художник и дуралей

      Андрей весь из себя такой невероятный.       Он может неделями, заперевшись в комнате, рисовать на стенах, полу, но холст оставить нетронутым, кристально белым. Его рисунки людей, точнее, приведений, душ, в их квартире везде: от илюшиного ноутбука до люстры в гостиной.       Однажды, целый месяц Илья его даже не видел.       Он сидел у себя в мастерской (читай: бывший кабинет Ильи) и издавал лишь какие-то звуки жизнедеятельности, ежедневно оставляя грязную посуду в мойке. Илья иногда заходил к нему в такие дни, когда не слышал ничего больше двух дней из комнаты, однажды обнаружил его сидящим в позе лотоса перед картиной, его, илюшиным портретом, нарисованным красной краской. Ничего не сказав, Илья лишь вышел из комнаты и картину эту никогда больше не видел.       А бывает, Андрей запирает эту комнату на замок и больше не заходит в неё. Он убирается на кухне, валяется на кровати, смотрит телевизор. А вечером, когда Илья возвращается с работы, прижимается к нему всем телом.       Мать Ильи его ненавидит, а у отца уже появились первые седые волосы из-за выкрутасов Андрея.       Но Андрей такой желанный, невыносимый.       Когда, распластавшись на кровати, раздвинув ноги перед Ильёй, начинает травить анекдоты про сирийских беженцев и Вовочку с ананасом. Просит поближе, ярче, жарче, самыми некультурными словами, что когда-либо слышал Илья. А потом улыбается, шлёпает его по заду и в момент вырубается, как только голова касается подушки.       Они даже как-то умудрились пожениться на даче дружка Андрея, Вани, кажется. Подобно настоящей невесте, Андрюша был в платье, розовом, ситцевом, по своей же воле нацепил, вместе с бантиком под цвет. Илья не настаивал, он вообще был в спортивках и с грязными волосами, но, также как второй жених, то есть, невеста, в таком же бантике под серую футболку. Их дружбан, Петя, поженил их по правилам Тряпичного союза, а потом вместе с ними же напивался под песни Максим из телефона. Танцевали они тогда, пьяные, счастливые, прижимаясь друг к другу, целуясь без каких-либо намерений, пока Андрею не взбрело в голову пойти купаться. Голые, влюблённые, они соединили свой союз на небесах, скрепив его совместным гриппом.       В этот день арт-организация «Тряпичный союз» стала официально поддерживать мужские браки и однополую любовь, и, почему-то, Илья не стал спрашивать, многожёнство.       Телефон зазвонил, по всей квартире раздалась песня про крутые тучи, которая уж очень не нравилась Андрюше, и Илье пришлось открыть глаза в своей единственный выходной, чтобы предотвратить двойное убийство от своего парня. Сначала он убьёт Арину, что решила позвонить в десять утра, а закончит им, ну так, для профилактики. Чтоб не втыкал.       Арина, очень бодрая для воскресенья, говорила что-то про новый открытый музей археологии в Москве, а Илюша, не очень-то внимательно слушая, кивал и поддакивал, пытаясь выкрасть ещё хотя бы пару минуток сна. Арина, поняв, что собеседник из него так себе, пожелала хороших выходных и напомнила о новом видео на её канале, отключилась. Илья выпрямился, подтягивая слишком большие для него штаны, направился на кухню, откуда раздавался приятный запах омлета по особому рецепту гения и кулинара Андрея.       — Доброе утро, — пробурчал Илья, поперёк обнимая Андрея, зарывшись носом в его шею. Тёплую, любимую, приятную шею.       — Отличный день, чтобы захватить мир, — слишком громко для Ильи воскликнул Андрей, быстро выбираясь из объятий и вытаскивая тарелки для завтрака, — кто звонил?       — Ты же знаешь кто, — качает головой Илья, разочарованный такой сменой планов как секс на кухне, — Арина предлагала съездить куда-то, я не запомнил просто.       — А, Арина, — илюшина любимая тарелка громко стукнулась о стол, чуть не разбившись, — а Арина знает, что сегодня, вообще-то твой единственный выходной и ты бы хотел, — последние слова, произнесённый особым, громким тоном, Андрей выделил, — провести его со своим партнёром.       — А ты что, ревнуешь? — спокойным голосом, без желания оскорбить или задеть, — Андрюш.       — Нифига не Андрюш! Что ей надо вообще? Зачем каждый раз одно и тоже. — Андрей выпускает кружку из рук, она соскальзывает со стола и с противным звуком разбивается об пол.       Илья смеётся от нелепости ситуации. Он целует Андрея, как целует только его, томно, ярко, чувствительно и кусает губы, чтобы не надумал ничего себе такого. Какая там Арина, когда ему нужен только этот дуралей? Который может наизусть цитировать Шекспира, но каждый раз забывает, как называется его молоко, которое он пьёт каждый день.       — Мы как древние люди, Илюш, — ополаскивает его мятным дыханием Андрей, — я не ревную, я заявляю на собственность. Ты — просто моя собственность, как и эта квартира, как и эти тарелки, как и эта битая кружка. Мы как древние люди, это инстинкт защиты. Я просто защищаю тебя от чужих лап.       Илья целует его за ушком, облизывает и вдыхает ему в ухо.       — Поэтому сейчас же обнял меня и сказал, что всё будет хорошо, — приказным тоном говорит Андрей, мгновенно расслабляясь в огромных лапищах кудрявого.       Всё будет нормально и конфетно, думает Илья, пока их свадебные бабочки лежат на тумбочке, а Андрей, в порыве гнева, не решит поссать на него, метя территорию.