Искренне твой поклонник J.K.

      Всё началось в тот день, когда весеннее солнце своим жаром до неприятного сильно щипало кожу. В стенах школы было довольно душно, буквально нечем дышать, хотя до лета оставался еще целый месяц. Господин Пак совсем недавно сменил сладкое многострадальное студенчество на первую в жизни полноценную официальную работу. Такой ценный и уважаемый статус учителя вызывал в его сердце приступ искренней гордости, хотя от этого легче дышать ему не стало, только больше ответственности появилось. Всё-таки, в средней школе детей не так сильно интересует литература, как ему казалось изначально.       Перемена закончилась совсем недавно, впереди Чимина ожидал еще целый час свободы до следующего урока. Если честно, из-за жары его мозги совсем расплылись, но тут ничего не поделаешь, кондиционера-то в этой школе нет.       Он зашел в кабинет, обмахиваясь классным журналом, отчаянно вздохнул. По вискам стекал пот, а на языке вертелись только ленивые ругательства. Даже пожаловаться нельзя, он здесь работает около двух месяцев, а этого мало, чтобы его воспринимали хоть чуточку всерьез. Плюхнувшись на стул в своём кабинете, Чимин тяжело вздохнул.       – Может проверить тесты? Меньше работы на вечер останется, – верхний ящик рабочего стола жалобно проскрипел. Когда преподаватель потянулся за нужной папкой, вместо нежеланной гладкой поверхности нащупал металлическую прохладу жестяной банки. Чимин даже нахмурился, заглянул внутрь. Напиток с высоким содержанием витамина С и фиолетовый стикер? Даже удивительно, кто осмелился залезть в его ящик? Но стоило ознакомиться с содержанием записки, как вдруг всё встало на свои места.

      «Дорогой Минни! На улице весна, так что погода часто меняется (но мои чувства к тебе остаются прежними). Заботься о своем здоровье, бархатной коже и потрясающей красивой мягкой упругой восхитительной заднице. Искренне твой поклонник J.K.»

      Честное слово, этот почерк он узнает из тысячи. С тяжелым вздохом Чимин смял стикер и точным броском попал прямо в урну, но напиток оставил. Жестяная банка была еще холодной – идеальная возможность освежиться в такой жаркий день. Отказываться от нее было бы глупо.       – Когда он уже успокоится? – Парень насмешливо хмыкнул и с шипяще щелкающим звуком открыл божественный нектар, откидываясь на мягкую спинку деревянного стула. – Ну, зато лишний раз за пределы школы выходить не надо. Хоть какая-то польза от Господина Чона.       Недаром Пак Чимин в школе терпеть не мог уроки физкультуры. Он готов был пойти лишний раз на математику, но этот урок на дух не переносил. И какова же чертова ирония судьбы, что пару месяцев назад по всем возможным углам и закоулкам его стал зажимать именно физрук. На самом деле, он не так уж и против, хотя это чаще бесило и доставляло много проблем.       Вот если бы он страшным был, возможно Паку стало бы легче отшить его, но судьба и тут сыграла с ним злую шутку – Господин Чон был чертовой влажной мечтой всей женской половины педагогического состава. Да и мужского тоже, что греха таить? Вот только идеальным до кончиков пальцев он не был (ну, или Паку так казалось).       Откровенно говоря, Чимин понял это ровно после того, как тот при всех стал сочинять красочные дифирамбы его пятой точке. Насколько это было неловко по десятибалльной шкале? Если бы существовало такое число – он бы точно его назвал. Столько зависти вперемешку с сочувствием в глазах окружающих Пак в жизни не встречал. Особенно, когда физрук своими грязными ручонками посягал на святое. Да так, что появляться в учительской и зоне отдыха стало чистейшим самоубийством (ничего криминального, просто ужасно неловко).       Избегать общества Господина Чона было проще простого, в конце концов кабинет литературы и спортзал – вещи явно «разнокрылые». Но даже при таких обстоятельствах бедному преподавателю мало везло.       – О, Чимини, ты здесь? Так и знал, у тебя тоже «окно», – лицо старшего коллеги озарила широкая улыбка, когда за дверью кабинет он увидел изнывающее от жары тело с холодной жестяной банкой у лба.       – И тебе не хворать, Сокджин.       Младший махнул ладонью, не открывая глаз. К сонбэ стоило бы обращаться более формально, но Пак, если честно, вертел эту вежливость. Всё-таки, они дружили слишком долго, чтобы это кого-то обижало. Старший забрал банку и сделал большой глоток, а после с облегчением прижал ее ко лбу.       – Так он сменил тактику? – В ответ на смешок Господина Пака, Ким покачал головой. – Неожиданно, но эффективно. А я уже решил, что мозгов у него явно не хватает.       – Знаешь, затащить меня в постель через какую-то романтику не менее херовая идея, я же знаю его конечную цель.       – Согласен, это тоже по-своему глупо, зато Чонгук старается.       – Господь Бог, Чон Чонгук пошевелил мозгами! Сто баллов Гриффиндору! – Чимин даже похлопал, вяло и язвительно изображая восторг, чем вызвал до жути заразительный смех Джина.       – Тем не менее. Прошу заметить, что ни один человек, будь то женщина или мужчина, не добивался твоей задницы так настойчиво, – немного подумав, старший подхватил стул из-за первой парты и сел рядом с другом, – я вообще сомневаюсь, что в истории когда-либо существовал такой целеустремленный и изобретательный человек. Стоит уточнить у Намджуна.       – Ага, – младший щелкнул пальцами и ухмыльнулся, – не забудь добавить, что ты пришел к нему не потому что хочешь пригласить его на вашу с ним свадьбу. Потом пришли приглашение, твой тонсен с нетерпением ждет.       – Ты просто отвратителен, но прав.       Не в характере Сокджина отрицать очевидное – именно это Чимин любил в нем больше всего. А что? Он потрясающий, в отличие от Господина Чона, да и его самого. Младший вернул свой спасительный напиток и продолжил разговор.       На самом деле, смена тактики пошла их взаимоотношениям на пользу. В конце концов, одним флиртом и надоедливыми приставаниями многого не добьёшься, как бы потрясающе не выглядел. Может Господину Паку всё еще было неловко и физрук явно не был пределом его мечтаний, но получать еду и напитки было приятно.       Да и кто будет против внимания горячего мужчины? Уж точно не Пак. Как бы противоречиво это не звучало, ухаживал Чонгук и правда красиво. В заботе ему не было равных, а в письмах физрук словно становился другим человеком. Правда, единственное, что оставалось прежним – дифирамбы его пятой точке. Честное слово, этот человек продержался ровно одну записку без упоминания его «сочной» задницы.       – Невыносимо смотреть на страдания такого ангела, как ты, – в один из таких жарких весенних дней бархатный голос за спиной уж очень сильно напугал бедного учителя. Из его рук почти выпала тяжелая коробка документов.       – Прохлаждаешься? – Чимин был зол, он был самим исчадьем ада, когда ему на глаза попадался Господин Чон. Он поставил коробку на пол и в пол-оборота посмотрел на старшего коллегу исподлобья, ткнув указательным пальцем в крепкую грудную клетку. – Некоторые люди работают, представляешь?       – Минни, тебе стоит только попросить, и я совершу для тебя даже самый страшный грех.       Самодовольная ухмылка физрука только больше злила, хотя определить причину покрасневших щек Чимин совсем не мог, да и вовсе не пытался. На кой черт ему думать, когда катализатор его эмоций стоит прямо перед ним? Он уже было хотел вернуться к делу и отнести коробку в библиотеку, но Господин-заноза-в-заднице-Чон опередил его, подхватив и первую, и вторую коробку, стоявшую за дверью. Кажется, он усиленно делал вид, что это было так легко, словно и не весило ни грамма.       И так происходило каждый день. Чон Чонгук всегда был рядом: стоило Господину Паку взяться за тяжелую работу, проголодаться, устать или вовсе просто заскучать. Это было… удобно. Честное слово, он не собирался пользоваться им или как-то играть с чувствами мужчины. По крайней мере, старался не давать ему шанса и каждый раз отказывался. Ну почти. На самом деле, это Чонгук не давал ему шанса отказаться.       – Тебе еще много осталось?       – Да, еще два класса надо проверить, – сонно зевая, Пак старался не отвлекаться от работы и мирно потягивал холодный кофе из жестяной баночки. Одним несчастным вечером Господин Чон занял чей-то стул, широко расставив ноги по бокам, опирался руками о спинку. Он положил голову на предплечья и оленьим взглядом наблюдал за младшим.       – Может дашь мне один класс? Вдвоем будет быстрее.       – Твоя работа на сегодня закончена, мог бы давно уже быть дома, – хмурый сосредоточенный преподаватель внимательно сверялся с ответами на листочке.       – Но я здесь, Минни.       Он и правда был здесь, с Паком, ради него. Ладно, с его стороны это было мило. К присутствию физрука Чимин уже привык, как и к его заботе. Если бы не Чон, он бы давно уснул среди листов бесполезной макулатуры.       – Дай мне тесты твоих отличников, – он не церемонился и долго уговаривать не стал, просто забрал у Господина Пака одну стопку и слушать чужие возмущения явно не собирался. Даже нашел красную ручку в кармане толстовки, негромко звеня ключами от спортзала.       Вдвоем они и правда управились с работой намного быстрее, так что вместе вышли из школы. Чимин хотел было отблагодарить его, как услышал:       – Ставлю пять тысяч вон, что твоя прекрасная задница за эти часы стала квадратной, – с ехидной ухмылкой Господин Чон приобнял младшего за плечи, наклоняясь к нему интимно близко, шепотом добавил, – я умею делать потрясающий бразильский массаж, не хочешь записаться на сеанс? Для тебя эксклюзивная скидка до суммы «бесплатно».       – Обойдусь, – громко хмыкнув, Чимин оттолкнул коллегу. Благо в темноте было невидно, как ярко горели его щеки.       – А зря, мог бы получить билет на родео верхом на моем лице.       Он не был готов к такому. Чимин подавился воздухом от возмущения. Казалось бы, пора уже перестать удивляться. Это же Чон Чонгук – горячий физрук без тормозов и чувства такта. Но его по-прежнему еще что-то удивляло.       Чем дольше они работали, тем больше проводили времени вместе. В какой-то момент Господина Чона стало слишком много, словно уроков физкультуры не существовало вовсе, хотя дети возвращались после них размазанными и убитыми. Молодой учитель им даже на завидовал, на их месте он бы умер. Любой прогул у этого физрука карался бесконечными кругами на футбольном поле. Потому что, что? Правильно. Здоровый дух в здоровом теле и прочая фигня.       Чимин предпочитал тренажёрный зал пару раз в неделю, но без Чонгука в роли тренера. Это страшно.       – Бедные дети, это жестоко, – во время перерыва они с Джином решили выйти проветриться, сегодня погода была более прохладной, – это вышибалы, или он хочет, чтобы они поубивали друг друга?        – Зато детям весело. Посмотри, они не жалуются и с энтузиазмом бьют друг друга по ногам.       – Дети нынче мазохисты.       – Есть момент, – сделав глоток свежего латте из кафе неподалеку, Господин Пак ухмыльнулся, – на самом деле, Чонгук в своем деле хорош. Он отлично координирует работу учеников и требует полной отдачи, но не заставляет их делать сверх меры. Гореть своей профессией – это очень круто.       – Учитель Пак, мне не послышалось? Это что, была похвала в сторону Господина Чона? – От удивления приподнятые брови Кима сформировали на лбу маленькие складочки.       – Возможно. Будь объективен, никто из нас в здравом уме не будет так яростно работать, тратить столько сил и энтузиазма на подростков, которым в этом возрасте учеба нахер не сдалась. – Пак рассуждал здраво и по-взрослому, он только выпустился с университета, так что понимал детей лучше, чем кто-либо еще в их дружном коллективе. – Сколько бы я не старался, не пытался придумать что-то новое и интересное, далеко не всем детям интересна литература. Я даже завидую ему.       – Чимини, ты просто слопал наживку, признай.       – Ни в коем случае.       А он слопал. И проглотил. Вместе с крючком проглотил.       Записок стало только больше, почему-то в их общении были задействованы даже заинтересованные в хороших оценках школьники. Чуть ли не каждую перемену на столе Господина Пака оказывалась еда или напиток «от учителя физкультуры».       Каждое утро Чонгук встречал его у ворот школы, каждый вечер провожал до остановки.       Оказывается, с физруком можно было обсудить всё, что угодно. Общих тем было с лихвой. Он даже в литературе разбирался, в чем-то понимал больше, чем сам Пак.       Правда, незакрытые вкладки с информацией о разных легендах, писателях, поэтах, всяческие статьи и научные работы выдавали его с потрохами. А обилие общих интересов сразу обретало смысл, потому как Пак достаточно активно ведет свои социальные сети. Но это было даже мило, он старался так сильно, что Чимину невольно становилось стыдно за себя. Немного. Чуть-чуть.       – Ты же в курсе, что не можешь динамить его вечно, да? – Стоило физруку покинуть учительскую, как вполне рассудительно старший обратился к другу. Он держал стопку отчетов, слегка стукая ей по столу, дабы выровнять края.       – Что?       – Чимин, ты же взрослый человек. Тебе сколько там? Третий десяток пошел. Глаза вроде на нужном месте, да и мозг в рабочем состоянии, я же не ошибся, да?       – Ну, да, – щелчок степлера прозвучал словно контрольный в голову. Старший от чего-то был зол и резок, в такие моменты Чимину хотелось забиться в угол и молить о пощаде, даже если тот ругался и злился совсем не на него.       – Тогда почему Чонгук продолжает носиться за тобой как преданный пес? Ты либо прекращай бедного человека за нос водить, либо отвечай взаимностью. Я вижу, что ты хочешь.       – Но хен…       – Что? Я что-то не так сказал? – Широко раскрытые глаза, приподнятые брови и учителю литературы захотелось провалиться сквозь землю. – Из-за тебя он каждый день возвращается в школу и заканчивает работу очень поздно, лишь бы тебе помочь, да проводить. Будь хоть немного внимательнее, Чимин. У него круги под глазами появились, а ведь он жутко печется о своем здоровье!       Возможно ему стыдно. Господину Паку очень стыдно. Он и правда только брал и ничего не отдавал взамен. Купался в комфорте, принимал заботу, даже не думая о том, как подло поступает.       Это неловко, даже сегодня физрук пренебрегал своими обязанностями, здоровьем.       Он проводил младшего коллегу до остановки, а потом вернулся в школу, солгав о том, что живет в противоположной стороне. Совесть грызла, искать оправдания не получалось, а стоя в ближайшем магазине, Чимин с ужасом приходил к осознанию, что понятия не имеет, что нравится Господину Чону.       Груз вины давил на плечи. С другой стороны, он ничего не просил и не требовал. Разве сам Пак в чем-то виноват? Возможно, он и правда поступал нечестно, и думал только о себе, но…       Но!       Ладно, никаких «но». Пак поступил, как свинка, милая вонючая свинка. Всё-таки, ему не безразлично, далеко не плевать и не неприятно. По крайней мере, стало за всё это время. Откровенно говоря, недосып Чонгука вполне мог объяснить его неуклюжесть в последние дни.       Например, вчера физрук поймал мяч лицом, хотя обычно был очень внимательным, чтобы допустить такое. Он скорее сам кого-нибудь убил бы тем самым мячом, но нет… Почему-то именно на долю Господина Пака выпала честь обрабатывать кровоточащий нос коллеги, в то время как он вел урок у вторых классов. Вообще, невозможно описать шок, отразившийся на лицах всех присутствующих в кабинете, когда преподаватель Чон с громким стуком ворвался на урок с окровавленным лицом и попросил Пака помочь ему в медпункте. На самом деле, он оправдал своё появление и просьбу тем, что кто-то сказал ему, что ключ от этого кабинет у самого учителя литературы. Хотя с чего бы, если он туда даже ни разу не заглядывал за все месяцы работы?       – Господин Пак, помогите коллеге, – в очередной раз до этого физрук решил сорвать урок на радость детям в классе. Он залетел в кабинет словно вихрь, с громким хлопком толкнул дверь в кабинет и стоял весь такой из себя горячий, в этой своей черной майке и оленьим взглядом смотрел прямо на него. Спасибо на том, что при учениках не назвал его «ангелом», «куколкой» и прочим по списку.       – Господин Чон, у меня урок. Вы сами справиться не можете?       – Ну пожалуйста, мне не удобно! Тут в одиночку никак! – На очередной раздраженный вздох физрук всё отчётливее и хуже скрывал ехидную улыбку. Снова он устроил цирк. Что такого страшного сделал Пак в прошлой жизни, чтобы заслужить такое?       А всё было очень прозаично и плохо, потому что старший коллега заработал ушиб в самом неудобном месте и самостоятельно помочь себе не мог (по крайней мере, делал беспомощный вид).       Подобные неуклюжие случаи происходили всю неделю, ему даже казалось, что физрук немного похудел. По крайней мере, его скулы стали острее, а мышцы виднелись еще более отчетливо, чем раньше. Что он там говорил? Здоровый дух в здоровом теле? Честное слово, это не Чону нужно переживать о его питании, а Паку поухаживать за ним.       С такими мыслями преподаватель прикупил еды, напитков и поторопился вернуться. Вот же глупости – добровольно возвращаться на работу, еще и в здравом уме. Идиот, не иначе.       В большом спортзале всё еще горел свет, вот только внутри никого не было. Господин Пак даже зашел внутрь, немного огляделся, но никого не нашел. Странно, может отошел в туалет или куда-нибудь еще?       – Вот и славно, вот и хорошо, – вздохнув с облегчением, Чимин уже собирался убраться восвояси. На самом деле, смущение от своей мимолетной идеи давало о себе знать, таки не часто он оказывал кому-то знаки внимания. Тем более, человеку, который вообще-то не прекращал петь дифирамбы его заднице, даже пока так мило ухаживал за ним.       Тем не менее, не успел он сделать и пары шагов, как в спортзале послышался грохот и красноречивый мат. С испугу парень даже подпрыгнул, ринулся внутрь. Из подсобки выкатывались разного рода мячи, спортивный инвентарь, обручи и Бог знает, что еще. У младшего от испуга чуть глаза на лоб не полезли, что такого должно было произойти, чтобы случилась такая катастрофа?       – Да твою мать, почему нельзя закупить нормальную мебель?! – Из подсобки слышалось громкое кряхтение, разносортный мат, которого Пак в жизни ни разу не слышал. Честно, он даже сомневался, что это корейский язык. Кажется, Господин Чон был зол, оно и понятно, почему. Вот только в чем виноват Пак Чимин, что поймал мяч лицом, стоило ему только мельком заглянуть внутрь помещения?       Грохот за спиной перепугал и самого мужчину. Он должен был быть один, уже довольно поздно, и в здании находились в основном охранники, но вот перед ним на жестком полу спортзала лежит парень. Потрясающий парень мечты с великолепной задницей, словно созданной греческими Богами, которому он только что, кажется, разбил нос.       – Минни? О Господи, что ты тут делаешь? – Своим волнением Чонгук сделал только хуже – его ноги запутались в копне скакалок на полу, он грохнулся прямо на многострадального учителя, придавливая к полу своим далеко не маленьким весом. Бедолага кряхтел под ним, матерился и, кажется, ненавидел его всем своим нутром. Причем, буквально.       – Ты идиот? У тебя с головой всё нормально? Ты больной?       – Прости, Минни, я случайно. Я не знал, что ты здесь! Прости, – приподнявшись, старший коллега взял его щеки в плен своих широких ладоней и пристально стал осматривать, заботливо стирая кровь рукавом своей серой толстовки, – каким блять образом ты оказался здесь? Ты мне скажи, ради Бога.       – Честно говоря, слышать такие выражения от тебя более чем неловко и грешно, придурок, – чуть успокоив свой гнев, Чимин засмеялся и принял сидячее положение. Это жутко абсурдная ситуация, похожая на идиотскую шутку или анекдот. Мужчина напротив, что всё еще сидит на нем, растерялся от такой реакции. В отличие от Пака, он жутко испугался. А вдруг он навредил ему больше, чем кажется? А если что-то сломал? У них же только всё начало налаживаться!       – Погоди, ты… Почему ты вернулся?       – Не знаю, возможно потому что кто-то должен позаботиться о тебе? – Младший громко зашуршал пакетом с напитками, ланчбоксами.       С набором для двоих.       Для двоих?       – Я подумал, что поступаю с тобой жестоко. Всё-таки ты старался вести себя лучше и вообще заботился обо мне, ну и всё в таком духе, – очень неловко откровенничать, когда выражение лица напротив сквозит искренним удивлением. Особенно когда голова раскалывается от столкновения с мячом и жестким полом.       – Постой, замолчи, – Господин Чон прекрасно видел, как Чимину тяжело даются разговоры, так что решил взять всё в свои руки и поймать момент за хвост, пока не стало поздно, – я вел себя как последний придурок. При всех моих стараниях, я определенно не заслуживаю твоей заботы, Минни. Ты это понимаешь?       – Нет, ты не прав…       – Помолчи. Пожалуйста, помолчи хотя бы пять минут, ладно? – Физрук нахмурился, резко приблизился, опираясь о холодный пол прямо за спиной Господина Пака. – Ты мне нравишься.       – Я знаю.       – Я вел себя как пубертатный подросток и испортил всё первое впечатление.       – И это тоже знаю.       – Но что я мог поделать, когда ты весь такой элегантный, красивый, со своей этой литературной эстетикой и потрясающей невероятной восхитительной задницей появился на собрании? Я понятия не имею, что нес тогда! Черт, даже сейчас не могу держать себя в руках.       – Литературной-что?       – Господи Боже, ты можешь просто помолчать и дать мне сказать, а? – Чон захныкал и обреченно поник. Этот чертов учитель просто невыносим. Невыносим, очарователен и горяч до кончиков пальцев, даже когда перебивает его и мучает своим поведением.       – Честное слово, если ты прямо сейчас не предложишь мне встречаться, и я благополучно истеку кровью в этом гребаном спортзале – я никогда в жизни и слова тебе не скажу!       Его искренне раздражали попытки старшего коллеги в порыве эмоций вылить на него все свои чувства, словно проблемы с разбитым носом и вовсе не существовало. Каким бы дерзким не был Господин Чон и как бы часто он не продвигал свои эксклюзивные услуги массажиста, сейчас на Чимина смотрел совершенно растерянный, шокированный мужчина с широко распахнутыми глазами и приоткрытым ртом.       С тяжелым вздохом, учитель прикрыл веки, потянул старшего за толстовку и опалил жарким дыханием его пухлые сухие губы. Мягкий, настойчивый, но совсем ненавязчивый поцелуй отдался странным ощущением где-то в животе, а волнение прошлось мурашками по коже.       – Пожизненный абонемент на бразильский массаж, Пак Чимин, – подхватив на руки пострадавшего преподавателя, Чонгук направился на выход из спортзала. Кто, если не он, сможет спасти его в медпункте? Ключи-то всегда были у физрука и медсестры.       В ответ на слова Господина Чона младший закатил глаза и пожалел об этом действии в ту же секунду, но все равно ухмыльнулся.       – Ты невыносим, заткнись.