Позволь луне научить тебя, как стать королевой

Нарцисса смотрит в зеркало, осматривая своё отражение на предмет недостатков. Её льдисто-синие глаза смотрят в ответ и она видит там решимость. Она собирается сделать это. Сегодня ночью. Она готова заплатить любую цену, чтобы получить то, чего желает больше всего. Она никогда не позволяла говорить, что Энди храбрее неё. Она знала с юного возраста, что никогда не выйдет замуж по любви. Дом Блэк был убежденным традиционалистом и никогда не отступал от своих правил. Для семьи женщины были куклами на выданье. Они должны были слушаться своего лорда и отца и добиваться наилучших брачных контактов, чем быстрее, тем лучше. Её отец, Сигнус, был худшим среди Блэков. Он был жадным мужчиной, который никогда не задумывался о благополучии своих дочерей. Когда Лорд Абраксас Малфой выбрал её, как будущую Леди его Дома, её отец не мог сдержать свой восторг. Она была третьей дочерью, не в линии наследования, и всё равно, как и старшая сестра, сумела занять престижное положение в их обществе. Она держала свои губы на замке, зная, что высказывать свое мнение плохо, но признать правду — смертный приговор. Она скучала по Энди, правда, но в то время она была слаба, чтобы последовать её примеру и противостоять родителям. Никто не знал, что с тех пор, как она поступила в Хогвартс, ей нравился другой волшебник. Волшебник, который украл её сердце, с золотыми глазами и мягким характером. До поступления в школу отец и Беллатриса внушали ей превосходство факультета Слизерин. Она отправилась в Хогвартс с предубеждением и думала, что будет держаться за своих соседей по факультету и избегать любых связей с грязнокровками и предателями крови. Хрустальная клетка, в которую её посадил отец, разбилась на третьем курсе. В кругах чистокровных было хорошо известно, что ведьмы, происходящие из Дома Блэк, чрезвычайно красивы; однако Нарцисса превзошла своих сестёр. Она была самой красивой ведьмой своего поколения, в этом никто не сомневался. Её естественная грация и магическая сила добавляли ей привлекательности. Однажды, когда она возвращалась в общую комнату, на неё напали. Циан Маклагген, пятикурстник Гриффиндора, и самый отвратительный волшебник, с которым она имела несчастье встречаться, прижал её палочкой к стене. Впервые с тех пор, как она себя помнит, она почувствовала тревогу. Темные коридоры, ведущие в общую комнату, были пусты, и она отчитала себя за глупость. С самого первого дня старшие внушали им, как важно ходить группами, в основном после ужина, и посмотрите, что она сделала. — Наконец, я застал тебя одну, красивая, милая Нарцисса, — пробормотал ненавистный волшебник, подбираясь всё ближе, а она застыла. Как чистокровную волшебницу, её учили, что ни один волшебник, кроме её отца, её брата и её мужа не смеет тронуть её. Её невинность была всем для неё и сейчас этот грязный червь хотел тронуть то, что ему не принадлежало. Она медленно поднесла руку к карману, намереваясь достать свою палочку и наложить на нападавшего самое болезненное из известных ей заклинаний. Однако он оказался проворным, схватил её руки и поднял над головой, и прижался к её груди. Нарцисса задрожала. — Больше никакого притворства? Ты никогда не щадила нас; парни только заглядывались на тебя, и посмотри, к чему это привело. Я поймал тебя, красавица, и не отпущу, пока не получу всё, что хочу. Он наклонил голову, лесные глаза были полны жадности, и она поняла, что сегодня потеряет то, чем дорожит больше всего, — свою невинность. Она крепко зажмурила глаза, но Маклагген не приближался. Когда она открыла глаза, грубиян лежал рядом с ней, свесив ноги и крепко сжимая горло, а рядом стоял… Никто иной, как Ремус Люпин. Она, конечно, знала его: он был Мародером и одним из тех волшебников, которые не давали покоя её соседям по факультету. Братьям Лестрейндж и Снейпу в особенности. Однако он был на год старше, поэтому она редко с ним сталкивалась. Его пылающие золотые глаза смягчились, когда встретились с её глазами, а она напряглась. Она терпеть не могла, когда кто-то становился свидетелем её слабости. Она была не очень хороша в защите; её настоящий талант был в чарах, зельях и гербологии, поскольку она собиралась стать целителем. Заветная (несбыточная) мечта, учитывая, что её отец никогда не согласится. Люпин молниеносно выхватил палочку, что-то пробормотал себе под нос, и Маклагген упал на пол, как осенний лист. Нарцисса старалась не замечать его жалостливого взгляда, скрывая свое пошатнувшееся самообладание под холодной маской. — Вы в порядке, мисс Блэк? — тихо спросил он, его глаза блуждали по её фигуре, ища ранения. Она сглотнула, в её горле пересохло, и ответила. — Я в порядке, мистер Люпин. Спасибо за помощь. Он кивнул, засунул руки в карманы своей поддержанной мантии и негромко добавил: — Тогда я счастлив. И не волнуйтесь, я никому не расскажу о том, что здесь произошло. Я знаю, как вы дорожите своей репутацией. Нарцисса почувствовала внезапный прилив симпатии к гриффиндорцу. Впервые кто-то действовал по-доброму, не ожидая чего-то взамен. Она быстро сделала реверанс, чувствуя себя разгоряченной, глупой и ошеломленной, и поспешила в сторону змеиной ямы. С того вечера гриффиндорец не выходил у неё из головы, и её предательские глаза искали его каждый раз, когда они оказывались в Большом зале. Вскоре она начала следовать за ним, её потребность узнать о нём больше была настолько велика, что её нельзя было игнорировать. Знающий взгляд его глаз подсказал ей, что её заметили. Она недоумевала, как это произошло, учитывая, что ее «Дезиллюминационное заклинание» было совершенно. Ощущение опасности и тайны, окружавшей Люпина, побуждало её работать ещё усерднее и разгадывать его секреты. К концу следующего года обучения ей это удалось благодаря подглядыванию Снейпа. Она была поражена, но правда не заставила её меньше думать о волшебнике. Она проводила слишком много времени, наблюдая за ним, и ей нравилось всё, что она узнавала. Однажды ночью она столкнулась с ним, когда он выходил из лазарета, и новые шрамы на его оливковой коже заставили её бросить приличия и этикет на ветер и обнять его. — Мисс Блэк, что вы делаете здесь так поздно? — раздался в тишине его тихий голос. — Я… Ты в порядке? Его улыбка была уставшей, когда он ответил: — Да. Пожалуйста, позвольте мне сопроводить вас в вашу комнату. Она увидела грубую честность в его глазах, и по её щекам разлился слабый розовый румянец. Они шли молча, пока не дошли до коридоров, ведущих в её общую комнату. — Мисс Блэк, я знаю, что вы делаете и прошу вас прекратить. Это слишком опасно и я бы никогда не простил себя, если бы нанёс вам какой-нибудь вред, — попросил Люпин и что-то внутри неё дрогнуло. — Почему? Я знаю, что вы никогда не раните меня. Что почти случилось со Снейпом было его собственным делом. Я знаю, это была вина Поттера, но он не должен был лезть не в своё дело, — ответила она, её голос был холоден, как сталь. Он вздрогнул и провел дрожащей рукой по своим растрёпанным волосам. — Так, вы знаете и всё ещё преследуете меня. Почему? Из этого ничего хорошего не выйдет. Мы принадлежим разным мирам. Если станет известно, что мы проводим эти поздние встречи, я даже не хочу представлять реакцию вашей семьи. Нарцисса покачала головой, смотря в его лицо. Грусть и поражение в его золотых глазах сжимали её сердце. Дрожь желания пробежала по её позвоночнику, и она почувствовала, как её грудь поднимается и опускается в напряженном ритме. Не думая о последствиях, она поднялась на цыпочки и приникла к его губам. Он замер на мгновение, прежде чем спросить, его голос стал хриплым: «Почему я?» — Я не знаю, но я больше не могу сражаться с чувствами к тебе, — прошептала она, чувствуя себя маленькой и уязвимой. Он подошел ближе, достаточно близко, чтобы можно было понять, что он не пользуется духами. Он пах мылом и чистой кожей — аромат, гораздо более возбуждающий, чем безвкусные духи, которыми пользовались её соседи по факультету, и за это он нравился ей еще больше. Ремус медленно протянул руку, осторожно коснулся её ладони и провел по ней кончиками пальцев в осторожном, интимном поглаживании. Хотя у неё были длинные пальцы, его пальцы были гораздо больше, чем её тонкие. Он погладил маленькую складочку на внутренней стороне её запястья, а затем сказал сдавленным голосом: — Мы не можем. — Каждое правило должно быть нарушено хоть раз, — ответила она. — Я знаю, что мой отец продаст меня тому, кто больше заплатит, так что окажи милость и позволь мне насладиться этими украденными моментами. И с той ночи своими немногочисленными словами и невинными, неловкими поцелуями он пленил её и украл её сердце. Их хрупкий кокон бабочки был разрушен, когда ей исполнилось шестнадцать и её отец начал принимать контракты на помолвку. Она прекрасно понимала, что Ремус никогда не сможет попросить её руки. Помимо того, что он был заражен ликантропией, он был полукровкой, да ещё и бедным. Именно тогда она поняла, что их совместная жизнь почти закончилась. После долгого, мучительно-нервного года её отец получил то, что хотел. Лорд Абраксас Малфой, будучи близким другом лорда Блэка, попросил её руки для своего сына и наследника Люциуса, который окончил школу два года назад. Она знала этого напыщенного павлина, а кто не знал? Он воплощал в себе всё, что она ненавидела в волшебнике: он был гордым и тщеславным и полагался на имя и власть своей семьи, чтобы получить то, что хотел. Она даже слышала шепот за закрытыми дверями, что он намеревается присоединиться к движению за превосходство чистокровных, которое распространялось как лесной пожар. Ремус попрощался с ней с поражением перед окончанием школы, и весь следующий год она провела в страхе перед тем, что будет дальше, когда она закончит школу. Она пыталась полюбить Люциуса и сохранить непредвзятость, узнавая о нем больше, но не могла. Другой волшебник с застенчивой улыбкой и грустными золотыми глазами не покидал её мыслей, как бы она не старалась. Дни, предшествовавшие свадьбе, прошли в скуке и тревоге. Как и было предсказано, отец запретил ей пробоваться на должность целителя в больнице Святого Мунго: хорошая чистокровная ведьма должна посвящать своё время мужу, а затем детям. Её мечты разбились вдребезги, а она продолжала действовать как в тумане. Она продолжала играть в эту шараду, она отдавала Люциусу своё тело и своё время, но он никогда не получит её сердце и её мечты. Наконец наступил день свадьбы, но всё вышло не так, как предсказывалось. Оказалось, что Мать Магия не забыла про неё после всего. Из ниоткуда появилась незнакомая волшебница, которая утверждала, что Леди Певерелл, и заявила, что Люциус Малфой посягнул на её невинность. Пока лорд Малфой выпытывал у неё подробности, она воспользовалась своим шансом, дала пощечину павлину за то, что он так поступил с ней, и присоединилась к матери. Ирма одарила её понимающей улыбкой, но отвела взгляд и проигнорировала болтовню отца. Когда светящийся изумрудный взгляд леди Певерелл пересекся с её, между ними что-то произошло, и она могла поклясться, что другая ведьма услышала её мольбу о помощи. Затем последовала самая безумная свадьба, о которой чистокровные круги судачили слишком долго. Лорд Абраксас Малфой, будучи в душе оппортунистом, получил лучшую невестку, о которой только мог мечтать любой лорд, а её отец не мог скрыть своей ревности, унижения и ненависти. Он целыми днями твердил о несправедливости, которую с ним совершили, но его слова оставались без внимания. Лорд Блэк был близким другом лорда Малфоя и никогда не стал бы затевать ссору или, не дай Мерлин, Кровную вражду, как думал её отец. Дни проходили медленно, как будто ничего не происходило. Все забыли о скандале, и леди Певерелл прекрасно устроилась в их обществе, заняв свое место в Визенгамоте и очаровывая всех, кто с ней встречался. Нарцисса слышала, что она установила тесные связи с Поттерами, поскольку они были её кузенами, и с лордом Блэком, поскольку именно ей удалось наконец вернуть его заблудшего Наследника. Маска, которую она носила, треснула, когда она мельком увидела Джеймса Поттера и его жену, Лили Эванс Поттер, когда ходила с матерью по магазинам на Диагон-аллее. Затем плотину прорвало, так как через несколько месяцев Сириус обручился с Марлин МакКиннон. Все получали свой счастливый конец, кроме неё. Она стала оболочкой себя прежней, куклой под замком. Её дни состояли из помощи матери, посещения семейных собраний или визитов к сестре Беллатрисе. Ничего для неё, Нарциссы, просто Нарциссы. Нарцисса бросила последний взгляд на себя, прежде чем повернуться и поспешить вниз. Очень тихо, потому что все ложились спать. После смерти своей жены лорд Блэк запретил всем пользоваться камином, и единственным выходом для неё оставалось аппарировать туда и воспользоваться парадной дверью. Встав лицом ко входу на Площадь Гриммо, Нарцисса расправила плечи и резко постучала в дверь серебряным стуком со змеиной головой. Дверь открылась, и перед ней предстал Кикимер с каменным лицом, который спросил, по какому делу она пришла. — Разве не очевидно? — раздражённо спросила она. — Я хочу встретиться с Лордом Блэк. — Боюсь, хозяин не принимает посетителей в такое время, мисс Блэк. — Скажи ему, что Нарцисса здесь и ей нужно поговорить с ним немедленно. — Она засунула руки в карманы своей мантии, чтобы скрыть дрожащие руки, и угрюмо посмотрела на домового эльфа. Глаза Кикимера широко раскрылись, выдавая свое признание печально-известного нрава Блэков. Он открыл дверь и вежливо наклонил свою голову. — Да, мисс Блэк. Если вы подождёте в прихожей, я сообщу мастеру о вашей просьбе. В воздухе витал лёгкий аромат дыма от зелий. Глубоко дыша, Нарцисса оглядела зал с мраморным полом, выложенным высокими чёрными пилястрами. Стены украшали картины её предков, и её взгляд стремительно опустился, спасаясь от их оценивающих взглядов. Её желудок словно наполнился холодным свинцом. Сквозь воздух вдруг лениво прорвался мужской голос. — Как удивительно видеть тебя в такой час, племянница. Сначала взгляд Нарциссы упал на подол его черной бархатной мантии, а после перешёл на пару загадочных серебряных глаз. Как и всегда, Лорд Орион Блэк был стильным и безупречно ухоженным. В нём было что-то такое пугающее, что казалось совершенно излишним. Она неуверенно улыбнулась ему и сделала низкий реверанс. По его короткому кивку она стала следовать за ним, когда они вошли в гостиную. Нарцисса слегка вздрогнула при виде Сириуса, и лорд Блэк заметил её внезапную неподвижность. — Сириус мой наследник, всё что ты хочешь сказать, он вправе знать, — сказал её дядя, прежде чем сесть и она сделала тоже самое. Пронзительные серебряные глаза буравили её, а Сириус ободряюще кивнул. Сделав глубокий вдох, она начала: — Лорд Блэк, вы в курсе того, что произошло несколько месяцев назад. Я почти была выдана замуж за Наследника Малфоев, по приказу моего отца. Но я пришла сюда, чтобы рассказать вам мой секрет. Секрет, который я хранила годами. Глаза лорда Ориона Блэка сверкнули в слабо освещённой комнате, прежде чем он отрывисто произнес: — Тогда вперёд, нет времени лучше, чем сейчас. Я уверен, это очень важно, раз ты рискнула прийти сюда так поздно. Он пристально наблюдал за ней, пока она пыталась вспомнить речь, которую готовила несколько дней. Она не хотела трусить, поэтому не сводила с него глаз, когда признавалась. — Я больше не буду исполнять желования моего отца, не тогда, когда они касаются моего будущего. Я собираюсь пойти в Святой Мунго и начать обучение на целителя, и я собираюсь выйти за волшебника, которого сама выберу. Я хотела рассказать вам, потому что не хочу сбегать, как Энди. Вы можете отречься от меня и сжечь с семейного древа. Я могу жить, отрезанная от семьи, но я больше не могу жить в этой лжи. Тишина стала напряжённой до предела. Лорд Блэк откинулся в своем кресле, изучая её в течение мгновения, прежде чем сухо произнести: — Ты настоящая Блэк, моя племянница. Мы не ошиблись, когда нарушили традицию и назвали тебя Нарцисса. Я всегда видел огонь в твоих глазах и теперь ты наконец выпустила его и выбрала себя. Я даю тебе благословение делать, что ты захочешь. Последние месяцы помогли мне увидеть вещи с другой перспективы и не волнуйся из-за своего отца, это моё слово и никто не смеет оспорить его. Сириус сказал: — Отец прав. Я не могу дождаться увидеть лицо дяди Сигнуса. Кстати, кто тот волшебник, на которого ты положила глаз? Нарцисса усмехнулась. — Ты знаешь его, Наследник Блэк. Ты знаешь его очень хорошо. Он наклонил голову, нахмурив брови, и она почти видела, как в его голове работают шестерёнки. Он не знал, что он не единственный мародёр в этой комнате. ❅──────✧❅✦❅✧──────❅ Ремус вздохнул, смотря на небо. Луна была почти полной, и он уже слышал её зов, манящий его отпустить и обнять своего волка. Прошло несколько месяцев с тех пор, как он присоединился к своей стае в лесу Полумны Сильвы и начал жить как настоящий оборотень. Беседы с Адрианой Певерелл-Малфой помогли ему примириться со своей истинной природой и принять свое «мохнатое состояние». Жизнь оборотня не была легкой, но Альфа Грейбек делал всё возможное, чтобы бороться за свой народ. Он доверил ему обучение детенышей, и тот находил радость в том, чтобы делиться своими знаниями с маленькими нарушителями спокойствия. Его друзья, Джеймс, Сириус и Адриана, пообещали приложить все усилия в Визенгамоте и представить петицию, над которой они работали несколько месяцев, на следующем заседании. Он скучал по Волшебной Британии, хоть и часто посещал её. Но больше всего, он скучал по ней. Хотя он знал, что без него ей будет лучше. Что он мог предложить ей? У него не было богатства и не было будущего. Он почувствовал, как кто-то наблюдает за ним из-за кустов. Был ли это другой буйный зверь? В лесу их было много и они помогали успокоить его волка во время полнолуний. Его чувствительный нос почуял запах, который он знал… Всё равно, это было невозможно. Он крепко схватил свою палочку и сказал: «Покажись!» Ветки затрещали, когда что-то вышло из тени. Ремус вздрогнул при виде чёрной пантеры, пробирающейся к нему. Он не мог отрвать взгляд от льдисто-голубых глаз, цвет которых он не мог забыть. Но как? Пантера наконец настигла его, чёрная шерсть сияла под лунным светом. Он опустился на колени, погладил её, и она растаяла от его прикосновений. Его голос хрипел, когда он пробормотал: — Нарциса… Но как? Пантера лизнула его ладонь, прежде чем сделать шаг назад, и на её месте появилась Нарцисса Блэк. Её поразительные глаза спокойно изучали его, прежде чем она тихо сказала. — Ремус, я скучала по тебе. Он моргнул; в его горле запершило. Он, который всю жизнь терпел пристальное внимание и принижение, был совершенно потрясен тоской и нуждой, которые он услышал в её голосе. — Я… я тоже скучал по тебе, — выдохнул он. Она слегка улыбнулась. — Полагаю, ты слышал о моей свадьбе. Мне удалось сбежать, но лучше не будет. Я пришла сюда сегодня, потому что хотела спросить у тебя кое-что. Он моргнул. Милостивый Годрик, он не мог отвести от неё взгляд, а она казалось видела через его глаза его душу. — Что угодно, — сказал он, ощущая сухость во рту. — Если бы у тебя было благословение моей семьи, ты бы выбрал меня? Твои чувства всё ещё такие же или это были всего лишь несколько украденных моментов, о которых ты забыл? Несмотря на холодную погоду, Ремус почувствовал, как на его лице выступил легкий пот. Он пытался прогнать её, отказывать ей слишком долго, но это было невозможно. — Да, — хрипло сказал он и зажал себе рот. Но снова, она понимала его, как никто другой и услышала слова, что его губы отказывались признать. Наконец сумев оторвать от неё взгляд, он начал невидяще оглядывать лес. — Теперь ты знаешь это, — пробормотал он. Она сделала шаг вперёд и прямо сказала. — Тогда скажи это, я хочу услышать. Я мечтала об этом моменте слишком долго. Я старательно училась анимагии чтобы я могла бегать с тобой в полнолуния. Ты — единственное, чего я так сильно хотела. Я была готова бросить всё ради тебя. Так что да, я заслуживаю услышать эти слова сейчас. Её требование было сильным и жестким… в её тоне не было ничего мягкого или нежного. Тем не менее, Ремус почувствовал проблеск мужской гордости от того, что она, наконец, ведет себя как королева, которой она всегда должна была быть. — Нарцисса Блэк, я люблю тебя, — спокойно заявил он. Он не ожидал, что она бросится в его объятия и посмотрит в его лицо. Ремус сжал её голову в своих дрожащих руках и прижался к её рту, позволяя своему поцелую сказать все слова, которые его сердце хотело произнести в течение многих лет. Впервые в жизни он был спокоен за себя и за весь мир, его больше не преследовали тени прошлого. — Я люблю тебя тоже, — выдохнула она в его губы, и его душа затрепетала от восторга, когда Нарцисса улыбнулась.