Volcano

      Сынмин не хотел думать об этом, честно, не хотел, но каждый день по прошествии стольких лет где-то на подкорке сознания сидела шальная мысль, что все его мысли - правда.       Джисон его стеснялся. Семь лет отношений - весомо. Семь лет отношений втайне - больно. Джисон был ярким светом, который освещал сынминову душу. Каждый момент рядом с ним выгравирован на сердце, потому что старший окружал заботой и теплом. Семь лет - почти целая жизнь, о которой Сынмин никому не мог сказать. Сынмин был слаб перед широкой улыбкой и тёплыми объятиями, которые Хан дарил каждый день и каждую свободную минуту. Почему же только тайно? В школе они для всех были друзьями, в универе же стали для всех незнакомцами. Хан флиртовал со всеми, кто подходил к нему, и за этим было забавно наблюдать, но со временем это стало бить куда-то под рёбра, оседая неприятным чувством зависти к окружающим. Ким успокаивал себя забитой временем фразой, что счастье любит тишину. В их общей квартире они - семья, любящие друг друга не смотря ни на что. В университете - даже плечом друг друга не заденут. - Сынмо, - Джисон заглянул в кухню, на которой уже привычно Ким готовил для них завтрак, - Сегодня будет концерт ко дню святого Валентина в универе. Ты придёшь? - Чтобы смотреть, как ты со сцены клеишься к Бан Чану? Нет уж, любимый, - Ким чихнул, рассыпая соль по столешнице, - Да блин! Я приготовлю ужин и буду ждать тебя дома. Мы посмотрим аниме, вкусно поужинаем и ляжем спать. Как всегда.       Сынмин принялся убирать рассыпанную соль, пряча лицо за чёлкой. Да, чёрт возьми, он очень хотел пойти. Увидеть, как Хан с друзьями прыгает по сцене, широко улыбается и поёт свои чудесные песни, но он не сможет подойди к нему и сказать, как он красиво смотрится на сцене, принести ему воды или что ещё делают партнёры музыкантов на таких мероприятиях. Это больно. Вдвойне больнее знать, что весь универ думает, что Хан неровно дышит к старосте экономистов - Бан Чану.       Хан обнимал со спины, мягко укладывая ладони на чужой живот. Нежный поцелуй куда-то в шею. - Минни, приходи, пожалуйста. Я написал новую песню и хочу, чтобы ты её услышал. Пожалуйста.       Перед таким Джисоном Ким был слаб. Тёплые ладони мягко постукивали по чужим на животе, согревая. Руки Хана всегда холодные, Сынмо же горячий как печка. Даже в этом они подходили друг другу. - Хорошо, - Ким вздохнул, - Хорошо, ладно. Твоя взяла. Я приду. - Хан снова коснулся губами шеи. - Но если ты будешь флиртовать с Баном или ещё с кем-то, клянусь, я уйду и дома тебя будет ждать только Ппама, а я уеду ночевать к Феликсу. Уяснил? А теперь бегом в душ и завтракать.       Хан обнимал крепче, молча соглашаясь со всем, что до этого сказал Сынмин.       Хан готов вечность соглашаться со всем, что скажет младший, лишь бы он был рядом.

***

- Дамы и господа, - Хан постучал по микрофону, проверяя его. Слишком нервничал, и неважно, что он только что выступал перед всем университетом. - Сегодня ведь день всех влюбленных, да? Мы тут собрались именно для этого. И на правах развлекающего вас сегодня человека, я хочу кое-что рассказать. Любовь удивительна, не правда ли? Люди даже придумали целый праздник, чтобы говорить о своей любви. - Ким закатил глаза, опираясь на стену в дальнем конце актового зала. - Но мы любим не только на день святого Валентина. Мы любим каждый день. Я вот... - Хан запнулся, выискивая глазами Кима в толпе, - Люблю каждый день. Я влюблён в каждый момент своей жизни последние семь лет, потому что в моей жизни есть человек, который также сильно любит меня в ответ. И, наверное, любит меня даже сильнее, чем я его, потому что ему приходится мириться с моими желаниями, моим комфортом, моим постоянным флиртом с окружающими. Вы представляете, этот недотёпа терпит меня уже семь лет!       Ким удивлённо распахнул глаза, слишком быстро подходя к сцене. Когда их взгляды встретились дыхание перехватило. В глазах Джисона столько любви, что не хватило бы ни одной физической величины, чтобы её измерить. - Я всегда хотел тихой жизни. Спокойствия, тишины, веселой студенческой жизни. Я вёл себя как идиот, а он терпел все мои выходки, каждый день целуя меня перед универом, выходя на полчаса раньше из нашей квартиры, потому что я не хотел, чтобы о наших отношениях узнали. - Весь зал затаил дыхание, внимательно слушая. - Человек, ради которого я готов отдать все, сейчас находится в этом зале. И следующая песня, которую мы исполним, звучит только для него. Простите, я всегда был эгоистом и хочу оставаться им и дальше. Просто с сегодняшнего дня я не хочу бояться сказать, что я люблю тебя. Сказать всем, что я твой. Только твой, Минни.       Толпа перед сценой стала перешептываться слишком громко, но вскоре её рокот утих, перекрываемый мелодией, льющейся из колонок. "Я защищу тебя, всё в порядке, если больно. Я перевяжу твои раны, Которые ты получил. Ведь для меня ты уже грех"       Хан с улыбкой на лице пропевал строчки, перебирая пальцами струны своей гитары. Здесь и сейчас для него не осталось никого, кроме Кима, который будто в трансе наблюдал за ним из толпы. "Даже тёмная ночь Не пугает меня, если ты рядом. Даже если я видел это Сотню раз, мне всё ещё мало"       Они начали встречаться совершенно абсурдно. Совсем зелёные, не знающие толком ничего о жизни. Они друг для друга первые во всём - первая любовь, первый поцелуй, первое свидание. Хан ещё тогда говорил, что ему повезло. Он звал себя счастливчиком каждый раз, когда Ким целовал его. Когда Хан сломал ногу, Сынмин целыми днями сидел с ним в комнате после школы, объясняя ему темы, которые старший пропустил. Тогда же Ким научил Джисона играть на гитаре, чтобы не было скучно, и именно тогда Хан выбрал для себя музыку. Хан держал Сынмина за руку, когда младшему ставили брекеты. Держал его за руку, когда родители Сынмина развелись. Семь лет - почти целая жизнь, каждое мгновение которой Хан пропевал на сцене, отдавая всего себя без остатка. "Возьми меня к себе, Прямо к концу земли. Всё в порядке, если Всё сгорит. Даже если я сотни раз Поверну назад Мой выбор неизменен".       В глазах младшего столько любви, что если бы можно было уместить её на бумаге, в мире бы не осталось ничего, что не было бы покрыто словами о любви. В человеке напротив целая вселенная, которую хотелось изведать снова и снова. Если бы можно было отмотать время назад и снова встать перед Ханом в тот день, Ким снова признался ему, а Хан снова ответил взаимностью. Они понимали это без слов. "Среди холодных и жёстких волн Мне нужно твоё тепло. Ты - мой вулкан"       Последние строчки допеты, последние ноты отзвучали. В помещении стояла гробовая тишина. Всем в какой-то момент стало казаться, что они стали свидетелями чего-то настолько личного, что было стыдно выдавать себя. - Ким Сынмин, - Джисон почти прокричал в микрофон, выводя младшего из оцепенения, - Мы с тобой уже столько лет вместе. В этом году мы заканчиваем университет, и я бы хотел, чтобы после него, мы с тобой уехали. Как можно дальше отсюда, чтобы я официально мог стать твоим мужем. Ты согласен? Я знаю, что да. Идиот, перестань плакать. Я же не умер. - Ты придурок, Хан Джисон. - Ким прокричал так громко, как только смог. - Ты сам ответил на свой вопрос, поэтому закругляйся и поехали домой. - Нет в тебе романтики, дорогой, но я тебя и такого люблю. - Я тебе дома покажу всю романтику, дурак.       Зал зашелся овациями, сдерживая смех.       Их любовь подобна вулкану, который слишком долго спал. Но теперь всё будет иначе.