Поле нашего боя - твоё сердце

— Может нам стоит завести ее внутрь? — Ты что? Не смей к ней сейчас подходить. Совсем с дуба рухнул? — Но она же может простудиться. И без того сейчас слаба здоровьем… Два человека стояли на террасе, опасаясь вмешиваться. Дождь ритмично барабанил по загнутой крыше, приглушая их голоса, но все равно они старались говорить тише, чтобы девушка, не дай Бог, их не услышала. Последние дни небо, земля и все в округе было омрачено тем, что творилось в крохотном поселении в горах. Сама погода встала на сторону молодой девы, что переживала трагедию. Подобно ее матери, она была готова крушить все, что хоть как-то могло помешать. Порывами леденящего ветра, загоняя людей в свои дома, каплями дождя, что ощущались острыми копьями она угрожала каждому, кто хоть на мгновение пытался покинуть убежище под крышей. Казалось, что все в этом мире ограждало болезненно худой и бледный силуэт. Боль сковывала сердца каждого, кто был невольным свидетелем, но никто не знал, как тут помочь... Весна вступившая в свои полноправные силы, окрашивала листву деревьев зеленым, распуская прекрасные цветы слив и персиков, цветущих тут. И теперь скрытая деревня была, как никогда живописна. Горы, создающие кольцо вокруг поселения, царапали низкие, практически черные облака. Черепицы из красной глины, на деревянных домиках, ярко выделялась, обращая на себя внимание. Сбиваемые, крупными каплями воды, нежные лепестки цветов, кружили в воздухе, и завершали свой танец в белоснежных волосах юной девушки. Ее дыхание застревало паром в памяти воздуха, прежде чем потоки холодного ветра уносили его за собой. — Может все-таки… — хотел было сказать один из людей, но его прервал крик, что пробирал до самой глубины души, заставляя кончики пальцев дрожать. Эхом по пространству разнесся протяжный вой. Он был настолько обреченным, что сердце переставало биться на мгновение, а затем начинало стучать с удвоенной силой. Мурашки поднимались вверх по затылку, сводя скулы, вынуждая неловко отвести взгляд в сторону. Даже имея непоколебимое желание помочь, все оставались бессильны. Кто мог смягчить горечь той, что потеряла все… Фигура, облаченная в черные одежды, сидела на коленях перед маленькой могилкой. Тело дрожало не от пронизывающего холода, а от пустоты, что разрывала все внутренности. Девушка прижимала руки к груди, но это не помогало никак, остановить истошные рыдания, рвущиеся наружу. Деревня, скрытая в горах, впервые за несколько сотен лет, приняла к себе чужака, который проник под кожу каждому, занимая место в сердце. Ей было пятнадцать лет. Красивая, умная девица, будущее, которой должно было быть чудесным, как у прекрасного цветка. Распустившись, она могла красить дом благородного мужа, принеся почет в две семьи. Примерная дочь, послушная невеста. А стала сиротой, потерявшей родителей в одночасье. Женщиной, что не смогла выносить ребенка от насильников. Волосы цвета вороньего крыла, навсегда сменили свой цвет на белоснежный. Кожа, как атлас, была покрыта десятками шрамов, а искра в глазах, должно быть, потухла навеки. Она не была виновата в произошедшем, но все это навсегда перечеркнуло благополучное будущее, в качестве невесты для хорошей семьи. Ни одна сваха во всем Китае не смогла бы порекомендовать ее теперь. А, к сожалению, удел женщины был прост — хорошо выйти замуж… Об этом судачили все старухи поселения, грустно поглядывая на молодую девушку. Будто бы это было сейчас самой главной проблемой в ее жизни. Но люди старого поколения, несмотря на отшельничество, смотрели далеко вперед… Она не спала, она не ела, она просто сидела возле крохотной могилы и плакала сутками на пролет, а в редкие моменты затишья, что-то бормотала себе под нос. Все это продолжалось до одного момента: — Цветок лотоса. Капли дождя перестали падать на тело, остановленные преградой. Тонкие пальцы сильнее сжали чернозем на свежевскопанной могиле. Но она не подняла голову. Женщина стояла над черной фигурой, держа над ней красный зонт. Она была той, кто нашел Юи посреди горы трупов, раненную, изголодавшуюся и принесла в деревню. Сатоши было сорок семь лет. Так и не создавшая семью после смерти мужа и маленькой дочери, она отыскала в Сё то, что было близко ей самой. И понимала ее сейчас лучше, чем кто-либо другой. — Я знаю, ты чувствуешь себя грязной. — без особых эмоций говорила Сатоши, потому что сейчас они были ни к чему. — Духом светел и чист, не подвластен ни грязи, ни илу, лотос в тёмном пруду — и не диво, что жемчугами засверкала роса на листьях. Женщина, процитировав, вложила в руки, уставившейся на нее Юи, сорванное растение. — Никто во всем мире не сможет понять твою боль. Тебе остается ее только принять. Раны на сердце заживут, но шрамы никогда не исчезнут. Я вижу в тебе этот цветок, но ты сама, навряд ли, когда-то смиришься с этим… Положи его на могилу. — Юи опустила взгляд на бутон в своих руках. С тех пор прошло так много лет… Она правда, так и не смогла увидеть в этом растении себя, но нашла совершенно другое значение, которое хоть как-то грело истерзанную душу… Цветок Лотоса — распускающийся в раю. Символ чистоты, непорочности и невинности. Цветок, что расцвел прямиком из грязи ее сердца, во имя любви к нерожденному ребенку.