Все, чего я тебе не сказала

      Я никогда не писала писем от руки. Можно было бы написать его на ноутбуке или телефоне, оставить в заметках, но мне все время кажется, что ты до сих пор витаешь в Интернете и можешь в любой момент прочитать все, что я хочу сказать. А я этого не хочу. Я часто говорила “с тобой” - рассказывала, что произошло за день, что разозлило, что обрадовало. А писать тебе вот так… сложно. Моя жизнь менялась, а ты оставался, но я чувствую, что скоро этому придет конец.       Не буду врать тебе, я не хочу тебя отпускать. Не буду врать себе, наши отношения разрушали нас обоих. И я пишу тебе, потому что так мне сказала психолог. Возвращаться к терапии было сложно, но я стараюсь. Она попросила меня выплеснуть все на бумагу, чтобы потом ее сжечь.       Я не знаю, в какой момент все пошло не так. Вряд ли именно тогда, когда я в тебя влюбилась, нет. Скорее в тот день, когда я решила все бросить и поехать к тебе. Когда я в шутку спрашивала тебя об этом, ты говорил что для тебя все пошло не так четыре года назад, а встреча со мной - единственный просвет. Ты никогда не рассказывал, почему за тобой гонятся (боялся, что это может повлечь для меня еще большие неприятности) и, скажу тебе честно - теперь я могу говорить честно - мне никогда не было интересно. Порой я воспринимала это как шутку или игру. Это было чем-то несерьезным даже в самые опасные моменты. Это было моей ошибкой. Лучше бы ты оставался пикселями в моем телефоне.       Когда я увидела тебя на пороге мотеля, все тягучие дни расследования, все ожиданье нашей встречи растворилось, как будто я удалила все фото из галереи. До сих пор помню, как побелели костяшки твоих пальцев, сжимающие сумку, а твои глаза блуждали по номеру, как будто в страхе, что в комнате есть кто-то еще. Конечно, никого не было. И когда ты это понял, захлопнул дверь - уверена, ты вряд ли хотел привлекать лишнее внимание шумом, но тебя это также вряд ли волновало - и поцеловал меня.       Я цеплялась за все, даже за воздух, хотя очень быстро поняла, что это плохая идея - цеплялась за тебя, припечатывая к себе еще сильнее. Каждую минуту мне казалось, что сильнее уже невозможно, и каждую секунду убеждалась в обратном. Ты говорил, что никто никогда не произносил твое имя так, как я. Просил повторять его снова и снова. Я могла только шептать. Но тебе это нравилось.       Однажды я вычитала, что родинки - это места, в которые нас целовали в прошлой жизни. Думаю, я догадываюсь, в каких местах меня ждут родинки в новой.       Все что было после этого, до утра следующего дня, пронеслись для меня сладкой пыткой (и это все твоих рук дело).       Твое лицо было таким печальным, что за несколько секунд я успела убедить себя в том, что эта ночь была лишь сном и на деле мы все еще в поисках Ханны, впереди новые кошмары и проблемы, а потом ты поцеловал меня в лоб и от твоих холодных губ мне стало еще тревожней.       Ты хотел уйти. Я не позволила. Я не могла допустить даже мысли о том, что ты уйдешь, оставив меня снова. Мне казалось, ты считаешь меня недостойной пойти с тобой.       - Твоя жизнь не будет принадлежать тебе. То как живу я… не похоже на нормальную жизнь.       - Так расскажи мне, в чем отличие?       Тебе было сложно мне ответить. Потому что ты уже давно забыл как живут обычные люди. На самом деле, что бы ты тогда не ответил, мне было бы плевать. Я уже давно все решила. Я нуждалась лишь в спусковом крючке - твоем разрешении. До сих пор помню: ты подходишь ко мне, медленно-медленно, убираешь прядь моих волос за ухо и говоришь тихо, словно я должна была постараться, чтобы тебя услышать:       - Я уеду через полчаса. У тебя очень много вещей? Я умерла именно после этих слов. Умерла, чтобы родиться заново, в жизни с чистого листа, а потом снова медленно умирать. Как будто я прошла проверку. Как будто я тебя заслужила.       В сущности хорошо я запомнила только наш с тобой первый мотель (и второй, если начинать отсчет от Той Ночи), потому что все они были настолько одинаковые, что мозолили мне глаза. Тот самый “Особенный”, находившийся в городке, неподалеку от Дасквуда, я впитывала в себя до последней капли - тогда я этом действительно было что-то романтичное, знаешь?       Тебя таким, конечно, нельзя было удивить, но ты покорно наблюдал за моими “открытиями”, а потом не выдерживал и забирал мое внимание себе. Может, это и была истинная причина по которой эти красные стены, простыни и все, что к ним прилагалось - мой собственный вкус на твоих губах и твой на своих - так отложились у меня в памяти. А впрочем… Нет.       В том же мотеле я вспомнила о Джесси и Клео, которым успела пообещать сходить куда-то (по-моему, они хотели показать мне Врата Надежды. Думаю, это было бы очень символичным, если бы ты приехал на день позже), а теперь это “завтра” наступило и мой телефон начал разрываться от сообщений не только Джесси и Клео, но еще и от Дэна и даже от Лили.       Я начала писать им развернутый ответ - меньше всего мне хотелось пропадать вот так, ничего не объяснив, а тем более сеять в них сомнения.       - Что ты делаешь?       - Хочу написать в группу о том, что уехала. А то мало ли еще подумают, что меня похитили.       Ты хмурился - едва ли из-за моей шутки, на нее ты даже не обратил внимание - и подбирал слова, но я уже опустила телефон и сказала:       - Мне теперь наверно нельзя…?       - Прости. Мои преследователи знают о тебе гораздо больше, чем мне бы хотелось, - что я для себя перевела как “Теперь они будут охотиться на нас обоих, а значит, выйдут на одного - поймают и второго”, - Я напишу Лили и сам ей все объясню. Сейчас, когда я это написала, у меня пронеслась грустная мысль. Но тебе стоило сказать правду: твои преследователи знали обо мне гораздо больше, чем ты. Вот то, что тебя по-настоящему расстраивало.       Мы прятались в маленьких городках, похожих на Дасквуд. Всегда на шаг впереди от ФБР. Всегда на шаг позади от счастливой и комфортной жизни.       Ты не рассказывал, что я могу делать, а что нет сам - до сих пор не понимаю почему - поэтому мне приходилось узнавать все на ощупь. Иногда ты смотрел на меня таким подозрительным, а потом и жалобным взглядом, какой у тебя бывал, когда я делала что-то запретное. Как правило, после этого ты указывал мне на это и я так старалась побыстрее нацепить улыбку вкупе с лицом под названием “Нет, нет, меня все устраивает. Делай так, как безопасно, а не как мне хочется. Веди меня хоть на край света, только не отпускай моей руки”. Твоя ответная улыбка была грустной. Как и моя сейчас.       Больше всего мне понравилось в Колвилле. Я была бы рада остаться на долгие годы, но к сожалению там мы провели чуть больше двух недель, а потом пришло время для нового переезда.       Ты так и не узнал, что у меня появилась подруга. Всякий раз, когда я хотела тебе о ней рассказать, мой живот скручивало в каком-то животном страхе, а ноги начинали дрожать. Я убедила себя саму в том, что тебе не понравятся мои знакомства (позже оказалось, что я права). Но если тебе интересно, ее звали Нэнси. Она много говорила о своем сыне и муже и уже под вечер, когда нам нужно было прощаться, спросила:       - Встретимся завтра у “Фрегата”? - так назывался магазинчик, в котором мы столкнулись.       Не знаю что побудило меня ляпнуть: “Конечно”. Знай я тогда о том, что это был наш с тобой последний день в Колвилле, вряд ли решилась бы даже заговорить с ней. Объяснить Нэнси я ничего не могла - номерами мы не обменялись. Да и ты бы не одобрил.       На какое-то время мы обосновались на съемной квартире. Ты сказал, что сейчас это безопасно. Она была очень светлой, но мне все равно хотелось больше. Помню, как ты испугался, увидев распахнутые шторы. Ты резко, даже слишком резко захлопнул открытое мной окно.       - Это небезопасно, - ручка заедала, отчего ты нервничал еще сильнее, а под конец не выдержал и стукнул кулаком по раме.       Я знала, что ты не способен меня ударить, знала, что твой гнев не из-за меня и все равно инстинктивно попятилась назад. Ты это заметил. Подошел ко мне. Взял мои руки в свои.       - Прости, - ты наклонил голову так, чтобы мы соприкоснулись лбами, - Любая мелочь, даже самая незначительная, может нас выдать. Я очень хочу тебя защитить, но… для этого ты должна мне немного помочь. Хорошо?       Могла ли я отказать тебе? Нет. Знал ли ты об этом? Понятия не имею.       Для тебя это было перманентным состоянием, ты привык к вечной тревоге настолько, что даже если бы вдруг стал свободным, то наверняка бы продолжил кочевать и бегать от кого-то. Всякий раз, смотря на тебя, к моим мыслям примешивалось одно из твоих последних сообщений в нашей переписке.       “Ты знаешь, на что похожа жизнь со мной”, - каждый раз оно звучало по-разному, когда-то мягко, когда-то обвинительно.       Раньше я была уверена, что это так. Но нет. Я не знала. Я не знала, на что похожа жизнь с тобой, пока мы не провели в бегах одиннадцать месяцев, но я все еще жила тобой. Я стала тобой. Начала носить маску, прямо как ты (когда спустя год сняла ее навсегда, мне казалось, что я хожу голой).       Гуляя по улицам и темным закоулкам, прячась от людей, я чувствовала себя такой возвышенной над остальными, как будто была рождена для какой-то великой миссии. Такой маленький фрик. Твой фрик.       Я видела мир с тобой и одновременно сидела взаперти. Раньше я считала себя одиноким человеком - кроме тебя мне уж точно никто был не нужен - но иногда, стоя на кассе очередного магазинчика я безмолвно молила кассиршу: “Давай поговорим. Спроси у меня хоть что-нибудь”. Но она равнодушно пробивала мои покупки и смотрела в мои глаза лишь на словах: “С вас 5 долларов”. Мне так хотелось сделать с тобой хотя бы пару снимков. Заснять тебя, спящего и беззащитного, на видео. Но это было опасно. Хотя сейчас я думаю, что это научило меня жить моментом. Не пытаться поймать его, а бежать вместе с ним.       На Нэнси мои случайные знакомства не прекратились. Можешь себе представить? В тот день дождь лил, не останавливаясь, а ветер был настолько сильный, что снес дорожный знак. Я прибилась к компании каких-то подростков, явно младше меня, и мне с ними было так весело, что стало абсолютно плевать на погоду, да и вообще на все на свете. Мы прятались в парке, потому что там стояла сцена с навесом, а в магазины нас, мокрых и грязных, отказывались впускать. Когда я на свой страх и риск решила проверить рюкзак, оказалось, что он промок насквозь, так что неудивительно что телефон теперь не работал. Я в шутку сказала им, что он утонул.       Один из парней нес с собой гитару. Полная их история мне неизвестна, но знаешь, как только он ее вытащил - когда дождь уже поутих - мне стало так больно. Я невольно вспоминала Томаса, Джесси, Лили, Клео и Дэна и, хотя кроме гитары у этой компании не было ничего общего с моими друзьями, я сидела с ними до самого конца, представляя, что это моя компенсация за упущенную возможность послушать музыку тогда, у костра.       Когда я вернулась, в квартире было тихо. Ни стука клавиш, никогда не замолкающих в этой квартире, ни твоих шагов - только капли воды, стекающие с моих волос и одежды и мое еще не восстановившееся дыхание.       Ты сидел в спальне напротив двери и даже если ты хотел поймать мой взгляд, я тебя опередила. Твои глаза были такими пустыми и остекленевшими, что мне показалось, ты заснул сидя. Или умер (такое вряд ли возможно, но я знала, ты нашел бы способ). Этого оказалось достаточно, чтобы я забыла о мокрой одежде и просела к тебе на корточки:       - Хэй, что-то случилось? - вдобавок я поглаживала твою щеку, оставляя на ней влагу.       - Где ты была?       Признаюсь, этого вопроса я не ожидала. Неужели именно из-за меня ты сейчас такой?       - Гуляла.       - Одна? - ты спросил это так, что все мои внутренности сжались и я подумала, что ответить тебе “Да” было бы самым безопасным решением.       - Джейк, что с тобой? - мой тон стал напористее, но, кажется, лишь спугнул тебя. Ты отвернулся. Подошел к окну. Немного потянул за занавеску, что в общем-то было бесполезно - на улице стояла глубокая ночь и ты бы ничего там не разглядел.       - Ты злишься на меня?       Шумный выдох.       - Я злюсь, но не на тебя. Я злюсь на все, через что мы должны проходить. И я злюсь на то, что ты вынуждена ограничивать себя во всем просто чтобы быть со мной.       Я тебе на это ничего не ответила. От некоторых болезней лекарств не бывает. Препараты, что мы употребляем, способны лишь продлевать нам жизнь. Бегство и было таким препаратом. Не лекарством. Оно не могло нас излечить.       Ты поставил на мой аккаунт какую-то защиту, до сих пор не понимаю, что это было (сейчас у меня уже новый профиль), но и тогда не могла общаться с друзьями из Дасквуда.       Помню как Дэн однажды написал, наверняка думая, что я уже не прочитаю:       Твою мать, если ты пропала из-за этого урода…       Дальше текст был скрыт, и вкладку с чатом я не открывала. Впрочем, учитывая, что произошло дальше, в этом не было необходимости.       На день Благодарения ты как будто проснулся - мы пошли в ресторан китайской еды. Стоит ли говорить что после стольких месяцев питания всякой дрянью овощи на пару (кои я терпеть не могла) показались моему желудку настоящим праздником? Ты пил только чай, а мне даже в голову не пришло спросить, почему ты ничего себе не заказываешь. Остальные наверно смотрели на меня как на дикое животное, набросившееся на добычу, но меня это не волновало, ведь ты улыбался.       Еще немного роскоши, которую мы могли себе позволить в тот вечер - долгая прогулка. Медленная, размеренная прогулка. До этого мы появлялись на улице вместе только когда нужно было куда-то уезжать, так что как бы я не старалась смаковать каждую нашу совместную секунду внутренний голос твердил: “Сейчас придется бежать”.       - Не спеши, - ты взял меня за руку.       - Прости. Я по привычке.       Мы остановились. Я вглядывалась в тени на твоем лице настолько сосредоточенно, что не сразу поняла твои слова:       - Ханна благодарит тебя за помощь.       - Вы с ней общаетесь?       - С Лили. Это она мне рассказала.       - Ах, - беспечно ответила я, - Пустяки.       Все это время ты массировал мои пальцы, а когда вдруг перестал и опустил руку, мне стало холодно.       - Сходишь со мной в одно место?       Ты привел меня в парк, которого я раньше не видела. Мы забрались на холмик - хоть он и казался маленьким, нам на двоих вполне хватало места - ты обнимал меня крепко, чтобы я не упала и глядя на ночное небо крикнул, непривычно громко:       - Благодарю ФБР за бесконечные бессонные ночи и путешествия по всему свету!       - Дурак, - сквозь смех смогла выговорить я, - А если кто услышит?       На самом деле мне не хотелось тебя прерывать. Я никогда не видела тебя таким раньше и готова была молить кого угодно, лишь бы этот день не заканчивался.       - Ладно, шутки в сторону, - однажды ты сказал тоже самое в нашей переписке. Мой смех резко стих, - На самом деле… Единственный человек, которого я хочу благодарить сегодня и всю мою оставшуюся жизнь - это ты. Возможно ты сама не замечаешь, как много для меня делаешь, но… - ты замолчал всего на секунду, а потом чертыхнулся. - Я репетировал, честно.       Я снова засмеялась. Даже если бы ты нес откровенную несуразицу я бы вторила каждому твоему слову.       - Я люблю тебя, родная.       В тот день для меня многое произошло впервые. Ты впервые был таким искренним. Впервые назвал меня родной. А я впервые всем сердцем начала верить в то, что скоро весь этот кошмар закончится. Однако вскоре после этого меня вывернуло от волнения. От этого я начала нервничать еще сильнее - будь это беременность, наша жизнь стала бы еще сложнее. Но все обошлось. А ты об этом так и не узнал. К чему лишние заботы?       Зима прошла относительно спокойно - про Рождество я ничего не помню, по-моему, я тогда просто ушла спать, да и ты в честь праздника решил сделать себе подарок и не засиживаться допоздна - все в той же квартире, в том же городе. Больше всего мне обидно за то, что именно в тот день, когда я наконец-то позволила себе считать эту квартиру нашим настоящим домом, все пошло прахом.       Я возвращалась с очередной “прогулки” из супермаркета - в декабре и январе на улице было так холодно, что я не рисковала лишний раз высовывать носа. Он стоял у подъезда. Курил. Мне было совершенно наплевать, кто этот человек и что он здесь делает, я просто заходила в подъезд.       Не наплевать стало, когда он схватил меня за волосы и оттянул назад. Пакет с продуктами конечно же упал. Он сорвал мою маску, закрыл мне рот ладонью, только знаешь, мог и не стараться, я и так не могла издать ни звука. Даже когда этот гаденыш приставил мне к горлу нож я продолжала молчать. И даже не заплакала. Я стояла абсолютно парализованная, как будто все это происходило не со мной, не в состоянии даже зажмуриться - вдруг бы это оказалось лишь сном?       Он мне по большому счету ничего не сделал. Немного надавил на нож так, чтобы у меня на шее остался неглубокий, но заметный порез, а потом наклонился к моему уху - как же от него воняло перегаром - и прорычал:       - Считай это предупреждением. Хахалю своему так и передай.       И ушел.       Одна рука на автомате легла на шею пока вторая искала опору в виде двери прямо позади меня. Пальцы дрожали и не слушались меня даже когда я поняла, что он не вспорол мне горло, но слезы все еще не собирались выходить наружу. Взгляд совсем рассеялся, собирала упавшие продукты я ничего не видящими глазами, а на каждой новая ступень на лестнице казалась неимоверной пыткой. Как будто с верхних этажей катится валун и прямо сейчас я упаду вместе с ним.       - По-моему, ФБР так не делают, - ляпнула я когда молчание стало невыносимым. Пересказать тебе о произошедшем оказалось на удивление просто, а вот смотреть на твое застывшее в страхе лицо практически невыносимо. Ты боялся прикасаться к порезу, словно это была полоса не крови, а раскаленной лавы. А потом… все снова в тумане.       Короткая секунда, почти неуловимая, и вот ты притягиваешь меня к себе, утыкаешься в мое плечо и плачешь.       Ты ничего не говорил. Не извинялся, не оправдывался. Я гладила твои волосы, а ты сцепил руки у меня на спине, такие напряженные, и даже поток моих мыслей - беспорядочных и сумбурных - не мог заглушить твои всхлипы. Ты не знал, что мне сейчас нужно. Да я и сама не знала. Знала лишь то, что твое дрожащее от слез тело разрывало мою и без того разорванную душу. Я мучила нас обоих. Лишала себя нормальной жизни и добавляла в твою копилку тревог новые. Я была чертовой эгоисткой. Не понимаю, как ты терпел меня все это время.       На следующий день ты меня бросил. Ушел, оставив мне лишь скудную записку, которую я разорвала в клочья даже не дочитав. Ты говорил что-то о моей безопасности, о том как боишься меня потерять. Единственная чудом уцелевшая строчка гласила “Надеюсь, ты простишь меня”. В конверте лежали деньги на квартиру, к счастью, их я рвать не стала.       Недостаточно. Всего было недостаточно. Тебе было недостаточно моих усилий, а мне - тебя.       Какая-то здравая часть меня воскликнула с облегчением, но тогда я уложила это чувство в ящик и закрыла на семь замков - слишком извращенным для меня оно было.       Вот в тот момент мне хотелось заплакать. Но и тогда не получилось.       На деньги, что ты мне оставил, я купила билет в Дасквуд. Видишь ли, другого места, которое могла бы назвать “домом” я уже не помнила - к сестре я бы не вернулась, ей всегда было на меня плевать. Вряд ли я тогда вообще могла соображать здраво.       Усилием воли я заставляла себя смотреть в глаза Джесси, Лили и Клео, хотя встретили они меня (уже во второй раз) тепло и радостно, ни разу не упоминали ни о моем побеге, ни о Джейке. Меня практически заставили переехать к Джесси. Клео постоянно приносила что-то новое из своих кулинарных шедевров и на мне каждый раз стояла ответственная задача снять пробу, однако аппетит, по всей видимости, решил, что больше я в нем не нуждаюсь, так что довольствовалась она одним лишь моим “Вкусно”. Хотя выглядело и правда красиво.       Я не хотела вставать по утрам, сил не хватало ни на что, независимо от того, час я поспала или десять. Может, дело было в том, что моя ежевечерняя рутина всегда заключалась в одном и том же: перечитать наши с тобой переписки. Подождать, не появишься ли ты в сети. Не загорятся ли рядом с твоим аватаром три серых точки и слово “печатает”.       - До чего этот уродец тебя довел… - лишь качал головой Дэн.       Дэн тоже принимал активное участие в моем “восстановлении”. Вообще мне кажется, что заботился он обо мне скорее по привычке, просто потому что всю жизнь кого-то опекал: мать, Лили, Джесси… Должна признать, быть его “жертвой” довольно приятно. Оглядываясь на эти года сейчас, я понимаю, что в какой-то степени все чувствовали себя в долгу передо мной. Просто тогда это было чем-то диковинным.       - Перестань! Ей и так тяжело, - конечно, Джесси тоже была рядом. В комплекте.       Иногда, когда Джесси или Лили пытались завязать со мной разговор о том, как я себя чувствую - пусть мы не виделись почти год вряд ли моя нездоровая худоба, мертвенно-бледное лицо и синяки под глазами остались незамеченными - они старались прощупать почву. Моих односложных ответов всегда хватало, чтобы они эти разговоры прекратили. И как только за ними закрывалась дверь, чувствовала я себя последней мразью.       Как ты наверно и сам можешь догадаться, все изменилось. Клео привела свою мать. Я занималась какой-то ерундой - перелистывала страницы какого-то бульварного романа, не особо вдумываясь в сюжет - когда в дверь постучали.       - Это она? - спросила Миранда у Клео. Та в ответ лишь кивнула, - Худющая!       Я бросала на нее резкие и настороженные взгляды, готовая обороняться, если бы услышала хоть слово о Боге и религии, ведь каким-то странным образом в моем мозгу укрепилось мнение, что Врата Надежды - секта.       - Ох, дорогая, не пугайся меня, пожалуйста. Моя дочка о тебе много рассказывала, сказала, что тебе нужна помощь.       Такого же острого взгляда могла удостоиться и Клео, если бы та тут же не ретировалась, оставив меня со своей матерью наедине.       - Слушайте… Вы наверно ее неправильно поняли, - я старалась говорить как можно мягче, но большие паузы, во время которых я пыталась подобрать слова вряд ли добавляли мне уверенности, - Мне не нужна помощь. Все хорошо.       - Милая, это абсолютно нормально, когда что-то нехорошо.       Моя механическая улыбка начала давать слабину. Вот так просто, представляешь?       Все, кто пытался хоть как-то меня поддержать либо меняли тему, либо пускали в ход такие речевые обороты, которые я уже и не понимала вовсе. А Миранда… Миранда говорила просто. Как есть. Самыми обычными словами. Ее голос был таким успокаивающим, таким нежным. Настоящим гипнозом. Она принимала все мои попытки сопротивляться собственным эмоциям и привело это к тому, что я плакала у нее на коленях, впервые за долгое время с нашего с тобой расставания отпуская все накопленные слезы.       У меня много историй, связанных со Вратами Надежды и рассказывать я их могу бесконечно долго, потому что воспоминание о каждой из них вызывает у меня улыбку. Стоит ли тебе говорить, что с тех пор я стала там завсегдатаем? Поначалу я приходила туда безо всякой цели, просто потому что остальные были на работе, а мне (в кое-то веки) надоело целыми днями лежать на кровати и смотреть в пустоту. Но потом Миранда очень ловко (я и сама не поняла, как это случилось) нашла моим рукам применение. Но я ни капельки не возражала.       Петь я не умела, но иногда участвовала в организации мелких праздников. Сущие пустяки - расклеить листовки, прибраться, порой даже помочь с прическами и платьями - но я чувствовала себя такой полезной. Причастной к чему-то важному.       Думаю, это даже хорошо, что в прошлый раз мне не удалось туда попасть. Скорее всего тогда бы я просто выкинула Врата Надежды из головы. Дасквуд - город монстров, смерти и сломленных людей. Спасение от моей хандры нужно было искать именно там.       - Ты уже знакома с нашей семьей?       “Даже ближе, чем ты думаешь”, - чиркнуло у меня.       Ваш с Ханной и Лили отец прознал, что я в Дасквуде (учитывая, как активно я светилась со Вратами Надежды, это наверно неудивительно. Хотя я и до этого успела стать “знаменитой”) и это, разумеется, просто обязано было стать великим событием.       Встреть я Нейтана где угодно - в кафе, парке или на случайной улице - безошибочно поняла бы, что это твой отец. Цвет глаз, волос, форма бровей. Вы даже ходили похоже.       Он решил устроить семейный ужин, позвав вдобавок меня и Клео и если ее присутствие я могла понять, то что сама здесь делаю оставалось загадкой. Весь вечер он рассказывал скучные анекдоты, с которых его жена истерично смеялась - до того фальшиво, что у меня чуть кровь из ушей не пошла - а потом температура в комнате вдруг понизилась, потому что он резко перевел на меня пьяный взгляд и спросил:       - Погодите, а Вы нам рассказывали, как Вас втянули во всю эту историю или…? Ханна молчала. Лили не смотрела ни на отца, ни на меня. Понижать градус веселья еще сильнее мне не хотелось, так что я сказала, что мы с Ханной - давние подруги. Этого объяснения ему вполне хватило. Если бы наша моя история закончилась так, я бы никогда не села за это письмо.       Увидев тебя на пороге моего дома - от Джесси я съехала как только нашла работу - я уронила стакан, который намывала до блеска всего минуту назад. Осколки разлетелись, но ты не обратил на них внимания. Твое лицо стало другим. Не лучше, не хуже. Уставшим.       - Привет, родная.       Наверно, ты успел осведомиться у Лили, где я живу, не завела ли новые отношения и прочие мелочи, узнать которые тебе бы не составило труда и без помощи младшей сестры.       У меня в горле образовался ком. Не помню, расплакалась я тогда или это было лишь моим острым желанием. Я тянула руку к твоей толстовке, не решаясь сделать шага ближе (исключительно потому что не хотела напороться на стекло), но ты не испарялся как призрак или голограмма. Наоборот, становился все более реальным. Глупо было бы закрыть глаза, помотать головой и ущипнуть себя для надежности? Может и глупо, только именно так я и сделала. Наверно, это выглядело смешно, потому что ты улыбался.       - Я свободен.       - Ты свободен, - повторяла я, не понимая смысл твоих слов. А потом я наступила на осколок.       Единственная причина, по которой ты не хотел оставаться в Дасквуде - твоя своеобразная семья.       Ты предлагал мне новую, светлую жизнь. Но вместе с тем это значило, что я снова должна все бросить. Своим возвращением ты выбил почву из-под моей пирамиды, которую я трепетно собирала несколько месяцев.       “Теперь все будет по-другому”.       Ты обещал. И я тебе поверила.       Перемены я ощутила сразу - мое прощание с друзьями вышло долгим. Настолько долгим, что казалось, было бы проще снова убежать никому ничего не сказав. Дэн проститься не пришел (“Хочешь гробить свою жизнь с этим ублюдком дальше - пожалуйста, но я на это смотреть не собираюсь”), зато Лили впервые смогла обнять тебя. Я даже не удержалась и сняла с вами короткое видео, а когда она возмущенно на меня посмотрела, я рассмеялась:       - Это тебе за тот ролик!       До электрички ты нес меня на руках как фарфоровую куклу. Или как невесту.       Возвращалась в Колвилль я уже не с таким восторгом, наверно потому что теперь этот город не был запретным. Он принадлежал нам. Мы могли дышать и жить им. А еще мы наконец-то могли жить без оглядки на твое прошлое.       Мне по-прежнему нравилось открывать новые новые улицы, кафе, даже людей, что раньше грозило серьезной опасностью, но единственным человеком, которого я хотела открыть для себя заново оставался ты.       Иногда мне казалось, что ты просто секретный агент, пытающийся втереться мне в доверие - иначе я никак не могла объяснить те изменения, что с тобой произошли.       Я приглядывалась к тебе, пытаясь найти хоть что-то, хоть родинку, хоть шрамик, доказывающий, что на самом деле это вовсе не ты, а твой брат-близнец. Мало ли чего ты мне не рассказал.       Я все чаще занимала место твоего ноутбука, словно ты наконец-то нашел способ отлепить его от своих колен. Мы ходили гулять вместе, ты готовил со мной, даже твои прикосновения изменились, они стали легкими, невесомыми и долгими. Теперь мой комфорт стал для тебя приоритетом.       Больше всего мне понравился день, когда мы лежали в залитой солнцем комнате - наши тени так красиво двигались по стенам - и я сказала:       - Давай сфоткаемся?       До этого мы делали совместные фотографии, но тот момент был для меня таким интимным, что даже немного пугал.       Я лежала на кровати в твоей смятой черной футболке, а тебе удивительно шла белая майка - раньше я даже не подозревала, что у тебя такие бывают.       - Я в камерах не отражаюсь.       О да. За столько лет ты научился мастерски прятаться от камер. Я знала: стоит мне лишь навести объектив, как ты тут же растворишься в воздухе. Но теперь ты был свободен. Отмазка "Это небезопасно" больше не сработает.       Как и твои щенячьи глазки, которыми ты на нее сейчас смотрел.       - Может как-нибудь в другой раз? - с надеждой спросил ты, чем еще больше меня развеселил.       - Неа.       Ты уронил голову мне на живот с протяжным недовольным стоном.       - Всего одно фото, - сказала я прежде чем ты сдался.       Мои губы примкнули к твоей щеке. А потом... Щелк. И все. И оказалось что это безболезненно.       Я сделала ещё несколько снимков. Ты не возражал. Если ты и подловил меня на словах “всего одно фото”, то никаких признаков тому не подавал. А фотографии получились красивыми. Не обижайся конечно, но ты был бы полным идиотом, если бы утверждал обратное.       - Отправь их мне, - неохотно попросил ты.       - Неа, - я выключила телефон и упала на подушки, - Мое сокровище.       - Эй.       Ты навис надо мной, совсем близко. В сравнении с прошлыми ночами это все равно так далеко, но...       Твои руки скользили по моей футболке. Это был лишь отвлекающий маневр, я знала, я предугадала, но ты все равно смог стащить смартфон. Конечно, на нем стоял пароль.       - Разблокирую - отправишь. Идёт?       - А если не сможешь?       - Что-нибудь придумаю.       Тебе не составляло труда взломать мой телефон, вытащить оттуда фотографии, но решать головоломки ведь всегда интереснее, правда? - Я хочу заботиться о тебе, - ты много раз мне это говорил. А я много раз старалась забыться в этих словах, но… Было во мне что-то, что пыталось оттолкнуть тебя как инородный предмет.       - Ты не спишь, - я вздрогнула от твоего голоса, такого спокойного и сонного.       - За окном вид красивый.       Я не сказала что кошмары вернулись вместе с тобой. Со мной явно было что-то не так. Ведь ты был рядом, на что я могла жаловаться? А мне было стыдно и страшно. Я пила кофе, потому что боялась засыпать. Поначалу это был страх того, что ты снова уйдешь, а потом - снова увидеть кошмар. Во всех моих снах ты был словно вампир, высасывающим мою силу, кровь и любовь.       - Кофе пить вредно, - вдруг произнес ты, пока я продолжала рассматривать улицу под лунным светом.       - Я не ослышалась? Это точно ты сказал?       - В кофе содержится кортизол, который повышает уровень стресса. На себе проверил.       Ты забрал у меня уже не горячую, но еще теплую чашку.       - Не думаю что на фоне поисков сестры и побега от ФБР кофе - твой единственный источник стресса.       - Но заметь, что как только я от него отказался, проблемы и с ФБР и с Ханной решились сами собой.       - Сам поймёшь, что бред сказал или помочь?       В ответ ты лишь рассмеялся мне в шею.       - Если есть возможность убрать лишний стресс из своей жизни, почему бы этого не сделать? - позже я не раз вспоминала эти слова.       - Это тебе просто так повезло, - ответила я, не унимаясь. Я надеялась, что привыкну к новому тебе. К новому образу жизни, в который нужно добавить тебя. Думаю, тебя нужно было вводить постепенно. Но я начала резко.       Хотела бы я сказать, что моему поведению было объяснение. Например, ты снова запер меня в клетку. Но нет.       Все было хорошо идеально. Так сладко, что аж приторно.       Ты говорил о наших планах на будущее, о доме, стране, детях… А я слушала тебя боясь вымолвить и слово потому что понимала, что даже одинокое “Да” и другие его вариации были бы ложью.       Потерпи немного       Прошел всего месяц       Ты давно его не видела       Тебе все еще страшно, потому что ты привыкла к опасности с ним       Я стала раздражительной. Срывалась на тебя по любому поводу, хорошо еще посуду не била. Я все ждала, когда ты скажешь ту самую фразу, которую так часто повторял в наш первый год: “Ты в любой момент можешь уйти”.       Ну, в один день я действительно ушла. Все закончилось - на этот раз окончательно - очень просто.       Твои губы были поджаты, когда я вошла в спальню. Я сразу все поняла - спутать твой животный страх перед властями было невозможно.       - Прости меня. Я все испортил.       Они пришли. Они снова пришли за тобой. Ты соврал мне. Наша свобода оказалась лишь отсрочкой.       - Я не хотел снова тебя беспокоить, - ты не смотрел мне в глаза, - Я надеялся, все обойдется…       - Что?       Я знаю, ты хотел как лучше. Теперь знаю. А тогда… мне вдруг стало так мерзко. От тебя, от этой квартиры, от запаха. Окно было открыто настежь, но я чувствовала, как воздух меня душит.       Что ты чувствовал в тот момент? Отчаяние? Безнадежность? Злость от того, что я тебя не понимаю? Не могу ответить за тебя. В тот день, как и сейчас, мне казалось, что кроме пустоты я в твоих глазах ничего не увидела.       Именно эта пустота помогла мне уйти от тебя. Мой почерк стал слишком резким. Пора заканчивать. К тому же за окном уже светает, а села писать я это еще ночью.       Я не помню, зачем мне вдруг понадобилось вернуться на свой старый аккаунт (который одним только усилием воли не удалила в знак великого символизма).                   Представь мое удивление, когда помимо старых сообщений, коих там уже порядком накопилось, я увидела твое - трехмесячной давности. Это было голосовое. Три месяца назад ты звонил мне - очень поздно - но я подумала, что ты напился (хотя я за тобой никогда такого не замечала) и не взяла трубку.       Первые двадцать секунд я слышала лишь твое хриплое дыхание, что подтверждало мою теорию, но потом…       - Привет, родная, - смешок, - Ты… мне не отвечаешь, но я… кажется немного умираю. Поговори со мной. Пожалуйста.       А спустя пару минут на фоне появился мужчина.       - Эй, парень! Парень, ты чего? Давай я скорую вызову. С кем ты? - спросил он, видимо указывая на телефон, - Вы меня слышите? Вашему парню тут плохо, у него кровь из живота течет…       Да. Они все-таки тебя нашли.       Я набирала твой номер десятки раз. Ты не ответил. Во мне теплилась слабая надежда на то, что ты снова в бегах, потому и сменил телефон. Теперь я понятия не имела, где тебя искать.       Вскоре после этого я увидела в толпе парня, смутно похожего на тебя. Я хотела подбежать или просто окликнуть, но не знала, что скажу, если это действительно окажешься ты. Но оказывается, могла не “волноваться”. Ханна рассказала, что ты мертв. А еще рассказала, где находится твоя могила. Только за три года я туда так и не сходила и, честно говоря, не думаю, что теперь пойду.       Ты не заслуживал такой смерти. Но я не заслуживала такой жизни. Временами я действительно задумываюсь, что бы со мной стало, будь ты жив. Или что бы стало с тобой, будь я мертва.       Я очень редко вспоминаю наш последний месяц. Мне просто все кажется, что приложи я тогда чуть больше усилий и все абсолютно все могло быть по-другому. А с другой стороны…       Я действительно рада, что это закончилось. Наверно, это последнее, что я уже никогда не смогу тебе сказать. P.S. Перечитала все, что написала и теперь мне немного смешно. Зачем сжигать письмо, если на нем и так уже ничего не разглядеть, потому что все размылось?