День танцев

      Любимая часть дня для Цилиньки — вечер. Кто-то ценит атмосферу и наступающие сумерки, красивые закаты, кто-то радуется концу тяжёлого дня. А она любит привычный звук шагов, который можно узнать из тысячи; любит этот хлопок по ткани и шорох, когда идущая вновь отряхивает свою накидку. И любит звук этого «падения» на край крыши рядом. Потому что Стрейт легче просто упасть, чем сесть спокойно. Это заставляет улыбнуться.       — А ты всё здесь сидишь, как всегда, — небрежно замечает Стрейт и Цилиньки просто кивает. — Не надоело?       — Совсем нет.       И вновь молчание, такое комфортное сейчас. На нижних ярусах суета других Стражей, разговоры, а совсем рядом вновь шорох, когда Стрейт ложится на спину, закинув руки за голову. Жаль только не слышно мерное дыхание из-за шлема.       — Стрейт.       — М?       — Помнишь какой сегодня день?       — Вторник, кажется. Сегодня ведь новый товар в магазине.       Снова привычная для Цилиньки пауза, в то время как Стрейт сначала ждёт напряжённо, а после резко садится, поворачиваясь к ней:       — Я что-то забыла?       В ответ легкий смех, Цилиньки встаёт и протягивает ей раскрытую ладонь.       — Станцуй со мной.       — Сегодня день танцев? — Всё с тем же неудомением и напряжением спрашивает, вставая.       Цилиньки вздыхает и качает головой.       — В следующий раз я подарю тебе календарь, а пока... — Из внутреннего кармана собственного плаща она достает характерную для всех Варлоков повязку. — Знаю, не очень оригинально, но может тебе понравится.       Повязка мерцает тёплыми искрами пламени в руках девушки. Огненные язычки вьются по всему узору с самого низа, окружают полукругом такого же огненного феникса. Идеально подходит Стрейт.       — 14 февраля. Помнишь какой сегодня день? — Ещё раз лукаво спрашивает Цилиньки, кладет ладони Стрейт на плечи и склоняет голову на бок.       Та наконец отмирает и смеётся, откладывает повязку в собственный карман и уверенно обхватывает талию Цилиньки.       — Конечно помню! — Уверенно, громко, можно даже сказать с гордостью говорит, — С днём танцев, дорогая!       И Цилиньки не может не смеяться, громко и безудержно, уткнувшись лбом в чужое плечо.