***
— Для тебя это игра, не так ли? — прошептала она, опустошенная их последней схваткой. Роза пыталась сдержать слезы, она поклялась себе, что не будет плакать перед ним. — Сколько раз тебе нужно убить меня? Дмитрий сидел в кресле напротив нее, такой же стоический, каким она его помнила. — Я думал, что смогу. Но это нелегко, Роза. Ты понятия не имеешь, через что я прохожу, — он спокойно ответил ей. Когда они снова решили быть вместе, они оба согласились, что начнут с чистого листа. Они оставили свое прошлое позади и вместе двинулись к будущему. Однако, казалось, Дмитрию было трудно простить себя. В то время как первые несколько недель были хорошими, и они, казалось, справились со своими проблемами, Дмитрий продолжал отталкивать Роуз и сдерживаться, обвиняя себя в том, что произошло. Шли дни, они отдалились друг от друга, и с каждым днем это разрывало сердце Розы на все большее количество кусочков. Она так сильно любила его, а он вычеркивал ее из своей жизни. — Я понятия не имею? — она зашипела сквозь стиснутые зубы. Ее гнев снова брал верх над ней. Они ссорились последние три часа, и это утомило их обоих. — Я — причина, по которой ты сейчас здесь. Я нашла способ вернуть тебя. Я рисковала всем и вся только для того, чтобы ты мог быть здесь сейчас и говорить мне, что я «понятия не имею», что ты чувствуешь. Что беспокоило Роуз больше всего, так это то, что Дмитрий был готов поговорить с Лиссой о своих чувствах, а не с ней. Это пробуждало в ней огромную волну ревности. Она знала, что между ее парнем и ее лучшей подругой не было ничего романтического, но все равно было чертовски больно думать, что Дмитрию было легче разговаривать с Лиссой, чем с ней. В конце концов, по его словам, она была единственной, кого он любил больше самой жизни. — Роза… — он попытался что-то сказать, но Роза оборвала его. Она встала и потянулась, чтобы взять свое пальто, но рука Дмитрия обхватила ее запястье, останавливая ее. Она повернулась, чтобы посмотреть на него, и ее сердце треснуло. Дмитрий притянул ее в свои объятия и крепко прижал к своему телу. Роза слышала, как с каждой секундой его сердцебиение набирало обороты. — Мне жаль, — прошептала она и уткнулась головой ему в грудь. Его пальцы сжимали ее рубашку, как будто пытаясь удержать ее здесь, с ним. Когда она не обняла его в ответ, Дмитрий слегка отстранился. — Ты не можешь выбрать, чего ты хочешь, поэтому я делаю это. С меня хватит, — прошептала она, и слезы защипали ее глаза. — Все кончено. Я больше не могу. Она предупредила его, что, если дойдет до этого, она оставит его. Даже если это означало, что она проведет остаток своей жизни в одиночестве. Дмитрий снова притянул ее в свои объятия и зарылся лицом в ее волосы, когда Роуз позволила себе расслабиться и заплакала.***
Это был конец для них. Их последняя встреча оставила Роуз эмоционально и физически истощенной. Она оставила Дмитрия одного в его комнате, наедине с его чувством вины. Она отказалась снова идти с ним по этому пути. Она предупредила его, что, если он не будет хорошо стараться, она оставит его раз и навсегда. Тем не менее, это не делало это менее болезненным. На самом деле, это заставило ее почувствовать себя так, словно кто-то вонзил кол ей в сердце. — Ты готова? — голос матери вывел ее из задумчивости, и Роуз повернулась, чтобы посмотреть на Джанин. Мрачная улыбка на ее лице показала, что Джанин на самом деле было грустно, что Роуз уезжает. После того, как она покинула комнату Дмитрия, Роуз несколько часов бродила по двору, пытаясь собраться с мыслями. Она оказалась у входной двери единственного человека, в котором и не думала нуждаться. Эйб был, мягко говоря, удивлен, когда увидел ее на пороге своего дома. В считанные секунды он заключил ее в объятия, и Роуз дала волю слезам. Она понятия не имела, сколько прошло времени, и когда приехала ее мать. Единственное, что она могла слышать, это шепот ее родителей, пытающихся понять, что случилось, что заставило их дочь плакать. — Да, — сказала Роуз, застегивая молнию чемодана. — Это последний. Она передала багаж своей матери, чтобы Джанин могла отнести его к машине. Роза в последний раз оглядела свою комнату, прежде чем закрыть за собой дверь. После того, как она объяснила своим родителям, что случилось с Дмитрием, она спросила Эйба, может ли она побыть с ним немного. Эйб был более чем счастлив видеть ее рядом и получить шанс получше узнать свою дочь; Джанин, с другой стороны, была не в восторге от идеи, что Роуз будет тусоваться с отцом без нее. Но, хорошенько взглянув на Роуз, она дала свое разрешение. Очевидно, Джанин увидела то, чего не мог никто другой; она увидела боль в глазах Розы. Эйб потянул за кое-какие ниточки и на некоторое время освободил Роуз от обязанностей стража, чтобы она могла последовать за ним в Турцию. Неделю спустя Роуз уладила все свои дела и была более чем готова оставить свое прошлое здесь и начать что-то новое. Лисса была ее самой большой заботой, но ее лучшая подруга облегчила ей задачу. Лисса заверила Роуз, что с ней все будет в порядке и что Роуз должна взять этот маленький «отпуск», как она это называла. Кроме того, с Лиссой был Кристиан, и это заставило Роуз почувствовать себя немного лучше. Он бы хорошо позаботился о ней. Она прошла половину дома Эйба, все еще удивляясь, увидев фотографии из своего детства, висящие на стенах. Ее старик действительно любил ее, даже если его не было рядом с ней. Но он позаботился о том, чтобы узнать, как у нее дела. За окном был солнечный день по сравнению с бурей внутри нее. Ее родители ждали ее в машине, готовые отправиться в аэропорт, где Роуз и Эйба ждал самолет в Турцию. Прошлой ночью она попрощалась со всеми своими друзьями, и ее немного удивило, что пришел даже Адриан. Лисса снова заверила ее, что с ней все будет в порядке, Кристиан пообещал позаботиться о Лиссе; Эдди и Миа просто поцеловали ее в щеку и сказали, что они будут здесь, если ей что-нибудь понадобится, и, наконец, Адриан извинился за то, что обвинил ее в их неудачных отношениях. Отношения между ними были далеко не в порядке, но это было хорошее начало. Однако Дмитрий держался на расстоянии. Он позаботился о том, чтобы их пути никогда не пересекались, пока она все еще была здесь, и Роуз ценила это. Когда двигатель машины завелся, Роуз закрыла глаза и прислонила голову к прохладному окну. Она так и не увидела мужчину в нелепом пыльнике, который ей так нравился, стоящего у ее входной двери и наблюдающего, как отъезжает внедорожник. Забирая ее у него навсегда.***
Турция оказалась совсем не такой, какой Роуз ожидала ее увидеть. Здесь было жарче, чем в Пенсильвании, и даже если бы она не была здесь раньше, это место показалось ей до жути знакомым. Это была приятная перемена после того, через что ей пришлось пройти. Она сделала правильный выбор, оставив все позади. Эйб хотел наверстать упущенное, он хотел лучше узнать свою дочь, а она — его, и это именно то, что они делали последние шесть месяцев. Они часами рассказывали друг другу истории из своей жизни. Роуз позаботилась о том, чтобы рассказать ему обо всем, чего ему не хватало в ее жизни; особенно о вещах, за которые она получила наказание. Было приятно, что кто-то для разнообразия заботится о ней, что кто-то присматривает за ней, а не наоборот. Но как бы весело ни было Розе проводить время со своим отцом, бывали ночи, когда она не могла не думать о нем. Она любила Дмитрия, действительно любила, но он слишком часто разбивал ей сердце. Ссора, которая у них была перед ее отъездом, была самой ужасной. Было так много вещей, которые разделяли их. Поэтому она переехала в Турцию с Эйбом и попыталась забыть его; что касается того, чем он занимался, Роуз избегала спрашивать Лиссу или ее мать. Каждый раз, когда кто-нибудь поднимал этот вопрос, она меняла тему. Было слишком больно даже произносить его имя, поэтому было бы больно узнать, что с ним все в порядке и он двинулся дальше. Плохим в жизни по человеческому графику было то, что по ночам ей нечем было себя утешить. Она привыкла гулять днем, наслаждаясь солнцем и многолюдными улицами. Таким образом, она могла бы на некоторое время забыть о своем одиночестве. Здесь она никого не знала, и никто не знал ее. Она была просто еще одним лицом среди миллионов людей. Но когда наступала ночь, улицы очищались, и не было ничего, что могло бы скрыть ее боль, заставить ее забыть. Как бы Эйб ни пытался подбодрить ее, ее отец мало что мог сделать с ее разбитым сердцем. Поздно ночью ее разум не мог не думать о Дмитрии. Возможно, он причинил ей боль, но это не означало, что она внезапно разлюбила его. Он по-прежнему был для нее всем, даже если они не были вместе. Роза не могла понять, как он это делал, как он мог мучить ее, когда был так далеко. Он был везде, в ее мыслях, в ее снах, его запах все еще был на его футболке, которую она хранила, его вкус все еще был на ее губах, даже если она давно его не целовала. Она все еще могла чувствовать его прикосновение, если закрывала глаза. Она где-то читала, что любовь причиняет боль, но Роуз никогда по-настоящему не верила в это до сих пор. Это было так, как будто ее сердце вырвали из груди и кто-то несколько раз наступил на него. Она приняла боль; даже любила ее в каком-то очень извращенном смысле. Это заставляло ее чувствовать себя живой. Ей нужна была боль, чтобы напомнить себе, что то, что у нее было с Дмитрием, было реальным. Она снова поднесла бокал с вином к губам и сделала большой глоток. Она пыталась пронести немного алкоголя тайком, чтобы ее отец не узнал об этом, но он поймал ее. После долгой лекции о том, что она сделала не так, как ей следует поступить в следующий раз и как Мазуры никогда не попадаются, он подарил ей бутылку из своего ассортимента вин. — Если ты собираешься напиться, то ты должна сделать это стильно, — сказал ей Эйб. Ее мама была бы взбешена, узнай она, что Роуз здесь делает. Она вытащила письмо из кармана и перечитала его в миллионный раз. Лисса сказала ей, что все их друзья спрашивали новости о том, как дела у Роуз, и передавали им привет, но Роуз не хотела ни с кем разговаривать. На данный момент она хотела держаться подальше от жизни, которую она делила с Дмитрием. Так было до тех пор, пока пять дней назад ей не пришло письмо, письмо, которое Роза ненавидела изо всех сил. Роза, Я знаю, что ты не поверишь ни единому слову из того, что я пишу. Ты имеешь полное право называть меня трусом, потому что так оно и есть. Я причинял тебе боль снова и снова с самого первого момента нашей встречи. Ты сказала, что я эгоистичный придурок, и ты была права, так оно и есть. Я всегда думал о том, что я чувствовал по поводу того, что произошло, и никогда о том, через что пришлось пройти тебе. Мне жаль. Я сожалею о своих ошибках. За то, что обращался с тобой не так, как следовало бы. Я любил тебя. Я все еще люблю, и мне так больно быть вдали от тебя. Ты единственная для меня, Роза, и я позволил тебе ускользнуть. Я не могу повернуть время вспять, но если бы я мог, я бы никогда не позволил тебе выйти за эту дверь. Ты заслуживаешь лучшего, чем я, поэтому я не буду просить тебя о втором шансе. Прошло шесть месяцев с тех пор, как мы разговаривали в последний раз, и я надеюсь, что у тебя все хорошо. Я все время спрашиваю Лиссу о новостях от тебя, но она отказывается мне говорить. Ты всегда в моих мыслях, Роза. Все, о чем я могу думать, — это ты. Где ты? Что ты делаешь? Ты нашла кого-то еще? Я надеюсь, что нет. Я не могу ни есть, ни спать. Ты преследуешь меня в снах, любовь моя. Мне жаль — это все, что я могу тебе сказать, Роза. Но даже я знаю, что извинения ничего не исправят между нами. Всегда твой, Товарищ. Бутылка была наполовину пуста, а мыслей о Дмитрии было больше, чем хотелось бы Розе. К этому времени по ее щекам уже текли крупные слезы, и Роза ненавидела их. Слезы свидетельствовали о слабости, а Роза не была слабой. Никогда прежде в своей жизни она не проливала ни слезинки по мужчине. Забавно, что потребовался всего один человек, чтобы унизить ее, даже если он этого не хотел. По правде говоря, Дмитрий был всем, о чем она думала. Находясь вдали от него, она чувствовала себя неполноценной; как будто какой-то части ее не хватало. Лисса сказала, что, возможно, Роуз пришло время вернуться домой и положить конец ее и Дмитрия страданиям. В длинном электронном письме ее подруга написала, что Дмитрию становилось все хуже и хуже, и разлука с Роуз медленно убивала его. Что вдобавок убило Роуз, ей было легче думать о том, что Дмитрий нашел кого-то другого, чем знать, что он был так же сломлен, как и она. Конечно, он думал, что у нее все хорошо, потому что это то, что Роуз постоянно говорила Лиссе. Но Роуз даже близко не была к тому, чтобы чувствовать себя хорошо. На самом деле, она была в полном беспорядке. Даже Эйб пытался поговорить с ней о том, что произошло. Он, как и Лисса, предположил, что, возможно, было ошибкой оставить Дмитрия. Может быть, ей следовало остаться и все с ним обсудить. Она видела по глазам своего отца, что Эйб боялся, что Роуз совершила ту же ошибку, что и он, сбежав от любимого человека. В один из своих мудрых моментов он сказал ей, что любовь никогда не дается легко. За нее нужно было бороться, но Роуз устала бороться. Устала бороться со стригоями, бороться с людьми, которые хотели причинить ей боль, бороться со своими собственными чувствами. Стук в дверь заставил ее слегка подпрыгнуть. — Входи, — она вытерла слезы тыльной стороной ладони как раз в тот момент, когда дверь приоткрылась и внутрь просунулась голова Андрея. Андрей был правой рукой ее отца и очень хорош собой. Если бы не неудавшиеся отношения с Дмитрием, она бы сделала шаг к нему. Самое смешное было в том, что Андрей отчасти был похож на Дмитрия. Она думала, что он уехал из города по «делам». Что это за бизнес, она действительно не хотела знать. — Маленький босс, кое-кто хочет тебя видеть, — Роза грустно улыбнулась этому прозвищу; стражи ее отца привыкли называть ее «Маленький босс» в шутку. Поначалу они были с ней немного осторожны. Но после того, как они прониклись ее присутствием и открылись, Роуз обнаружила, что они могут быть очень хорошей компанией. — Сейчас час ночи, Андрей. Я думаю, это может подождать, — пробормотала она. — Кроме того, я сейчас не в настроении принимать посетителей. Она подняла полупустую бутылку, чтобы он мог увидеть и оставить ее в покое. Единственное, чего она хотела сейчас, это напиться и стереть воспоминания о Дмитрии из своей головы. Даже если это было всего на несколько часов. — Я думаю, тебе следует пойти со мной, — настаивал он, открывая дверь и заходя в комнату. Роза показала ему средний палец и отвернулась, чтобы посмотреть в окно. Ей нравилось тусоваться с Андреем, но сейчас было не время. — Мы можем сделать это простым способом. Все, что тебе нужно сделать, это последовать за мной в кабинет твоего отца. Он ухмыльнулся и скрестил руки на груди. Роуз обдумала свои варианты; она была слишком пьяна, чтобы сейчас спорить с Андреем, так что следующим лучшим решением было последовать за ним. — Итак, кто хочет меня видеть? — проворчала она. Андрей был главным источником радости на данный момент. Эта прекрасная бутылка вина была так добра к ней; она всю ночь прислушивалась к ее боли. Андрей был уверен, что Роза выпила больше, чем могла вынести. Ему понравилась молодая девушка, она очень напомнила ему его босса. Она была дерзкой, упрямой и могла сделать все, что ей взбредет в голову. Он был уверен, что, когда Эйб уйдет на пенсию, Роуз легко сможет возглавить его бизнес. К тому же Эйб был счастлив, что она рядом. Андрей работал на Эйба с девятнадцати лет. Его босс взял его к себе, когда ему некуда было идти. Он был бунтарем, и он все еще учился в школе, поэтому, когда он закончил, никто на самом деле не хотел, чтобы он был их стражем. Эйб дал ему кров и еду и сделал его своей правой рукой. Когда Эйб по какой–то причине отсутствовал — скажем, чтобы встретиться с некой женщиной-стражем с каштановыми волосами, чтобы они могли вспомнить старые времена, — все проходило через Андрея. Теперь, десять лет спустя, Андрей думал об Эйбе как о чем-то большем, чем просто о своем боссе, он стал для него отеческой фигурой. Однажды вечером, выпив много русской водки — хорошей водки, — Эйб рассказал Андрею все о своей жизни. Он рассказал ему о Джанин и о дочери, которую видел только на фотографиях. Эйб рассказал ему о том, как сильно он любил их обоих и как больно было находиться вдали от них. В тот вечер он немного больше зауважал своего босса. Андрей отчетливо помнил то время, когда Роуз была в России, и каким неистовым и обеспокоенным был Эйб. Он мог видеть, как сильно Эйбу больно видеть, как страдает его маленькая девочка. Так что Андрей взял на себя смелость пойти и надрать Дмитрию задницу. Они вместе ходили в школу; Дмитрий был всего на три года младше, но они были хорошими друзьями. Итак, после долгого разговора о том, каким идиотом был Дмитрий, Андрей вернулся домой с чем-то большим, чем он ожидал. — Кто-то, с кем я не уверен, что ты хочешь поговорить, но нет ничего плохого в том, чтобы попытаться, — он дразнил ее, взъерошивая ей волосы, безуспешно пытаясь заставить ее почувствовать себя лучше. — О боже! Пожалуйста, скажи мне, что это не моя мать, — простонала она. — Сейчас я никак не могу с ней справиться. Ее мать и лекция о том, почему ей не следует напиваться, были последним, в чем сейчас нуждалась Роза. — Нет. — Это Лисса? — нет, это не могла быть Лисса. Они разговаривали несколько часов назад по телефону, и она сказала Розе, что у нее много работы при Дворе. Не прошло и года на посту королевы, а Совет уже доставлял ей хлопоты. Но Лисса была жесткой; она разберется с этим сама. Теперь Розе стало любопытно. Кто, черт возьми, искал ее? — Это Адриан? — осторожно спросила Роза. Адриан также был последним человеком, которого она хотела бы видеть прямо сейчас. — Скоро увидишь, — Андрей пожал плечами и открыл дверь, которая вела в кабинет ее отца. Он толкнул дверь, и от зрелища, представшего глазам Розы, у нее перехватило дыхание. — Это что, какая-то дурацкая шутка? — Роза зашипела, когда оба мужчины посмотрели на нее. Глаза ее отца встретились с ее глазами, и Эйб выглядел почти испуганным, увидев ее реакцию. Рядом с ним стоял Дмитрий Беликов во всей своей красе: кожаный пыльник и весь этот налет старины. Прежде чем Роуз смогла отвести от него взгляд, их глаза встретились впервые за шесть месяцев. Ее сердце забилось быстрее, и непрошеные слезы навернулись на глаза. Роза сделала несколько глубоких вдохов и закрыла глаза; ее кулаки сжимались и разжимались по бокам. — Босс, я думаю, мне нужно вам кое-что показать. Если вы… — Андрей замолчал, и Роуз открыла глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как ее отец и его страж выходят из комнаты, как будто кто-то их прогонял. — Вот тебе и мафиози! — она подумала. Но учитывая, что ее отец знал, что Роуз вспыльчива, это был правильный ход — уйти сейчас. Она повернулась лицом к Дмитрию. — Что ты здесь делаешь? — прошипела девушка холодным и резким голосом. Дмитрий никогда не слышал, чтобы Роза так говорила. Он не винил ее и не ожидал ничего другого. Он знал, что причинил ей боль. — Я пришел повидаться с тобой, — он сделал несколько шагов к ней, но она отодвинулась от него. — Ауч! — Дмитрий подумал; — это больно. — Была причина, по которой я ушла от тебя, Дмитрий, — она назвала его по имени, а не просто дурацким ласкательным прозвищем, которое придумала в первый день их знакомства, просто чтобы позлить его. Она никогда не называла его по имени. — Я не хотела, чтобы ты нашел меня. Она пристально посмотрела на него. Алкоголь действительно подействовал на ее организм, и на мгновение ей показалось, что она выпила немного слишком много. — Но я нашел. Я пришел забрать тебя обратно, Роза, — пробормотал он, делая шаг ближе к ней, и на этот раз она не пошевелилась. — Ты не имеешь права называть меня так, — прошептала Роуз сквозь стиснутые зубы, и она могла видеть боль в его глазах. — Ты потерял его в ту ночь, когда позволил мне уйти. Она подвинулась, чтобы сесть на диван, и уронила голову на руки. — Ты что, пила? — Это не твое дело, Дмитрий. Я спрошу тебя еще раз, что ты здесь делаешь? — ее терпение было на исходе. — Я сказал тебе, что пришел забрать тебя обратно. Все скучают по тебе, — его голос был таким мягким, как будто напротив него было дикое животное, и он хотел его успокоить. — Я скучал по тебе, Роза. Она вообще не двигалась. Дмитрий воспринял это как хороший знак и опустился перед ней на колени. Он взял двумя пальцами ее за подбородок и приподнял его так, чтобы заглянуть ей в глаза. — Пожалуйста, вернись домой, — он умолял ее. Жизнь без Роуз была сущим адом для всех. Дмитрий нуждался в ней, чтобы выжить, Лисса нуждалась в своей лучшей подруге, которая помогла бы ей пережить очень трудную часть ее жизни. Даже Кристиан жаловался на то, что ему не с кем препираться, и на то, насколько это отстойно. Слезы текли по ее щекам водопадами, и Роуз покачала головой. Это было не так-то просто. Что он думал? Что она вернется, как ни в чем не бывало? Нет, она не могла стереть последние шесть месяцев боли и вернуться к тому, как все было раньше. Губы Дмитрия мягко коснулись ее губ, и Роуз почувствовала, как ее тело расслабляется против ее воли. Он всегда производил на нее такой эффект; Дмитрий мог заставить ее растаять всего лишь простым поцелуем. Он притянул ее ближе, когда Роуз обвила руками его шею, наслаждаясь ощущением его тела рядом со своим, а Дмитрий углубил поцелуй. Прошло совсем немного времени, прежде чем они оказались на полу, тела плотно прижаты друг к другу, и Роуз совершенно забыла, почему она злилась на него в первую очередь. Его губы были такими приятными, когда они дразнили и притягивали ее к себе. Вкус у него был все тот же, каким она его помнила, сладкий и опьяняющий. Бабочки заплясали у нее в животе, и она застонала, обвивая ногами его талию. Как мог этот мужчина иметь над ней такую власть? — Нет, — Роза отстранилась и оттолкнула его, когда к ней вернулись чувства. Дмитрий не двигался и поцеловал ее в шею. — Нет, Дмитрий, отвали! На этот раз она толкнула его сильнее, и Дмитрий потрясенно посмотрел на нее.***
Тем временем по другую сторону двери двое мужчин пытались расслышать, что происходит с этой парой. — Ты уверен, что это была хорошая идея? — с тревогой спросил Эйб. Он не боялся ничего, кроме гнева своей дочери. Как и ее мать, Розмари была силой, с которой приходилось считаться, когда она злилась. — Сначала я так и подумал. Теперь я уже не так уверен, — Андрей задумчиво ответил. — Я имею в виду, что она готова разорвать его на куски, — пробормотал он, обеспокоенный жизнью своего друга. — Может, нам зайти внутрь? — Эйбу не совсем нравился Дмитрий — в конце концов, он причинил боль его маленькой девочке, — но он не хотел, чтобы кто-нибудь столкнулся с разъяренной Хезевей. Его девочки могли быть по-настоящему бешеными, когда их что-то выводило из себя. У него был личный опыт в этом вопросе. — Не-а. Пусть они разбираются с этим в одиночку, — Андрей покачал головой и посмотрел на обеспокоенное лицо Эйба. Он верил в своего друга; Дмитрий мог справиться с Розой лучше, чем кто-либо другой. Конечно, на этот раз ему пришлось по-настоящему плохо. Дмитрий действительно все испортил.***
Роза взяла себя в руки и отодвинулась от него. Он не мог сделать это с ней снова. Она не позволит ему вселить в нее надежду только для того, чтобы еще раз разорвать ее на части. Было так много боли, с которой человек мог справиться, и Роуз достигла своего предела. — Сколько раз? — прошептала она и отошла, чтобы встать у окна. Из дома ее отца открывался потрясающий вид. Он был построен рядом с пляжем, и из него был виден океан, темный и глубокий. Это всегда помогало Розе расслабиться, когда она смотрела на волны, разбивающиеся о берег. — Сколько раз что? — Дмитрий посмотрел на нее в замешательстве. Было больно, что она оттолкнула его, и это была полностью его вина. Он уничтожил единственное, что когда-либо любил. Роза была для него всем. До нее он просто существовал, и, как бы глупо это ни звучало, потребовалась Роза, чтобы показать ему, что в жизни есть нечто большее, чем работа. — Сколько раз тебе придется разрывать меня на части, Беликов? — спросила она, не отрывая глаз от зрелища за окном. — Разве недостаточно того, что я ушла из твоей жизни, чтобы тебе было легче держаться подальше? Разве недостаточно того, что я не могу нормально спать или есть? Ты разбил мое сердце, Беликов, и я не уверена, что смогу исправить это снова. — Позволь мне сделать это, — прошептал он, двигаясь, чтобы встать позади нее. — Позволь мне забрать твою боль, Роза, — его руки обвились вокруг ее талии и притянули ее к себе. — Я прошу прощения; за все, — прошептал он, когда его губы скользнули по ее шее. — Пожалуйста, прими меня обратно. Его голос был мягким шепотом в ее ушах, и Роза наслаждалась ощущением его объятий. Она скучала по этому, она скучала по нему и по тому, что Дмитрий заставлял ее чувствовать. Она скучала по тому теплому, расплывчатому чувству, которое давала тебе любовь, и Дмитрий был таким для нее. Кто-то однажды сказал, что там, где есть любовь, есть боль. Одно не могло существовать без другого, теперь Роза это знала. — Лучше оставить все, как есть, Дмитрий. Тебе здесь не рады, — Роза отстранилась от него и выбежала из комнаты, оставив пораженного Дмитрия одного. По пути она встретила Эйба и Андрея, но не обратила на них внимания. — На этот раз ты действительно все испортил, чувак! — Андрей глубоко вздохнул и похлопал Дмитрия по плечу. Это будет сложнее, чем думал Дмитрий. Цветы и несколько слов «Я люблю тебя» не заставили бы Роуз простить его.***
Роза проснулась с головной болью, вызванной сочетанием вина, которое она пила прошлой ночью, и слез, которые она пролила после того, как дверь ее спальни закрылась. Она молилась тому богу, который ее слушал, чтобы это было просто дурным сном, потому что она действительно не хотела этого делать. После столь необходимого горячего душа Роуз потащилась вниз и вздохнула с облегчением, когда ее взгляд упал на отца. Он читал свою газету, как делал каждое утро, и она была просто счастлива, что Дмитрий ушел. — Доброе утро, дочь! — жизнерадостный голос Эйба вывел ее из задумчивости. Она подавила желание швырнуть что-нибудь ему в голову, просто чтобы он перестал улыбаться. Ей было ясно, что сегодня будет один из тех дней, когда у нее будет момент Шелдона Купера. Она просто хотела, чтобы все оставили ее в покое, черт возьми, иначе она вполне могла бы уничтожить планету! — Доброе утро, — пробормотала она, накладывая еду себе на тарелку. Для борьбы с сильным похмельем не было ничего лучше хорошего завтрака. Она чувствовала, что глаза Эйба наблюдают за ней, но если бы он знал, что для него хорошо, он бы не настаивал на этом. Не обращая на него внимания, она вернулась к своей еде. — Доброе утро, — Роза на секунду замерла при звуке его голоса. Она медленно подняла взгляд, чтобы встретиться с его, и атмосфера в комнате накалилась. Она определенно собиралась уничтожить человечество, начиная с Дмитрия Беликова. — Отец, — в ее голосе прозвучал холодный тон, который заставил обоих мужчин задрожать от страха. — Твой кабинет. Сейчас же! — она зарычала, и Эйб почти побежал. Роза взорвалась, как только дверь закрылась. — Что, черт возьми, с тобой не так, старик? — Так много вещей, что я даже не могу их перечислить, дочь! — он усмехнулся, но его веселье угасло, как только его дочь бросила на него один из печально известных взглядов Хезевей. Если бы взгляды могли убивать, Эйб уже умер бы ужасной смертью. — Я не шучу! Почему он все еще здесь? Я думала, ты знаешь, что я чувствую! Почему я сбежала со Двора! Я хотела быть подальше от Дмитрия, папа, — это был дешевый трюк, она это прекрасно знала. Называть Эйба «папой» вошло у нее в привычку за последние несколько недель. От нее никогда не ускользало, как его лицо сияло каждый раз, когда она называла его так, и как ее желания сбывались после того, как она это делала. Она бросилась на кресло, когда он опустился перед ней на колени. — Послушай, дочь, я знаю, что ты ненавидишь его прямо сейчас, ты даже немного ненавидишь меня, — она вопросительно подняла бровь, и он пожал плечами. — Я вижу это в твоих глазах, но я не буду извиняться за то, что поступаю правильно для тебя. Ты совершаешь ошибку, и я пытаюсь помочь избежать ее. Я не хочу, чтобы ты упускала шанс полюбить, - как и я, он этого не сказал, но Роуз это поняла. Худшие опасения ее отца сбывались. — Наша любовь была обречена с самого первого взгляда, старик. У нас с Дмитрием ничего не осталось, нам не повезло. Я предполагаю, что трагические расставания присущи нашей семье. Она одарила его легкой грустной улыбкой и оставила его ошеломленным, разинув рот, смотреть на ее удаляющуюся фигуру. — Я думаю, что было бы лучше, если бы Беликов пока остался с нами, — Эйб сцепил руки за спиной и внимательно посмотрел на дочь. Да! Парень ему не нравился, но его дочь любила его, и будь Эйб проклят, если позволит своей маленькой девочке остаться одинокой и несчастной на всю оставшуюся жизнь.***
— Сосредоточься, Роза! — голос Николая отчетливо прозвучал в маленьком спортзале. Он был главным стражем маленькой армии ее отца, как она любила их в шутку называть. Через несколько недель после того, как она приехала сюда, она спросила своего отца, может ли кто-нибудь потренироваться с ней; в то время как она хотела расслабиться, Роуз не хотела отпускать своего стража тренироваться. Поэтому Эйб предположил, что, возможно, Николай мог бы помочь ей, если бы она вежливо попросила, хотя сейчас она отчасти сожалела об этом. Всю прошлую неделю она была рассеянна, и почти все знали почему. Это не означало, что Николай собирался быть с ней снисходительным; когда она училась в Академии, она думала, что Дмитрий был строгим наставником. Это было до тех пор, пока она не встретила Николая! Парень сводил ее с ума последние два часа; не было ни одной части ее тела, где бы у нее не было синяка. Они были щадящими, и из-за недостатка внимания со стороны Розы он продолжал ее расстраивать. Он ударил ее ногой в бок, и Роуз почувствовала, как воздух покинул ее легкие, когда боль пронзила ее. Ее колени подогнулись, и Николай поймал ее прежде, чем она смогла упасть на пол. — Прости, малышка! — он извинился и усадил ее на одну из скамеек. — Я целился в твое бедро, дай мне посмотреть, — он убрал ее руки с талии, чтобы взглянуть на нанесенный им ущерб. Всхлип сорвался с ее губ, когда он надавил на нежное место, и Роуз попыталась сдержать слезы. — Здесь больно? — Чертовски, — прошептала она, когда он принес ей бутылку воды. — Ничего серьезного. Следующие несколько дней у тебя будет просто ужасный синяк. Может быть, нам следует сократить твои тренировки, пока не заживет, — она кивнула, соглашаясь со всем, что он хотел сказать. Вся эта история с Дмитрием действовала ей на нервы, и она ненавидела это. Она очень ясно дала понять, что не хочет иметь с ним ничего общего, так или иначе. У него был свой шанс, и он его упустил. Дмитрий и, откровенно говоря, половина людей ее отца вместе с Эйбом придерживались другого мнения. Таким образом, то, почему Дмитрий все еще был здесь, действовало ей на нервы. — Дай мне немного времени, и я обещаю надрать тебе задницу. — Ловлю на слове, Маленький босс, — она улыбнулась, и они несколько минут посидели в тишине. — Могу я быть честным с тобой? Слова Николая застали Роуз врасплох, но она с любопытством кивнула в ответ на то, что он хотел сказать. — Я знаю, что это не мое дело, но я думаю, что ты скоро сдашься, — его слова застали ее врасплох. Николай был не из тех людей, которым нравится вмешиваться в жизнь других людей. — Со всей этой историей с Беликовым, я имею в виду. Я понимаю, что ты пережила трудные времена и столкнулась со множеством ухабов на своем пути, но это недостаточно веская причина, чтобы сдаваться. Спроси совета у кого-нибудь намного старше, кто знает немного больше о любви. Не упусти свое счастье, Роуз. — Я так понимаю, у тебя тоже есть какая-то история, окрашенная болью, которую ты хочешь мне рассказать? Как это сделали мой отец и Андрей? Как они потеряли любовь и обрекли себя на несчастную жизнь? — это не должно было получиться так мерзко, но Роуз не могла удержаться от подлости. Все вели себя так, как будто знали, через что она проходит, и в какой-то степени так оно и было, но она не собиралась так легко расставаться с прошлым. Дмитрию пришлось потрудиться ради ее доверия и любви; она не отдала бы их снова только для того, чтобы причинить боль. — Запомни мои слова, малышка! Ты же не хочешь пропустить это событие, — после этого Николай оставил ее в покое, сказав что-то о том, что ее отец нуждается в нем. Его слова крутились у нее в голове.***
Два дня спустя Роуз уложили на бок, приложив к груди пакет со льдом. По словам врача Эйба, это был всего лишь ушиб ребра, и она сможет вернуться к тренировкам максимум через три недели. Николай снова и снова извинялся за это, и Роуз заверила его, что во всем виновата она сама. Она была единственной, кто не обращал никакого внимания. Ее глаза были сосредоточены на плоском экране телевизора; она никогда бы не призналась в этом, но ее зацепила мыльная опера, которая шла последние несколько дней. Раньше она высмеивала эти шоу, слишком много драмы и клише, но когда у тебя вообще не было личной жизни, наблюдать за тем, как другие находят свой счастливый конец, было отчасти приятно. — Как ты себя чувствуешь? — ответом на вопрос Дмитрия было молчание. Она много чего перепробовала, чтобы заставить его оставить ее в покое, начиная с того, что кричала изо всех сил, и заканчивая тем, что фактически выставляла его из дома, но ничего не помогало. Пока она не попробовала самое известное наказание — молчание! Она игнорировала его до такой степени, что могла видеть, как он раздражен, но он не сдавался. Во всяком случае, пока. Он подвинулся, чтобы сесть рядом с ней на диван, и Роуз издала звук несогласия, но не остановила его. — Ты должна придумать что-то получше, чем молчание, чтобы оттолкнуть меня, ты знаешь, — она обиделась на его слова; что ж, ему придется потрудиться еще больше, чтобы вернуть ее. — здесь, чтобы остаться, Роза. Единственный способ для меня уйти — это чтобы ты сказала мне громко и ясно, что между нами все кончено. Что у тебя нет чувств, или что ты не была такой же несчастной, как я последние несколько месяцев. Только тогда я оставлю тебя в покое. Они оба знали, что эти слова никогда не сорвутся с ее губ. В прошлый раз это было достаточно трудно сделать.