***
В один из дней, когда отец приехал за Цзэмином в детский садик, Сюэ Чжэнъюн обратился к сыну с очень, как тому показалось, странным вопросом: - Мэн-эр, ты же любишь шоколад? – голос его звучал слегка волнительно, словно от сдерживаемого нетерпения. А Сюэ Мэн, тем временем, не подозревая о протянутом ему фитиле, с энтузиазмом отвечал: - конефно, папа! Шоколад ведь очень фкусный! – выпавший передний зубик делал его речь самую малость шепелявой, и ребенок становился настолько мил – хоть и не понять, куда еще милее – что хотелось съесть его пухлые щечки прямо на месте. Но Сюэ Чжэнъюн, как стойкий мужчина за рулем, сдержался, развивая начатую тему заговорщически пониженным голосом: - Мэн-эр, сегодня очень особенный день! Сегодня мы обязательно должны порадовать маму вкусным шоколадом! - папа-папа, маму нужно радовать фсегда-фсегда, а не только сегодня… - поучительно повторил ребенок слова самого Чжэнъюна, подняв вверх указательный пальчик. Любящий поумничать, но легкий на подъем, под веселый хохот отца Сюэ Мэн, нетерпеливо ерзая на сиденье, спросил: - папа-папа! Но почему сегодня особенный день? Горящие глаза ярче любых слов описывали вспыхнувший интерес, и Чжэнъюн, как замечательный родитель, в полной мере его утолил. А Сюэ Цзэмин решил – когда он встретит самого прекрасного человека на свете, он испечет ему самый вкусный на свете шоколад, ведь он будет достоин самого-самого лучшего на всем белом свете!***
… стоило Ши Мэю закончить объяснять, с чего все началось, как двое других мальчишек в унисон воскликнули: - и это наш учитель, тетушка! - и это наш учитель, мамочка! Зыркнув друг на друга исподлобья каждый, они отвернули мордашки: один – спрятав заляпанное лицо в юбке матери, а другой – повернувшись вбок, почесывая сияющий мукой нос. Бедная женщина, внимательно слушавшая их рассказ, никак не могла заставить себя разозлиться на этих деток за, по всей видимости, разгромленную кухню, и только слегка вздохнула, нежно улыбнувшись и погладив сына по голове: - пойдемте печь шоколад.