Блинчики с клубникой.

      Бум!       Девушка, лежащая на кровати, вздрогнула и открыла глаза.       Бум!       Она непонимающе посмотрела в стену, словно спрашивая у неё, кто это тут так настойчиво бумкает. Однако вскоре бумканье прекратилось, и та, решив, что ей показалось, снова провалилась в сон.       А зря. Минуты через две её дремоту вновь потревожили — на этот раз не бумканьем. Звуки были странные и не поддающиеся логичному объяснению.       — …ко… ку… вой…       Варвара Достоевская с трудом отлепила голову от подушки. Она приподнялась на локтях и бросила взгляд на электронные часы на старой тумбочке. 6:12 — гласили те. Девушка нахмурилась.       — И какого сейчас было? — сиплым ото сна голосом прохрипела она. Звуки, что её разбудили, однозначно не были её будильником. Да и вообще, о каких будильниках может идти речь летом?       Если это не будильник — а это точно не будильник — то что это? Пьяный сосед дядя Дима? Да он вроде давно уже съехал. Петухи? Она не у своей подруги Нинки в деревне… так, стоп. Может, это Нинка? А что — заявиться с утра пораньше, вопя какие-то глупые песни — вполне в её духе.       — Ярко… ку… дев… вой!       Звуки стали отчётливее. Теперь было ясно, что исходят они от окна, плотно занавешенного шторами. Варя, матерясь сквозь зубы, кое-как встала и, наугад сунув ноги в мягкие тапочки, побрела к окну.       Как Варвара и предполагала, на улице оказалась Нинка — высокая, вечно улыбающаяся блондинка с отвратным чувством юмора и удивительными глазами. Внешне они были непохожи от слова совсем: сама Варвара обладала густой угольно-чёрной шевелюрой длиной до плеч и такого же цвета глазами, которые на фоне неестественно бледной кожи казались паразитами, высасывающими краску. И по характеру они являлись противоположностями. Варю в универе знали как «ту, стрёмную» — вовсе не из-за внешности, нет, просто когда она в своей излюбленной манере бросала взгляд исподлобья и мрачно улыбалась, даже у самых закалённых начинали трястись поджилки, тогда как её подруга всегда была душой компании.       И сейчас это чудо-юдо громко распевало песню «GAYAZOV$ BROTHER$» и размахивало пакетом из Пятёрочки у неё под окнами, абсолютно не волнуясь, что другие жильцы ещё спят. А теперь оно, кажется, увидело Варю и прекратило свои песнопения.       — Привет! Блинчик будешь? Только купила! В БлинБери, там он по скидке был. С клубничным джемом!       Достоевская похлопала глазами и уставилась на подругу. Как она вообще подружилась с человеком, который будит её в шесть утра песнями только ради того, чтобы предложить блинчик?       — Ты ебанутая? — как можно вежливее поинтересовалась она. Нинка внизу надула губы.       — Ну Варвара Михайловна! Что же вы ко мне так грубо? Я же со всей душой…       — Ты серьёзно? — Варя сложила руки на груди и уставилась на блондинку взглядом а-ля «Велкам ту зе дурка». Та с радостным видом закивала. Девушка закатила глаза.       — Только сущая идиотка станет кидать мне в шесть утра камни в окно и петь песни только ради того, чтобы предложить мне блинчик из БлинБери с клубничным джемом, — медленно и стараясь не заорать благим матом на всю десятиэтажку прошипела Варвара. Учитывая «отличную» звукоизоляцию данного здания, слышно её будет везде, хоть и находится она на втором этаже.       — Ха! А я, по-твоему, кто? — казалось, Нинку это заявление нисколько не смутило. Девушка продолжала улыбаться, что называется, «до ушей, хоть завязочки пришей». — Кстати, я так и не поняла, ты блинчик-то будешь?       Достоевская вымученно выдохнула.       — Буду. Только не ори, Христа ради. Соседи скоро уже ментовку вызовут.       — Конечно-конечно! — закивала Нинка. — Ты тогда дверь открой.       И её подруга скрылась из поля зрения. Почти тут же раздался звонок домофона. Варя направилась к двери, что-то бурча под нос и почти незаметно улыбаясь.       Входная дверь распахнулась, и на Варвару налетел вихрь, имя которому было Нина Васильевна Гоголь. Вихрь тут же принялся болтать о том, как они с Симой (которая вообще-то была Серафимой) готовили борщ на кухне Яны Гончаровой, как потом Яна их била половником за сожжённую плиту, как она рано-рано проснулась и решила, что сегодня они пойдут гулять — мнение Вари тут, очевидно, не учитывалось.       После девушки направились на маленькую кухню, где уселись и вместе с ромашковым чаем принялись за те самые блинчики. Во время такого раннего завтрака Нинка болтала без умолку о своих планах на сегодня. Варвара молча слушала и улыбалась в чашку — так, чтобы не было видно.       Хоть Варя и не любит сладкое, Нинка ей определённо нравится.