***
–Ох, я так волнуюсь! – Девушка с тёмными волосами, собранными в высокий хвост, ходила туда-сюда, нервничая за предстоящее мероприятие. –У нас осталось всего два месяца! –Момо, ну что ты вечно себя так недооцениваешь? – Асуи положила ей руку на плечо, пытаясь успокоить. –Все концерты проходили замечательно и в этот раз тоже всё получится. –До этого я не была директором театра, а только заместителем! – Возразила Яойрозу, пытаясь предотвратить истерику. –И это так важно для нас всех, ведь будет столько разных критиков и англичан... Девушка на секунду выдохнула, а затем её глаза округлились в ужасе и она, стукая себя ладонью по лбу, выкрикнула: «англичане!», убегая куда-то в неизвестном направлении. –Впервые вижу её такой... – Сказала Джиро, настраивая свою бас-гитару для дальнейшей репетиции. –Момо можно понять, я бы тоже так нервничала, если бы на меня было возложено столько ответственности. – Ответила Урарака, протирая свой розовый микрофон. –Харе болтать и пиздуйте репетировать! – Ворвался Бакуго, задолбавшись уже ждать двух девушек, которые здесь явно отлынивали. –Очако, сколько можно протирать его?! Заняться больше не чем? Так я найду тебе занятие, только скажи! –Спасибо, Кацуки, но протирать другой микрофон я пока не хочу. – Ухмыльнулась солистка, проходя мимо своего парня, который чуть покраснел. А от смущения или от злости – мы некогда не узнаем. Мидория мирно сидел в пустой комнате, где кроме него есть лишь пианино, придумывая новую мелодию для концерта и записывая ноты. От этого занятия его прервал тихий скрип двери. –Прости, Изуку, не помешала? – Не громко спросила директриса, стараясь не портить атмосферу своего работника, а по совместительству и друга, из той самой музыкальной школы. –Вовсе нет. – Тепло улыбнулся Деку, заставляя начальницу облегчённого расправить плечи. –Чем могу помочь? –Я про концерт... – Начала она, подходя ближе к собеседнику. –Я как раз уже работаю над музыкой. Думаю, я управлюсь намного раньше срока, можешь не беспокоиться. –Я, конечно же, в этом полностью уверена, но... – Момо чуть запнулась, а после всё же продолжила: –К нам приедет много экспертов из Англии, поэтому, чтобы удивить их, я подумала, что тебе стоит написать песню на английском в этот раз. –П-погоди... – Изуку наконец развернулся к ней всем корпусом. –Ты же помнишь, что меня еле еле вытянул учитель по английскому, не оставив на второй год? У меня балл намного ниже среднего и ты хочешь, чтобы я спел, да что уж там, сочинил песню на этом языке? Яойрозу обречённо вздохнула, сжимая папку в руках. Она с самого начала знала его ответ, но почему-то сказала, понадеялась на что-то. –Я конечно могу попробовать, но боюсь, что оплошаю и всё пойдёт наперекосяк по моей вине! – Забубнил парень, взвешивая все «за» и «против». –Придумала! – Девушка демонстративно стукнула кулаком о другую ладонь. –Если я найду тебе хорошего репетитора, ты быстро освоишь английский! –За пол жизни в школе не смог, так за два меся- –Так! Где тот Деку, который всегда верит в свои возможности?! – Перебила его темноволосая. –И почему все аргументы связаны с этим прозвищем... – Себе под нос сказал он, соглашаясь с предложением Яомомо.***
На следующий день Мидория проснулся с настроением типичного школьника. Он хотел на всё забить, остаться в тёплой постели, лишь бы "случайно" прогулять первый урок английского. Однако совесть твердила ему, что нельзя поступать так подло с Яойрозу, да и с тем "учителем", которого та искала специально для пианиста. –Доброе утро, Момо-сан. – Поприветствовал начальницу он, а затем замер, увидев человека рядом. –Доброе утро, Изуку. – Ответила директриса, улыбаясь. Сегодня она выглядит намного спокойнее, чем вчера. –Знакомься, этот парень будет твоим репетитором ближайшие два месяца. Тот в свою очередь кивнул, протягивая руку застывшему Мидории. –Шото Тодороки. –Изуку... – Глаза юноши блеснули непонятной искрой, а веснушчатые щёки чуть покраснели. Опомнившись, он всё же ответил на рукопожатие. –...Мидория. –Что ж, сегодня мне предстоит пробежать по всему театру, поэтому я вас оставляю. Удачи. – Последнее, что она сказала, перед тем как скрыться, стуча каблуками. –Кхм... – Разномастные глаза остановились на пианисте, который нагло рассматривал его с ног до головы. –Приступим? Именно с этого всё и началось. Изуку и представить не мог, что этот ненавистный английский на самом деле такой красивый язык. Или он так думал только о Шото, но явно не хотел этого признавать. Бархатистый голос Тодороки идеально произносил слова, а Мидории в тот момент было так плевать на перевод, хотя некоторые фразы всё же знал. А что самое главное, тот понятно объяснял. Деку даже подумал, что был бы этот "прекрасный принц" учителем в школе – то он бы получил грамоту и стипендию за «отлично» по всем предметам. Ведь только английский его в этом подвёл. Шли недели и пианист продолжал бес памяти влюбляться в своего репетитора. И, чёрт, ведь даже не приступал к написанию песни и музыки к ней! Но какие могут быть песни, когда в голове лишь он. Изуку пытался пригласить Шото куда-нибудь, так сказать, отблагодарить чашечкой кофе, но тот всегда отказывался, говоря, что у него ещё куча другой работы. –Слушай, Тодороки-кун, почему ты решил стать учителем? И именно английского? – Спросил как-то музыкант, решив сделать небольшую "перемену". –Что? – Гетерохром искренне удивился такому вопросу, а вот Мидория задумался, что же он не так сказал. –Ах, Момо тебе не говорила, не так ли? –О чём? –Я не учитель. –А кто тогда? – Деку не понимал, почему тот не скажет всё прямо, а загадками какими-то вещает. –Я, на самом деле, министр по иностранным делам. Вот кто. – Парень говорил так, словно было очевидно, что... –«Так он ещё и такая шишка?!» – Обомлел Изуку, резко утыкаясь носом в свои конспекты. Это получается, что пианист целый месяц пытался пригласить на свидание министра иностранных дел?! Да как так вышло вообще?! –Момо моя давняя подруга, я не мог отказать на её просьбу. – Словно прочитав весь хаос в чужой голове, ответил Шото. –Хах, ты ещё и такой добрый... – Шёпотом выпалил Мидория, а после и вовсе закрылся словарём, дабы скрыть смущение. –А? –Н-ничего, давай продолжим... Второй месяц подходил к концу. Песня давно готова, правда сам музыкант был в ней не уверен. Стоило ему сесть за свой инструмент – как его начинало трясти, словно в лихорадке, краснели щёки, язык заплетался, путая произношение слов, над которыми он, собственно, горбатился столько времени. А всё потому что Изуку впервые написал песню кому-то да и ещё с таким подтекстом. Он хотел, правда пытался, написать обыкновенный текст, как обычно и делал. Однако один единственный человек никак не покидал его мысли, как бы он не старался отвлечься – всё равно что-то так и напоминало о Шото. –Это наше последнее занятие. Ты же написал песню? – И снова этот прекрасный голос вывел Деку из раздумий. –Позволишь проверить грамотность текста? –Нет! – Слишком резко ответил пианист, сгрибая в одну кучу все наброски, лишь бы тот их не смог прочитать. –Т-то есть...эм...если ты хочешь проверить, то приходи на концерт. – Он смущённо отвёл взгляд, избегая разномастных глаз. –Хорошо. – Тодороки улыбнулся. Деку, что, спит или это правда наяву? –Я приду. – Это окончательно добило музыканта, заставляя его по сто раз пожалеть о задуманном.***
И вот настал день выступления. Зал постепенно наполнялся людьми, а слова Яойрозу о иностранных критиках оправдали себя. По ним было видно, что не японцы, многие даже говорили на родном языке. Сердце пианиста билось как никогда раньше и это явно не от критиков музыки и искусства, а от одного человека, которого ещё не видно в зале. А придёт ли? У него ведь так много работы...Ну конечно, у него же одна из важнейших должностей в правительстве...На что Изуку надеется вообще? –Хей, Деку-кун, ты не видел Кацуки? – К нему подошла Урарака, продолжая крутить головой, дабы найти "пропажу". –Опять потеряла своего парня? – В шутку вопросом на вопрос ответил Мидория. –Это не смешно! – Надула губы шатенка. –Испарился куда-то и всё тут! Теперь ходи и ищи его! –А меня и не нужно было искать, круглолицая! Весь сюрприз испортила! – Вспылил пропавший, держа что-то за спиной. Затем Бакуго протянул девушке огромный и ароматный букет цветов, на что та удивлённо ахнула, принимая подарок. –С днём всех ёбаных возлюбленных, дурочка. – Сказал блондин, отодвинув чёлку солистки и поцеловав её в лоб. –Чё?! Сам дурак! – Ответила она, улыбаясь и целуя того уже в губы. –«Каччан так сильно повлиял на неё...» – Умилялся Изуку на их своеобразные "комплименты". –«Стоп...Сегодня день влюблённых?!» – Музыкант остолбенел, думая, как он вообще за эти два месяца не схватил сердечный приступ. И как можно было забыть про дату? Может, это даже к лучшему...Если Тодороки-кун не поймёт его послание, то Деку просто спишет это на дату. Якобы, он подстроил песню под праздник, чтобы все прониклись. Что-что, а в отмазках Мидория профи. Первыми на сцену вышла наша рок группа. Они выступили очень круто, объявляя предстоящий вечер из абсолютно разной музыки. Солистка и барабанщик были на высоте, от чего пианист улыбнулся, вспоминая школьные годы. Тогда он мог вступить в их группу, но он выбрал иной путь и совсем не жалеет. На него до сих пор накидывается головная боль от слишком громких звуков. Затем был хор, а после оркестр. С каждым следующим выступлением приближалась очередь Изуку, а разноцветной макушки в толпе так и не появилось. Вздохнув, он пошёл готовиться, смирившись с тем, что виновник его сердечных кульбитов не придёт.Полчаса назад
–Ты уверен, что это не может подождать? – Раздражённый до нельзя Тодороки шёл по аэропорту, разговаривая со своим отцом по телефону. –Не в коем случае, Шото! – Говорил ему Энджи, со своей привычкой громкоговорителя. –От этого зависит договор! –Да понял я, понял. – Гетерохром сбросил трубку, не желая больше тратить свои нервы. Парень остановился у стойки регистрации, смотря на время, которое горело на циферблате ярким зелёным. В памяти внезапно отразились: яркая улыбка, румянец на веснушках и забавные кудряшки....если ты хочешь проверить,
то приходи на концерт.
Шото медленно двигался в очереди, а думать получалось только об одном...милом пианисте из театра подруги. Стоп...он ведь ни разу не слышал его игру...Хорошо.
Я приду.
Собственный голос раздался в голове, заставляя совесть проснутся и рвануть из аэропорта. –«Я обещал, а обещания я сдерживаю.» К чёрту эту работу, к чёрту отца. От этого выбора зависит его будущее, а какой-то там договор подождёт. Оставив чемодан в камере хранения, Шото сел в первое попавшееся такси, сказав водителю гнать что есть мочи. Он ещё может успеть. Нет, он точно успеет. Деку всеми силами старался потянуть время. Он надеялся, верил, что тот придёт. Но момент всё же настал и вот пианист уже сидит перед любимым инструментом, с трясущимися руками и сбитым дыханием. Ему казалось, что он сейчас заплачет, словно маленький ребёнок, у которого боязнь сцены. Но вдруг Мидория услышал резкий скрип двери. Уже упоминалось, что у него отличный слух? Оглядев зал, он увидел Тодороки. Того самого Тодороки-куна – его репетитора по английскому, министра иностранных дел, красавца с бархатным голосом и свою первую любовь. Поймав на себе взгляд разномастных глаз, Изуку повернулся к нотам, давая себе расслабленно выдохнуть и глупо улыбнуться, будто забыв о чём поётся в его тексте. Весь свет погас, оставляя пару прожекторов только для освещения пианиста. Тот стал играть, нежно и неторопливо нажимая на клавиши. Обычно музыка Деку была весёлой и быстрой, но в этот раз он впервые попробовал себя в более медленном темпе. Одной из причин были слова на другом языке. Была бы песня шустрая, он бы не выговорил и самых простых фраз. Никто из зрительного зала не смел нарушать очаровательное произведение разговорами. Царила гробовая тишина, за исключением только звуков инструмента и голоса музыканта, который выучил текст вдоль и поперёк, произнося всё ровно так, как его учил "репетитор". Шото продолжал стоять на том же месте, с восторгом смотря на Мидорию и слушая его завораживающее выступление. Он рад, что не улетел. Все слова эхом отражались в голове, мгновенно предоставляя перевод, а вместе с ним и смысл песни. –You’re the reason I believe in fate, You’re my paradise... – «Благодаря тебе я поверил в судьбу, Ты мой рай...» –And I’ll do anything to be your love or be your sacrifice... – «И я сделаю что угодно, чтобы стать твоей любовью или твоей жертвой...» Изуку блеснул изумрудными глазами в сторону Тодороки, прямо как в их первую встречу.Cuz I love you for infinity
«Ведь я люблю тебя до бесконечности»
Вокруг музыканта на сцене закружились маленькие девочки из клуба танцев. Они были в белых платьицах и чешках, а на спинах были прикреплены пушистые крылышки, создавая образ милых ангелочков. Но гетерохром не мог смотреть ни на кого другого, кроме зеленоволосого парня посередине, который вновь вернулся к нотам. В реальность Шото вернули оглушительные аплодисменты. Зрители и критики были тронуты до глубины души, а у министра чуть ли не выпрыгивало сердце из груди. Уходя со сцены, Изуку так и не взглянул на него. –Деку-кун, это было сногсшибательно! – Воскликнула Очако за кулисами, вся в слезах. –Так на тебя не похоже! Неужто ты влюбился в кого-то? – Принимая от Бакуго салфетки, спросила она. –Н-не-...Нет, конечно нет... – Отрицал пианист, до сих пор дрожа всем телом. –Это вовсе не так. –Мидория! Тот вздрогнул от знакомого голоса, медленно оборачиваясь. Перед ним стоял Тодороки, собственной персоной, весь запыхавшийся, с растрёпанной причёской и покрасневшими щеками. –Тодороки-кун...Я, кхм, это... –Было превосходно. – Закончил гетерохром, приподнимая уголки губ. –А...ох, спасибо... – Изуку невольно попятился назад и тут же запнулся о шнур от бас-гитары, но его вовремя поймали, прижав к себе и обнимая за талию. –Ты в порядке? –Д-да, благодарю... – Мидория стал чуть ли не бордовым, упираясь ладонями о сильные плечи. –Думаю, нам пора сваливать. – Шепнул Кацуки, беря свою девушку под локоть и уводя куда подальше. –А скажи...эта песня... –Ага... – Кивнул музыкант, смущённо отводя взгляд. –Она для тебя... –Тогда... – Шото ненадолго задумался, а потом ответил: –I love you too.....to infinity*. Деку раскрыл глаза в немом шоке, с силой сжимая чужой пиджак, а затем зажмурился, сдерживая слёзы. Однако Тодороки этим воспользовался, поцеловав парня в губы. После он чмокнул веснушчатую щёку и нос, заставляя того краснеть только больше. –Хей, а кто тебя сюда пустил? – Наконец осознал пианист, что они всё это время были за кулисами. –А разве это сейчас важно? –И правда... – Посмеялся он, вовлекая Шото во второй поцелуй.