Запах ириса

      Последние вечерние пробки в Киеве растаяли около часа назад и дорога теперь была практически пустой. Изредка на встречу мужчине ехали машины, плюя жёлтым светом фар на умытый недавним коротким, слепым дождем асфальт. Поздняя осень в этом году была очень дождливая. Она топила столицу с середины октября, освежая улицы после убойного лета — аномальной жары и не менее жаркого начала осени.       Но для Ярослава такая погода была одной из любимых: мелкий затяжной дождь, медленно стекающий по окну, за стеклом которого виднеется уходящее солнце. Майор в целом любил осень за её золотые одеяния, уют и атмосферу горящего костра и песен под гитару. Любил длинные прогулки под высокими гигантами-деревьями в парке и греть руки о стаканчик кофе. Любил розовые закаты и, как сегодня, поздним вечером возвращаться домой после очередной тяжёлой смены.       Он любил, в отличии от своей напарницы — баллистки и капитана Екатерины Червоной. Насколько мужчина её помнил, она всегда жаловалась на эти лужи, грязь после дождя и холод осени. Не любила Катя и серое промозглое утро, в котором отчётливо ощущались отголоски ушедшей ночи. Ворчала и на опавшие листья, что порою противно прилипали к подошве ботинок, и на сезонный ливень, из-за которого иногда приходилось идти на работу под зонтом. И во время такой прогулки из-за «добродушных» водителей могли произойти конфузы, и Екатерина приходила в штаб ОСА мокрая и грязная. Ибо они могли плевать на прохожих, и проехаться по луже на всей скорости.       Ох до чего же в такие моменты Екатерина злилась. Ярик помнил как она чуть ли не проклинала всех и каждого. На эти её эмоции нельзя было взглянуть без усмешки. Нельзя было без смеха посмотреть на её растрёпанные из-за ветра волосы и глаза покрасневшие, но всё равно красивые. Смотреть и заглядывать прямиком в её душу...       Мужчина и сам не понял когда начало это замешательство, но эта хитрая лиса заполнила собою каждую клеточку его организма. Даже сейчас перед глазами будто вырисовывается силуэт озорной и низкой шатенки. Такой манящий и будто реальный, что майор невольно усмехнулся, при этом ни на миг не сводя глаз с полупустой дороги. Он переключил передачу, повышая скорость, и по руке сжимающей рычаг прошёлся импульс, ровно такой же как от мимолётного прикосновения холодной руки Кати к его теплой сегодня утром.       Ярик для себя вспомнил какой она сегодня пришла на работу. Хмурой и ворчливой. Но всё равно очень милой. Мужчина уже слишком хорошо знал её, чтобы с лёгкость распознать её эмоции и манеру поведения, речь. Он видел её разной. Растерянной, напуганой, радостной, стеснительной, боевой, злой, серьезной, упрямой и напротив, нежной и покладистой как маленькая пушистая кошечка. Видел её в действии на заданиях и неряшливой в рястянутой хлопковой пижаме и без макияжа. Видел полностью сосредоточенной на работе и раскрепощенной на праздниках. Видел улыбающуюся и видел в слезах...       — Она милая с виду, но её стоит её недооценивать. Эта кошечка может вовремя притворится пантерой и покусать, — со смехом однажды говорил Ярославу Тарас, намекая на их общую напарницу.       Да Ярик, собственно, сам знал что Катя девушка не простая, а с загадкой и сложным характером, что порою требует стальной выдержки. И это, наверное, делало её особенной среди остальных сотрудниц ОСА, ведь даже в Владиславы Беризкы характер более мягкий, хоть она тоже кажется опасной. Но, возможно, особенная она только для Ярослава. Он, казалось бы, знал о ней всё, запоминал каждую мелочь и каждую деталь.       Знал как скрепит её голос при злости. Знал как от настроения темнеют её глаза и взгляд меняется почти что до неузнаваемости. Знал, что когда она смеётся, то на её нижней губе появляется небольшая трещинка. Незаметная для глаза, но хорошо ощутимая при поцелуе. Знал как зимой мёрзнут её руки, потому что она всегда забывает перчатки дома. Знал как она любит молочный шоколад — в её сумке должен быть хоть один батончик. Знал что её волосы пахнут лавандовым шампунем и неисправным феном, мятой подушкой и махровым полотенцем.       Знал как дрожат её ресницы когда она боится. Знал как её руки всегда крепко сцепляются в кольцо объятий на его спине когда ей плохо, и как его плечо было ей опрой когда сил сражаться нет.       Никто не видел её слабой, но ему она открылась... Оголила свои шрамы, пустила в свой мир, где сгорая от любви, молодой майор Ярослав Гайворон нашел себе уют и дом. Казалось бы, он всего один раз открыл перед ней свои двери и Екатерина войдя в его жизнь больше не хотела уходить. Она заполнила собою каждый сантиметр его души, касалась каждого дюйма его кожи, тонула в глубине его глаз и знала, что он способен на то же самое.       Ласкать. Кусать. Любить.       Ласкать каждый уголок тела. Каждую родинку, шрам и бархатную кожу. Казалось бы, дай ему возможность, то он выводил бы эти созвездия родинок и ласкал долго не считая времени.       Кусать тонкие губы, алые словно закат. Кусать шею, что вседа пахла ирисом — её любимые духи. Не приторные, не навязчивые, а имеющие свою изюминку и шарм.       Любить. До опьянения любить. За все любить. Ибо рядом с другими женщинами она настоящее сокровище.       — За всё любить...       Тихий шопот впервые за это время езды нарушил тишину, что повисла в салоне с тех пор, когда Екатерина вышла возле подъезда своего дома. Казалось, она забрала с собой все разговоры что летали тут до. Забрала улыбку с лица майора, оставив при этом лишь напоминание своего присутствия здесь — тонкий шлейф духов с ирисом. Любимые.       — В следующий раз кофе с меня, — на выходе тогда обронила девушка искренне улыбаясь. А в след услышала не то шутку, а не то упрёк: «это мы ещё посмотрим».       «Она надеется? — за поворотом показалась родная многэтажка, словно заставляя оторваться от мыслей о баллистке. — Глупо... Глупо надеятся, что я оступлюсь...»       И в самом дело, глупо, и Катя это знает, однако свой характер не прочь показать. Знает что даже такой тихий и не приметный с первого взгляда Ярослав тоже может быть с характером.       — Котик, что хочет казаться тигром, — сравнила однажды девушка шутливо хмурясь и хлопая напарника по плечу.       Ярослав для себя вспомнил эти слова и тихо засмеялся, паралельно останавливая машину у своего подъезда. Открыв дверцу он вышел на улицу — холодный ночной воздух коснулся рук и носа. Мужчина улыбнулся и поспешно вошёл внутрь здания, а после поднялся в свою квартиру. Пустую, хотя ведь пару дней назад она не пустовала. Тут с натянутым на самую голову одеялом расхаживала Екатерина Червона, ибо было лень одеваться, да и к тому же в тот день у них был выходной, и можно было не спешить домой.       На комод упали ключи, и обувь снятая осталась у дверей. Мужчина неспешным шагом прошел дальше включая свет. Всюду царила тишина и спокойствие холостяцкой берлоги и стоял тот же любимый запах ириса.

Как долго будешь помнить ты,

Безликий день, непронутый апрель,

Воссторженость игривых молний,

Ещё не смятую постель.

Как снизу вверх бегущий дождь,

Принес нам незнакомую печаль,

По телу каплями ложилась дрожь,

Стекая на пустеющий причал...