Как звёзды любят свою луну / Like the stars love their moon

— Знаешь, моя мать всегда говорит, что День святого Валентина — это не просто магловский праздник, а праздник, который придумали сумасшедшие, которых привлекают люди того же пола, — ухмыльнулся Сириус, сидя на кровати Римуса и любуясь закатом за окном. — Естественно, я не верю всему, что она говорит, ведь эта очаровательная женщина скажет что угодно, лишь бы унизить маглов и их образ жизни, но... — Но это просто даёт тебе дополнительный повод любить День святого Валентина, я полагаю? — пробормотал Римус, оставляя книгу, которую держал в руках, на тумбочке и придвигаясь к нему ближе. Обычная кровать в общежитии, на которой когда-то могли сидеть или даже лежать все четверо Мародеров, теперь становилась слишком тесной даже для них двоих. Им было всего пятнадцать и шестнадцать лет, и в ближайшие пару лет они точно не перестанут расти. Римус не хотел думать о том, какими крошечными покажутся им эти кровати, когда они закончат Хогвартс. Вообще-то, он даже не хотел думать о самом выпуске. У него было слишком много других забот. Например, его больная мать, которую он не видел месяцами. Или полнолуние, которое должно было наступить уже завтра. Поскольку это был День святого Валентина, Джеймс, скорее всего, был занят тем, что пытался привлечь внимание Лили Эванс где-нибудь в библиотеке. И ни Сириус, ни Римус не знали, куда подевался Питер, поэтому они предположили, что он мог последовать за Джеймсом только для того, чтобы понаблюдать за сценой между ним и Лили и, возможно, даже стать для него своего рода эмоциональной поддержкой, когда что-то пойдет не так. — Ну... да, я люблю этот день, — кивнул Сириус, ухмыльнувшись. — И я счастлив провести его с тобой, — мягко добавил он, ложась рядом с Римусом и переворачиваясь на бок. Лёгкая улыбка коснулась его красивого лица. — Мне жаль, что мы не можем сегодня никуда пойти, — прошептал Римус, одарив его извиняющейся и довольно грустной улыбкой. — Это, эм... наш первый День святого Валентина, ага? — пробормотал он. — Ну, да, но всё в порядке, — ответил шёпотом Сириус, очаровательная улыбка осталась на его лице. — Никто из нас не управляет Луной... Так что в этом нет твоей вины. К тому же, я надеюсь, что в будущем мы проведем вместе много других Дней святого Валентина, — добавил он, положив свою холодную, изящную руку на щёку Римуса, прямо туда, где находился самый глубокий и старый из его шрамов. — Один лучше другого, — его большие серые глаза, обрамлённые длинными тёмными ресницами, встретились с глазами Римуса. От Сириуса пахло сигаретным дымом. Но его великолепные мягкие волосы, в то же время, были пропитаны слегка сладковатым запахом какого-то спрея, который он всегда наносил после мытья. Римус не очень хорошо знал, как Сириус ухаживает за своими локонами — его собственные, когда они достаточно отросли, выглядели как катастрофа — но он определённо восхищался тем, как выглядел результат этого долгого и, наверняка, дорогого ухода. — Тебе не кажется, что Джеймсу и Питеру может показаться... странным, что ты не пригласил сегодня в Хогсмид ни одну девушку? — спросил Римус шёпотом, нахмурившись. — С чего бы? И откуда им это знать, если мне могли просто отказать? — Сириус пожал плечами. — Ну, ты красивый. Мужественный. Красивые парни приглашают на свидания красивых девушек… так это обычно работает. И если бы люди такой ангельской красоты, как твоя, получали отказы, поверь мне, никто в этом мире не знал бы, что такое любовь. — Эмм.... ну... даже если предположить, что красивые парни и девушки обречены восхищаться внешностью друг друга... В конце концов, насколько я знаю, рано или поздно красивый парень просто разбивает сердце красивой девушки, — широкая безэмоциональная улыбка тронула губы Сириуса. — Или всё может пойти по-другому. Но, в любом случае, красивый парень всё равно может встретить другого красивого парня и влюбиться в него, нет? — Это считается неправильным, и ты это знаешь... Или это твоё оправдание для того, чтобы разбить и мне сердце когда-нибудь в будущем? — спросил Римус, обхватывая пальцами тонкое запястье Сириуса. — Ну же, Лунатик, я знаю, что ты не дурак! Ты — тот парень, о котором я говорю, и это моё оправдание, чтобы не встречаться с красивыми девушками и всегда выбирать тебя, а не их, — промурлыкал Сириус, придвигаясь к нему ещё ближе. — Разве я сегодня ещё не называл тебя красивым? И потом, я когда-нибудь говорил тебе, как мне нравится твой румянец? — добавил он, не помогая Римусу держать под контролем приятное тепло, которое заливало его щёки и наполняло тело. — Ну, это приятно слышать... То есть, спасибо... И я... эм… — он взглянул на идеальное лицо Сириуса, которое казалось высеченным из мрамора. Он восхищался каждой его частью: тонким, с небольшой горбинкой носом; острыми, высокими скулами; впалыми щеками; манящими губами; большими глазами, наполненными только самыми нежными из всех чувств на свете. Но ещё больше Римус любил прекрасную романтическую душу, которую отражали эти искрящиеся глаза. — И я люблю тебя, — заключил он после небольшой паузы. Он не привык произносить такие слова вслух, и поэтому казалось странным произносить их сейчас. Но, заметив, как естественно они выходят из его уст, и увидев, как ещё больше искр загорается в глазах Сириуса, он понял, насколько это правильное чувство. — Я тоже тебя люблю, — прошептал Сириус, прочистив горло, — comme les étoiles aiment la lune... leur lune. Его голос звучал успокаивающе и мягко, когда он говорил это. И хотя Римус не мог понять ни единого слова, сказанного Сириусом, он всё равно почувствовал, как нежная улыбка коснулась его лица. Он чувствовал себя совершенно истощённым, и тупая боль ослабляла мышцы его тела, хотя он весь день лежал в постели, читал книгу и иногда засыпал. Римус устало закрыл глаза в тот момент, когда почувствовал прикосновение холодного носа Сириуса к его собственному. — Устал, да? — прошептал Сириус. — Знаешь, я могу оставить тебя одного... в конце концов, ты не думаешь, что Сохатый и Хвост могут посчитать это... странным, если увидят нас вместе в твоей кровати? — спросил он. — Нет, останься, — пробормотал Римус. — Пожалуйста, — добавил он, открывая глаза. — Кажется, у нас с тобой должно быть ещё по крайней мере десять минут, прежде чем они вернутся. Я буду благодарен, если ты проведешь это время здесь, со мной. Лёгкая ухмылка на губах Сириуса сменилась ангельской улыбкой. — Хорошо... С удовольствием, — сказал он и, приподнявшись на локте, задёрнул полог вокруг кровати. — Тогда можно я тебя поцелую? — спросил он, ложась обратно и кладя руку на талию Римуса. — Ну, знаешь, просто чтобы мы не тратили эти десять минут впустую. — Что за вопрос? — Римус зевнул, заправляя за ухо прядь чёрных волос, упавшую на лицо Сириуса. Он устало улыбнулся, положив руку на заднюю часть его шеи, а затем притянул его к себе в невинный, но долгий поцелуй со слабым привкусом сигареты, которую Сириус выкурил четверть часа назад. — Разве это не самое малое, что я могу дать тебе в такой романтический праздник? — Ну... честно говоря, для меня этого более чем достаточно. Тебя для меня более чем достаточно, — прошептал Сириус и вдруг игриво поцеловал его в кончик носа. Римус почувствовал, как румянец снова обжег его щёки, словно Сириус сделал это впервые. На мгновение ему показалось, что вполне возможно злиться на кого-то только за то, что он чересчур очарователен. Но это длилось ровно до момента, когда, потерев нос пальцем и услышав тихое хихиканье Сириуса, он не понял, что на самом деле это не так. Он не мог внятно думать о чём-либо, когда кто-то настолько совершенный находился прямо перед ним. О чём угодно, только не о том, как ему повезло, что его любит Сириус Блэк.