Признаться честно, я ни черта не помню, как подсел на эту дрянь. Мне предложили покурить травы под предлогом, что после одной затяжки мне станет «пиздецки кайфово». И они не соврали: я разложился на диване, что находился неподалеку, чувствуя себя пролитым кофе. Оно точно также растекалось лужей на полу. Я думал, что один косяк мне не навредит. Что это предел всего, что могло принести бы такое удовольствие и ограничить навязчивым мыслям проход в мою и без этого, наполненную всяким дерьмом, голову. Я блядски ошибался, ведь каким-то образом мне удалось от таблетки под языком и сигареты между пальцами докатиться до ебучего шприца в вене. Я не заметил, как стал той самой лужей, которой боялся стать с подросткового возраста.
Шум машин, проезжавших мимо, совсем уже не имел значения. Несмотря на то, что улицы были полностью пусты, лишь тусклые фонари моргали среди кромешной темноты, в одном из клубов громко играла музыка, и запах табака воротился в легких, заменяя обычный кислород. Зак протолкнулся сквозь толпу и двинулся ближе к своим друзьям, которые уже ждали его около сорока минут. Ему было привычно опаздывать на такие встречи, а в этот раз причина была более веской. Но все же, ему удавалось удерживать на лице чуть натянутую улыбку, и нетрудно было понять, что он успел выпить без них. — Зак! Чувак! — Питер подскочил с места и похлопал друга по плечу. Они учились раньше вместе в средней и старшей школе, и по сей день поддерживали дружеское общение. — Какого хера ты не написал мне? Я бы довез тебя на своей машине, — Он скрестил руки на груди, бросая кроткий взгляд на рыжеволосую девушку в углу. — А то мы уже заволновались, как же ты усердно добираешься до нас в такой ливень. — Правда от него остались лишь небольшие капли дождя, которые стекали вдоль по крыше и попадали на асфальт. — Эмма! Сучка! Это ты мелодрам пересмотрела и подала им идею? — С нотками сарказма произнес он и ядовито приподнял уголки губ, занимая место как раз рядом с девушкой. — Годы идут, а вы не меняетесь. — Майло закатил глаза и кивнул Тедду, который пару минут назад отошел за выпивкой. Правда, он скорее сам выпьет, чем принесет всем остальным. — А ты что думал? Разве тогда не больше поводов для ностальгии? — Питер засмеялся, а остальные подхватили, потянувшись до алюминиевых банок пива. — Да такая там ностальгия, мать твою, Питер? Говоришь, как семидесятилетний дед! — Зак с щелчком открыл банку и сделал глоток крепкого напитка, приподнимая брови. — Зак, а где Дилан? Мне казалось он должен был быть с тобой. — Он как сопливая баба, такие места не для него. Даже Эмма из своей норы вылезла. — Захохотал парень, но с его «подкола» в сторону младшего брата не послышалось ответного смешка. Майло поднялся с места и поднял руку с банкой вверх. — Никто не обрадуется, но я все же скажу, — Он прочистил горло и оглядел всех присутствующих. — Я рад всем, кто пришел сюда. И особенно меня делает счастливым мысль, что мы все еще поддерживаем контакт несмотря ни на что. Спасибо вам. В следующий раз будем надеяться, что соберемся полной компанией. Среди них воцарилась тишина, но Зак внезапно встал и начал громко аплодировать. — Браво, ваша снисходительность! Остальная компания тут же оживилась и друзья чокнулись банками, протягивая из уст какие-то мимолетные фразы, вальяжно усаживаясь на свои места. Парень не особо вникал в диалог между ними, который казался в эту секунду достаточно бурным. Они между собой столько за год не переговаривались, а тут такое. Его глаз сумел заметить лишь сигарету, которую вытащил Майло и расслабленно закурил, делая затяжки одну за другой. — Поделиться не хочешь, а? — Сонно проговорил Зак, кивая головой. — Это трава. Уверен, что будешь такое? — Да хоть цветочки, дай сюда! Он пожал плечами и достал еще один косяк, наблюдая за тем, как собеседник зажал его между губ и взглядом показал, чтобы Майло поделился с ним «огоньком». Ему не остается ничего, кроме как сделать так, как хочет его товарищ, ведь Зак всегда был тем человеком, который добивался того, чего желает. Его натура, в принципе, была известна здесь каждому: грубая и совсем не подготовленная к неудачам или проигрышам, его лидерство могло сыграть где-то и хорошее качество, и плохое. Но все же, в голове его могло быть лишь одно — ему хотелось быть самым лучшим и он считал, что докажет это, если будет полной противоположностью своего мягкого и нежного младшего брата.Дальше все было смутно. Эта дрянь будто бы выбила из меня весь контроль, мне рассказывали, что я был необычайно энергичен и на языке у меня было куча нелепых шуток, которые можно было бы записывать, а потом вещать в долбанном стэндапе. Из памяти будто бы вырезали то, что я творил в том самом баре, а вот стоило мне явиться домой — я запомнил все в малейших, черт возьми, деталях.
Дилан оторвал свою голову от книжки и прислушался к чужим тяжелым шагам. Он поднялся с дивана и подошел к брату, схватив его за плечи. — Где ты был? Уже четыре часа утра, — Тараторил младший, но его ладони тут же были отдернуты. — Отвали, баба, — захихикал он и кривой походкой шагнул в сторону окна. — Что с тобой? Ты курил что-то? — Нетрудно было догадаться, когда Зак повернулся к нему лицом и бездумно пялился глубиной своих темных глаз. — А ты что торчал все это время дома? — Потише, мама спит. — Знаешь, Дил, ты дохуя красивый, потому что до ужаса похож на меня. Его ладонь потянулась к чужой щеке и скользнула по ней. Парень почувствовал как холодные кончики пальцев с дрожью ощупывают его кожу. — Иди отоспись, — Твердо проговорил Дилан, но старший его совсем не слушал, лишь неряшливо оставил поцелуй над верхней губой. Чувство растерянности застыло в крови вместе с непривычным жаром, но он все же оттолкнул его, под предлогом того, что все, что происходит в данный момент — неправильно. Зак просто перебрал и совсем не думает о том, что делает. — Хорошо, я понял. Тихо смеясь, с неловкой улыбкой ответил он и поднял ладонь наверх. Он не знал, пришлось ли ему действовать на поводу собственных желаний или это просто эффект наркотика, да и думать было некогда. Он скрылся в темноте коридора и едва не встретился лбом со стеной, а потом все же нашел нужную комнату, тут же прячась в теплоте собственной кровати.