В голове одно

- Юль, это я. Открывай. - за дверью раздаётся знакомый голос и два режущих слух звонка, что, в отличии от обладателя голоса, только раздражали. Девушка валялась на диване, без единой мысли уставившись в потолок. Одна рука свисала с подушек и свободно болталась в воздухе, словно у сломанной куклы. Самый скучный день в мире, что все так бегают с этими розовыми жопами? Она искренне не понимала прикола этого странного европейского праздника. Ну подкинул ты эту открытку кому-то, ну признался в любви, и что? Залил все розовыми соплями. Даже взрослые мужики порой носятся как девки. Любой бы подумал, что Татищева просто завидует и, возможно, хочет подобного, но нет, просто она привыкла выражать любовь по другому. Ей не были чужды чувства, нежность и сентиментальность, просто у каждого свои взгляды на любовь. - Да иду я. Преодолев всю свою лень, Юлия поднялась с дивана и потопала в коридор, шурша по полу босыми ногами. - Чего звонишь, есть же ключи? - Открыла та дверь гостю. Родное лицо перед ней сразу подняло настроение, на губах заиграла лёгкая улыбка. - Вдруг помешаю. - Улыбается Уралов в ответ, проходя в квартиру. - Когда это ты мне мешал, интересно? Их отношения могли показаться своеобразными для многих людей. Без собачьих нежностей, признаний и умильных подарков. Оба знали о своих чувствах, но никто не говорил о них, они просто знали. Знали, что это взаимно. Знали, что каждый будет готов на все, ради партнёра. Знали, что это надолго, если не навсегда. Но всегда молча, только между ними. Спустя какое-то время, они уже вместе лежат на этом же диване, обнимаясь и глядя в телевизор, с глупым вечерним фильмом. Екатеринбург трепет волосы любимой, пальцами перебирает короткие пряди, легко вдыхает их запах. Он уже так привык к аромату её волос и тела, что кажется, уже не может без этого жить. Юля пахнет дымом, каким-то ощутимым холодом, и... Ромашками. Косте всегда казалось, что она пахнет именно ими. Маленькими цветами, что впитали свой еле ощутимый аромат в пряди ещё в детстве, когда венком украшали её волосы, путались в них. Он снова и снова зарывается пальцами и носом в макушку, с каждой секундой расслабляясь все больше, наслаждаясь присутствием Татищевой так рядом. - Скукота, я сейчас усну, - пробубнила брюнетка, потягиваясь в объятиях парня. - Ты ещё и так греешь, прям как печка. - усмехается она и прикрывает глаза. На щеках Уралова выступает румянец, губы тянутся в улыбке. Он ещё ближе прижимает к себе девушку, кладёт подбородок на головушку. - Ну ты и соня, - бархатно произносит мужчина. - Устала сегодня? - Да не особо, вообще скучный день выдался. - тянет Челябинск, чуть повернув голову к собеседнику, и специально поджимает губы, делая а-ля грустное выражение лица. - Ты и скучно? Чего это так. - Да какая разница, - вновь отворачивается она, снова бездумно глядя в экран телевизора. - Ты же здесь, значит день уже не такой дерьмовый. И правда, даже самый серый и невзрачный день, может даже наполненный каким-то раздражением, для Юли наполнился этим странным теплом всего за пару часов нахождения рядом с любимым человеком. - Хах, я рад. Снова молчание, и лишь звуки и голоса из фильма. Это не было неловким молчанием, они давно привыкли и полюбили эту тишину, слушая лишь беззвучие, слушая и наслаждаясь им. И в голове у каждого в эти минуты было всегда одно, словно в едином организме, но никто не говорили, да и зачем? Все и так ясно... - Юля. - вдруг прерывает молчание Костя. - М? - Я люблю тебя. Внезапно, просто, как между делом. И так искренне. Он редко говорил это, предпочитая показывать свои чувства действиями. Девушка незаметно улыбается и вдруг поворачивается лицом к Екатеринбургу, шурша чуть накинутым на тело пледом. Кладя ладонь на щеку, она оставляет еле ощутимый поцелуй на его губах. - Я знаю, - говорит она в них же. Бледные щеки заливаются румянцем. - Я тоже. И все-же, иногда эти слова нужно говорить. Что-то в этом есть.