Давайте узнаем будущее

— Шицзе, как ты? — спросил А-Сянь, заметив проснувшуюся сестру. — Все хорошо, А-Сянь. — ответила Яньли. — Я пропустила что-то важное? — Нет, ничего такого. — ответил вместо Вэй Усяня Цзян Ваньинь. — Что ж, я думаю, неплохо было бы нам отобедать. — сказал Верховный Заклинатель. И слуги тотчас поспешили выполнять приказ. Пока слуги накрывали на столы, все расселись в своем кругу. Основатели и Баошань-саньжэнь решили сесть вместе, так как хотели обсудить дальнейшие действия и заодно избежать и преждевременных вопросов. Вэнь Жохань сел вместе с сыновьями и племянниками. Вскользь подумав, что давно он не обедал с семьей. И впервые за день он поблагодарил эту книгу. Ведь если бы не она, когда бы еще он непринужденно пообщался с семьей?! Хоть он и любил сыновей, но общался с ними редко. Вэнь Сюй, как главный наследник, помогал ему с делами клана. Вэнь Чао же вырос избалованным и заносчивым юношей. И это ему категорически не нравилось. Поэтому он предупредил его, чтобы тот не позорил Орден, хотя не раз замечал, что тот хочет что-то сказать. Лани, не изменяя своим привычкам, попросили приготовить блюда, максимально приближенные к их рациону. Лань Сичень обдумывал прочитанное – он знал, что Ванцзы влюблен в Господина Вэя. Да и сам Ванцзы понял природу своих чувств, но боялся непонимания и презрения со стороны окружающих, а в особенности того единственного. Теперь же Сичень беспокоился. Ведь будущее Господина Вэя ужасно, а еще он беспокоился, как старшая версия Ванцзы отреагировала на смерть любимого. Нужно будет внимательно изучить возможное будущее и, по возможности, исправить. Семьи Юй, Цзян, Вэй сели вместе. И теперь оживлённо болтали. Они понимали, что из-за этой книги им придется многое обсудить. Разрешить много конфликтов и недопонимания. Вэй Усянь и Вэй Сяомин наслаждались обществом родителей и вновь узнавали их. Цзинь сидели обособленно. Хотя Цзинь Цзысюань видел своего сводного брата, которого, когда он приходил с матерью в Башню Кои, выгнали взашей, и хотел с ним познакомиться. Он был зол на отца, что тот делает больно его матери своими изменами, было стыдно, потому что о его похождениях чуть ли не слагали легенды, но ему было также жаль своих незаконнорожденных братьев и сестер, а также их матерей, которые попали в сети к Главе Цзинь. Не Хуайсан позвал к своему столу Сяо Синченя, Сун Ланя, детей: А-Цин и Сюэ Яна, Мэн Яо с матерью и ее подругой, и Ло Цинъян с подругой. Хоть и Глава Не и был недоволен тем, что тут много людей, но ничего не сказал. Когда подали обед, все (кроме Ланей) оживленно болтали между собой. Конечно же, шумнее всех был стол Цзянов. Дети, наконец, смогли полноценно познакомиться и пообщаться. Цзян Чэн и Цзян Яньли были в восторге от новообретенной сестры. Это очень спокойная и милая девушка, но также в ней присутствую черты Усяня. Яньли была уверенна, что в будущем они будут близки, так же как и Сяомин. Вэй Усянь за долгое время был по-настоящему счастлив; его родители с ним, и у него даже есть сестра. Даже Мадам Юй не так сильно его ненавидит. Когда с обедом было покончено, все расселись по местам слушать следующую главу. Глава 2. Жестокость. Часть 1. Увесистый пинок заставил Вэй Уcяня открыть глаза. — М-да, что-то не задалось у меня перерождение. — прокомментировал Вэй Ин. — Бывает, — сочувственно ответил ему Вэнь Жохань. — Возможно, дальше Вам повезет больше. — Судя по тому, как ему обычно везет. Не думаю. — сказал Цзян Чэн, отчего получил тычок в ребра от шисюна. — Ты что все навыки позабыл, паршивец? — рявкнула Юй Цзыюань. — Я еще просто не оклемался. — попытался защититься Вэй Усянь. Над самым ухом прогрохотало: — Хватит притворяться мёртвым! — О, как. Хватит притворяться. Не думаю, что именно эти слова ожидает услышать только что очнувшийся человек. — сказал Вэнь Сюй. Удар угодил прямо в грудь, повалив Вэй Усяня навзничь. Он стукнулся затылком об пол и, ощутив резкий приступ тошноты... — Удвою тренировки, — пообещала Юй Цзыюань. На что Вэй Ин только вдохнул. — Госпожа Пристани Лотоса слова на ветер не бросает. Служанки Госпожи Юй только сочувствующе хмыкнули. ... смутно подумал: «А ты невероятно смел, раз позволяешь себе бить самого Старейшину». — Или очень глуп, — рассмеялся Не Минцзюэ. — Значит все-таки что-то правдивое из слухов было. — сделал вывод Цзян Чэн. Он надеялся, на то, что они прочитали в прологе было неправдой, но тут он сам подтверждает часть того, что было сказано. Семьи Цзян, Юй, Вэй и Лань разом помрачнели. Вэнь Цин же нахмурилась, прикидывая полученные травмы и способы их лечения. Также не нравилось состояние А-Сяня Цзян Яньли, супругам Вэй, А-Мин, Цзян Фенмяню. Вэй Усянь уже много лет не слышал даже обычного человеческого голоса, не говоря уже о столь громком и пронзительном визге. — Думаю, я предпочел вообще никогда его не слышать. — сказал Вэй Усянь и перевел взгляд на Главу Яо. Все, не сговариваясь, синхронно посмотрели в то же направление. Отчего тот съежился от количества направленных на него взглядов. Голова его кружилась, перед глазами всё плыло, а в ушах жужжащим эхом отдавался сиплый голос: Мэн Яо, испытывавшего подобное на себе, оставалось только посочувствовать. — Задумайся вот о чем! На чьей земле ты живёшь?! Чей рис ты ешь?! Чьи деньги ты тратишь?! Так что такого, если я возьму себе пару твоих вещичек?! Всё равно они принадлежат мне! — Какое высокомерие! — сказал Цзинь Цзысюань, на что Вэй Усянь и Цзян Чэн рты раскрыли от удивления. Вэнь Цин же не нравилось то, что мальчишка все ещё не пришел в себя. Вслед за его словами раздался глухой металлический стук обшариваемых сундуков и грохот падающих на пол предметов. — Погром? — спросила Юй Цзыюань. — Что за воспитание у этого мальчишки? Постепенно взгляд Вэй Усяня прояснился. Поначалу из темноты вынырнул тускло освещенный потолок, а затем – лицо человека с позеленевшими от злости глазами и перекошенными бровями, оросившего его слюной: На этих словах Баошань перелистнула картинку на экране, показав толстого юношу, описывавшегося в книге. — Фу, — с брезгливостью сморщился будущий Старейшина Илин. — Да чего ты, Усянь, он просто красавчик! — подколол шисюна Цзян Чэн. — Как смеешь ты жаловаться на меня? Думаешь, я тебя испугался?! Думаешь, хоть одна живая душа в этом доме заступится за тебя? — Век бы таких "красавчиков" не видеть, — проворчал Усянь и ткнул шиди в бок. — А-Сянь никогда ни на кого не жаловался! — покачала головой Дева Цзян. Юй Цзыюань кивнула. Она тоже была недовольна и возмущена написанным. Даже если это было что-то серьезное, из него и пытками ничего не вытащишь. А тут "нажаловался". Двое здоровяков, судя по виду, слуг, подошли к нему: — Молодой господин, по вашему приказу всё разгромлено. — Разгромлено? Если бы со мной так поступили, то этот человек уже остался бы без головы. — сказал Вэнь Сюй, ценивший личное пространство и неприкасаемость к чужим вещам. Сиплоголосый юнец удивился: — Как вы управились так быстро? — В этой лачуге не так много вещей, — донеслось в ответ. — Конечно не много, ведь ты все утащил. — возмущенно прокомментировал Вэй Усянь. Обладатель сиплого голоса вполне удовлетворился этим и вновь принялся за Вэй Усяня, тыча ему в лицо пальцем, словно намереваясь пронзить насквозь: — Видимо у этого смельчака палец лишний, — задумчиво сказал Вэнь Жохань. Отчего все вздрогнули. Его интонация не предвещала ничего хорошего. — Сначала ты осмелился наябедничать на меня, а теперь валяешься на земле, притворяясь мертвым! Ради чего? Как будто кто-то позарится на твое барахло! Что ж, посмотрим, как ты теперь донесешь на меня за разгром твоей хибары! Думаешь, ты особенный, потому что несколько лет обучался в ордене заклинателей? Да тебя же вышвырнули вон, словно шелудивого пса! — "Вышвырнули вон, словно шелудивого пса"! У кого это не нашлось места для работы? — спросил Вэнь Жохань. Он не мог понять как можно раскидываться кадрами. У него в Ордене даже безнадежно негодному адепту найдется работа. Вэй Усянь утомленно подумал: «И вовсе я не притворяюсь мёртвым. Я ведь действительно был мертв несколько лет». — Конечно не притворяясь! Я ведь тринадцать лет был мертв! — сказал Вэй Ин. Цзян Яньли и Лань Ванцзи вздрогнули от спокойствия в его голосе. "Неужели он так просто смирился со своей смертью?" Но потом они вспомнили, что он даже при первом упоминании своей смерти никак не отреагировал. Так не должен себя вести человек, только что узнавший о своей смерти. Цзян Яньли решила позже поговорить со своим шиди. «Кто это?» «Где я?» — Такое чувство, что это утро после большой попойки. — прокомментировал Вэй Ин. — И как часто Вы пьете? — поинтересовалась у него Вэнь Цин. — Нуууу, почти каждый день. — ответил спрашиваемый. — А в каком количестве? — продолжила допрос Вэнь Цин. Ей категорически не нравилось то, сколько пьет этот юноша. — Всегда по-разному, но не меньше трех кувшинов в день. — неохотно ответил Вэй Ин. Ему не нравился этот допрос. Целителей он никогда не любил. — Понятно. — решила пока остановиться Вэнь Цин. Ей нужно все обдумать. Семья Цзян нахмурились, им тоже не нравился его алкоголизм, но они не знали ни причин, ни как с этим бороться. Они надеялись, что раз Вэнь Цин этим заинтересовалась, то она поможет решить эту проблему. Все-таки она известна, как "Золотые руки". «Неужели я опустился настолько, что захватил чужое тело?» — Не хотел бы я захватывать чужие тела. Лучше уж исчезнуть на совсем. — тихо пробормотал несостоявшийся Старейшина Илин. Но его услышали все. Друзья и близки вздрогнули от его слов. Тишина была гробовой, никто не мог сказать ни слова. — А чего такая тишина? — спохватился Вэй Усянь. И улыбнулся. — Давайте продолжим. Баошань кивнула и продолжила читать: Разгромив лачугу и избив ее обитателя, тем самым отведя душу, сиплый юноша, важно вышагивая, вышел из лачуги в сопровождении двух слуг, хлопнув дверью. На это, до сих пор молчавшие Вэнь Чао и Цзинь Цзысюнь хотели прокомментировать, но их остановили предупреждающие взгляды от Госпожи Цзинь и Вэнь Жоханя. — Смотрите в оба и не выпускайте его на улицу! Не хватало еще, чтобы он опозорил нас перед гостями! — громко приказал он. — Обращается, как с собакой. — сказал Лань Сичень, не замечая, как вздрогнул Вэй Ин. — У меня такое чувство, что этот толстяк долго не проживет... — задумчиво проговорил Вэй Ин. — Почему Вы так решили, Господин Вэй? — спросил его Вэнь Сюй. — Интуиция, — ответил ему спрашиваемый. За дверью послышались ответы слуг. Дождавшись, когда звуки шагов затихли в отдалении, и снаружи воцарилось безмолвие, Вэй Усянь попытался подняться. Однако тело отказалось повиноваться, и ему пришлось опуститься обратно на пол. Тогда Вэй Усянь перевернулся на бок и, всё еще мучаясь головокружением, принялся разглядывать незнакомую обстановку вокруг и кучи хлама на полу. Вэнь Цин еще сильнее нахмурились от этих слов. Он должен был уже давно прийти в норму. Если его состояние было хуже, чем она предполагала, то тогда это объясняется. Чуть в стороне лежало бронзовое зеркало, брошенное кем-то на землю. Вэй Усянь дотянулся до него и увидел отражение мертвенно-бледного лица, со щеками, ассиметрично вымазанным чем-то красным: добавить сюда еще высунутый кроваво-алый язык и вышел бы отличный призрак висельника. — С внешностью тебе, похоже, тоже не повезло. — подколол парня Цзян Чэн. Он несколько обескураженно отшвырнул зеркало в сторону, потер лицо рукой и обнаружил на ладони осыпавшиеся белила. К счастью, новое тело не было таким с рождения — все это оказалось лишь причудами его прежнего владельца. Без сомнения, он являлся мужчиной, но, тем не менее, мужчиной с макияжем, причем весьма неумелым. — Откуда же у Вас познания в данной теме? — ехидно спросил Вэй Ина Вэнь Чао, проигнорировав предупреждающий взгляд отца. Его поддержал Цзинь Цзысюнь. — Все просто – меня научила шицзе. — не вдаваясь в подробности ответил ему А-Ин, получив нежную улыбку от шицзе. Ошарашенность неожиданно придала ему сил: Вэй Усянь худо-бедно принял сидячее положение и наконец-то заметил под собой круглое магическое поле. — Наконец-то. — облегченно сказала Юй Цзыюань, игнорируя удивленные взгляды. — Магическое поле? — спросил Цзинь Гуаншань, надеясь получить информацию о Темном Пути. На что Цзинь Юншэн раздраженно подумал: "Этот старый развратник меня скоро доведет. Его алчность не знает границ. Святые небожители, дайте мне сил не прибить его до окончания чтения!" Они решили особо не вмешиваться в чтение, давая им самим размышлять. Но если кто-то перейдет границу, они тут же вмешаются. Но его раздражает этот... Цзинь Гуаншань и его прихвостни. Сдерживаться, чтобы не прибить их, помогают вино и поддержка друзей. Игнорируя вопрос Главы Цзинь (а что он может ей сделать?!), она продолжила читать: Алое и довольно неровное, оно явно было нарисовано от руки кровью, ещё не засохшей и источавшей характерный запах. Поле испещряли кривые каракули заклинаний, которые кое-где смазались его телом, но от этого не стали выглядеть менее зловеще и повергать в меньший трепет. Но все же Вэй Усяня величали Основоположником Пути Тьмы, Магистром Дьявольского культа и прочими титулами, поэтому он не впервые сталкивался с подобными устрашающими полями и, само собой, разумеется, знал их природу как свои пять пальцев. — Ну и титулы... — прокомментировал будущий Основоположник Пути Тьмы. Он не захватывал ничьего тела — оно оказалось добровольной жертвой! — Ого! Ну и жертва! До какого же состояния довели хозяина этого тела, что он пошел на это? — спросил Вэй Ин, искренно сочувствуя бедняге. — И какое облегчение, что я не опустился до захвата тела. Однако по сути эта «добровольная жертва» являлась проклятием. Заклинатель сам себе наносил увечья, делая несколько надрезов на теле, кровью писал заклинания и рисовал магическое поле. Сев в центр круга, он призывал злого духа исключительной ярости и мощи и молил об исполнении желания, предлагая в оплату собственное тело и возможность вернуться на землю. Ритуал этот — «добровольная жертва» — в корне отличался от «насильственного захвата». Оба они имели дурную славу и относились к числу запретных, но первый не обладал ни применяемостью, ни распространенностью последнего. Едва ли найдутся чаяния столь сильные, что заставят человека по собственной воле отдать всё, что у него есть: редко кто решался на подобное, и в итоге ритуал оказался почти утерянным в веках. Древние фолианты за тысячи и тысячи лет сохранили всего три или четыре достоверных случая. Все люди, проводившие ритуал, желали лишь одного — мести, а злые духи, откликнувшиеся на призыв, безупречно исполняли их желания в самой кровавой и безжалостной манере. — Никогда не слышал о подобном ритуале... — задумчиво поглаживая бородку, сказал Учитель Лань. Но тут же скривился от отвращения. — Но ритуал отвратителен! — Делать мне больше нечего! Исполнять желание какого-то не...отчаявшегося. — исправился Вэй Ин под взглядом Госпожи Юй. Цзинь Гуаншань внимательно слушал описание ритуала. Даже отвлекся от очередной своей пасии. На что Госпожа Цзинь и Цзинь Юншэн лишь раздражённо фыркнули. Вэй Усянь отказывался смиряться. — И почему я не удивлена?! — устало протянула Юй Цзыюань. Но потом с гордостью сказала. — Этот паршивец никогда не сдается! На эти слова основатели лишь покачали головой, подумав: "Ох, как Вы не правы, Госпожа Юй. А ведь Усянь в конце концов сдался от такого огромного давления со стороны заклинателей". С каких это пор он оказался «злым духом исключительной ярости и мощи»? — Вот именно! — возмущенно воскликнул "злой дух исключительной ярости и мощи". — Ты скорее на воплощение хаоса похож, — сказал Цзян Чэн, получив болезненный тычок в ребра от шисюна. — И на бесстыдника, каких поискать! — проворчал Лань Цижень. Слава о нем, конечно, шла дурная, и умер он ужасающей смертью, но при этом никогда не преследовал живых и не искал возмездия. Он мог поклясться, что стал самым безобидным блуждающим призраком на всём белом свете! Щекотливость же ситуации состояла в том, что для сделки хватало всего лишь желания заклинателя. — Да, еще и без моего согласия! Просто прекрасно! — сарказм в голосе Вэй Усяня можно было потрогать руками. Как бы Вэй Усянь ни противился, но… как только он попал в это тело, контракт посчитался заключенным. Он был обязан исполнить желание призывающего, иначе проклятие обернется против призванного, и его душа будет окончательно уничтожена без возможности перерождения. — М-да... Даже выбора нет! — продолжил Вэй Ин. Семьи Цзян, Вэй, Юй и Лань Ванцзы нахмурились. Они не знали как поступить. Либо не выполнять желание и быть навсегда уничтоженным, либо выполнить... Но зная характер Усяня... Теперь ему остается только следовать девизу клана — достигнуть невозможного. Вэнь Чао и Цзинь Цзысюнь хотели что-то сказать, но их остановили болезненные пинки под столом от Вэнь Сюя и Цзинь Цзысюаня. Что, конечно, другими осталось незамеченным. Вэй Усянь развязал пояс и распахнул свое черное одеяние, осматривая тело, затем поднял руки и убедился, что оба его запястья крест-накрест рассекали порезы, нанесенные чем-то острым. Кровотечение уже остановилось, однако Вэй Усянь знал, что то были не обычные порезы: если он не исполнит желание заклинателя, раны не затянутся. Более того, с течением времени они будут становиться все серьезнее и серьезнее, и если Вэй Усянь не управится в срок, его душа и это тело будут разорваны на части. Вэнь Нин только испуганно ойкнул. Ему не нравилось будущее его нового друга. — То есть, для такой сделки нужно лишь желание заклинателя, и призываемая душа даже не может отказаться или сопротивляться? Это значит, что призванная душа становилась заложником, и ей ничего не оставалось, кроме как выполнить желание? — рассуждал Цзинь Цзысюань, не замечая удивлённо раскрытые рты Вэй Усяня и Цзян Чэна. Они не ожидали такого от этого... "павлина". — Мне вот что интересно... — задумчиво начал Глава Не. — Во-первых, где это малец нашел записи ритуала? Он редкий, и не думаю, что он мог просто валяться на дороге. Во-вторых, мы так и не услышали желание. Эти слова заставили всех задуматься. И вправду, откуда он взял это ритуал? Раз уж даже они не знали о существовании подобного. Пока все думали над словами наследника Цзинь и Главы Не. Баошань перелистнула иллюстрацию: юноша сидел на измазанном кровью полу в полуобнаженном виде, а на худощавом теле были видны порезы и увечья. Девы и Лань Ванцзы смущённо отвели взгляд от экрана. То, что Второй Нефрит смущен заметил только Лань Сичень. — Его вообще кормят? — спросила Ло Цинъян, с ужасом смотря на экран. — Теперь не удивительно, почему он пошел на этот ритуал. Ему жить все равно недолго оставалось с такими "родственниками", — сказал Цзян Чэн, смотря на изувеченного парня, в тело которого попал его братец. Он перепроверил все несколько раз, периодически восклицая про себя: «Да что же это такое!» и, наконец, держась за стену, поднялся на ноги. Ужас увиденного сменился на облегчение. Вэнь Цин была рада услышать, что книжный Вэй Усянь пришел в себя. — Да неужели! — словно услышав ее мысли, воскликнула Госпожа Юй. — Сколько можно разлеживаться?! — проворчала она, скрывая облегчение ворчанием. Дом, в котором очутился Вэй Усянь был довольно большим, но пустым и бедным. Постельное белье и покрывало не меняли уже долгое время, от чего по комнате расползался стойкий запах плесени. — Это что за обращение! — светящийся белым цветом Цзыдянь без всяких слов говорил, в каком гневе была Мадам Юй. В таком состоянии никто не хотел пересекаться с Госпожой Пристани Лотоса. Те кто, сидел близко к семье Цзян, решили отодвинуться подальше. А то мало ли! — Даже со слугами так не обращаются! Это уже слишком... Если Я узнаю, кто эти люди, то преподам хороший урок обращения с людьми! От этого обещания все молились, чтобы в книге не называли их имен. Никто не хотел направлять на себя гнев Пурпурной Паучихи. В углу стояла бамбуковая корзина для мусора, но из-за недавнего погрома весь сор из нее вывалился и рассыпался по полу. Вэй Усянь наткнулся взглядом на смятый клочок бумаги, по виду испачканной чернилами, и тотчас же схватил его, обнаружив нестройные ряды иероглифов. Он торопливо подобрал оставшиеся бумажки. — Достойное занятие для сына слуги! — сказал Вэнь Чао, у которого напрочь отшибло инстинкт самосохранения. Его поддержал смешок Цзинь Цзысюня. В наступившей тишине были слышен только звук тяжелого дыхания собравшихся. У все в голове была одна мысль: "Самоубийцы!" В голове Вэнь Жоханя было пусто. Он обреченно переглянулся со старшим сыном. Вэнь Чао сейчас одним предложением повлек на себя гнев двух фурий. Он знал Цансэ и даже видел ее однажды в гневе, и, честно говоря, не хотел повторять тот опыт. В гневе Пурпурная Паучиха и Ученица Баошань-саньжэнь были на удивление похожи. А попасть сразу в немилость к обеим.... Да, Вэнь Жохань боялся! Их обеих! Он знал такой характер. Такой же был у его любимой. Поэтому он знал, что злить такой нрав подобно линчи. Он не знал, что сейчас делать? Если в прошлый раз успокоить супругу удалось только Вэй Чанзэ, то сейчас он встанет вместе с ней. То же было и с Юй Цзыюань. Цзинь Гуаншань, тоже зная нрав обеих женщин (что далеко ходить, его жена была того же характера!), мог лишь мысленно посочувствовать племяннику. Нарываться уже на трех разъяренных женщин ему вот никак не хотелось. — Семья Вэй никогда не были слугами. — начал подозрительно спокойно основатель Цзян. — Вэй Хэпин был моим дорогим другом и по совместительству главой вассального клана. А также, он был мужем Цзян Аи — моей сестры. Так что Вэй Усянь никак не может быть "сыном слуги". И если кто-то еще раз так выскажется, то нанесет прямое оскорбление Клану Цзян. Все были в шоке. Цзян Яньли, Цзян Чэн, Вэй Ин и Вэй Сяомин переглянулись. Они были счастливы узнать, что дети Вэй являются кровными родственниками семьи Цзян. Главы Вэнь и Цзинь встали. — Орден Цишань Вэнь приносит свои извинения. — Орден Ланьлин Цзинь приносит свои извинения. — Ваши извинения приняты. — ответил Цзян Фенмянь, попутно успокаивая супругу. Похоже, автором этих строк оказался предыдущий хозяин тела, который подобным образом изливал свои чувства в минуты сильного отчаяния. Некоторые предложения представляли собой бессвязный набор слов, не имеющих смысла, а от пляшущих иероглифов за версту веяло беспокойством и напряжением. Вэй Усянь внимательно изучил свои находки и постепенно начал догадываться, что дело нечисто. — Конечно, а Темный Ритуал тебе не говорит, что дело нечисто? — проворчал А-Чэн. Он выстроил несколько предположений и более-менее понял положение вещей. Оказалось, человека, призвавшего его, звали Мо Сюаньюй, а поселение это называлось деревня Мо. — Что? — хором воскликнула семья Мо. — Мой А-Юй? Нет, этого не может быть... — пробормотала Мо Айминь. Дед Мо Сюаньюя происходил из местного богатого рода. Семья его была небольшой: несмотря на все старания, ему удалось произвести на свет лишь двух дочерей. Их имена не упоминались, но зато говорилось, что старшая появилась от законной жены, и ей прочили блестящее замужество, а младшая, хоть и отличалась красотой, являлась дочерью служанки. Семья Мо планировала сбыть её с рук первому встречному, но неожиданно девушке улыбнулась удача. Когда ей исполнилось шестнадцать лет, глава одного известного ордена заклинателей проезжал через их селение и влюбился в неё с первого взгляда. — Я даже знаю, кто этот глава, — зло посмотрела на мужа Цзинь Джингуа. —Шестнадцать лет? Да как ты посмел? Она даже младше твоего сына! — Госпожа Золотого Карпа была в ярости. Ей было невыносимо стыдно. И ее терпение лопнуло.— А-Юань, не могла бы ты одолжить мне Цзыдянь? — Конечно, — ответила Юй Цзыюань и сняла кольцо с пальца. Она предвкушала забавное зрелище. Цзинь Юншэн и Вэнь Жохань тоже с восторгом наблюдали за Госпожой Цзинь. И останавливать ее никто не собирался. Глава Цзинь попытался успокоить супругу, но из этого ничего не получилось. Цзыдянь же, как только его надели на палец, превратился в кнут белого цвета, показывая в какой ярости находилась Госпожа Золотого Карпа. Ей было неважно, что он – Глава Ордена Ланьлин Цзинь. На ее стороне был сам Основатель. Она решила по приезду в Ланьлин лишить Гуаншаня поста Главы Ордена. И раз бастарды этого старого развратника являются родными братьями и сестрами А-Сюаня, то, если он захочет, она примет их всех в Орден. Цзинь Гуаншань, конечно, пытался увернуться, но Госпожа Цзинь была на удивление меткой. Спустя несколько минут Госпожа Цзинь, вся в крови, отдала Цзыдянь подруге, а сама с грацией Императрицы села на свое место. Главу Цзинь без сознания, по приказу Вэнь Жоханя, унесли к лекарям, чтобы тот смог продолжить чтение. Но дочитать решили и без его присутствия. — Это был мой папа? — спросил А-Юй, с интересом наблюдая, как прислуга уносит мужчину. — Да, А-Юй. — ответила ребенку Айминь. — Бе, — выдал мальчик и обнял мать. Вэй Усянь и Чанзэ не могли понять, почему вторая госпожа Мо так похожа на них. И А-Сянь решил это выяснить. — Вторая госпожа Мо, скажите, а не было ли у Вас родственников с фамилией Вэй? Мо Айминь на мгновение задумалась. За нее ответил ее отец — Мо Бохай. — Маму Айминь звали Вэй Гуанхуй. Сразу скажу: она не была служанкой. Она была бродячей заклинательницей. Мы встретились с ней после смерти моей первой жены. Гуанхуй была на Ночной Охоте недалеко от нашего поселения. После нее она зашла к нам переночевать, но осталась. Но не в качестве служанки, а второй жены. — А-Хуй была моей младшей сестрой. И она действительно решила стать бродячей заклинательницей. — задумчиво проговорил Чанзэ. А затем повернулся к Айминь. — Значит, Вы моя племянница! — Получается, так, — радостно ответила вторая госпожа Мо. Она давно хотела найти родственников матери, но никак не могла, так как в поселении их не было. А искать в другом месте у нее не хватило смелости. Юй Цзыюань устало прикрыла глаза. Вот оно – еще одно доказательство, что муж ей не изменял! Впервые, Пурпурная Паучиха была готова заплакать от досады на себя. Как она могла быть такой слепой?! Цзян Фенмянь, видя состояние супруги, взял ее за руку и улыбнулся. Юй Цзыюань ответила тем же, надеясь, что еще не все потеряно. Если в семье Цзян все начало налаживаться, то в семье Мо зависть и ненависть только росла. Мо Зэнзэн искренне ненавидела сестру — она получила все: любовь отца, внимание Главы Ордена и сына от него, влиятельных родственников. А ей – ни-че-го! Деревня Мо превратилась в место их тайных свиданий, и через год вторая госпожа Мо родила сына — Мо Сюаньюя. Все посмотрели на Госпожу Золотого Карпа. На что она лишь раздражённо фыркнула. Цзинь Цзысюань не мог разобраться в своих чувствах к отцу. С одной стороны, он любил его, с другой — он несколько лет позорил Орден, оскорбляя этим его мать и его. Ему было стыдно. Очень стыдно! Но пообещал себе, что не бросит своих братьев и сестер на произвол судьбы. После этого, он сначала посмотрел на Мэн Яо, потом на Мо Сюаньюя. Вот они — его братья! Поначалу жители деревни Мо восприняли сей факт с некоторой долей презрения. Однако заклинателями восхищаются все, в глазах обывателей они — загадочные и благородные любимчики Небес, да к тому же, глава ордена зачастую оказывал щедрую помощь как и своей содержанке, так и всей её родне. Вскоре ветер задул в ином направлении: семья Мо возгордилась, а остальные жители деревни — прониклись завистью. — Как же люди переменчивы... — вздохнув, сказал Лань Ань. Но благополучие длилось недолго: глава ордена оказался ветреным человеком, жаждущим новизны. Через пару лет и любовница, и сын наскучили ему. Едва Мо Сюаньюй достиг четырехлетнего возраста, его отец покинул их и больше никогда не возвращался. — Неудивительно, — вздохнула Госпожа Цзинь, ей было жаль девчонку. Все-таки на чары Гуаншаня сложно не попасться. Вэй Усянь был в ярости. Этот мерзкий старик обидел его сестру. Но рука Яньли, держащая его в знак успокоения и поддержки, охладила его пыл. У Вэй Чанзэ была такая же реакция, но успокаивала его уже супруга. В последующие годы, как это водится, люди заговорили по-другому. Вернулись первоначальные презрение и пренебрежение, в этот раз разбавленные надменной жалостью. Вторая госпожа Мо отказывалась смиряться, продолжая твёрдо верить, что отец не отвернется от своего собственного сына. И действительно, как только тому исполнилось четырнадцать, глава ордена прислал за ним гонцов и официально забрал к себе. Мо Айминь сначала было обрадовалась, но, вспомнив, как закончил ее сын, лишь грустно покачала головой. Она действительно была так наивна. Она верила в любовь, и что ее любовь сильна, и Гуаншань ее заберёт. Но, как оказалось, все это было ложью. — Забрал к себе? Да не может такого быть! — удивилась Госпожа Цзинь. Несмотря на то, что вторая госпожа Мо не могла отправиться вместе с сыном, все же она вновь воспрянула духом, разом забыв прежние обиды, и принялась всем рассказывать, что её сын непременно станет бессмертным и принесёт славу своим предкам. Досужие пересуды жителей деревни Мо зазвучали иначе уже в третий раз. Однако, не достигнув никаких успехов на ниве совершенствования тела и духа и не унаследовав пост отца, Мо Сюаньюй был отослан назад. И не просто отослан, а с позором изгнан. Мо Сюаньюй оказался обрезанным рукавом, причём весьма смелым, открыто пристававшим к своим товарищам по учёбе. Происшествие это получило широкую огласку, и поскольку сын второй госпожи Мо не проявлял никаких способностей, у отца не было причин оставлять его подле себя. — Что? Да что он за человек такой? Это ведь его сын! Не важно, кого он выбирает себе в спутники! — чуть ли не плача, высказалась мать Мо Сюаньюя. Мальчик, увидев, что мама расстроена, лишь сильнее ее обнял. — Это не причина, чтобы выгонять из Ордена, — сказал Не Минцзюэ. — Можно было найти для него занятие или... спутника. В довершение всего, неизвестно, какая муха укусила юношу, но когда Мо Сюаньюй вернулся в дом матери, он часто стал вести себя безумно, словно что-то до смерти напугало его. — А вот это уже интересно! — заинтересовался Вэнь Жохань. — Что могло напугать мальчика в Башне Кои?! Дойдя до этих записей, Вэй Усянь нахмурил брови. Обрезанный рукав да к тому же сумасшедший. Стало ясно, почему на лице этого человека красовалось столько пудры и румян, что он походил на призрак висельника, и почему никто не удивился огромному кровавому кругу посреди комнаты. Закрась Мо Сюаньюй хоть целый дом от пола до потолка своей кровью, никто бы всё равно не удивился. Все знали — он же больной! — Как же так! Почему я это допустила? — заплакала Мо Айминь. Вэй Усянь же не мог терпеть слезы. Тем более слезы своей семьи, подошел к сестре и обнял. Когда Мо Сюаньюй вернулся домой, насмешки и издевки посыпались словно из рога изобилия, но, похоже, на этот раз толпа своего мнения менять не собиралась. Вторая госпожа Мо не вынесла подобного удара и вскоре скончалась от удушья, вызванного застоем скверной Ци. — Довели, — вздохнула одна из старейшин Цзян – Цзян Киао. — Третья, — вдруг сказал Глава Не. Отчего все вздрогнули. — Позволь спросить, дагэ, кто третий? — вежливо спросил Лань Сичень. — Третий человек, который умер в этом будущем, — объяснился Не Минцзюэ. — Ты считать будешь? — Конечно, Сичень, интересно же! К тому времени дед Мо Сюаньюя уже отошёл в мир иной... — Папа! — воскликнули обе Госпожи Мо. — Четвертый, — констатировал Глава Не. ...и во главе семьи встала первая госпожа Мо. Судя по всему, она с самого детства стыдилась своей младшей сестры, и особо косые взгляды кидала на ее внебрачного сына. — Сестра.... — не могла поверить в услышанное А-Минь. Зэнзэн не нравилось с какой легкостью книга описывает ее эмоции. Но сделать ничего не могла. Мо Бохай, конечно, предполагал, что сестры не ладят, но и представить не мог, что все так серьезно. Единственным ребёнком госпожи Мо был Мо Цзыюань, тот самый человек, который только что разгромил эту лачугу. Все разом посмотрели на Госпожу Юй. Они помнили обещание "Преподать хороший урок". Зэнзэн не могла ничего из себя выдавить. Связываться с этой грозной заклинательницей ей не хотелось. Госпожа Юй на эти взгляды усмехнулась. — Первая госпожа Мо, после прочтения книги, я ожидаю Вас в Пристани Лотоса. Никто не обманывался вежливым тоном Пурпурной Паучихи, все могли лишь только посочувствовать женщине. Когда за Мо Сюаньюем явились гонцы, она, надеясь на хоть какое-то, а все же родство с кланом заклинателей, мечтала, что Мо Цзыюаня также заберут для совершенствования тела и духа. Разумеется, ей отказали, а если сказать точнее, то просто проигнорировали. Что за вздорные чаяния! Все-таки речь шла не о торговле капустой на базаре, где можно было торговаться и, купив один кочан, получить второй бесплатно! Все на это только рассмеялась. — Обожаю шутки Вэй-сюна, — отсмеявшись, проговорил Не Хуайсан. Тем не менее, все в семье Мо твердо верили, что Мо Цзыюань был человеком выдающимся, обладающим незаурядными способностями и талантами. Отправься он тогда на обучение, заклинатели непременно воздали бы ему должное, в отличие от безнадёжного двоюродного брата. От взгляда Госпожи Юй Зэнзэн хотелось исчезнуть. Несмотря на то, что Мо Цзыюань находился в совсем ещё юном возрасте, когда Мо Сюаньюя забрали, подобную чушь столь часто вбивали ему в голову, что он поверил в неё всем сердцем. Каждые два-три дня он приходил в лачугу Мо Сюаньюя, оскорблял и бранил его, проклиная за то, что тот украл его блестящее будущее и возможность стать бессмертным. Кроме того, Мо Цзыюань обожал отбирать у брата различные талисманы, эликсиры и прочие предметы заклинателей, присваивать себе и вытворять с ними, что в голову взбредёт. Все презрительно посмотрели на первую Госпожу Мо. Отчего ей стало совсем неуютно. — Это он зря, — подал голос Вэй Ин. — Вещи заклинателей могут быть опасны. И трогать их чревато жизнью. Мэн Яо, Мэн Ши, Мо Айминь, Сюэ Ян, А-Цин внимательно слушали и запоминали. А-Цин и Сюэ Ян про себя зареклись что-либо воровать у заклинателей. А то мало ли... Временами Мо Сюаньюй действительно впадал в безумие, но все же осознавал, что над ним издеваются. Он долгое время терпел, однако Мо Цзыюань, перейдя всяческие границы, стащил едва ли не все его вещи. Терпение Мо Сюаньюя лопнуло, и он, заикаясь и запинаясь, пожаловался своим тёте и дяде, что и вызвало сегодняшний погром. Выведенные мелким почерком закорючки сиротливо жались друг к другу, и у Вэй Усяня заболели глаза. Он подумал: «Что за, мать его, хреновая жизнь!» Все были согласны с этим. Неудивительно, что Мо Сюаньюй решил прибегнуть к запрещенному ритуалу и умолять злого духа о помощи, ради мести пожертвовав тем единственным, что у него осталось — собственной жизнью. И снова все взгляды скрестились на Мо Зэнзэн. От напряжения заныли глаза, и постепенно боль начала распространяться по всей голове. По логике вещей, в этом ритуале заклинатель произносил своё желание мысленно, и Вэй Усянь, как призванный злой дух, должен был услышать все подробности. Но похоже, Мо Сюаньюй тайком переписал обрывочные фрагменты заклинания из повреждённого манускрипта, содержащего неполный текст, и именно эту часть упустил. Вэй Усянь догадывался, что тот хотел отомстить семье Мо, но как именно? Каковы масштабы? Необходимо ли ему вернуть украденное Мо Цзыюанем? Или избить всю семью Мо до полусмерти? — Берите выше, юноша, — посоветовал Вэнь Жохань. Или же… стереть ее с лица земли? — Вот это более вероятно, — поддержал отца Вэнь Сюй. Вероятнее всего, стереть с лица земли! В конце концов, любой, кто имел хоть какое-то отношение к заклинателям, знал Вэй Усяня как бессердечного и неблагодарного злодея, который потерял человеческий облик и рассудок. Мог ли кто-нибудь представить более яростного и злобного духа, чем он? И если Мо Сюаньюй решился призвать именно Вэй Усяня, значит, исполнить его желание, которое явно не относилось к числу безобидных, было не так-то просто. И все же Вэй Усянь хмыкнул: — Ты обратился не по адресу... — О, как? Почему не по адресу? — спросил Вэнь Сюй. — Потому что первый молодой господин Вэнь, А-Сянь, никогда не причинит зла кому-либо. — ответил Цзян Фенмянь. — Конец главы, — вздохнула Баошань. Все-таки она отвыкла от шума. — Перерыв. В зал вошел очнувшийся Гуаншань.