Я не хочу сделать больно... тебе

- Привет, Дерек. Стайлз почти чувствует, как бывший альфа улыбается. И как скалит клыки альфа нынешний, Стайлз тоже почти чувствует. Дерек застывает в дверях, оглядывая достаточно неоднозначную картину: вальяжного, усмехающегося Питера, и Стайлза, стоящего рядом на коленях, с заведенными за спину руками и завязанными глазами. Стайлза, на шее которого красуется простой черный ошейник, чуть оттянутый сильными пальцами Питера. Стайлза, испуганного, не слишком понимающего, что происходит, но не сопротивляющегося. Дерек почти догадывается почему - дядя даже в своем нынешнем состоянии легко может парализовать волю, особенно подростка, одними только словами, обещающими в случае непокорности еще большую пытку, чем та, что он предложит вытерпеть. Как сейчас с Дереком - альфа не до конца уверен, что Питеру важна или интересна жизнь подростка, а это значит, что он в любое мгновение может выпустить когти, полоснув ими по тонкой коже. А зная Питера - теперь зная - Дерек догадывается, что тот совсем не прочь окунуть пальцы в свежую, теплую кровь, совсем не прочь причинить боль: смертельную - мальчишке, убийственную - племяннику. И расчет дяди Дерек понимает, хоть и секундой позже: зачем убивать? Тогда Дерек сразу кинется мстить. Можно почти убить, оставить альфу биться над вопросом - дать мальчишке умереть или обратить его, и благополучно скрыться в любом направлении. Дерек совсем не сомневается в способностях своего изворотливого дяди, что-что, а уж исчезнуть надолго он сумеет. Питер продолжает мягко, почти нежно улыбаться, сильнее натягивая ремешок ошейника, заставляя подростка, неловко скользя коленями по дощатому полу, приблизиться, почти прильнуть к ногам оборотня. - Чего ты хочешь? - рвано и очень тихо выдыхает альфа, собирая выдержку в кулак. Да, он, грозный и хмурый альфа, так и не набрался смелости подойти к шебутному мальчишке с признанием в своей волчьей преданности, покорности и... любви? Неважно. В любом случае, Питер знает на что давить, знает, как сделать больно. Знает и пользуется, явно получая удовольствие от происходящего. - Правды, - губы синеглазого вервольфа растягиваются в восхищенной ("Почему восхищенной?" - бьется в голове Дерека) улыбке. Пока альфа непонимающе хмурится, Питер наклоняется к Стайлзу, нежно, интимно шепча ему на ухо: - Ты же знаешь, что я не хочу сделать больно тебе. Я хочу сделать больно только ему. Дерек видит, как Стайлз обреченно кивает, а еще Дерек видит - и Питер замечает, только сейчас - что Стилински, неуравновешенный, дерганный, не страдающий от излишка инстинкта самосохранения подросток, всегда пытающийся хоть как-то вывернуться из плена обстоятельств, сейчас не пытается отстраниться от Питера, даже не наклоняет головы, не уходит от прикосновений шепчущих губ. Питера это настораживает. Дерека - почти пугает. - Какой правды? - слова песком оседают на губах, раня, царапая, иссушивая. Бывший альфа переводит задумчивый взгляд с племянника на подростка, застывшего у его ног. - Расскажи этому мальчику, как ты его желаешь. Давай Дерек, считай меня добрым рождественским духом, исполняющим твои мечты. До рождества еще слишком далеко, да и похож Питер скорее на древнего скандинавского бога, с ядовитой ухмылкой вручающего детям, плохо ведшим себя весь год, мешок окровавленных костей. При мысли о мешке костей, Дереку становится дурно. - Расскажи, - искушающий змеиный шепот. - И я его отпущу. - Зачем. Тебе. Это. Нужно? - Любое слово можно сравнить со свинцовой могильной плитой. - Или я его убью. Или не убью... - Питер скучающе улыбается. - Оставлю умирать... Выбирай. Дерек долго смотрит на Стайлза, замершего, почти не дышащего. Дерек долго смотрит на руку дяди, лишь слегка удерживающую ошейник - хотя этого "слегка" вполне хватит на то, чтобы осадить любую попытку сопротивления - и мягко ласкающую длинную нежную шею. Питер не теряет терпения - бывший альфа находится в той точке мироосознания, когда чувство времени истончается, когда он сам может бесконечно долго ожидать нужного ему результата, когда - и, видимо, подобное приходит только после смерти - время не является жизненным критерием. Питер ждет. И ему нравится ждать, наслаждаясь смятением на лице племянника и неожиданной покорностью - у него что, правда убыстряется биение сердца? - мальчишки. - Ты ждешь, когда я перейду к активным действиям и начну рвать эту тонкую шею на лоскуты? - в противовес собственным словам старший Хейл осторожно поглаживает судорожно сократившиеся мышцы шеи. - Почему вы все ждете наглядной демонстрации силы? Неужели это идет от банальной неспособности критически оценить ситуацию? - Питер будто нехотя выпускает когти, и Стайлз судорожно всхлипывает, чувствуя их прикосновение. - Нет, - Дерек порывается сделать шаг вперед, но сдерживается, успокаивающе выставляя перед собой раскрытые ладони. - Ты хочешь сделать ему больно? - Питер насмешливо смотрит из-под ресниц. - Потому что я не слишком горю этим желанием, но с твоей подачи... - оборотень многозначительно замолкает. - Стайлз, - Дерек не знает, что и как говорить, просто не умеет и совсем не хочет учиться сейчас, под совсем не жестоким - и это пугает еще сильнее - взглядом Питера. - Мне тебя уговаривать? - старший оборотень кривит губы, надавливая когтями на почти прозрачную кожу. - Стайлз, я... - Дерек поднимает взгляд на Питера, понимая, что подросток все равно его не видит, и ровно продолжает, - Я думаю, что ты моя пара, человек, с которым я, оборотень, хочу провести свою чертову жизнь. И хочу предложить тебе себя, - альфа выжидающе, зло, смотрит на Питера. Оборотень улыбается одной стороной губ, поправляя ворот излюбленной темно-алой рубашки, откидывается на спинку дивана, кивая. - Ответь ему, Стайлз. Стилински упрямо молчит, не поворачивая головы, так и не двинувшись, пока альфа говорил. - Я тебе переведу, - Хейл снова наклоняется к уху подростка, нашептывая, - мой дорогой племянник говорит, что хочет быть с тобой. И твоим. Скажи мне, мальчик - и не лги, мы же узнаем - ты хочешь этого? - Нет, - почти шепотом отзывается Стайлз через несколько секунд, ниже опуская голову, не обращая внимания на опасно скользящие по коже когти. Питер поднимает взгляд на Дерека. - Не хочет, представляешь? - альфе чудится во взгляде дяди намек на жалость, плотно укутанный в покровы насмешки. - А если бы я предложил тебе подобное, ты бы согласился? - Питер уже убирает когти и просто слегка придерживает юношу за подбородок, не давая опустить голову. - Нет. Дерек оглушительно громко хлопает дверью, выходя из комнаты, потому что Дерек, как и задумавшийся Питер, прекрасно видит цветок лжи, пустивший корни в одном коротком слове. Бывший альфа не смотрит вслед племяннику, он нежно ведет кончиками пальцев по гладкой юношеской щеке. - И что, тебя ничто во мне не смущает? Стайлз молчит, чуть прикусывая нижнюю губу. - И ты готов принимать меня таким? Стайлз снова молчит, но Хейлу только и нужно, что молчаливое согласие неспособного лгать сердца. Питер встает, поправляя плащ, наклоняется к подростку, качая головой. - Я не могу отказаться от такого дара, Стайлз. - Стилински вздрагивает, чувствуя, как сухие губы касаются его лба. - Но и принять его не могу. Хейл наклоняется еще, подцепляя когтями ткань, связывающую запястья Стайлза, легко разрывая плотную материю. - Я ведь не хочу сделать больно... тебе. Стайлзу нужна буквально пара секунд на то, чтобы стянуть с глаз закрывающий их кусок ткани, но, когда он снова обретает способность видеть, Питера в комнате уже нет. И, как кажется Стайлзу, он его еще долго не увидит.