Мечты

В классе было темно. Мрачная атмосфера напряженности, когда солнце не может продраться через облака, чтобы показать свой лик земле. Джеймс волновался. Шаги учителя только что стихли, они с Сириусом чуть не попались, осуществляя очередной план. Джеймс не помнил, какой именно, только знал, что все прошло успешно. Радостный, он посмотрел на друга. Близко. Слишком. Сириус засмеялся. Поттер не помнил, как начал целоваться, не ощущал чужих губ, все было картонным, картина мира мылкой. Сон. Джеймс открыл глаза, кинув взгляд на соседнюю кровать. На улице вступал в права май, солнце уже поднялось, ярко сияя и разбрасывая желтые пятна по комнате. Чертовски красиво. Сириус спал спокойно. Наверно, только во сне его лицо становилось таким умиротворенным. Волосы вились, на крупные кудри и щеку падал свет. Сон отдавался тяжестью в голове. До этого подобного не случалось, но, видимо, чем больше Джеймс загонял мысли в угол, тем больше они сопротивлялись. Неужели теперь ему не будет покоя даже ночью? Смех Сириуса всегда отдавался эхом. Во сне это был звук, отражающийся от стен бесконечно, он стоял в ушах, не замолкал даже при поцелуе. Поттер не мог понять, было ли это приятно или сжимало мозг в тиски. Когда Сириус проснулся, он, как обычно, долго ворочался, потягивался, а потом резко вскочил с кровати, ураганом помчался в душ, в большой зал. Его мятежный дух требовал действий, перемен, движения. Сириус — бесконечное бедствие, притягательное своей неудержимостью. Джеймсу хотелось, чтобы это бедствие всегда было рядом с ним. Нет, неправильно. Бродяга не мог долго стоять на месте, он был переменчив, как погода в Лондоне, он не мог никому принадлежать, Джеймсу просто хотелось, чтобы в конце, наигравшись, Сириус всегда возвращался к нему. Эти мысли вылились в навязчивое желание обнять. Точнее, они часто обнимались, но хотелось прижаться совсем близко и замереть. Замереть-замереть-замереть. Вряд ли Сириус бы поддался. Он бы выскользнул, рассмеялся, обнажая острые клыки, и побежал за новым приключением. Он всегда был более общительным, чем Джеймс. Душа компании. Душа Мародеров. Джеймс был не таким смелым, каким его считали. Иногда оставалось только мечтать. Мечтать о прекрасном кудрявом дьяволе, который соблазнял его каждую минуту днем и во снах. У дьявола были острые ключицы и острый язык, которым он рассекал чужие насмешки, как масло. У него были прекрасные светлые глаза. Серые в полутьме и нежно-голубые на солнце. На дуэлях Сириус всегда был весел и любил доводить партнера до истерии своими шуточками. Джеймсу нравилось наблюдать, как лицо Блэка меняется, как губы кривятся в ухмылке, глаза блестят, как он входит в раж, двигается четко и быстро. Они будут лучшими аворорами. Сириусу идеально подходило его имя. Он светит, он выделяется, им любуются. Он прекрасная заезда, будоражащая своими тайнами. Звезда, которой нельзя коснуться.