Горе Чу

      Чу Сюнь смотрел не отрывая глаз, как когда-то его любимая женщина и мать их дитя, только что убила Чу Ланя. Его глаза заслезились в тот же момент и слёзы водопадом, вместе с дождём, стали падать на землю. Князь Чу не мог ничего больше сказать, силы медленно покидали его как и разум. Нет. Нет! Это не его Линь Вань! Это не его жена! Это не княгиня Чу! Чу Сюнь опустил голову спрятав глаза за пышными ресницами, что сейчас слиплись из-за солёных слёз. В один миг он потерял всё, что когда либо имел. Сначала умерла Линь Вань от эпидемии, а теперь и его сын, Чу Лань. Сердце его разбилось вдребезги. Лил дождь, князь Чу смотрел в землю лишь слушая как когда-то любимая женщина сейчас рвала тело Чу Ланя и ела его внутренности. Чу Сюнь лишь продолжал сидеть перед барьером и дрожал пока по его щекам стекали слёзы не в силах что либо сказать... Он всё ещё помнит как с Чу Ланем ходил весной на пик Путо к могиле своей жены и матери своего сына. Перед этим они всегда срывали красивую веточку крабовой яблони, которую за несколько месяцев до своей кончины посадила княгиня Чу. — Вот эта красивая, папа! — хихикал радостно Чу Лань держа в руках оторванную веточку цветущий яблони. — Красивая. Очень красивая. — смеялся легонько Чу Сюнь поднимая сына к себе на спину и отправляясь вместе с ним на пик Путо, чтобы почтить память княгини Чу. Прошло три года с её кончины, а Чу Лань даже и не видел свою мать. Ему от роду было всего пару месяцев перед тем как Линь Вань умерла. — Папа, а мама...она была какой? — Чу Сюнь посмотрел на мальчика и одарил его доброй и нежной улыбкой. Он помог сыну положить на крыжку гроба веточку цветущей яблони прежде чем ответить. — Она была красивой, милой, доброй...ты пошёл в неё Лань-эр. Пусть тема для князя Чу была больной, он мог надеть маску спокойствия и нежности, чтобы Чу Лань не видел слёз своего отца, лишь иногда лицезреть его тоску по супруге. — Тебе досталась её красота, её глаза, лицо и нрав. — он ткнул ребёнка в нос и тот, невольно насупил его замычав, из-за чего уголки губ князя Чу дрогнули в улыбке и он тихо засмеялся, пряча за этим свою тоску. Чу Сюнь помнил свою счастливую жизнь с Линь Вань, когда они были молоды, ещё юноша и девица, когда ничего не мешало им быть вместе. Каждый день был проведён вместе. Каждый час был незабываемым как и минуты с секундами. Он любил свою княгину Чу, а она любила своего князя Чу. Они любили друг друга и только смерть могла их огородить друг от друга. А ведь так и случилось. Костлявые руки Смерти разъединили сцепленные узами брака бледные руки Линь Вань от Чу Сюня и медленно повели по забытой тропинке, оставив молодого князя Чу с сыном и горем, повисшим на его сердце. Прямо сейчас, перед золотистым барьером, перед лицом Чу Сюня его молодая супруга впилась зубами в маленькое окровавленное детское сердечко. А ведь когда-то эта госпожа пошла в храм чтобы помолится за своего ребёнка, чтобы он жил долго и счастливо а этом мире. Жил долго и счастливо...в этом мире... В стороне осталось два силуэта: молодого юноши и ребёнка лет шести. Они стояли поодаль от всей толпы, наблюдая, как княгиня Чу поедает собственного ребёнка в приступе гнева и ярости. Она ненавидела своего мужа за то, что он не смог защитить их дитя, хотя прямо сейчас поедала окровавленное сердце Чу Ланя. — Всё закончилось.. — сказал тот шестилетний ребёнок поглаживая по голове опустившегося на колени перед ним юношу. Ребёнок держал его за руку крепко, пока юноша разглядывал черты его лица в попытках уверить себя, что мальчик перед ним похож на мёртвого Чу Ланя.— Это всё в прошлом... — Да... — отозвался юноша и, грустно улыбнувшись, опустил глаза. — Это всё в прошлом. Чу Ваньнин отвёл взгляд, вновь смотря на князя Чу. Прямо сейчас, в этой иллюзии, произошла история двухста летней давности. Жители города Линьань склонили свои головы упав на колени, умоляя молодого князя не снимать барьер, пока тот, видимо, был уже в другой реальности.