Клякса Роршаха

Как только очередной клиент уходит, Ло медленно стягивает перчатки с вспотевших за долгие часы работы рук и с едва заметной брезгливостью бросает их в урну. Пару раз хрустнув позвоночником, разминаясь, он едва успевает поднести ко рту полулитровый бумажный стаканчик с забытым, давно остывшим кофе, как дверь кабинета чуть приоткрывается, и в проёме появляется раздражающе довольное лицо Монэ. — У тебя сейчас будет еще один, — улыбается она, на его взгляд даже как-то слишком ехидно — из больницы он уходил, среди прочего, с горячим желанием работать немного меньше, но синяки под глазами говорят, что его надежды и мечты разбились вдребезги. — Прости, она так просила записать её, хоть на последний сеанс, что я не могла отказать, — хихикает Монэ, прикрывая рот ладошкой, словно школьница. Ло закатывает глаза и кивает, натягивая на протестующие ладони новую пару перчаток. По кабинету разносится, автоматной очередью рикошетя от стен, жизнерадостное «здравствуйте!», и внутрь впархивает девчушка, совсем не похожая на его обычных клиентов: маленькая, в простых джинсах и футболке и улыбкой до ушей. — Привет, меня зовут Ло, что будем сегодня бить? — механически выдаёт он заготовленное приветствие и ждёт. Девчушка, сфокусировавшись на нем, зависает на пару секунд, ловя губами воздух, словно рыба, выброшенная на берег. Трафальгар удерживается от того, чтобы понимающе покивать, примерно представляя, какое впечатление производит на приличных девушек: почти двухметровая жердь, забитая татухами, с унылыми, вусмерть задолбавшимися глазами, которые многие по незнанию принимают за вгляд убийцы. Балансирует картину пушистая пятнистая шапочка, которую он не снимает даже в помещении, будто давно сросся с ней. Мугавара даже как-то не узнал его, когда Ло был без неё. Клиентка тем временем набирается храбрости, шагает к нему и вручает листок с эскизом. Там замысловатые переплетения линий образовывают какую-то неведомую хренотень, по скромному мнению Ло напоминающую кляксы из теста Роршаха, но, безусловно, имеющую для неё глубокое символическое значение. — Куда будем бить? — спрашивает Ло, готовясь к процессу. — На спину! — бодро рапортует девчушка. Ло окидывает скептичным взглядом её девственно чистые руки, шею, ключицы, в общем все, неприкрытое одеждой, возвращается к рисунку. — Это твоя первая татуировка? — намекающе уточняет он, уверенный в своей правоте. — Ага! — быстро и громко отвечает она. Количество оставшейся у неё после рабочего дня энергии уже начинает его раздражать. — И ты хочешь сделать такую большую? — Ло демонстрирует ей её же листок, — На всю спину? Первой? — Ага! — не задумываясь, повторяет она и кивает для усиления эффекта. Словно сама же себя в этом хочет убедить. Ло вдруг становится весело. — Подростковый максимализм? — он ухмыляется и застилает кушетку одноразовой салфеткой. Девчушка как-то сразу сдувается и становится больше похожей на нормального, по мнению Трафальгара, человека. То есть, не орущего жизнерадостно, словно ребёнок в парке аттракционов. — Скорее кризис среднего возраста, — хмыкает она. Ло улыбается уголком рта и кивает на кушетку. — Раздевайся и ложись. И надеюсь, что твои родители потом не придут с жалобами, — криво шутит он, тактично разворачиваясь к ней спиной. Пару минут она шуршит одеждой, а потом говорит, что готова. Ло оборачивается к ней и видит протянувшуюся посреди спины лямку белья. Ну да, смелая она, как же, усмехается Ло, опуская к ней руку и ловко щёлкая застёжкой. Она едва заметно вздрагивает, когда его горячая ладонь разводит полосочки ткани в сторону, проводит по коже, изучая будущий фронт работ, на секунду задерживаясь на позвоночнике. — Я начинаю, — предупреждает он, включая машинку, и добавляет, зачем-то понизив голос, — Говори, если будет больно. * — Сегодня после работы мы идём в бар, — тоном, не терпящим возражений, объявляет Монэ, врываясь в его кабинет во время обеденного перерыва. Рука Ло чуть сильнее сжимает онигири, из-за чего пара рисинок падает на пол. За годы их учебы, интернатуры и потом работы в больнице Трафальгар не помнит, чтобы она приглашала его куда-то, поэтому сейчас он настолько озадачен, что даже не может с ходу придумать, как и куда пооригинальнее ее послать. — Или я скажу Цезарю, куда ты сбежал из больницы, — ухмыляясь, добавляет она, когда Ло собирает упавшие рисинки бумажной салфеткой и выкидывает. От упоминания их бывшего заведующего отделением, которого чуть не посадили по, упс, его, Ло, наводке по подозрению в получении взяток в крупном размере у Трафальгара начинает еле заметно дёргаться глаз. Он обреченно кивает Монэ в знак согласия и провожает ее тяжёлым взглядом, жалея, что эпоха киборгов со встроенными в тело лазерами ещё не наступила. Не кстати в голову приходит мысль, что Фрэнки наверняка вмонтировал бы их не в глаза, как нормальные люди, а, например, в соски. Ему однозначно стоит перестать так много общаться с друзьями Мугивары. Он до конца дня думает, не прихватить ли с собой скальпель и не прирезать эту коварную дрянь где-нибудь в укромном уголке. * Бар встречает их оглушительным ревом колонок, визгами разгоряченной толпы и въевшимся в мебель запахом алкоголя, который вызывает непрошеные флэшбеки с прошлой работы. Монэ, держа Ло за край рукава толстовки, пробирается сквозь плотно набитый, как автобус в час пик, танцпол, окольными путями, ловко лавируя между скоплениями людей, огибая едва держащихся на ногах. Растолкав пару двухметровых амбалов, подозрительно напоминающих Ло бывших клиентов их тату-салона, она роняет руки на барную стойку с таким триумфальным видом, будто только что первой добежала марафон на олимпийских играх и выиграла золото. Ло оплачивает ее мартини и свой виски, озирается по сторонам. Монэ пока еще держится рядом, будто оправдывая своё приглашение, мол, да, она тут, с ним, а как ещё? Трафальгару хочется, чтобы она побыстрее нашла себе кого-нибудь и пропала. Желательно, без вести. Виски с непривычки обжигает рот и теплом спускается в пищевод, так что в толстовке становится нестерпимо жарко, и Ло закатывает рукава по локоть. Он делает очередной маленький глоток, как чувствует чей-то взгляд, поднимает глаза и замечает ту самую девчушку, спину которой забивал на прошлой неделе кляксой Роршаха. Она радостно машет ему обеими руками, словно пассажир круизного лайнера, потерпевшего кораблекрушение рядом с необитаемым островом. Ло молча салютует ей стаканом, прячась за ним. Девчушка, не замечая признаков интереса к себе, милосердно возвращается к своим делам. Когда Монэ, смазанно прошептав ему в ухо что-то вроде «увидимся в понедельник на работе» и «случайно» мазнув мочку губами, скрывается, Ло от нечего делать наблюдает за девчушкой, считает количество опрокинутых в нее стаканов с янтарной жидкостью. Забивает после восьмого. Он сам не понимает, какого черта торчит здесь так долго. Выходя покурить, Ло лениво задумывается над тем, что вряд ли это был холодный чай, как девчушка вываливается следом и, не рассчитав траекторию, врезается в него. Инстинктивно он распахивает гостеприимные объятия и прижимает ее к себе, чтобы не пришлось прямо здесь, в провонявшем грязном переулке вправлять ей нос (а ведь он может). Она доверчиво утыкается лицом ему в толстовку, обнимает и замирает так, будто забывая, зачем вообще вышла на улицу. Ло меланхолично выпускает дым в светлеющее небо, придерживая ее за талию одной рукой. — Отвезёшь меня домой? — раздаётся откуда-то снизу. Трафальгар обреченно закатывает глаза. Надеется, что Монэ и Цезарь, да и Доффламинго за компанию, из-за которых он оказался в этой безвыходной ситуации, прямо в эту секунду умирают от асфиксии, вызванной приступом неконтролируемой икоты. Выуживает из кармана джинсов мобильник и открывает Убер. — Диктуй адрес. — Я забыла, — бубнит она в его толстовку, зарываясь в объятия поглубже — в четыре утра в одной футболке прохладно, — Вези к себе, — она наконец поднимает на него глаза, и Ло здоровается с плещущимися в них чертями. Вопреки его ожиданиям, она не пристает к нему в такси, а мирно дремлет у него на плече. Но вот когда за ними закрывается дверь квартиры Ло, она, застав его врасплох, наваливается на него всем телом, прижимая к стене, и лезет целоваться. По началу Трафальгар, рассчитывая на нарушение координация из-за количества выпитого, уклоняется, но девчушка не сдаётся. В конце концов, Ло отвечает на поцелуй, надеясь отпугнуть ее вялой реакцией. Куда там. Сам не замечая как, он проводит рукой по ее талии, по бёдрам и кое-что для себя решает. — Сначала душ, — оторвавшись от нее, велит Ло, кивая в сторону ванной. — Ну уж нет, — она комично надувает щеки, становясь прохожей на ребёнка. И как ей только столько наливают? — Сначала душ, — твёрдо стоит на своём Ло. — Какой правильный, — фыркает она, но все же с неохотой отлепляется от него и шлепает в ванную. — Помощь нужна? — спрашивает Ло у закрывающейся перед его носом двери. — Сама справлюсь, — кричит девчушка изнутри. Ло кажется, что напоследок она показала ему средний палец. Как только она выходит из душа, Ло встает с кровати, откладывая телефон, и идёт ей навстречу. На полпути они встречаются, она уже готовится к повторной атаке, как он хватает ее своими большими ручищами за голые, чуть влажные плечи и низко шепчет, доверительно глядя прямо в глаза. — А теперь я. И спешно скрывается в ванной. Когда Ло заходит в комнату, она уже спит, свернувшись калачиком. Трафальгар ухмыляется и с чувством выполненного долга ложится рядом, накрывая их обоих одеялом. * Ночью полотенце, в котором она так и уснула, не дождавшись его, сбивается, и теперь она голой грудью прижимается к нему, переплетаясь с ним ногами. Ло мерно гладит ее по спине, лопаткам, считает позвонки и листает ленту, когда ближе к двенадцати его новая знакомая начинает ворочаться. Она удобнее устраивается на нем, чуть поёрзав, закидывает руки ему на грудь, забирается под пижаму, водит маленькой ладошкой по коже. А потом резко замирает где-то напротив спокойно бьющегося сердца, когда его грудная клетка слегка трясётся от немого смеха. — Ну как ты, пьянь? — беззлобно спрашивает Ло у ее макушки. Макушка не отвечает и не двигается. Вместо этого девчушка накрывается одеялом с головой. — Отстань, — плотная ткань глушит слова и искажает интонацию, но Ло прямо видит, как она опять надулась, и улыбается. — И вообще, чего стиснул меня так? — Чтобы ночью не свалилась, — улыбается Ло, — Завтракать будешь? — погромче спрашивает он у свертка и не без труда вылезает из постели. — Отож! — в одно слово восклицает она, высовывая растрепанную голову из своего убежища. Ло бросает на кровать свою старую домашнюю футболку, которая ей, наверно, будет вместо платья, и идёт на кухню. Девчушка выползает минут через пять на запах шкворчащего на сковороде бекона и, осмелев, заглядывает ему через плечо. — А поесть до душа можно будет? — опасливо спрашивает она, забираясь на стул с ногами, когда Ло ставит напротив неё тарелку с яичницей. Трафальгар ржёт в голос, обжигаясь кофе, и кивает. — Как татуировка? — спрашивает он, складывая тарелки в раковину. Она расслабляется, гордо улыбается, поворачивается спиной и задирает майку, демонстрируя ему далеко не только его работу. Ло довольно хмыкает, задерживаясь взглядом чуть ниже, чем нужно. Заживает хорошо. — Дашь зубную щётку? Ло кивает. Из ванной она выходит посвежевшая, в заботливо постиранной им одежде. Стараясь не пересекаться с ним глазами, копошится в прихожей, пытаясь влезть в кроссовки. Ло оказывается у неё за спиной, когда она оставляет бесплотные попытки и уже хочет попросить у него ложку для обуви, как он лодочкой обхватывает ее лицо ладонями и целует. — На чем мы вчера остановились?