Срочно. Юан оборачивается назад. Осаму раздраженно цокает, шепчет про себя проклятия и выходит в коридор, плечом отталкивая шестерок. Кое неспешно поднимается с насиженного места, целует Чую в лоб и подходит к двери, оборачиваясь к Юан: - Присмотри за Чуей. Когда очнется - пусть присоединится к нам. Юан коротко кивает и Озаки, раскрыв зонт, исчезает в коридоре. За ней убегает и Кейске. Юан закрывает дверь и подходит к кровати Чуи. Садится на прежнее место Кое, оглядывает измотанное лицо Чуи. Слишком много в последнее время свалилось на его плечи. И контроль за рынком драгоценностей, и все эти смерти эсперов, и новоявленный убийца-брат. И Юан. Хотя, она не то чтобы свалилась. Чуя ведь сам пришел за ней, сам увел ее за собой. Но и оставаться здесь он силой ее не заставлял. Просто дал ей кров и предложил выбирать, оставаться или нет. Поначалу Юан утешала себя, что остается с бывшим королем лишь потому, что больше ей некуда идти. Овец больше нет. Ее просто снова отловит полиция и отправит в какой-нибудь приют. Но когда Ширасэ предложил им вместе уехать в Англию, она отказалась. Сама не поняла, почему. Тогда она убеждала себя тем, что просто не знала чужой страны. А сейчас ей чем себя убеждать? Приказом? Она здесь, потому что ей приказали. Приказ... Просто приказ... Юан снова глядит на Чую, убирает волосы с его лица. Такой милый, когда спит. Совсем как когда они еще состояли в Овцах. В первый день в этих стенах Юан жутко боялась. Босса, Ящериц, эсперов - вообще всех. Боялась неизведанного. Но спустя пару недель страх сам собой куда-то пропал. Его как будто постепенно высасывали трубочкой, неторопливо, но ощутимо. Мафия не так сильно отличалась от Овец. Овцы тоже устраивали налеты, тоже грабили, порой, даже убивали - Ширасэ однажды застрелил охранника на ее глазах. Мафия - те же Овцы, только больше. Больше крови, больше работы, больше могущества и влияния. А так, никаких отличий. Даже Чуя такой же, - милосердный и отважный, готовый защищать своих товарищей до последней капли крови. Только плачет больше. Юан наклоняется, разглядывая слезинку, скатившуюся на пухлую губу. Надо бы ее убрать, но так, чтобы при этом не разбудить Чую. Она портит всю картину. Юан склоняется ближе и аккуратно касается чужой кожи своим шершавым языком, подцепляя соленую каплю. И еще одну. И еще. - Тебя целоваться вообще не учили? Юан вздрагивает и отстраняется. Чуя недовольно щурится, зевает, приподнявшись на локтях, сверлит Юан взглядом. - Н-нет... Я... - Мое упущение как главаря, каюсь. Щас исправим, - Чуя резко хватает Юан за волосы и притягивает к себе. Их губы соединяются, робко, неумело. Юан с трудом может дышать. Щеки как будто горят. Чужой язык переплетается с ее, будто играясь. Чуя отстраняется, и Юан с трудом сдрживает разочарованный вздох. Как же хочется еще. Еще. Девушка с трудом собирается с мыслями: - Тебя, ой, то есть, Вас, вызывают к боссу, господин Накахара. - Та бляха-муха... - Чуя сругивается, бросая взгляд на выпечку на подносе. - Это мне? Юан кивает. - Ну окей, там поем, - Чуя хватает какую-то слойку, на ходу надевая шляпу на голову, и откусывает кусок. - Ммм, а вкусно! Слушай! - Чуя оборачивается к Юан, кидая ей купюру в 100 йен. - Купи еще штук 6. Если не хватит, возьми сколько можно будет. - Д-да, хорошо! - Юан кланяется. Чуя выскакивает в коридор, оставляя девушку наедине с собой. Теперь Юан может не сдерживать свой бешеный ритм сердца, может позволить щекам залиться девственным пунцом. Дыхание спирает, в горле сухо. Юан встает с чужой кровати и выходит из комнаты. Чуи уже нет. Юан проходит коридор, не замечая уже не шуточек рядовых шестерок, ни радостного возгласа Каджи Мотоджиро, обстреливающего потолок краской из какой-то пушки, ни Гин, идущую под руку с Королем убийств. Все это - уже обычно для мафии. Уже обычно для Юан. Портовая Мафия ничем не отличается от Овец. Только поцелуем. Первым. Вот единственное отличие для Юан.