Mazungumzo

Леона тяжело вздыхает — сегодняшний день по праву можно назвать одним из самых тяжелых в его жизни. Он никогда не думал, что взрослые — на первый и, видимо, ошибочный взгляд — люди могут вести себя похуже маленьких детей. По правде говоря, Леона рассчитывал, что этот квинтет быстро разберется со всеми необходимыми делами, а не потратит полдня сначала на бесконечный шоппинг с дегустацией самых различных блюд, а после — на горячие источники и безудержное веселье уже в стенах отеля. Уже завтра — черт возьми, как быстро летит время — начнутся эти идиотские соревнования. Прошлый год Леона пропустил по якобы уважительным причинам, а в позапрошлом победу одержала команда его дорогой невестки — или брата? По правде говоря, в этом даже разбираться не хотелось. Но пришлось — спасибо любимым родственникам. И угрозами затащили обратно домой, и официально, в обход чужого мнения, пригласили Калима — человека-праздник, который способен вывести из себя даже самую спокойную личность — проверено на несчастном Джамиле. Леона даже не хочет думать, что последний устроит всем им, когда узнает про их небольшую аферу… Кингсколар откровенно устал: ноги — с непривычки — гудели после долгой многочасовой ходьбы, голова трещала из-за чужих громких разговоров вперемешку с песнями. Хотелось нырнуть под одеяло с головой и не вставать с кровать ближайшие несколько недель, забив и на общение, и на учебу, и на все остальное — этот список можно продолжать до бесконечности. Но даже так он выходит на небольшой балкон, на ходу доставая мобильный телефон. Небо простирается над головой звездным ковром, а луна кажется кристально-белой, будучи не скрытой за облаками. Какое-то время Леона любуется своеобразным пейзажем, размышляя на излюбленную и вымученную тему природы и технического прогресса, после чего возвращается к мобильному — тот приветливо мигает, являя самые обыкновенные обои в однотонный коричневый. Телефонная книга не радует обилием контактов: семья, некоторые знакомые из колледжа и все. Больше никого, ведь второй принц — особа весьма закрытая. Леона выбирает нужный контакт и звонит, совсем не заботясь о сне человека на другом конце провода.       — Боюсь спросить, чтобы вы делали, если бы я спал, — чуточку недовольно тянет голос, растягивая некоторые гласные, особенно под конец предложения. На губах Леоны возникает осторожная, едва заметная улыбка — спасибо, что в номере он один и других личностей тут не будет наблюдаться ближайшие несколько часов.       — Кому ты врешь, — с усмешкой отзывается он. — Спорим, что ты сидел и ждал моего звонка.       — Даже не собираюсь спорить, — голос позволяет себе рассмеяться. — Что нового?       — Я готов убить парочку людей и оказаться на эшафоте, чтобы ты понимал, — раздраженно произносит лев, вспоминая события прошедшего дня и нервно передергивая плечами.       — А я и не думал, что у нас есть смертная казнь.       — Серьезно, Рагги? — Леона закатывает глаза. — Мне стоит посвятить тебя в список абсурдных вещей, которые тут вполне себе реальны?       — О, не надо, иначе я точно не усну, — язвит собеседник: судя по шороху на том конце, он встает с кровати и куда-то отправляется. Леона прислушивается: сначала тихо скрипит входная дверь, после — деревянный настил и лестница под ногами. Рагги решается заговорить только около водопада в гостиной: шум воды благоприятно действует на чужую больную голову.       — Как Джек? — интересуется он.       — Оказывается, он совершенно не переносит высокие температуры, — сразу же жалуется Леона, фырча. — Сидит в номере и никуда не выходит, вот и все. Зато мы купили ему джекфрут.       — Какая жестокая шутка, Леона, — тихонько хихикает Рагги, переходя на фамильярное общение. — А что еще вы купили?       — Эти придурки решили устроить себе гастрономический тур, вдобавок Кифадзи увязался следом и пытался заставить меня стать более гостеприимным. Будто я приехал сюда по собственному желанию, — хмыкает второй принц.       — Возможно, стоит ему напомнить, что того Леоны больше не существует, — хмыкает Буччи, опуская ноги в воду — слышится тихий всплеск. Кингсколар тяжело вздыхает, зачесывая волосы назад: маленький львенок, ревущий из-за проигрыша в очередной шахматной партии, превратился в замкнутого молодого человека, у которого каждое слово — остроумная колкость или ранящая грубость. Кажется, Кифадзи об этом уже что-то говорил остальным из компании, но второй принц благополучно прослушал. Серьезно, а зачем?       — Все нормально, — наконец отвечает Леона. — Пусть думает как хочет, я не могу ему запретить.       — Как скажешь, — соглашается Рагги. — Слышал, ты уговорил Вила горячими источниками.       — Ага, вип-зона, только для королевской семьи. Могу потом провести, остальные там редко когда появляются. Буччи какое-то время молчит, после чего вздыхает. Леона знает — тому тяжело говорить о собственных, но, увы, трудновыполнимых желаниях. Украсть какую-нибудь безделушку, купить любимый пончик в столовой, пнуть старосту на тренировку — мимолетные вещи, о которых и не стыдно-то рассказать. А на этом все: в более детальные планы Рагги вряд ли посвятит даже хорошего друга.       — Если только попозже, — наконец отвечает собеседник.       — Без проблем, — Леона пожимает плечами, переходя к новой теме их бессмысленного — на первый взгляд — диалога. — Появился новый вкус конфет.       — И с чем же на сей раз?       — Уже не помню, я свои излюбленные взял, буду я еще что-то придумывать, — признается второй принц. — А вот тебе купил как раз с новым.       — Неужели грозный Леона Кингсколар купил конфеты на глазах у всех? — с долей юмора интересуется Рагги, тихо смеясь под конец.       — Я похож на идиота? — отзывается тот. — Купил, пока те что-то обсуждали. Им явно было плевать на то, что я делал в тот момент. Улыбка Рагги чувствуется на расстоянии: мягкая, плавная, едва заметная и самая настоящая. Конечно, почти все время он носился с чистым нахальством на лице, однако все это являлось лишь прекрасной иллюзией, искусной фальшью. Величайшие лжецы, хитрецы и манипуляторы — все про них. Наверное, именно это стало основной причиной того, почему они начали встречаться — каждый видел в друг друге что-то большее, чем образ, навешанный обществом или ими самими.       — Тут скучно, — признается Рагги, — некого пинать.       — Неужели тебя все слушаются? — усмехается Леона, уже зная ответ.       — Конечно. Никому не хочется жить в грязном общежитии, к тому же я знаю, как заставить тебя двигаться.       — Какое нахальство по отношению к королевской персоне.       — И я тебя люблю, да-да-да, — отзывается Буччи. Леона замирает на какое-то время: все же он не привык говорить о своих чувствах, предпочитая выражать симпатию через поступки и какие-то подарки: помощь с учебой, увеличенная «зарплата», и многое другое. Впрочем, и сам Рагги чаще всего что-то делал: убирал, стирал, готовил, вытаскивал на улицу. Возможно, ночь действует на Буччи столь сентиментально — конечно, тон самой фразы несколько отличается от тех соплей, что обычно привыкли слышать по телевидению, в кинотеатре или на сцене театре. Так или иначе Леона решает немного подыграть — во всем виновато время суток, ничего более.       — Я знаю, — мягко шепчет Кингсколар. — И тебе не пора спать?       — Сам позвонил — сам гонит в кровать! Никакого стыда, Леона, — притворно возмущается Рагги, фырча прямо в трубку.       — Мне очень стыдно, — усмехается парень, смотря на небо: звезды складываются в причудливые сочетания, называемыми созвездиями.       — Ага, как же. Но вообще да, у меня завтра первой парой полеты, а потом тест по истории, так что я пойду.       — Мне звонить завтра? Или ты будешь слишком уставшим? — интересуется.       — Конечно, ты обязан победить. Точнее те, кого ты взял к себе в команду, — с усмешкой подмечает Рагги.       — Я подумаю об этом, — тянет Леона, протягивая руку к небу и довольно хмыкая: на улучшившееся настроение не влияет и громко играющая музыка. — Но я жутко устал и, кажется, сейчас мне придется отчитывать несколько детей во взрослом теле.       — О, надеюсь, они не оглохнут от твоего ора, — Буччи тихо хихикает, явно прикрывая рот рукой, из-за чего звук получается несколько приглушенным.       — Да-да-да, и я тебя люблю, — Леона возвращает ранее брошенную фразу обратно, улыбаясь: небольшая шалость, за которую он явно получит, все же удалась. Он убирает телефон в первый попавшийся карман одежды, осторожно ударяет себя по чуть покрасневшим щекам, после чего заходит в номер — где-то неподалеку хлопает дверь, которая сразу же сменяется на раздраженные шаги — видимо, Вил не оценил чужую вечеринку. Леона, честно говоря, разделяет его недовольство, поэтому выходит следом. Конечно, приходится чуточку, совсем немного, побурчать на неразумных детей и только потом вернуться обратно. Кингсколар стаскивает с себя груду украшений вместе с несколькими слоями одежды — он привык к жаре, но тому же Лилии или Вилу было весьма тяжеловато под солнцем саванны. Про Калима и говорить нечего — ребенок пустыни, где температура даже выше, чем здесь. Но даже так Леона чувствует себя удовлетворенным — либо это влияние полуночного разговора с Рагги, либо четкое осознание того, что скоро весь праздничный ужас наконец-то закончится — полноценный ответ знает только ночь.