Мы сегодня покорим это небо
Как мы не могли столько лет или рухнем сгоревшей кометой
Сжигая дотла нашу жизнь
Так что дёргай рычаг и держись
© Pyrokinesis — 5 секунд
Он видел, как она сходит с ума. Мечется словно загнанное животное. Отчаянно хочет жить и в тот же миг губит саму себя. К своему удивлению, Том хотел ей помочь. Хотел и дальше видеть её наглую улыбку и насмешку в глазах, когда она переступает через порог «Горбин и Бэрк». Хотел и дальше в язвительной, колкой манере отгадывать, что за новую пакость принесла девушка. Инга всегда находила интересные, хоть и темнейшие волшебные вещицы. У неё действительно, словно нюх на них был. «Подобное тянется к подобному, мистер Реддл», — говорила ему она и была совершенно права. У них у обоих были тёмные, израненные, безжалостные души. И их обоих тянуло друг к другу. Они жили этими редкими встречами в магазине Лютного переулка. Дышали ими, чувствуя себя живыми, существующими здесь и сейчас. Том не хотел отдавать смерти это. Он не хотел отдавать её.***
Когда они впервые увидели друг друга, Том уже две недели работал на Горбина и Бэрка. Особенных поручений ему ещё никто не давал, и Реддл по мелочам помогал в магазине, пока владельцы присматривались к нему. Кажется, Бэрк подумывал использовать природное обаяние парня против особенно несговорчивых клиентов. Том сразу заметил девушку, хоть и не понял, когда она успела войти. Она же прошлась по нему скучающим взглядом и пошла вдоль витрин, высматривая что-нибудь интересное. Реддл в этот момент как раз торговался за редкое из-за запрещённых ингредиентов зелье, отравляющее разум своей нерасторопной жертве. Покупатель безуспешно пытался вполовину скинуть цену со ста галеонов. Лишь когда за скрывающим свою личность волшебником закрылась дверь, Том подошёл к посетительнице и поинтересовался: — Добрый день. Ищете что-то конкретное, мисс? — Да, то, что я ещё не видела, — холодно отозвалась девушка. — Хозяева здесь? — Сегодня они не обслуживают клиентов. — Готова поспорить, если сказать им, что пришла та самая чокнутая русская, то Бэрк быстро изменит свою позицию, — незнакомка усмехнулась и так и не взглянула на собеседника, обратив своё внимание вместо него к проклятому ожерелью. Том нахмурился. Настолько показное равнодушие раздражало. В памяти ещё было свежо равнодушие и презрение от однокурсников во время его первого курса. Но сейчас спустя столько лет куда сильнее раздражало незнание, кто стоит перед ним. Парень привык узнавать посетителей в лицо или по голосу, телодвижениям. Девушка не выглядела старше Реддла. Их едва ли разделяла пара лет. Но Том не помнил её в Хогвартсе и не встречал до этого дня в магазинах. Незнакомка была на пол головы ниже Тома. Волосы у неё, как и у него самого, были тёмными, кожа нежной на вид и бледной, словно первый снег. А глаза цвета изумрудов, казалось, подсвечиваются в полумраке помещения. В какой-то момент Реддл даже засмотрелся на черты её лица, позабыв, что собирался позвать работодателей, но вдруг незнакомка уверенно потянула ладонь к ожерелью, и Тому пришлось её одёрнуть: — Не стоит прикасаться к товару без защиты. — Эта штучка всё равно не сможет причинить мне вред, — девушка пожала плечами и приподняла ожерелье, любуясь на блеск камней. — Какие люди! Инга Вяземская, — растягивая хриплым голосом гласные, поприветствовал гостью Бэрк. — Карактак Бэрк! Ну, какая встреча! — в голосе девушки слышалась ирония, но она всё равно изобразила на своём симпатичном лице восторг от «неожиданной» встречи. — Что, лихая, принесла на этот раз? — усмехнулся мужчина, сверкая хитрым глазом: второй глаз волшебника был совершенно незрячим. — Да так, побрякушку одну, — усмехнулась в ответ Инга и достала из кармана за тонкую цепочку небольшой медальон. — С живогниющим проклятием. Реддла передёрнуло от осознания, какие страшные вещи девушка так спокойно носит в кармане брюк. А после практически сразу мурашки пробежали по спине, когда Инга игриво стала накручивать подвеску на скрытую перчаткой кисть.***
Следующая их встреча наступила уже спустя пару дней. В этот вечер незадолго до закрытия магазина Инга явилась в добродушном, весёлом настрое. Том как раз дописывал учёт, когда она водрузила на прилавок квадратную в ладонь высотой коробку и заговорщицки прошептала: — А не испить ли нам чаю, мистер Реддл? — Если за ваш счёт и в чайном кафе «мадам Венефика», то я в вашем распоряжении в любое удобное время, мисс Вяземская, — не отвлекаясь от бумаг, ответил ей парень. — Не интересно, хотя название мне нравится. Взрослые сегодня дома? — резко сменила тему незваная гостья. — Нет, меня оставили за старшего, — усмехнулся Том и встретился взглядом с наглыми зелёными глазами собеседницы. — Надо же, какой взрослый мальчик. Уже оставляют за старшего! Бэрк прямо удивляет такой доверчивостью. В этом Инга была права. Реддл и сам удивился, что оба работодателя рискнули доверить ему магазин. Пусть и всего на день, но какой прогресс! — Чайный сервиз, плюющийся кипятком и смазанный с наружной стороны ядом акромантула, — девушка выдвинула принесённую коробку на середину прилавка. — Отдам за восемьдесят галеонов. — Не держи меня за дурака. Ему цена максимум пятьдесят, — сразу возразил парень. — Он рассчитан на двенадцать персон и сделан из настоящего фарфора. Ядом смазана вся наружная поверхность, а не только края. И, между прочим, расценки за яд довольно высокие. Пинта стоит целую сотню, — контр аргументировала девушка. — Да вот только с них и половины пинты яда не соберёшь. Пятьдесят, не больше. В этот вечер в споре выиграла Инга, выбив из Реддла семьдесят пять галеонов. Пожалуй, именно эту встречу можно считать началом их соперничества и тихой вражды, которые медленно, но верно притягивали их друг к другу.***
Инга стала первой, кто узнал, что медальон Салазара Слизерина у него. В тот день девушка была непривычно серьёзна и немногословна. Ей хватило одного взгляда на стоящего за прилавком парня, чтобы вяло усмехнуться и сказать: — Вас можно поздравить с приобретением, мистер Реддл? — и хоть в её словах и звучал вопрос, но Том по глазам видел, что она прекрасно знает ответ на него. Вяземская вообще удивительно хорошо и точно улавливала всё малейшие изменения в людях. Иногда парню даже казалось, что она видит всех насквозь. Знает даже самые сокровенные тайны, насмехается над самыми секретнейшими желаниями, о которых обычно даже самому себе признаться стыдно. Из-за этого у Реддла почти не было сомнения в том, что Инга знает правду о том, как он получил медальон. Знает, кто убил Хепзибу Смит. Знает и не осуждает. Для неё смерть это данность и серая рутина. Она даже на вопрос о своём легкомысленном ношении опасных и смертельных предметов в лёгкой доступности для окружающих отвечает, что если глупцу хватило мозгов залезть в её карманы, значит, сам решил, что больше по земле ходить живым не будет. — Неужели даже совесть не мучает из-за этого? — спросил у Вяземской однажды Горбин, когда они все вместе задержались после закрытия магазина, чтобы немного выпить в приятной компании. — Раньше ворам отрубали руки, если ловили с поличным на краже. Мой метод более гуманный, — ответила ему девушка. — Как смерть в муках может быть гуманнее отрубленной руки? — задал на это вопрос Том. — Глупцу не придётся жить калекой, — пожала плечами Инга.***
Забавным было то, что, не смотря на явную вражду, они помогали друг другу. Чаще, конечно, словами и морально. Но был случай, когда Инга, к удивлению Реддла, помогла ему делом. Тогда Том искал волшебника, который согласится отправиться с ним в Албанию на поиски ещё одного артефакта Основателей Хогвартса, и Вяземская свела его с Долоховым. — Почему не сама? — спросил у неё Том после знакомства с ещё одним русским. — Как думаешь, что произойдёт раньше: мы поубиваем друг друга или найдём эту твою реликвию? — ответила вопросом на вопрос девушка. — Я ставлю на первое. Реддл на это только хмыкнул. Её правда. Уже были претенденты, когда он был в шаге от покушения на её жизнь. А уж о попытках Инги навредить ему, можно и не говорить. Да вот только сам Том уже давно чувствовал не только враждебность к волшебнице, но и влечение, а потому и ответил, что поставит на то, что они мастерски совместят оба варианта событий. Инга в ответ звонко рассмеялась. — И, тем не менее, я предпочитаю работать одна, — сказала она и выпрямилась, собираясь уходить. До этого момента девушка, как обычно, опиралась локтями на прилавок. — Жаль, — вполне искренне выдохнул Том, а когда Инга развернулась к двери, позвал её, неожиданно для себя решившись на безумное: — Инга! Вяземская настолько привыкла, что парень не обращается к ней по имени, что от неожиданности еле заметно вздрогнула и обернулась. В следующую же секунду Реддл уверенно притянул её за подбородок к себе и укусил за нижнюю губу, увлекая этим девушку в поцелуй. И каково было его ликование, когда Инга не оттолкнула его с насмешкой и очередной колкостью, а с чувством ответила взаимностью! Отрываться друг от друга совершенно не хотелось. И всё же они и в поцелуе умудрились соревноваться за главенство, за то, кто сильнее распалит другого, кого дольше хватит. — Как много проклятий я услышу, если прямо сейчас аппарирую с тобой к себе? — часто дыша, спросил Том, когда они всё же разорвали поцелуй, чтобы вдохнуть воздуха. — С отсутствием расщепов — ни одного.***
Спустя пару недель со дня их последней встречи и страстной ночи в магазин пришёл Долохов. Парень молча и хмуро поставил на прилавок объёмную коробку и обронил короткое: — Привет от Инги. Сумма и номер счёта, на который ложить деньги, в письме внутри. Там же пояснения к тому, что здесь есть. — Её давно не было, — ответил Том, даже не заглянув в посылку. — Всё в порядке? — Она больше не придёт, — сказал и как будто топором обрубил Антонин, резко крутанулся на носках и пошёл к выходу. — Почему? — спросил в след Том, хмурясь и перебирая в уме все возможные варианты для причины. Наиболее вероятной показалось избегание его после того, что между ними было, а потому парень задал ещё один вопрос: — Это из-за меня? Долохов даже на месте остановился, чтобы полуобернуться и усмехнуться в ответ. — Ты серьёзно думаешь, что она будет избегать парня после одного уединения? — насмешливо поинтересовался он. — Нет. У неё… личная причина, которая связана с самой Ингой. — Где я её найду? — твёрдо и требовательно спросил парень, но Долохов в ответ только головой покачал. — Прости, но я обещал ей, что не приведу тебя. В итоге привёл. Когда они вошли в квартиру Вяземской, то застали девушку с бокалом виски в руке. Антонин сразу стал заметно мрачнее, когда Инга, не стесняясь, отпила напиток. Том же наоборот прикипел взглядом к руке девушки, что плетью свисала с импровизированной повязки из пояса халата. Обычно эта рука всегда была скрыта под перчаткой. Наверное, именно поэтому Реддл даже не подозревал о её состоянии. Кисть Вяземской была полностью чёрной и словно иссохшей. Выше по бледной коже любой мало-мальски разбирающийся в тёмной магии смог бы увидеть, как проклятие уверенно ползёт дальше по венам. — Это, дракон тебя раздери, что такое?! — прорычал Долохов. — Коктейль из виски и всех тех зелий, которые ты заставляешь меня пить, — равнодушно ответила Инга, смотря на них недружелюбным взглядом. — Кажется, мы уже обсуждали тему распития алкоголя. Ты вообще хотя бы задумалась, как эта смесь может превратиться в токсичную отраву для твоего организма?! — Да какая вообще к чёрту разница, что я пью, если жить мне осталось максимум месяц?! Ты лучше скажи, что это такое?! — девушка указала пальцем на Реддла. — Я, кажется, более чем ясно выразилась, говоря, чтобы даже духу его здесь не было! — А ты действительно думала, что я дам тебе просто исчезнуть? — спросил у неё Том неестественно ласково и спокойно, хотя глаза его пылали от злости и гнева, обещая Вяземской все кары небесные. Инга не ответила. Лишь одарила обоих незваных волшебников злобным взглядом и вновь поднесла бокал к губам. В ту же секунду стакан разлетелся на мелкие осколки, один из которых задел её щеку, оставив порез. — Реддл, ты границы-то не переходи, — предупредил парня Долохов. — Прости, не сдержался, — и глазом не моргнув, ответил Том. — Здесь есть что-то, чем можно обработать рану? — Сейчас поищу. Когда Антонин вышел из комнаты, Том подошёл ближе к девушке и осторожно прикоснулся к её поражённой проклятием руке. — Что это? — спросил он, тщетно пытаясь вспомнить хотя бы одно заклинание, способное вызвать такое. — Прематурте, — нехотя ответила Инга, глазами избегая встречи со взглядом собеседника. — Причиняет нестерпимую боль. Чем большая часть тела поглощена проклятием, тем оно сильнее. В конечном итоге жертва погибает от болевого шока. Неизлечимое. — Значит, тебе остался месяц, — припомнил Реддл её недавнюю оговорку. — Том, — позвала его девушка, и когда встретилась с хмурым, решительным взглядом парня, тихо попросила: — Не давай мне лживую надежду. Пожалуйста.***
Несмотря на её слова, Реддл пытался найти спасение. Не то, чтобы он испытывал сильную привязанность к Инге... А впрочем, кого он обманывает? Испытывал. Впервые и сильно. Последний месяц жизни девушки Том провёл с ней, отходя лишь, чтобы взять новые книги и написать или наоборот прочитать письмо. Его попытки из раза в раз приходили к одному финалу. Девушка не кричала от боли, когда проклятие входило в силу, и обезболивающие прекращали помогать. Она лишь металась в постели, стискивала пальцы в кулак и прижималась лицом к груди или шее Реддла, когда он обнимал её в такие моменты. В последние две недели в перерывах между приступами она стала часто впадать в прострацию: не отвечала на вопросы, не реагировала на прикосновения. Лишь мерное движение груди и удары пульса под пальцами доказывали Тому, что она ещё жива. Но иногда, с каждым разом всё реже и реже у Инги случались просветления, и она заводила с парнем тихие разговоры. Когда ни о чём, а когда рассказывая о своих познаниях в тёмной магии и существующих проклятиях. — Том, — позвала однажды парня девушка, а когда увидела его лицо перед своим, усмехнулась и слабым голосом сказала: — Я буду ждать тебя там, за гранью. Инги Вяземской не стало спустя два дня после того обещания.