Toxic

Она нарушила клятву, которую дала себе четыре месяца назад. Возможно, она не смогла себя переубедить. Она хотела внушить себе ненависть к нему, но понимала, что все эти годы не выветрятся из памяти за такой короткий срок. Особенно ночью, когда она пыталась отвернуться от его кровати, не проливая чистые слёзы. В октябре должен состояться матч между Лисами и Воронами. Какая-то частичка её разума до смерти желала этого, но всё остальное заявляло то что она не должна даже смотреть на него. Это заставляло разрываться между да или нет. Она сверлила взглядом куклу, которая раньше была её любимой игрушкой. Когда Кевин был рядом, когда они могли поиграть в «Отец и мать», когда в её голове ещё не возникали мысли о переломе, чтобы он смог сбежать. Она завидовала ему. Она призналась себе, что хочет также, что хочет выйти на улицу не чтобы вновь сесть в клетку, а чтобы постоять под дождём (под которым она никогда не была) и пореветь, пока вся её накопленная агрессия вновь не вылилась на кого-то из воронов, на кого-то того, которым она дорожила больше всех. Все вороны ей были дороги, она признавалась, что любит их как ворона своих воронят, но она банально не знала что такое любить. А ведь действительно, что значит любить? Она не знала. Она знала что такое ломать и собирать заново, чтобы вновь разбить на милионн осколков. Даже когда она целовала Кевина, горячо и страстно, она не знала что такое любить. Возможно, какая-то часть и знала, но она сама нет. Каждую ночь она держала в руках его любимую игрушку — ворона белого цвета с блестящими зелёными глазами. В гнезде он был таким же. Выделялся среди них, среди неё. Он был той самой белой вороной которой было суждено почувствовать свободу, о которой она мечтала, но знала, что никогда не почувствует её. Что никогда не будет чувствовать её ли это тело или лишь игрушка клана. Заходя на поле лисов она сразу же взглянула на знакомую широкую спину со вторым номером. Её щеки вспыхнули красным, а внутри что-то перевернулось. Словно она замок, а он ключ, который может открыть всё её секреты и который закроет их в себе, никогда никому ничего не расскажет и ласково поцелует, легко, нежно но она не знала, что значит нежно. Она видела людей, видела пар, которые обнимались и целовали друг друга, но не понимала, нравится ли им это, или нет? Скорее всего нравится. Но ей нет. Она недолюбливала ту часть себя которая привязывалась к кому попало, к тому кто окажет помощь а потом бросит, разбив её на сотни осколков. А потом она сама будет собирать себя, быстро, но не надёжно. Потому что знала, что она себе помочь до конца не сможет. Это мог сделать только и только Кевин. Даже Жанна не могла ей помочь, и она это прекрасно понимала. Только Кевин знал как правильно обнимать и целовать. Она вспоминала, как он заставлял её одевать очки которые она так ненавидела, или как он заплетал её любимые косы сзади, на затылке и потом целовал это место, словно причинил боль. Она сорвалась с места, резко вдавив Кевина в стену, в сетке его яркой клюшки был мяч, который она хотела забрать и вернуться в комнату, после победы, а затем разбиться на тысячи осколков из-за его взгляда, такого нежного, ни капли страха. Перед ним она была беззащитна, она расстаяла от этих ярких зелёных глаз и залилась краской сильнее. — Знаешь, я скучаю по тебе. — проговорил он, склонив голову в оранжевом шлеме с решёткой. — Я не... — она застыла на полуслове и опустила взгляд, тихо захныкав. Дэй взял её за запястье, наклоняясь к самому уху, шепча горячо и тихо. — Я люблю тебя. — Это заставило её отшатнуться как от удара и расплыться в глупой ухмылке. Она выхватила мяч и передала её другому ворону, а тот в свою очередь помчался к воротам. Она повернулась к Кевину и закусила губу, просунув руку в перчатке сквозь шлем к лицу, касаясь теплых и красных щек, с неохотой осознавая что ей это нравится. Она ещё долго думала об этом, краснея и зарываясь лицом в подушку, словно боясь что она таким видом раскроет все секреты, которые знают только она и он. Лёжа в тёмной комнате, она укутулась одеялом, тихо шепча и обречённо вздыхая. — И я тебя люблю, Кев.