Несчастные случаи

Казунари чистил зубы и готовился ко сну, когда зазвонил его телефон. Он ответил со ртом, полным зубной пасты. — Аххо? — Здравствуйте, Такао Казунари-сан? Казунари в замешательстве прищурился на свое отражение. — Та? Шо такое? Человек с другой стороны должно быть тренировался понимать невнятную речь, потому что он понял искажённые слова Казунари, не переспрашивая. — Я доктор Курогане Хисока из больницы Санно. Казунари выплюнул зубную пасту, по неизвестным причинам в его нутре зародились первые предчувствия ужаса. — Хорошо. И? — Мы только что приняли пациента Куроко Тецую. — Кровь застыла в жилах Казунари. — Вы были записаны как экстренный контакт Куроко на случай, если его родители не доступны. Когда Куроко записал Казунари экстренным контактом? Стоп, это не было важно прямо сейчас. — Что с ним случилось? — потребовал он, уже убегая в комнату за курткой. — Его сбила машина, — быстро ответил доктор и десятки различных сценариев с одним исходом пронеслись в голове Казунари. — Это был… Был несчастный случай? — дрожащим голосом спросил он. — Да, наезд и побег. Ваш друг переходил перекрёсток, а водитель не видел его или был в состоянии алкогольного опьянения. Это был странный случай; несколько свидетелей происшествия клялись, что они даже не видели Куроко, переходящим улицу, пока он не упал. — В следующий словах доктора была проницательность. — Есть определённая причина, почему это может быть не несчастным случаем? — Нет, нет, конечно нет! — поспешно выпалил Казунари, пробегая мимо взволнованной матери, которая откровенно подслушивала разговор (Казунари должен был получить свои озорные наклонности откуда-то) и видимо, поняла суть ситуации, так как приказала ему поторопиться. Казунари в спешке вышел за дверь. Он бы попросил велосипед, но Химавари уже спала. — Так, что… что с ним? — спросил Казунари, в страхе мчась по заснеженному тротуару. — Он сильно ранен? — К счастью, нет, — сказал Курогане этим запатентованным всё-будет-в-порядке голосом, что все доктора должно быть оттачивают до выпускного. — У него несколько синяков и лёгкое сотрясение, но он уже проснулся, хотя слегка не в себе. Я бы хотел оставить его на ночь для наблюдения, но он сможет уйти завтра, при условии, что он будет под присмотром. Я так понимаю, вы уже в пути…? — Буду через сорок минут, — пообещал Казунари, сворачивая на максимальной скорости за угол, а затем выругался, когда слишком близко подбежал к обочине и чуть не был подрезан машиной. Воздух наполнили гудки и визг шин, но Казунари просто промчался дальше, даже не остановившись, чтобы прокричать извинения. — Постарайтесь не попасть под машину по дороге сюда, — сказал доктор с забавным сочетанием растерянности и сарданического веселья. — Появление в больнице как посетителя более предпочтительно, чем как другого пациента. Казунари слегка покраснел от подразумеваемого выговора, но пробормотал быстрое согласие, прежде чем повесить трубку и ещё больше ускориться. Слава богу, он был спортсменом, иначе ему пришлось бы ждать автобуса, а не бежать всю дорогу туда, а в такую позднюю ночь они ходили только раз в час. Казунари ни за что не собирался ждать на остановке целый час. Он знал, что должен был затащить призрачного игрока к себе домой сегодня. Это был один из плохих дней Куроко; Казунари удалось вытянуть из другого подростка, что он столкнулся с Акаши в школе, и они обменялись словами. Куроко сказал, что с ним всё будет в порядке, и, поскольку Казунари уже три ночи таскал младшего подростка к себе домой, он сдался и отпустил Куроко. Очевидно, это была ошибка. Как обещал, Казунари примчался в больницу через рекордные тридцать четыре минуты и заработал больше, чем несколько неодобрительных взглядов, когда, задыхаясь от волнения, остановился перед регистратурой. Две минуты спустя Казунари ворвался в комнату на третьем этаже. — Куроко! Перевязанная голова со спутанными голубыми волосами повернулась в его сторону, и хоть раз глаза Куроко выглядели удивлёнными, а не беспристрастными. — Такао-кун? Поскольку в комнате никого не было Такао мог свободно начать разглагольствовать. — Ты! Что с тобой не так?! Ты не смотришь по сторонам, прежде чем перейти дорогу?! Тебе повезло, что ты не мертв! Тебе лучше не пытаться- С огромным усилием он оборвал последнюю фразу, отчасти потому, что не хотел произносить её вслух, а отчасти потому что Куроко начал выглядеть немного ошеломленным. Тяжело сглотнув, Казунари подошёл к одному из пластиковых стульев и опустился на него со страдальческим вздохом. — Извиняюсь за беспокойство, Такао-кун, — сказал Куроко после мгновенья тишины. — Я не знал, что тебе позвонят. Часы посещения уже прошли. — Значит, ты бы даже не рассказал мне, если бы доктор не позвонил? — воскликнул с негодованием Казунари. — Куроко! Куроко непонимающе нахмурился. — Всё нормально, Такао-кун. Я не так уж и сильно ранен. Я привык к такому. — Привык к… — Первые пять секунд Казунари не мог понять, о чём говорит призрачный игрок. Он глупо пялился на другого подростка, лежащего на больничной кровати. А потом: — Постой, тебя сбивали раньше? Когда Куроко стоически кивнул, Казунари уже понял почему. Куроко катастрофически не хватало присутствия. Многие люди даже не могли его видеть, когда он шёл впереди них, гораздо меньше, когда они находились за рулем автомобиля. — Это! Это! — плевался Казунари, разрываясь между иррациональным желанием разыскать всех, кто когда-либо упускал Куроко из виду, чтобы избить их, и остаться на месте, чтобы поразглагольствовать ещё немного. Он выбрал последнее. — Тогда ты должен переходить дорогу только на пешеходных переходах! И пешеходные переходы со светофорами, не те, что нарисованы на земле! Куроко моргнул. —Мне нужно было перейти эту улицу, чтобы добраться до своего дома. Я переходил её раньше. Мне просто не повезло в этот раз. — Тебе могло бы не повезти гораздо больше, чем сотрясение мозга! — прокричал Казунари, а потом глубоко вдохнул, чтобы успокоиться. Он на мгновение закрыл глаза, а потом, открыв их снова, наклонился вперёд, чтобы внимательно вглядеться в черты лица Куроко. — Просто… Просто скажи мне, что ты шагнул перед машиной не… не специально. Куроко на самом деле выглядел поражённым, что послало волну облегчения, успокоившую Казунари с большей эффективностью, чем следующие слова призрачного игрока. — Это был несчастный случай, — подтвердил Куроко, выражение лица немного смягчилось. — Я бы не сделал такого. Спасибо, что пришёл ко мне. — Как будто я бы не сделал, — проворчал Казунари, откинувшись назад. — Кстати, когда ты записал меня в качестве экстренного контакта? Куроко пожал плечами. — Я обновил несколько бумаг во время зимних каникул. Мои родители часто работают за границей, поэтому мне нужно было записать в больничных бланках номер хоть одного человека, живущего в Токио. Раньше это был Аомине-кун, но… Я не думаю, что он придёт теперь. У Казунари был вспыльчивый характер. Он с трудом поборол его. Сейчас было не время выходить из себя. — Мне жаль, что я не сказал тебе, — добавил Куроко, выглядя немного неловко сейчас. Казунари не был уверен, смог ли он уловить это потому, что лучше узнал Куроко или из-за сотрясения мозга Куроко. Он решил, что это было и то, и другое. — Если ты хочешь, я могу убрать- — Нет, я так не думаю, — быстро возразил Казунари. — Оставь мой номер. По крайней мере доктора достаточно надёжны, чтобы позвонить мне, когда ты здесь. Если бы это зависело от тебя, я бы не знал, пока ты не умер или что-то в этом роде. — Тогда ты бы ничего не узнал от меня, — невозмутимо заявил Куроко. — Я был бы мёртв. — Это не смешно, Куроко, — отругал Казунари. — Боже, однажды ты вызовешь у меня сердечный приступ. Такое часто случается? Куроко наклонил голову, размышляя. — Только раз или два в год. Казунари поморщился. — Только? Уже слишком много! — Раньше было больше, — возразил Куроко, как будто это была вполне разумная линия рассуждений. — И я в порядке, когда иду с кем-то ещё. Казунари устало вздохнул. — Ну тогда, я буду ходить с тобой ещё больше. Не спорь! Это больше для моего спокойствия, чем кого-либо ещё! И ты останешься у меня, по крайней мере, на неделю. Доктор сказал, что тебе нужен присмотр. На лице Куроко всплыло что-то похожее на детскую обиду, что немного рассеяло мёртвенный взгляд его глаз, который беспокоил Казунари с тех пор, как в прошлом месяце закончились Национальные. — Я прекрасно справлюсь сам. Как я и сказал, мне просто не повезло и я вырубился в этот раз. Обычно я не попадаю в больницу. — Что?! — Казунари был в ужасе. — Ты имеешь в виду… Ты просто… Ты просто встаёшь с земли после того, как тебя сбила машина и идёшь куда шёл?! Ты сумасшедший?! Аомине хоть раз приходил- — Нет, он не приходил и я не попадал под машину, — начал возражать Куроко. Казунари заткнул его. — Меня не волнует, — прошипел он, чувствуя, что он никогда не оправится от кошмара, которым была жизнь Куроко. — Тебе повезло! Так чертовски повезло! А остальные в мире слепые! Так, когда ты выйдешь отсюда, мы собираемся обойти всё Токио и найти самые безопасные маршруты по которым ты будешь ходить! Нет, не спорь со мной! Это ради твоего собственного блага. Ты ещё поблагодаришь меня, когда тебе удастся дожить до двадцати. Куроко смотрел на него странным взглядом, что Казунари не мог понять. Тем не менее, Казунари скрестил руки и упрямо посмотрел в ответ, не уступая ни на дюйм. В итоге, Куроко выдохнул с поражением. — Ты слишком много волнуешься, Такао-кун. Казунари победно усмехнулся и исправил: — Скорее, никто больше не волнуется достаточно, идиот. Твои товарищи «Чудеса» должны были сделать это за тебя раньше. Гении, блин. Твои родители должны были сделать это для тебя давным-давно. — Он сделал паузу, когда плечи Куроко чуть-чуть сгорбились. — Но теперь я здесь, и мы можем сделать это вместе. Так будет лучше. Я могу убедиться, что мы ничего не пропустим. Куроко смерил его равнодушным взглядом. — Токио довольно большой. — Не имеет значения, — упрямо фыркнул Казунари. — Я даже нарисую тебе безопасный путь к ближайшей общественной ванной, если надо. Он сделал паузу, когда странный, почти не слышный звук достиг его ушей. Он моргнул, смотря на каменное лицо Куроко. —… Ты только что смеялся? Куроко уставился в ответ пустыми, ничего не выражающими, но уже не такими тусклыми глазами. — Нет. На лице Казунари медленно расплылась улыбка — восторг и облегчение в равной степени. — Лжец, я слышал тебя. Куроко бросил на него непонимающий взгляд, но не стал тратить силы на отрицание. Вместо этого он снова расслабился на подушках, и в его выражение лица вкралась усталость. Казунари оглянулся через плечо, прежде чем снять обувь, отряхнуть пальто и ткнуть Куроко в бок. — Подвинься. Куроко недоуменно моргнул, но без протеста сделал то, что ему сказали, переместившись и оставив достаточно места, чтобы Казунари смог перекинуться через перила кровати и примоститься в узком пространстве. — У тебя будут проблемы, — спокойно прокомментировал Куроко. Казунари усмехнулся, пробираясь под одеяла. — Что самое худшее они сделают? Выгонят меня? В таком случае, они должны подхватить меня и вышвырнуть через парадные двери. А теперь замолчи и спи. Я бежал весь путь сюда и я устал. О, подожди, тебя нужно будить каждый час или что-то в этом роде? — Для этого будет приходить медсестра. — Куроко протянул руку и нажал кнопку на пульте управления, висевшем слева от больничной койки. Постепенно спинка кровати опустилась до почти полного горизонтального положения. — Тогда хорошо, — Казунари зевнул и перекинул руку через туловище Куроко. — Спокойной ночи. Если ты ускользнёшь утром, не разбудив меня, я отыщу тебя и натравлю на тебя разочарованные глаза Бэмби моей сестры. — Химавари-сан не сделает такого. — В голосе Куроко была слышна улыбка. — Она всегда принимает мою сторону. Казунари закатил глаза. — Не напоминай мне. Я не понимаю, почему все девушки вешаются на тебя. Я видел, как эта розововолосая менеджер вертелась вокруг тебя, когда я заходил за тобой в Тейко после школы. Куроко хмыкнул, но ничего не сказал в ответ. Казунари знал, что призрачный игрок не любит говорить о ком-либо из своей бывшей команды, поэтому он легко оставил эту тему. Он почти спал, когда Куроко пробормотал: — Спасибо, что ты здесь, Такао-кун. Казунари сонно фыркнул. — Придурок. Как будто я могу быть где-то ещё. — Нам надо перестать встречаться вот так, Куроко, — простонал Казунари, заходя в больничную палату в семь пятнадцать утра. — Я серьёзно. Куроко поднял взгляд, в его чертах мелькнуло удивление. — Такао-кун, разве ты не должен быть на тренировке? Казунари указал на себя, опустившись на пустой стул. — Экстренный контакт. Теперь расскажи мне, как тебя сбила машина на этот раз. Сейчас Июнь! Ещё не прошло шести месяцев с последнего раза и ты говорил, что такое случается только раз или два в году! Я надеюсь, ты понимаешь, что исчерпал свою норму! — Я опаздывал на тренировку, так что срезал путь, — объяснил Куроко. — Это был перекрёсток без светофоров, но я думал, что водитель заметил меня. Он не сделал. — Дааа, я могу понять такое. — Казунари критично разглядывал перевязанную руку призрачного игрока. — Курогане-сенсей сказал, что ты полностью вылечишься до твоей игры против Тоо, если не будешь использовать эту руку следующие пять дней. Что ты собираешься сказать команде? Куроко пожал плечами. — Я уже написал тренеру, что случайно повредил руку по пути в школу и не смогу тренироваться сегодня, но ничего серьёзного. Я не собираюсь врать. — Но ты также не собираешься рассказывать им, что именно случилось, — проницательно парировал Казунари. — Боишься, что они будут слишком опекать тебя? Или что им будет всё равно? Слова Казунари были грубыми, но именно так они общались. Кроме того, они оба были прямолинейными людьми, Куроко даже больше чем Казунари, и ни один из них не считал необходимым ограничивать эту привычку друг для друга. — Я не хочу чтобы они волновались, — просто сказал Куроко. Его взгляд упал на перевязанную руку. Казунари вздохнул, раскачиваясь на своём стуле. — Это то, что делает команда, верно? Твоё представление о команде? Волноваться и заботиться друг о друге на площадке и за её пределами? Если бы меня сбила машина, я бы хотел, чтобы ты и Шин-чан были на моём смертном одре. Куроко посмотрел на него «ты-ещё-глупее-чем-обычно» взглядом. Казунари хихикнул. Призрачный игрок был близок к тому, чтобы зарычать от досады. Вместо этого он снова спросил: — Ты не должен тренироваться, Такао-кун? Он пренебрежительно махнул рукой. — Мааа, я могу пропустить сегодняшнюю. Шуутоку всё ещё немного расстроены после проигрыша Сейрин, так что наши тренировки не такие интенсивные, как обычно. Я могу пропустить одну. Это вызвало неодобрительный взгляд у собеседника. — Ты не должен пропускать тренировку. Казунари преувеличенно вздохнул. — Это по хорошей причине! — Я в порядке, — настаивал Куроко и только Казунари мог увидеть страх под маленьким хмурым взглядом, хотя бы потому, что знал, как его искать. — Курогане-сенсей уже сказал мне, что я могу уйти в любое время. Ты должен пойти на тренировку. Пропус- Призрачный игрок остановился, когда Казунари ткнул его в щёку. — Прекрати, — тихо приказал он, нехарактерно сурово. — Я не поменяюсь на восемьдесят градусов только потому что пропустил одну тренировку, чтобы навестить моего брата в больнице. Я пропускаю не из-за большего эго. Я не они, Куроко. Напряженная линия плеч Куроко не ослабевала в течение нескольких ударов сердца, но когда это произошло, специалист по пасам, казалось, сдулся. Тем не менее, наклон вверх одного уголка рта Куроко должен был быть хорошим знаком. — Я знаю, — сказал призрачный игрок, и в этих двух словах были и извинение, и благодарность, и тонкое подобие счастья. Казунари снова расплылся в легкой ухмылке, когда сел обратно. — Так, ты собираешься в школу сегодня? Куроко посмотрел на него так же, как мама Казунари, когда поймала его за игрой в полночь. — Не используй меня, как повод не идти в школу, Такао-кун. Моя рука не может помешать никому из нас посещать занятия. — Ну блин, — пожаловался Казунари. — Мы оба были так заняты, обустраиваясь в старших школах, что нам не удавалось пообщаться до вчерашнего дня, и это был всего лишь час в Maji Burger. Давай возьмем выходной. Куроко уставился на него так, словно собирался достать туз в рукаве, то есть настучать на Казунари его маме. Но затем, к его удивлению, призрачный игрок просто издал ещё один вздох и спросил: — Куда ты хочешь пойти? — Да! — воскликнул Казунари, заметно развеселившись и вскочив на ноги. — Давай возьмём немного мороженого и поедем на автобусе до старого храма. Он как наше место. Также в это время года океан должен выглядеть хорошо. — Океан выглядит хорошо круглый год из того храма, — указал Куроко, соскользнув с кровати, потянулся за курткой Сейрин и достал свой сотовый. — И прежде чем мы пойдём, ты должен написать Мидориме-куну. — О, точно, — Казунари взял телефон. — Он возможно будет волноваться. Не то чтобы он когда-либо скажет такое, этот цундере. Я скажу ему, что заболел. Куроко каким-то образом одарил его укоризненным взглядом, при этом его лицевые мышцы совсем не дрогнули. Когда-нибудь Казунари действительно должен научиться делать так. — Вот, сделал, пошли, — Казунари вышел из комнаты, обняв Куроко за плечи, пока они шли к лифту. — Ты написал Кагами? Куроко кивнул. — Я сказал ему, что простудился, вдобавок к моей травме. Кадзунари хихикнул. — Ты лицемер. Я одобряю. Крошечная улыбка искривила рот Куроко. — Это точно. Казунари просто рассмеялся. Для дня, начавшегося в час ночи со звонка многострадального доктора, которого Казунари уже подумывал поставить на быстрый набор, конец его, похоже, складывался удачно. — Где он, Кагами?! — Почему ты спрашиваешь меня?! Я не его сторож! — Ты его партнёр! — Какое это имеет отношение к чему-либо?! Если он не отвечает на телефон, тогда он не отвечает на свой телефон и то, что я его партнер не изменит этого волшебным образом! Казунари закатил глаза, наблюдая за выходками Сейрин. Шуутоку были не такими эксцентричными, хотя у них и был свой чудак-цундере. — Хммм, — проворчал цундере рядом с ним, перебинтовывая пальцы. — Плохо опаздывать, когда ты часть команды, устраивающей этот турнир. Казунари снова закатил глаза и проверил свой телефон ещё раз. На Зимнем Кубке Сейрин забрались на вершину, но это не значит, что кто-то прекратил тренироваться. Всё началось с того, что тренер Сейрин отправила Тец-чана в Кайджо, чтобы вбить в голову Кисе идею о тренировочных матчах между их школами, а затем к этому подключились Шууоку и Тоо, и всё переросло в целый мини-турнир. Йосен и Ракузан были слишком далеко, чтобы приехать сюда на несколько дней, ведь им нужно было оплатить проезд и гостиницу, но Казунари был уверен, что это лишь вопрос времени, когда они решат, что деньги — стоящая жертва. Хотя Ракузан были под вопросом; он знал, что весь Сейрин по-прежнему настороженно относится к Акаши. Они особенно нервничали, когда красноволосый капитан приближался к Куроко. В данный момент большинство постоянных участников Зимнего Кубка, даже ушедшие из команды, чтобы сосредоточиться на экзаменах, собрались в спортзале Сейрин, объединившись в несколько отдельных групп и переговариваясь на низких тонах в ожидании прибытия призрачного игрока Сейрин. Даже Железное Сердце был здесь, хотя ему не разрешили играть. Кисе уже причитал о том, что на Куроко-чи напали, хотя Касамацу делал всё возможное, чтобы его заткнуть. Розоволосая менеджер с большими сиськами — Казунари никогда бы не сказал этого вслух, потому что Куроко, похоже, был неравнодушен к этой девушке, к тому же голубоволосый подросток был джентельменом, кто бы мог подумать? — дулась и ныла, что скучает по своему Тецу-куну, а у Аомине, которому она ныла, было страдальческое выражение лица, говорившее о том, что он слышал всё это уже миллион раз. Взгляд Казунари вернулся к телефону, когда раздался сигнал входящего вызова, и его сердце упало, когда на экране высветилось Док Тец-чана. — Чёрт побери, — пробормотал он, игнорируя резкий взгляд Шин-чана, вставая на ноги и отходя в сторонку чтобы ответить. — Здравствуйте? — Он снова вернулся. Ты точно уверен, что он не хочет умереть, Такао-кун? Казунари застонал, замечая, но не осознавая факта внезапной тишины в спортзале. — Я уверен. Это не его вина. Проблема в его незаметности. Он в порядке? — Другое сотрясение мозга, но он должен быть в порядке. Он всё ещё без сознания сейчас, но показывает признаки пробуждения. Я хочу чтобы он побыл здесь следующие двадцать четыре часа, а затем он может идти домой, если ты будешь с ним другие, как минимум, двадцать четыре часа. — Хорошо, я приду через тридцать минут, — вздохнул Казунари. — Если Тец-чан проснётся, проследите, чтоб он не ускользнул. Идёт баскетбольный турнир, на который он опаздывал, так что он может попытаться сбежать. — Я буду иметь это в виду, — сухо согласился Курогане. Казунари криво улыбнулся. — Спасибо, Курогане-сенсей. — Отблагодарите меня тем, что больше никогда не позволите мне увидеть ни одно из ваших лиц, — ответил Курогане со следами покорного веселья. — Иди сюда скорее. Казунари повесил трубку и повернулся к своей сумке, остановившись, когда обнаружил, что все до единой пары глаз устремлены на него. — Эм… что такое? — Кто это был? — потребовал Кагами со своим обычным отсутствием манер. — Я слышал, ты сказал что-то про Куроко. Казунари почесал голову, перекинув сумку через одно плечо. — Эм, ну, Тец-чан не придёт сегодня, а я ухожу. Вы можете начать играть. — Это ничего не объясняет! — зарычал Кагами и Казунари заметил, как Аомине выпрямился у дальней стены, подозрительно сузив глаза. Кисе нахмурился, а Шин-чан задумчиво уставился на него. Казунари вздохнул. Он не думал, что сможет уйти, не рассказав им, и честно, Тец-чан уже должен был сказать своей команде. — Хорошо. — Он осмотрел лица Сейрин. — Вы знаете про проблему Тец-чана, связанную с переходом улиц? — Ха? — нахмурился Кагами, выглядя растерянно. Довольно многие выглядели, хотя Казунари заметил, как обычная улыбка Железного Сердца изменилась на хмурый взгляд, а глаза Имаёши слегка приоткрылись. Казунари расстроено провёл рукой по волосам. Два человека из… скольки, двадцати шести? И большинство из них должны были быть своего рода гениями? — Ради бога! — рявкнул Казунари на них во внезапном приступе злости. — Подумайте об этом! Это Тец-чан! Он не самый заметный парень в мире! Вы знаете это! По группе пронесся ропот недоумения и раздражения, но голос Киёши превзошел их. Обычно весёлый центровой выглядел обеспокоенным, глядя на Казунари. — Водители не замечают его, — громко произнёс Железное Сердце. — Вот, о чём ты говоришь? Наступившая тишина была полна понимания и ужаса. Казунари кивнул. — Именно. Кагами однажды сам сказал так — я практически единственный парень в Японии — возможно в мире — который большую часть времени может следить за Тец-чаном, не теряя его из виду. Водители не видят его, так что он должен переходить дорогу с кучей других людей или выбирать перекрёстки со светофорами. Иначе, если он не будет осторожен, он может получить ранение. Этот идиот вероятно проспал и пытался срезать путь, а потом его сбила машина, снова. — Что ты имеешь в виду под «снова»? — в панике выпалил Кисе. — Куроко-чи сбивали раньше?! Казунари пожал плечами, застёгивая сумку. — Да, он сказал, что сейчас это происходит в среднем раз или два в год, но раньше ему удавалось избежать больницы и просто продолжать заниматься своими делами. По его мнению, последние два раза ему не повезло, потому что после каждого раза он оказывался в больнице. — Два раза?! — зарычал Аомине, сжимая руки. — За какое время? Казунари окинул его оценивающим взглядом. — В прошлом году, один раз в январе, когда мы оба были ещё в средней школе, и еще один в июне, сразу после того, как Шуутоку проиграли Сейрин. — Он взглянул на Шин-чана, который выглядел так, словно превратился в камень. — Помнишь тот раз, когда я пропустил тренировку и не пришёл в школу? Шин-чан моргнул, а потом обвиняюще нахмурился. — Ты написал мне, что болен. Казунари издал неприкаянный звук в задней части своего горла. — Ну, я не был. Я посещал Тец-чана в больнице, но ему разрешили уйти, так как его рука была не так сильно ранена, и мы решили взять выходной. — Он нахально ухмыльнулся. — Мы ели мороженое и сбежали, как настоящие преступники. — Постой, постой, — вмешалась тренер Сейрин, прежде чем кто-либо успел сказать что-нибудь ещё. Кисе, Аомине и Кагами, кажется, были готовы закричать. — Кто это был по телефону? Это был доктор? Почему он позвонил тебе? — Родители Тец-чана почти всегда работают за границей, — Казунари не стал скрывать отвращение в своём голосе. — Так что ему нужен кто-то рядом, как его экстренный контакт. — Нотки нескрываемой гордости окрасили его голос. — Это был я, с зимних каникул после финального матча — игра Тейко-Мейко — с конца средней школы. — Его взгляд скользнул по внезапно ставшему очень неподвижным Аомине. — Раньше был Аомине. Возможно, в этом не было необходимости, не совсем, уже нет, но Казунари ждал возможности сказать это в лицо Аомине с тех пор, как Тец-чан стал ему как брат, и испуганное вздрагивание, охватившее тело аса Тоо, оставило на языке Казунари привкус яростного удовлетворения. — Теперь я ухожу; я опаздываю. — Казунари проверил время на своём телефоне. — Веселитесь; не ждите нас. Мы не придём сегодня и завтра. У Тец-чана сотрясение. Он вышел за дверь, прежде чем кто-то успел остановить его для очередного допроса. — Что вы все делаете здесь? — спросил Казунари, более чем немного раздражённый трёмя Чудесами, менеджером Тоо и всеми Сейрин внутри больничной палаты Тец-чана. — Как будто мы не придём, услышав что-то вроде такого! — Капитан Сейрин бросил на него злобный взгляд. — Мы, может быть, не знали, но это не значит, что мы не волнуемся. Казунари вздохнул, глядя на медленно шевелящегося подростка на кровати. — Боже мой, Тец-чан отругает меня за это. — Он не хотел чтобы кто-то знал? — поинтересовался Изуки. Казунари пожал плечами. — Он не хотел тревожить вас. Я говорил ему, что вы не будете возражать, но, полагаю, он привык справляться сам. Я уверен, что он даже не рассказал бы мне об этом, если бы его не доставили в больницу в тот первый раз и врач не позвонил мне. Было десять тридцать ночи и у меня чуть не случился сердечный приступ, особенно учитывая, что тогда был январь. — Что не так с январём? — спросил Кисе, выглядя несколько озадаченным. Казунари внимательно осмотрел его. — С январём в целом ничего такого, но это был тот январь. Не прошло и месяца, когда вы раздавили его друга детства в баскетболе. Кисе стал белым. Шин-чан выглядел, как зелёноволосая статуя, стоя в углу, а Аомине ни на кого не смотрел. Момои, кажется, была готова заплакать. — Он… Он был очень расстроен? — прошептал Кисе с широко раскрытыми глазами. Казунари ничего не мог с собой поделать. Он насмешливо фыркнул. — Ты шутишь, да? Он не был расстроен; он был в депрессии. Его друг детства возненавидел баскетбол после игры с вами. Парень разорвал связь с Тец-чаном и перевёлся в другую школу, прежде чем Тец-чан успел даже поговорить с ним. В итоге именно капитан Мейко сообщил Тец-чану, что Огивара боится его и не хочет больше иметь с ним ничего общего. Что ещё хуже, Тец-чан винил себя за случившееся с Огиварой, потому что именно он сказал Акаши уважать Мейко и играть, не поддаваясь. Уважать, чёрт возьми; этот красноволосый ублюдок не знает значение уважения. Казунари прикусил внутреннюю сторону щеки, чтобы заставить себя замолчать. Ладно, возможно, в нём всё ещё теплились скрытые горькие чувства к Поколению Чудес. — В первый раз, когда это случилось, — Казунари устало показал на Тец-чана, отворачиваясь от побледневшего Кисе. — Я подумал… Моей первой мыслью было, что он сделал это специально. Тишина, поскольку всем потребовалось мгновение, чтобы понять, к чему клонит Казунари. — Но… Но, это не было, верно? — Кагами выглядел совершенно взбешенным, и примерно в трёх секундах от того, чтобы броситься на Аомине — который был ближе всех к нему — и набить ему морду. В глазах Хьюги блестел отблеск психопатической личности, который говорил о том, что он может помочь Кагами. — Куроко не… — Нет, не было. — Казунари избавил их от страданий. Частично, во всяком случае. — Это был просто несчастный случай. — Но, может быть, это было не так? — Нападающий — Коганей — выглядел расстроенным. — Куроко был… — Не говори такого! — закричал Кагами. — Куроко не настолько слаб! Кроме того, какое это имеет значение? Он встал на ноги и помог нам свергнуть каждое из этих чудес! Это всё, что имеет значение! Последовало ещё одно напряжённое молчание, но внимание Казунари снова переключилось на Тец-чана, когда глаза призрачного игрока наконец-то дрогнули и открылись, остекленевшие и дезориентированные. Казунари наклонился вперёд, чтобы попасть в поле зрения Тец-чана. — Привет, Тец-чан. Наконец проснулся? Голубые глаза на мгновение уставились на него, а затем немного прояснились от узнавания. — Казу-кун? Казунари пришлось сдержать очень довольную и очень самодовольную ухмылку, услышав это прозвище, особенно когда он услышал, как Аомине грубо шумит на заднем плане. — Хэй! — радостно поприветствовал Казунари. — Рад снова видеть тебя в стране живых. Я упоминал недавно, какой ты идиот? Тет-чан уже с трудом сел, и, шумно выдохнув, Казунари протянул руку и нажал кнопку, чтобы поднять кровать, а затем нажал другую, чтобы вызвать медсестру. — Турнир, — пробормотал Тец-чан и Казунари с досадой увидел, что призрачный игрок цепляется за поручни, как будто думает перепрыгнуть через них. — Я так не думаю, — твёрдо сказал Казунари, толкая Тец-чана на подушки. — У тебя сотрясение. Снова. Курогане-сенсей сказал, что он держит тебя здесь следующие двадцать четыре часа, а потом ты идёшь домой со мной. Даже не думай про игру в баскетбол, ты, баскетбольный идиот! Даже в своем контуженном состоянии Тец-чан сумел сделать достойное выражение лица, которое кричало о том, что он лицемер. — Я не хочу слышать такие оскорбления от тебя. — Да, ну, если бы у меня было сотрясение мозга, ты бы позволил мне вскочить с кровати для игры в баскетбол? — Казунари ворчливо ответил. — Оставайся на месте или я позову Химу-чан, чтобы она посидела на тебе. — Химавари-сан на экскурсии, — невозмутимо указал Тец-чан. — Ну хорошо, — Казунари скрестил руки. — Я расскажу маме! Это заставило Тец-чана замереть. —… Двадцать четыре часа? Казунари усмехнулся. — И ещё двадцать четыре после ухода отсюда завтра. Тец-чан сдался с очень недовольным видом, одна рука поднялась, чтобы потереть повязку на голове, и тут он, кажется, наконец-то осознал, что на этот раз Казунари был не единственным, кто пришел его увидеть. — Кагами-кун? Семпай? Кисе-кун, Мидорима-кун, Аомине-кун и Момои-сан тоже? Что-то случилось? Кисе первым отреагировал на этот нелепый вопрос, бросившись вперед и почти схватив Тец-чана, прежде чем Хьюга успел среагировать достаточно быстро, чтобы одернуть возбуждённого блондина и удержать его за заднюю часть футболки. — Куроко-чи! — Кисе неистово закричал, беспорядочно хлопая руками над Тец-чаном, но не касаясь его. — Ты попал под машину! Ты попадал под машину раньше! Почему ты никогда не говорил нам? Тец-чан выглядел безучастным. — Я никогда не попадал в больницу раньше. — Это не значит, что ты не должен говорить нам, когда ты попадаешь под машину, Тецу! — зло вмешался Аомине, автоматически получив в ответ хмурый взгляд Кагами. — Могло случиться что-то серьезное, и мы бы не узнали об этом, пока не стало бы слишком поздно! — заволновалась Момои. — Верно, — Шин-чан поправил очки. — Что если у тебя было бы какое-то внутреннее повреждение, которое бы проявилось только позже? Это могло повлиять на твою игру на тренировке или в матче. — Что имеет в виду Шин-чан, — поспешно вмешался Казунари, когда половина Сейрин приобрела убийственное выражение. — Он бы не хотел, чтобы с тобой случилось что-то непоправимое только потому, что ты промолчал, Тец-чан. Внутренние повреждения могут быть бомбой замедленного действия, ты же знаешь. Лицо Тец-чана ничего не отражало, когда он взглянул на Казунари. — Всё ещё не объясняет почему все здесь прямо сейчас или как они вообще знают. — Мааа, всё раскрылось в спортзале, — заговорил Киёши с мягкой улыбкой на губах и нежным взглядом в глазах, направленными на Тец-чана. — Куроко, даже если ты не хочешь, чтобы мы волновались, мы действительно хотели бы знать. Мы не просто команда, помнишь? Мы семья. Что-то, что может отправить тебя в больницу определённо важно для нас. В отличие от суетящихся представителей Поколения Чудес, Тец-чан выглядел счастливым от открытой заботы Киёши, хотя легкий оттенок недоумения остался. Железное Сердце, похоже, без труда уловил и то, и другое, потому что его улыбка ещё больше смягчилась, когда он протянул руку и похлопал Тец-чана по колену. — Конечно, всё это не оправдывает того, что ты не сказал нам в первую очередь! — Тренер Сейрин пробила себе дорогу вперёд, возвышаясь над Тец-чаном, несмотря на свой маленький рост, а Тец-чан принял вид оленя в свете фар, когда Айда Рико обрушила на него свою жесткую любовь. — Как ты посмел скрывать такое от нас?! Что ты думаешь, мы бы чувствовали, если бы ты попал в серьёзное происшествие, а мы не догадались прийти и оказать тебе поддержку?! Когда ты вылечишься, я уложу тебя в захват «Бостонского краба» снова в качестве наказания! Не думай, что тебе удастся выкрутиться! Тец-чан на самом деле покраснел, хоть и немного. — Да, тренер. Айда зарычала, а Хьюга рядом с ней хмурился и ворчал о проблемных первогодках, от чего уголок рта Тец-чана приподнялся в лёгкой улыбке. — Боюсь, вам придется оставить борцовские приемы на потом, — объявил новый голос и Казунари обернулся, чтобы добродушно помахать рукой Курогане, темноволосому и тигровоглазому мужчине средних лет с тонким едким чувством юмора, как только он позволил вам забыть о вежливом докторе. Курогане фыркнул, войдя внутрь, одной мозолистой рукой взъерошил волосы Казунари, а затем легонько подтолкнул его к двери. — Не выгляди таким счастливым, мелкий. Каждый раз, когда я вижу вас двоих, это всегда автомобильное происшествие. Теперь выйди. Это касается новичков тоже. Мне нужно осмотреть Куроко-куна. Казунари вскочил со своего места, остановившись только для того, чтобы сжать плечо Куроко, прежде чем выпроводить всех остальных, половина из которых выглядела довольно мятежной из-за того, что их выгнали. Тем не менее, под суровым взглядом Курогане и подталкиваниями Казунари все посетители без лишних жалоб покинули зал. Как только все собрались в коридоре, на группу снова опустилась меланхоличная атмосфера, и уже через некоторое время Кисе угрюмо сидел на пластиковом стуле в некотором отдалении, Аомине ушёл и Момои последовала за ним, а Шин-чан извинился и тоже ушел. Только Сейрин остались ждать у двери, тихо переговариваясь между собой в ожидании, когда Курогане закончит. Казунари вздохнул и отправился вслед за Шин-чаном. Признаться, сегодня он был очень строг с атакующим защитником. — Шин-чан, — позвал он, как только обогнул третий угол и нашёл Шин-чана, стоящим перед кулером с водой и хмуро смотрящим в окно. Высокий подросток напрягся при приближении Казунари, но не стал сразу уходить. — Что тебе нужно, Такао? — вместо этого грубо спросил Шин-чан. Казунари расположился рядом с атакующим защитником, прислонившись спиной к окну. — Что не так? Шин-чан устремил на него, острый как бритва взгляд. — Я никогда не считал тебя дураком. Не начинай сейчас доказывать, что я не прав. Казунари изучал его долгую секунду. — Тогда хорошо. — Он поймал взгляд Шин-чан и прищурился. — Ты облажался. — Он проигнорировал крошечное движение плеч Шин-чана. — Прими это, смирись с этим и иди дальше. Тец-чану не нужно, чтобы ты копался в прошлом, потому что чувствуешь вину. Он уже простил всё, что надо простить. Честно, в момент, когда ты прекратил играть сам на площадке, в момент, когда ты принял Шуутоку и начал играть с нами, как с командой, Тец-чан был счастлив за тебя. Тоже самое и с другими. Поколение Чудес, больше не стоящие одни на площадке — вот, чего Тец-чан хотел для вас. И он добился успеха, не так ли? Игнорируй проблемы, извинись, делай, что угодно, но не зацикливайся на них. Это никому не поможет. Шин-чан пялился на него теперь, глаза широко раскрыты за его очками, как будто он не ожидал длинной тирады, что только что выплюнул Казунари. С другой стороны, Казунари не любил серьезных разговоров; чаще всего он ограничивался шутками и пустой болтовней. — Ты хорошо знаешь Куроко, — наконец сказал Шин-чан нейтральным тоном, надавливая на очки. Казунари пожал плечами, снова опираясь на стекло позади него. — Тец-чан… он мне как брат, полагаю. Сначала мы просто вроде как хорошо ладили. Однажды он буквально появился на пороге моего дома, чтобы помочь справиться с моей депрессией; кто так делает? И я… ну, для такого парня, как Тец-чан, который может ходить по Токио и ни один человек не замечает его существования, это просто печально. Он никогда не говорил такого, но я знаю, он ценит факт, что я могу видеть его почти всё время. Никто другой не может, даже его родители, и это отстойно. Он остановился, не желая больше разглашать чувства Тец-чана по таким вопросам. Вместо этого он потянулся, обхватил локоть Шин-чана и потянул его в ту сторону, откуда они пришли. — Давай, перестань дуться. У тебя появятся морщины, если ты будешь так сильно долго хмуриться. Шин-чан издал недовольный звук, но не слишком упирался, пока Казунари тащил его по коридору. Когда они завернули за последний угол и вернулись в палату Тец-чана, Шин-чан заговорил, проницательно и в точку. — Куроко простил всё, что нужно простить. — Атакующий защитник внимательно осмотрел Казунари с напряжённым выражением лица. — Однако ты был тем, кто поднял эту тему, не он. Получается, это значит, что ты не сделал? Казунари покачал головой в ответ на эту фразу. —… Ммм, это не ты, Шин-чан или даже Кисе, или этот парень Мурасакибара. — Только Аомине и Акаши. — Вопрос Шин-чана не звучал как вопрос. Казунари бросил бесстрастный взгляд назад. — Они очень ранили Тец-чана. Тец-чан прощающий парень. Совершенно не может держать обиду на своих друзей, хотя когда дело доходит до людей, которые обижают его друзей, как Ханамия, то он будет держать эту обиду вечность. Но не когда это его друзья. Итак, если он не может, тогда я сделаю, потому что кто-то должен. Похлопать в ладоши — это, конечно, хорошо, и Акаши, переставший быть маньяком-убийцей, заслуживает аплодисментов, но этого недостаточно. Они задолжали Тец-чану, и пока они не расплатятся, я этого не забуду. Он не повысил голоса во время этой недружелюбной клятвы, даже сохранил на лице улыбку, но судя по отрывистому кивку Шин-чана, глаза Казунари в этот момент были такими же холодными, как и его обещание. Он моргнул и позволил себе расслабиться. Нет необходимости пугать людей. — Ты оставил пижаму у меня или я должен сбегать к тебе? — спросил Казунари, когда они обсуждали планы на завтра. — Я оставил её, — сказал Тец-чан после мига раздумывания. — Ты не стирал до вечера понедельника, поэтому я бросил свою пижаму вместе с твоей одеждой. — О. — Казунари обдумал это на мгновение, прежде чем принять овечий вид. — Тогда она возможно в моём шкафу. Я не заметил, когда складывал вещи. Если бы Тец-чан был таким, он бы, вероятно, закатил глаза. Так как он не был, он просто вздохнул. — Ты не складываешь свою одежду, Казунари-кун. Ты бросаешь её в шкаф. — Эй, неправда! — полусерьёзно возразил Казунари. — Один раз несколько недель назад- — Я сложил её, — откровенно раскрыл Тец-чан. — Я одолжил футболку на время и не мог оставить твой шкаф в том состоянии, в каком он был. — Ой, — Казунари почесал голову. — Ха, вот почему выглядело так будто моя мама сдалась и сложила её вместо меня. Тец-чан пристально посмотрел на него. Казунари невинно усмехнулся в ответ. — Ты часто остаёшься в доме Такао-куна, Куроко-кун? — с любопытством спросила Айда и, возможно, с капелькой зависти, что кто-то не из Сейрин был заинтересован в Куроко. Тец-чан, казалось, ничего не заметил, просто кивнув в знак подтверждения. — Около двух или трёх раз в неделю. Казунари-кун тоже ночует у меня. — Ага, но это место слишком большое, — пробормотал Казунари, поморщивщись. — Не знаю, как ты остаёшься там сам, Тец-чан. Оно жуткое. Как один из тех жутких особняков, который можно увидеть в ужастике. Всякий раз, когда я остаюсь там, я продолжаю думать, что из ванной вылетят призраки или вроде того. — Призрак сделает это, только если ты снова попытаешься изгнать весь подвал, — отшутился Тец-чан и Казунари усмехнулся, увидев, сколько изумлённых взглядов они получили за эту шутку. Несмотря на такую сплоченную команду, Казунари знал, что Сейрин еще многое предстоит узнать о самом молодом члене команды. А что касается Поколения Чудес, даже Шин-чана, ну, Казунари подозревал, что в будущем будут разговоры, неловкие и неохотные, но будут. Кисе уже выглядел виноватым и запутавшимся, даже когда он улыбался Тец-чану. Момои не переставала смотреть на него со слезами на глазах, хотя, когда Тец-чан спросил, она лишь заверила его, что очень рада, что он не сильно пострадал. Аомине не переставал быть задумчивым и обмениваться взглядами с Кагами, а Шин-чан наблюдал за Тец-чаном с таким вниманием, которое он обычно приберегал для самых трудных игр. Казунари внутренне пожал плечами и вернулся к подшучиваниям с Тец-чан. Как старший брат призрачного игрока (хотя Тец-чан мог бы с этим поспорить), он должен был присматривать за каждым из них. Тец-чан слишком долго оставался без присмотра, и Казунари не собирался халтурить, раз уж он неофициально взял на себя эту работу.