Не совершенна

В белоснежной лаборатории ярко горели лампочки, когда Аваллак’х вошел в нее. Устало оглядев комнату, он воскликнул: — Зираэль, ты опять не выключила свет.       В коридоре послышалось копошение и в конце концов что-то рухнуло. Эльф вздохнул, прикрыв глаза. Все-таки она не совершенна.       Задача, которую он обязан был выполнить, полу-андроид, получеловек, убивающий его надежду на светлое будущее изо дня в день, вошел в комнату. Непослушный, бракованный робот, и внешне, и характером напоминавший его Лару, в чем, разумеется, был виноват он сам, даже не пытался извиниться.       — Ты говорил, что поставишь автовыключение, — сухо заметила Зираэль.       Так он ее назвал. Сам придал женские черты, вшил белые волосы, поставил зеленные сенсорные глаза, каждый день не моргая смотревшие на него.       Аваллак’х подошел к ней и дотронулся до механической вставки на щеке. Единственное не скрытое место ее конструкции. По несчастью, когда он строил ее, его рука дрогнула и место стало слишком не ровным, чтобы наложить «кожу». Средств не хватало, и он решил оставить все как есть, думая, что это будет ее особенностью, единственной неидеальной чертой, отрезвляющей эльфа. А оказалось очередным слабым местом, неприятным даже роботу.       — Вот именно, поставлю. Разве я обновлял твои данные по этому поводу?       Зираэль сделала шаг назад, отстраняясь от прикосновения. Глаза Аваллак’ха пали на ее одежду, и он снова тяжело вздохнул:       — Сколько раз тебе говорить: не надевай ты эту рубашку! Она тебе не подходит.       — В ней удобнее! — парировала она.       Эльф вздохнул. Упрямства в ней было слишком много. Давно надо было исправить ее, но рука не поднималась. То, что у нее был свой характер и какие-никакие чувства было и чудо, и проклятье. Она до ужаса боялась угрожающего ей ремонта, хотя никаких воспоминаний об этом не имела. Откуда такой панический страх, Аваллакх не понимал. Но разве он должен терпеть выходки андроида?       Зираэль неловко качнулась. Решив, что примерным поведением успокоит его, та негромко позвала эльфа:       — Пойдем. Я налила чай.       — Налила, а не разлила, я надеюсь? — хмыкнул Аваллак’х, на что Зираэль обиженно промолчала.       В коридоре было темно, со стороны с которой пришла Ласточка валялась вешалка. Идя впереди Аваллак’х поднял ее с помощи магии, ничего не сказав. Андроид, эльф чувствовал, поник, чувствуя вину. От ее огорченного вида, сердце отчего-то пропустило удар. Собрав себя в руки, мужчина свернул в другую комнату, где на столе остывала чашка его любимого чая.       Уже второе десятилетие он, как свихнувшийся, заперся в лаборатории, конструируя Зираэль, пытаясь сделать ее совершенной, годной к тому, чтобы защитить мир. Поняв, что Знающие не способный победить надвигающийся Холод, эльфы стали пытаться создать то, что смогло бы это сделать. Придумав андроидов — полулюдей, полуроботов, — начались опыты, раз за разом кончавшиеся неудачами: ни одна бесчувственная машина не могла победить Белый Хлад или хотя бы остановить его.              Аваллак’ху удалось сделать Ласточку: такую неправильную, но дающую надежду на успех. Временами тот поражался самому себе: он или большой неудачник, или же великий гений раз умудрился вложить в робота человечески качества. В отличие от других созданных им андроидов, Зираэль по-настоящему была и человеком, и роботом, чувствовала, боялась, хотя и не все понимала. Когда эльф пытался объяснить ей ее главную задачу, причину по которой ее создали, она в упор отказалась воспринимать ее и слушать. Она заявляла, что не будет ее выполнять.       Такая неловкая во всем Зираэль, к сожалению, была их последней надеждой. Но эльф скрыл ее, не рассказав миру, что изобрел Спасение. До сих пор он не понимал причину этого. Это же просто андроид, машина, компьютер, умевший ходить, танцевать, смеяться и кое-как сражаться. Просто копия его бывшей любви, по несчастью погибшей много лет тому назад. Просто существо, в которое он сам вложил умение чувствовать и любить.       Он знал, что она питала к нему теплые чувства, но не мог догадываться какие. Она, зная как должны вести себя андроиды, подражала им тогда, когда ей было это выгодно. Зираэль не допускала с ним разговоры на подобные темы, вообще обычно бывая в роли слушателя. Так и должно было быть, но… Ошибившись во всем что можно, почему именно в этой сфере он сделал ее правильной?       Аваллак’х, в который раз перечитывал статьи про Белых Хлад. Не ему об этом судить, но писался в них легкий бред. Они все были однотипные и, в целом, совершенно неинтересные. «Необходим тот, кто его остановит», «Жертва и спасение» — типичные заголовки, от которых уже болела голова. В статьях писали о том, что он и так знал, и представлял каждый день. Но в очередной раз перечитав о морозе, от которого останавливается сердце, Аваллак’х почувствовал, как что-то глубоко внутри сжалось.       Внезапно дверь открылась и Зираэль вошла, притащив на руках еще одну кучу книг на эту тему.       — Это все.       Креван кивнул и окинул андроида взглядом. Она опять была в рубашке, но по крайне мере в халате и с заплетенными в хвост волосами. Она смотрела на него зеленью своих ненастоящих глаз. Вдруг ему представилась картина как мороз покрывает ее искусственную кожу, ломая процессоры, датчики, «сердце» отчего та навсегда замирает.       Эльф резко встал. Зираэль не понимающе отскочила в сторону, чтобы не быть сбитый стремительно вышедшем из комнаты профессором.       Нет, он не должен! Столько лет трудившись над Спасением, пожалеть ее? Кого? Андроида?!       Аваллак’х очутился в лаборатории и громко стукнул кулаком по столу. Зираэль проследовала за ним и теперь стояла сзади, испуганно наблюдая.       — Что я сделала не так?       Эльф обернулся. Она здесь не причем. Это все он. Все он. Он поставил ей эти дурацкие зрачки, волосы, похожий голос. Это ведь только из-за Лары он готов принять гибель своих сородичей, лишь бы не ломать эту безмозглую машину?       — Ничего. Ты — ничего не сделала.       Надо, надо изменить ее. Может тогда все пойдет как надо.       Подняв голову, он чуть не ударился об нее. Она бесшумно оказалась рядом с ним. Чертовка, делает все как надо только тогда, когда ей это необходимо.       — Я могу что-то сделать для вас? — отчеканила она, прямо так, как нужно было говорить всегда.       Аваллак’х слабо улыбнулся. Обычно она проворачивала такое, когда косячила, но сейчас это была… поддержка? Мило с ее стороны. Эльф опомнился, зашипел, схватившись за волосы. У нее нет никакой стороны, она — андроид! Почему он так отчаянно видит в ней человека.       Прикосновение отрезвило его. Зираэль никогда, абсолютно точно никогда не трогала его. Так не было заявлено по его же инструкции, но почему-то она всегда держалась на расстоянии от него. А сейчас нет. Обернувшись, он опять увидел ее глаза. Впервые эльф не разглядел в них зрачки Лары. Или он никогда в них ее не видел?       — Сделай чай, — оторвавшись выдохнул эльф.       — Мне кажется, вам чай не поможет, — после паузы заметила Зираэль.       — Что?       Аваллак’х не сразу осознал, что произошло. Андроид обнял его, но обнял не как робот, а как… человек. Объятье длилось секунд пять, но, когда та оторвалась от него, он все еще не мог выговорить и слова. Может ему кажется, что она робот? Может он все-таки сошел с ума?       Зираэль отошла от него на привычное расстояние, опустив сенсоры в пол. Аваллак’х не смог не улыбнуться. Кого он создал? Что, черт побери, твориться у нее в системе?       — Поговори со мной, — тихо начал он, — Тебе что-то беспокоит.       Андроид, не шелохнувшись, отчеканил:       — Разве меня может что-то беспокоить?       Она как будто бы процитировала запись в его дневнике. Аваллак’х дернулся: вероятно, так оно и есть.       — Я думал, что нет, но, видимо, я ошибся, Цири, — спокойно ответил он.       — Цири?       — Так тебя бы называли люди.       Что-то блеснуло в ее сенсорах, и она улыбнулась. На самом деле по-настоящему она так редко это делала. Аваллак’х подошел ближе, к его счастью, андроид не дернулся.       — Мне жаль, что я не могу дать тебе ту жизнь, которую ты хочешь, Цири, — он зачем-то провел рукой по ее волосам, — Но я бы правда хотел этого.       Зираэль промолчала, когда профессор сам обнял ее.       Тусклый свет светил из открытого окна, когда Аваллак’х проснулся. Цири не было рядом, отчего тот напрягся: обычно она не «просыпалась» сама. Нехотя встав с кровати, эльф огляделся. Кажется, Зираэль прибралась пока он спал. Его одежда, брошенная на полу вчера, аккуратно висела на вешалке.       Аваллак’х незаметно для себя стал часто проводить вечера с нею. Зираэль было интересно все, а он без проблем мог ей это показать.       Из кухни доносился запах жаренного хлеба. Зираэль со своей неуклюжесть пока что профессионально могла готовить на сковороде только его. Само по себе это было опасно, Аваллакх боялся, как бы она не сожгла себе что-нибудь. Нужно будет ей это запретить.       Когда тот вошел, она улыбнулась и, включив электрический чайник, поздоровалась:       — Доброе утро!       Аваллак’х кивнув, сел за кухонный стол, с улыбкой наблюдая как Зираэль пыталась совладать с брызгающим на плите маслом. Чайник вскипел и Цири наполнив чашку эльфа чаем, поставила ее перед ним. Сделав это, она бегло поцеловала профессора в щеку, сразу отойдя. Не настоящие губы от чего-то казались эльфу мягкими и теплыми. Изначально ему не нравилась ее идея целовать его, но увидев расстройство на ее лице он уступил и сам иногда целовал холодную искусственную кожу. Интересно, что она чувствует, когда он делает это?       За несколько недель Аваллак’х много чего понял. Во-первых, то, что он совершенно точно сумасшедший, позволивший себе полюбить андроида. Что ж, по крайне мере его привязанность была чиста: платоническая любовь не интересовала ни его, ни тем более Цири. Она пыталась во всем подрожать людям и эльфам, но как ни крути, что-то ей было не дано. Хотя, может это можно будет исправить… Их отношения были странными, но по крайне мере, эльф перестал чувствовать себя одиноко.       Во-вторых, оказалось, что созданная им, на первых взгляд, простая машина умела скрывать свои чувства и тайно любила создателя, крепче, чем он мог предположить. Та читала его записи, запоминала все, что он говорил, храня в своей памяти многое. И в правду, в привычных для него вещах она никогда не разочаровывала.       Хлеб на сковородке окончательно сгорел — Цири отвлеклась на пролетающую мимо окна птицу. Да, она совсем не совершенна. Но теперь он ее не отдаст.