Случай в кабинете

Красное вино грело ей кровь и разжигало в ней пламя страстей, тушить которое она не спешила. Упивалась вдоволь заигрыванием с другими, забирала у них все до капельки и спокойно покидала задурманенного дурочка, оставляя с носом. А водить за него девушка умела не хуже самого иллюзиониста, особо вить ниточки из новеньких. Это было ее любимое хобби поудить рыбку и вкусно полакомиться, насытится золотой жилой. Пламенную речь ЕС оспорить боялись многие из заседающих в зале. Она ощущала в руках масштабную силу власти, пользовалась ею в свое усмотрение, охотно распоряжаясь судьбами других стран. В Евросоюз вступить хотели многие, но не все были удостоены вниманием девушки. Она избирательно относилась к петициям пополнить состав организации. Принимала тех, кого считала за своего. Так же обращалась и с остальными. Кого встречала милая улыбка, а кому дарился и оскал, и пакетик санкций в придачу. Двуличность, сыгранность, дипломатичность позволяли ЕС достигать высот. Грамотно обработать конкурента и выйти сухой из воды расценивалось для нее, как та же тренировка в спорт зале. Покорить холодное неприступное сердце звездной решалось малость, больше горя заработают, чем счастья обретут. ЕС и не хотела ухаживаний со стороны мужчин, слишком дорожила свободой и гордостью. Не к чему ей лишние проблемы с любовью, помешают только и расслабят. А девушке всегда нужно быть на чеку. Однако, один парень нашелся, дышавший к ЕС неравнодушно... *** Германия положил букет красных пышных роз и конфеты на столик девушке, пока та читала книгу и ни о чем не подозревала. Ее отвлек голос парня. Глаза метнулись сперва на подарки. - Евр, - Гера без предупреждений, жутко смущаясь, взял ручку девушки в свою. - Мы долго знакомы, уже практически родня, - Европейка насторожилась и сжалась в плечах. Она поняла его намек, раскусила сразу же замысел в признания любви к ней, чему очень была недовольна. Или неготова? Подходили два варианта. Первый заключался в выше сказанном, а второй... Она закусила нижнюю губу. В горле жутко пересохло. Язык покрылся противной пленкой с трещинками, заставляя девушку поморщится от кислого привкуса во рту. - Германия, давай не сегодня. У меня работа, - ЕС перебила бесцеремонно друга, освобождая себя от обязательств оправдываться перед ним, почему она отказалась от предложения встречаться. - Прости, не время, - смягчилась девушка и взяла обратно книжку. Гера снял очки с носа и протер запотевшие стеклышки. Он находился в отчаянии от равнодушного ответа европейки, так грубо отнесшейся к его визиту. Парень растерялся. Уйти ему что-то не позволяло. Привычка добиваться все упорным трудом, даже любимую девушку перевесила страх. Но робость и неуверенность топили его в громком провале. - О, ЕС, почему ты такая? - сжал кулаки. - Твоя упрямость порой невыносима, - фыркнул немец с вымученной улыбкой, вопрошающей хоть слова от Евросоюз. Звездная приподняла бровку, в недоумении перевела золотоватые с отблеском на перламутровый цвет очи на друга. - Прости, что ты имел в виду? - ее возмущению не было предела. Она резко поднялась к кресла и встала в полный рост, чутка оскалившись. - То что слышала. Мне надоело молчать. Я люблю тебя, как бы ты к этому не относилась, - через мурашки выпалил Герман и быстро замолк, прикрыв веки и наклонив к низу голову, словно преступник на суде, укравший ценную вещь из музея. ЕС подернулась, приподнялась с кресла, положив медленно книжку на стол. На щеках вспыхнул румянец, выбивающийся из привычного строгого образа девушки. В повседневной ситуации, например в такой, как наложить санкций на неугодную страну, продумать план, что бы подговорить кого-то пойти на жёсткие махинации, да и просто подготовить доклад и заключить с кем-нибудь договор не вызывало столько трудностей, чем сейчас проявить свою маниакальности и беспренцыпность послать этого несчастного немца куда подальше. - Германия, - собралась с мыслями девушка, делая пару глубоких вдохов и выдохов. - Ты меня прекрасно знаешь. Я не ищу отношений с мужчинами, - она гордо подняла носик к верху. - Иди работать, пока я добрая. Мне не нужна ничья любовь, особо таких коллег, как ты. Нас связывает лишь работа и то, как я появились. Германия не ожидал словесной пощечины в свой адрес. Обида взялаяка над ним верх и он уже без доли сомнения схватил ЕС грубо за руки и прижал запястья резко к столу, делая так, чтобы их глаза были на одном уровне. - Слушай сюда маленькая стервочка, которая забыла кто тут хозяин, я над тобой босс! И ты меня обязана слушаться! Я не потерплю хамства и пререканий со мной! Ты никто здесь без меня! Я и Франция дали право тебе на жизнь, а значит право командовать тобой я имею полное! - рявкнул на весь кабинет юноша, тарабаня кулаком по гладкой поверхности массивного стола, который звенел не тише голоса немца. В Германе неожиданно промелькнули черты Рейха. Когда он злился, то в нем проявлялся характер его покойного отца, словно тот оживал, почуяв новые силы и полномочия для захвата тела отпрыска. Евросоюз за все время пребывания Германии рядом с собой содрагнулась и реально испугалась за свою жизнь. - Г-герм... - она безнадежно дернулась в сторону за что получила хлесткую пощечину. В следующую секунду ЕС оказалась повалена на рабочий стол и прижата к нему так, что сперло дыхание, а в лопатке предательски хрустнул хрящик. Бороться с парнем, который превышает тебя по силе и весовой категории в несколько раз приравнивалось к самодурству, хотя глупый поступок в свой жизни она успела совершить и похоже теперь за него поплатиться мягким местом. Германия не шутил с европейкой, успевшей пожалеть о своих словах. Но даже раскаяния бы ее не спасли. Все таки рыбка попала в ловко настроенные сети, причем очень удачно, без лишних проблем. С девушки медленно сползать рубашка со штанами, в скором времени грозясь оставить ее в обнаженном виде перед парнем. Выкрутасы и отчаянное сопротивление не помогали спастись и хоть на чуть-чуть убрать от себя Германию. Глаза наполнились горькими слезами. - Нет!!! Германия!!! Умоляю прекрати это безумство! Я не хочу!!!- надрывно заверещала она и начала судорожно кашлять. - Я молю тебя Герочка не надо!!! Германию забавляли ничтожные выкрики европейки. Стоны возбуждали его все больше и больше. Он навис над ней, резко впиваясь в сладкие губы, кусая их до крови, как настоящий вампир, которого морили голодом несколько лет и теперь дали сочный кусок мяса. Жаль под рукой не было чего-то изощренного, например плетки или поводка, что бы вдоволь поиграть с этим прекрасным обворожительным женским телом. Девушка упорно ерзала под немцем, но это не мешало ему любоваться ее красивыми рельефами пышной груди и бедер, а покачивания возбуждали его еще больше. - Замолчи, если будешь орать я сделаю только хуже же тебе, - он сжал ее волосы на затылке в кулак и оттянул на столько, что девушка сама изогнулась под ним. Болезненный до жути крик наполнил кабинет. Гера с гримасой моральной боли отшвырнул ее от себя, не став марать честь ни ее, ни своей. Она резко затихла, ударившись головой об стенку. Казалось, что время остановилось для нее, все потеряло смысл, перестали существовать границы допустимого. Германия... родной близкий человек вот так подло воткнул нож ей в спину... но на столько ли он ей дорог? Ведь девушка не ценила его безвозмездной заботы, плевала на доброту, стремления помочь ей в трудную минуту и даже брезгливо с долей меркантильности воспринимала его поддержку. Для нее Германия выступал всегда в роли прислуги. "Подай - принеси, пошел прочь, заткнись" - весь словарный запас, который каждый член организации слышал от нее, а то и вовсе "не сделаешь, выгоню и настрою против тебя всех" - ни капли раскаяния или стыда за свое вульгарное поведение по отношению к другим. Под гордой, независимой девушкой скрывалась вредная самодовольная ехидна. - Дура, я же люблю тебя! Почему ты такая всегда самоуверенная, даже когда я оказываю тебе знаки внимания, делаю подарки! Я полюбил тебя... именно тебя из всего числа нормальных девушек, какой же я осел... ЕС задрала подбородок, чуть надрывно всхлипывая. Она закрыла лицо руками, нет, вина лежала и на ней. Не она ли с ним играла, давая повод на те самые отношения, которые обычные люди называют взаимными. Играла с ним, забавлялась. За все годы жизни ей в кое-то веки стало стыдно за свое неразумное существование. Не только за гнилые поступки, но и за черствые грубые слова. - Прости... прости, я не знаю, что сказать тебе, - девушка поджала к себе ноги, уткнулась в них носом. Приступ страха постепенно отпускал нервные клетки, дыхание восстанавливалось. Она присмирела. Теперь перед парнем сидела не меченная стерва с завышенным амбициями до неба, а совершенно обыкновенная, испуганная девочка, так мечтающая о роскошной жизни без проблем, что совсем забыла о окружающих ее людей. Жалость прокралась в сердце, побудила Германа не оставаться в сторонке. Он послушно, внимая голосу разума, приблизился к ЕС. Опустился на одно колено и положил руку на щеку. Какой бы плохой европейка не казалась, она была дорога немцу. А он заставил ее усомниться в себе. Легкая эйфория защекотала в сердце. Германия обнял крепко девушку, прижал к себе, успокаивающе зашептал. - Тише, все хорошо, - он чмокнул ее в висок, горячая дыхание опалило замершую кожу. Мягкая родная колыбельная донеслась до ушей, позволяя полностью расслабиться в руках, умеющих не только причинять боль, но и приносить удовольствие. Через час ЕС заснула. Возможно этот случай научил ее чему-нибудь, может и нет, и все-таки Германия озвучил то, что хранил и берег все эти долгие месяцы только для нее одной, пускай стервозной, лицемерной политической мадам.