"О, прекрасный мотылек,
о чем же повествует
танец твой, что огонек
прервать теплом рискует?
Взмах тонких крыльев:
мне в ночи
тебя совсем не видно.
Взмах темных крыльев:
в пламени свечи
сгорать не так обидно.
Я восхищаюсь, без прикрас
твоим полетом скромным.
То, как ты исполняешь вальс,
оставит след на сердце
жженный.
И ты порхай,
и ты светись,
и ты к мечте лети.
А я останусь тут,
а я буду следить,
а я.. я буду восхищаться.
А ты исчезни в темноте небес
и будто не было твоего танца.
И никогда не вспоминай,
что без тебя я словно бес
буду в истерике метаться."
* * *
светло-коричневый мотылек кружит по комнате в поисках спасения от душной ловушки. свет выключен, но темнота совсем не кажется кромешной, ибо глаз ночного насекомого привык к вечной мгле. хотя, окутывающая все вокруг и вселяющая страх неизвестность, спрятавшаяся в самых темных и недоступных уголках помещения все же присутствует. казалось бы, никтофобия у мотыльков, даже если не у самых обычных – это уже абсурд. ведь активная деятельность совершается ими именно в ночное время. в таком случае, что же столь сильно тревожит мотылька? откуда этот страх неизвестного и ощущение, будто оттуда, из темного угла полупустой комнаты, глядит некто, готовящийся напасть? почему его так пугает эта гнетущая атмосфера ужаса и словно агрессивного настроя темноты? сбежать некуда, но желание убрать чувство неизбежности и этот гнетущий комок ощущений так и кричит "улетай". только вот лететь некуда: окна плотно закрыты. оправдать текущую ситуацию можно было бы духотой, которая непривычна ночному мотыльку. ведь на улице всегда свежо и комфортно, даже в темноте. а закрытые помещения, особенно где закрыты все окна и из щелей не завывает норовящий пробраться внутрь ветер – далеко не благоприятное для самочувствия и настроения ночной бабочки место. следовательно, у него недостаток кислорода, сопровождающийся головокружением и паникой, от чего привычная тьма кажется ужасающей. все ведь именно так, верно? отвлеченный от физического окружения и погруженный в чувство страха, мотылек не успевает заметить, как неизвестная крупная фигура мелькает в темноте и молниеносно приближается к растерянному насекомому. всё произошло настолько быстро, что крылатый цветок не успевает среагировать. человек? возможно. вот только движения его слишком быстрые, бесшумные и грациозные, слишком изящно-пугающие, безмолвно унижающие своей ужасной красотой. тишину, которая ранее не нарушалась никаким звуком. ведь было бы странно, если бы трепет тончайших крылышек издавал хоть какой-то шелест. секундный приглушенный хруст колена неизвестного существа, нарушил тишину. силуэт тут же стремительно уменьшается в росте и неизвестное существо уже сидит на корточках, сверкая глазом, в коем отражается блик от света луны, каким-то образом проникшего через мутное окно, запачканное временем, пылью, паутиной и, возможно, чем-то, о чем насекомому лучше не знать. неожиданный громкий хлопок не только нарушает глухую тишину и сотрясает воздух, но и заставляет каждую нервную клеточку, что и без того трепещет от страха в маленькой голове насекомого, сжаться до микроскопических размеров и тем вызвать сильнейший звон, от которого чувствительные усики готовы были разорваться, лишь бы не передавать по нервным окончаниям информацию об этом ужасном чувстве в мозг. бедное ночное насекомое яростно бьет крылышками, пытаясь выбраться из ловушки холодных.. нет, даже ледяных ладоней (почему этот некто настолько холодный? он что, ходячий мертвец?), но все безуспешно. мотылек явно начал бы яростно материться, если бы мог говорить, но кроме очень тихого писка крайне высокой тональности у него ничего выжать из себя не удалось. молниеносно его крылья перехватили тонкие израненные пальцы прежде накрывающей его сверху ладони того слишком идеального физически подобия человека, после чего сознание уже жалкого подобия бабочки полностью отключается от переизбытка стресса и боли (да-да, у этого существа есть нервные окончания даже в крыльях): слишком много эмоций приходится пережить этому существу в столь страшный и непонятный момент. когда сознание насекомого наконец пришло в норму и мотылек очнулся, его нервы и крылышки затрепетали, но не от смертельного ужаса, как было ранее, до падения в истощенный обморок, а от неожиданной радости тому, что он свободен и опасность, кажется, наконец миновала. разумеется, он тут же решился наконец улететь на открытый воздух, куда-нибудь подальше от страшных существ и душных комнат, так что принялся ускоренно делать махи крыльями, стремясь их размять и сдвинуться с места. но как бы сильно он не старался, каждый раз, когда он пролетал некоторое расстояние, мотылек лишь ударялся о невидимое препятствие и ошеломленно падал. прозрачный купол, чьи очертания было едва возможно уловить был ничем иным, как стеклянной глубокой тарелкой, что образовывала ловушку для насекомого, старательно переваривающего ужасающую истину. точнее, безуспешно пытающегося переосмыслить полученную информацию, но крошечная головушка ночной бабочки не способна на это, так что мотылек со временем вновь и вновь пытался выбраться, игнорируя толстые стеклянные стены. — с пробуждением, дитя ночи. — внезапно промолвил неизвестный, плавно выходя из тени. от сего появления бабочка замерла, словно это могло скрыть ее от взгляда громадного существа, однако парень лишь дернул щекой и вновь заговорил, приблизившись уже на достаточное расстояние, чтобы видеть мотылька в мельчайших деталях. — позволь представиться, я – Скарамучча, марионетка. во всяком случае, моя оболочка выглядит именно так. хрупкие крылья насекомого тревожно подрагивают от внезапного осознания — он понимает речь существа, стоящего прямо перед ним. ответить, конечно, не может, но и сказать ему нечего, даже если бы была возможность. что он мог бы? вежливо поприветствовать куклу, которая чуть не стала причиной остановки его слабого сердечка? послать Скарамуччу нахер? а толку? — я прекрасно понимаю всю абсурдность собственных слов, ты наверняка напуган и хочешь поскорее отсюда улететь. — задумчиво шелестит голос игрушки, что мечтательно улыбается своим мыслям. — однако! я предлагаю тебе стать моим другом. будешь жить тут со мной. как тебе предложение? настольная лампа слабо подсвечивает комнату, желтоватый теплым свет направлен прямо на мотылька и привлекает внимание бедного насекомого из раза в раз. ночная бабочка изо всех сил старается игнорировать притягательный источник света, нагретый от долгого использования, но вся его сущность противится порывам, а потому насекомое постоянно безуспешно одергивает себя и до боли сильно бьет крылышками друг о друга, дабы избежать гипнотического действия лампы и ограничить его до нескольких секунд. увы, в жизни бабочки есть немало минусов, а самый большой — этот. Скарамучча, разумеется, все это знает. он бы не выбрал этого мотылька, если бы не понимал его сущность и не был знаком с повадками насекомого. именно его знание и стало причиной, по которой он так пристально следил за каждым движением насекомого, оставаясь при этом в тени. и именно потому он уселся на рядом стоящее кресло, ограничивая обзор на яркий объект своей головой, как только ночная бабочка попала под полное влияние света. сам он не испытывает особых трудностей перед завораживающей лампой, ведь взгляд его направлен в противоположную сторону. но вот насекомого не спасает даже то, что свет искусственный, ибо этот факт не уменьшает производимый эффект. Куникудзуши предугадал и продумал все до мелочей. в этот момент, когда профиль марионетки приобретает невероятно красивые очертания, окутанные мягким светом, что вырисовывает четкие тени на лице Сказителя, представляется прекрасная возможность рассмотреть это элегантное существо, ведь не уделить внимание столь красивой, интересной и примерной, по ее собственному мнению, особе попросту оскорбительно! одежда на нем самая обычная, матовая и чёрная, с красными и фиолетовыми элементами. плечи открыты, а вырезы от высоко поднятой горловины кофты до подмышки и свободный широкий рукав позволяют рассмотреть странную татуировку, расположенную чуть ниже правой ключицы. это выцветшая бабочка с заостренными на концах овальными крыльями, что перекрывает неудачный, возможно, даже болезненный опыт, осевший на коже в виде уродливого шрама, что не удалось полностью спрятать при помощи въевшейся в фарфоровую кожу краски. крылья насекомого украшают знаки электро элемента с четкими завитками. когда-то давно Скарамучча пообещал себе, что никогда не расскажет о происхождении этой своей марки. черные облегающие шорты подчёркивают худые бедра и сильно выделяются на фоне девственно бледной кожи, которой словно никогда не касались лучи главной звезды, вокруг которой вертится планета. высокие, начисто вычищенные черные сапоги на толстой подошве с туго затянутой шнуровкой украшены по краям измятыми временем и жизнью ювелирно тонкими крыльями, сделанными на каркасе из железной проволоки, сетчатой коричневой ткани и знаков уже анемо стихии, что вышиты на ткани при помощи блестящих бирюзовых ниток, противореча, казалось бы, нерушимой цветовой гамме. пространство между боковой частью свитера-майки и пришитым самостоятельно широким подобием рукава, что по форме напоминает штанину в джинсах клеш и крепится к боку свитера мелкой петлей, занимают коричневые шелковые "крылья" (о да, вопреки тому, что Скар – марионетка, он все равно весь увешен подобными символами), складывающиеся настолько аккуратно, что даже на столь нежной ткани не остаётся ни единой вмятины или складки. марионетка словно носит с собой маленький утюжок и разглаживает крылышки каждые пять минут, но в действительности это не так. кожа Скарамуччи очень бледная, без единого пятнышка или царапинки (за исключением ранее упомянутого шрама, перекрытого татуировкой). абсолютно нетронутая кожа, которую по незнанию можно сравнить с хрупким глянцевым фарфором; только красные нити, вшитые четкими узорами в кожу куклы от уголков рта до линии подбородка, проводящие округлые узоры вокруг запястьев и пальцев и создающие непонятную фигуру на левом колене говорят о том, что он — не просто идеальная игрушка с полки в магазине, а ужасное произведение искусства. яркие фиолетовые глаза с неестественно белыми бликами и чересчур густыми черными ресницами подведены красными тенями. правда, в действительности это не совсем тени — рисунок настолько идеально совпадает с текстурой его кожи, что его легче сравнить с очередной набитой татуировкой. хотя казалось бы, какой идиот в здравом уме станет делать татуировки на веке? с другой стороны, нормальные люди (даже тут промах, ведь он не совсем человек) не вшивают в собственную кожу нити. кто вообще сказал, что Скарамучча в здравом уме? да и кто знает, вдруг эти уродующие действия были сделаны против его воли.* * *
мотылек все понимает. каждое слово этого пугающего существа. он летает из стороны в сторону, бьется о невидимые, но осязаемые стенки сосуда снова и снова, будто пытаясь показать свое несогласие с предложением марионетки, при этом по возможности скрыть то, насколько глубоко гнетущий ужас прокрался в его голову. Скарамучча же только этого и добивается: довольная, далеко не самая добрая улыбка возникает на его лице и он откидывается на спинку стула, позволяя мотыльку вновь увидеть свет, оказывающий практически наркотическое влияние на бедное создание. и мотылек, опьяненный влечением, примыкает к стенке, пытаясь впитать свечение в себя и поглотить своеобразный наркотик. марионетка в это время легким движением руки перехватывает своеобразную клетку для насекомого, выключает свет и спокойным голосом произносит смертельный приговор для психического (и не только) здоровья ночного создания. — рад, что ты согласился. — в темноте и полной изоляции от свежего воздуха создается впечатление, будто его голос звучит одновременно из ниоткуда, и в то же время отовсюду. — у тебя изначально не было возможности отказать, так что прекрати трепетать своими крылышками. протест не принимается. любой ответ, как и его отсутствие означают согласие. — смакует ощущение господства. — нам не хватает лишь контракта, но это не в моем стиле. итак, отныне и впредь ты будешь моим коллегой, подопытным и другом. бедное подобие бабочки в ужасе опадает вниз, вслушиваясь в гипнотический тембр голоса марионетки и молясь Господу, в надежде перестать слышать слова, тяжелым молотком вбивающиеся в уши. каждый звук, каждая буква бьет по психике и органам осязания и отдается в голове громким эхом. — тебе наверное интересно, каковы условия нашего сотрудничества? — усмехается Скарамучча, сверкая бликами в глазах, которых в теории быть не должно, ведь в комнате стоит кромешная темнота. — все просто: ты сопровождаешь меня, пока мне не надоест за тобой следить и даешь согласие на любой ущерб, причиненный твоей никому не нужной особе.* * *
путешествовать со Сказителем невыносимо. он весь невыносим, ибо всю жизнь, сверху и снизу, слева и справа, всюду видел только себя, общался и считался только с собой и не имел иного окружения, кроме безмозглых светлячков, раздражающих своим жужжанием по ночам. чертов эгоист, которому абсолютно плевать на всё и всех. из этого выливается интересное противоречие его сущности: Скар – марионетка, которая одновременно с тем является кукловодом. он будто руководит другими при помощи нитей, причиняющих ему самому боль, при этом являясь не просто кукловодом, но и игрушкой в собственном спектакле. эта эгоистичная кукла подвергает пыткам каждую клеточку тела мотылька, при этом заботясь о том, чтобы слишком сильный ущерб он не получил. ему важно, чтобы мотылек был жив. марионетка ставил самые извращенные опыты, какие только приходили в его голову. искупать крылья мотылька в воде и проверить, как он сможет двигаться? постоянно держать его на свету, а после поместить в маленький коробок, в коем темнота кромешная, а от того нервы страдают не только от клаустрофобии, но и от ужаснейших ломок от недостатка привычного "наркотика"? подвергнуть тело насекомого пыткам температурами? да запросто. с каждым разом ночная бабочка страдает все сильнее, все больше мечтает наконец закончить мучения и уж лучше умереть. однако смерть своеобразного друга не входит в планы Странника, а потому после каждой травмы он залечивает раны мотылька и дарит столь нужную порцию ярких лучей, удовлетворяя потребности, возникшие ввиду привитой зависимости. взаимная ненависть? и да и нет. они презирают друг друга, разумеется. Сказитель мотылька за то, что он слишком слаб и беспомощен, а мотылек в свою очередь ненавидит всю сущность марионетки, прозвавшей себя Господином. дни сменяются один за другим, а вечное напряжение становится рутиной и начинает надоедать обоим. пытки становятся привычными: мотылька пичкают химикатами и гипнотизируют яркими огнями, а он потихоньку вырабатывает иммунитет и начинает сопротивляться. солнечный свет – что-то неизвестное для парочки отбитых существ: они поселились в оборудованном подвале с одним маленьким окошком под потолком. уже и не счесть, насколько долго они не выходили наружу. однажды Сказитель ради интереса взглянул на луну, но влияние было очень странным: он будто озверел, метаясь по комнате как мотылек под действием наркоты. если бы ночное насекомое имело силы и возможности, оно бы наверняка рассмеялось подобной картине, ведь видеть марионетку не в порядке было слишком странно и на удивление радостно. эти двое очень похожи, хоть и не признаются себе и друг другу в этом. разница, может, в том, что Скарамучча, имея сознание и сокрытую внутри сущность мотылька, родился в кукольном теле марионетки с человеческим ростом. природа сыграла с ним злую шутку, но для него так даже удобнее; Странник научился видеть в своей странности плюсы. человеческое тело, заключающее в себе сущность мотылька и качества марионетки — это ведь супер комбо! потому Сказитель и является прекрасным мерзавцем.* * *
возможно, пережив все страдания и недопонимания характеров друг друга, мотылек и марионетка сдружились бы. вот только появилась проблемка — даже лучшие совершают ошибки. и не всегда их возможно исправить. по крайней мере не в нашем случае."when it will start to rain and snow
I'll suicide, so please come on,
don't cry and try to save my soul,
it will be worse five times in row."
в результате очередного эксперимента, заключавшегося в том, что насекомое должно было избегать открытого огня (а при том, что огонь — источник света, к которому, как известно, у него нездоровое влечение, это становилось несколько проблематично). Сказитель наблюдал за тем, как вымотанный мотылек из последних сил махал тонкими крылышками, пытаясь держаться на расстоянии и никак не понимал, от чего его движения кажутся такими тяжелыми и непривычными. не понимал он ровно до того момента, пока крылья его подопытного внезапно не воспламенились. тогда Скарамуччу пробило осознание, что он не обратил внимания на непонятное бульканье перед началом эксперимента: мотылек искупался в керосине. тут херово стало не только насекомому, горящему заживо, но и его Господину, и без того большие глаза которого увеличились по крайней мере в два раза от шока и непонимания, что вообще делать в такой ситуации. он не предусмотрел неудачу, ведь никогда не думал, что может допустить ошибку. также, как и не мог допустить, что исчезновение излюбленного мотылька из его жизни станет для него трагедией. он не осознавал, насколько мотылек стал важен для его жизни до этого момента. кукла бросилась к камере, судорожно пытаясь открыть замысловатые замки трясущимися руками, потушить этот ужас и спасти насекомое, которое осыпалось пеплом буквально на глазах. ниточки жизни привязались к насекомому и сделали Сказителя зависимым. ночная бабочка погибла в результате несчастного случая. но разве к этому все не шло? разве это не ожидаемый итог? марионетка уже и не знает. он лишился того, что независимо от его собственных желаний стало смыслом его жизни. Скара не успел сделать ровным счетом ничего.* * *
он сжег свои крылья. он покрыл свою некогда идеально чистую кожу рубцами, ожогами и шрамами, которые уже ничем не скроешь. это уже не тот Скарамучча, который несколько месяцев назад насмехался над чужими страданиями и заботился исключительно о собственной натуре. это сломанная кукла, которой место только на свалке, в очереди на сжигание ненужного мусора. отброс. взгляните на небо. возможно, вам удастся увидеть, как Господин Скарамучча изо всех сил пытается куда-то улететь. возможно, ему даже удастся вызвать у вас восхищение. и все же его крылья никогда не были созданы для полета, а сейчас, изрезанные, обгорелые, от которых осталась от силы треть, тем более. и если вы проследите за ним достаточно долго, то обязательно увидите его падение. не сумев смириться с потерей, марионетка сначала потерялась в боли и страданиях, а в итоге потеряла себя. его запомнят лишь звезды и некогда противные светлячки, изредка жужжащие о его несчастной участи.