Лучший подарок.

И вот, Юля опять в Амстердаме. Не за горами День рождение. К которому подруги тщательно готовились. Большакова усердно перебирала бутылки с выпивкой, переставляя их в холодильник. Пока Алёхина непринуждённо втыкала в стену. — Вик, ну ты — интересная блять, — ругалась подруга, — хоть бы помогла. Но ответа не поступило. Катя поднялась, подойдя к Вике. Помахав рукой, около её глаз, Большакова возмутилась: — Алло, подружка, — по привычке, сказала девушка, — ты спишь чтоли? — Да что ты хочешь? — устала отдёрнув чужую руку, спросила Вика. — Чтобы ты мне помогла, — Катюша немного выпала, от грубости подруги, не понимая, что произошло. — Давай сама, — Алёхина и вправду выглядела уставшей. Синяки под глазами виднелись чаще, чем обычно. Голос звучал максимально сонно. Будто девушка не спала всю ночь. Катю перепугало такое состояние подруги. Присев на корты. Большакова взяла Вику за руку, посмотрев ей прямо в глаза. — Что уже случилось? — Странно всё это, — шепчет Алёхина, расслабляя руку, в руке Кати. Тяжело вздыхая, девушка наконец-то отвела взгляд от стены, посмотрев на подругу. — Что? — Не понимает Большакова. — Всё это, с Юлей. Я даже не думала, что мы опять начнём общаться. — Да блять, никто не думал, — Катя ухмыльнулась, — хотя, ты повзрослела, она тоже. Ничего такого в этом нет. — Мне кажется, что никогда и не было этой драки, — Вика машинально потянулась, за айкосом, — ну, в смысле, она конечно была, но мы не чувствовали того, что наговорили тогда. — Ой, ну нахуй ты это мусолишь? — Заныла Катюша, — мы же всё обсудили, всё решили. Всё же хорошо. — Ты не понимаешь, — Алёхина закрывает лицо руками, медленно скользя, — ты на вряд ли уже вспомнишь, наш разговор в гримёрке. *** — Ка-а-ать, — протянула Вика, скатившись, по стене, маленькой комнатушки, —эта хрень всё-таки берет хорошо, — сказала Алёхина, глядя на недавно закуренный косяк. — Не говори, — едва слышно бормочет Большакова. — М-м, я так сказать хочу, — сквозь смех, говорит Вика. — Ой, да нахуй эти разговоры? И так же хорошо, — Катюша засмеялась вслед за Викой. — Не-е, — младшая вертит пальцем, — я скажу. — Ха, ну валяй. — Я Юльку, ой, — Алёхина икнула, — люблю, — девушка выдохнула. — Чего нахуй? — Катюша залилась пьяным хохотом, — не гони! — Да я серьёзно! — Вика повысила тон, — я ещё на, — девушка воздержала паузу, пытаясь вспомнить события, — на третьей неделе поняла, что да как. — Мд-а малая, ты чудишь конечно, — Большакова потёрла переносицу, тяжело вздыхая, — Она хоть об этом знает? — Нет, — Алёхина смущенно опустила взгляд, — и не вздумай, ей что то говорить. — Да, я всё понимаю, — сказала Катюша, думая, что забудет этот разговор, минут через тридцать. — Это я та не помню? — Возмутилась Катя. — Бля-ять, — протянула Вика, — ты вспомнила? — Я и не забывала, — словно в воздух, кидает Большакова, — такое забудешь. — А вот я пыталась забыть! — Алёхина наконец-то придаёт признаки жизни, осмелившись крикнуть, — ну я же блять гордая. Нет, чтобы всё обсудить. Нужно было два года, — Вика делает паузу, — почти три, тупо страдать. Не забывают таких, как она. Может и забывают, но не такие, как я. — Ты чё нахуй, — удивленно выпалила Катюша, закрывая лицо руками, — до сих пор её любишь? — Да, — запрокинув голову назад, сказала Вика. — Твою мать, — протянула Большакова, — я же думала, это бред пьяный. — Что у трезвого на уме, как говорится, — ухмыляется Алёхина. — Ты должна ей признаться, — решила Катюша. — Нет! — Вика крикнула настолько громко, что подруга испугалась, — даже не вздумай ей говорить, — Алёхина сама не на шутку перепугалась. — Вика, ты — взрослая. В конце концов: зачем этот детский сад? Просто сделай это и не еби мозг, — в голосе Кати слышалось негодование. — Я не могу, — Алёхина закрыла лицо руками, будто прячась от чего-то. — А сколько ты ещё собираешься мучаться? Ты же выключить это не можешь. — Не знаю. Два года жила же как-то. — Вот именно, что «как-то», — Большакова закатывает штанину спортивных штанов подруги. От щиколотки, до колена, красовались многочисленные порезы. Некоторые уже давно превратились в шрамы, а несколько были совсем свежими. — Я бы блять не лезла! — Катя продолжает кричать, — если бы ты сама не начала. — Ну не могу я! — Пытаясь перекричать подругу, сказала Алёхина, натягивая штанину обратно. — Тогда это скажу я. Она как раз скоро приедет. — Я тебе сейчас скажу! — Испугалась Вика. — Поздравим подружку, — словно не слушая Алёхину, говорит Катюша. — Ты не услышала? — Вика возмущается, но Большаковой уже всё равно. *** Девушки наконец-то встретились. Начиная отмечать праздник на съёмной квартире Кати, они радостно принялись разливать те самые напитки, на которые Большакова жаловалась в начале, по бокалам. Расслабится не получалось только у Алёхиной. Что судорожно поглядывала то на Юлю, то на Катю, которая лишь кивала головой, мол: не сейчас. В один момент, Вика не выдерживает. И хватая бутылку любимого рома, что терялся среди других напитков на столе, девушка удаляется в спальню. Увидев это, Большакова понимает, что пора. Катюша подзывает к себе Юлю, невнятно прошептав на ухо: — Вика в спальне. Хочет с тобой поговорить. Чигринец лишь вопросительно изогнула бровь, не понимая, что такого Алёхина хочет ей сказать. Ведь ей казалось, что они давно всё обсудили. — О чем? — Не знаю, — соврала Катя, — иди давай к ней. Юле ничего не остаётся. И приходится идти. Подойдя к двери, Юля нерешительно открывает её, иронично выпалив: — тук тук. Вика резко повернулась. Было видно, что она перепугалась. Чигринец всё так же неуверенно заходит в комнату, закрывая за собой дверь. — Не ждала? — Юля проходит вдоль комнаты. — Нет, — Вика пожимает плечами, вытирая слёзы. — А Катя сказала, что ты хочешь поговорить со мной. — Вот же коза, — немного пьяным голосом, пробубнила Алёхина. — У-у, — протянула Чигринец, увидев на тумбочке практически пустую бутылку рома. — Я наверное реально поговорить хочу, — будто спрашивая саму себя, говорит Вика. — Да не томи ты, говори уже! — Не выдержала Юля, подойдя к подруге вплотную. Алёхина не знала, что делать. Ладошки потеют, глаза слезятся. Пальцы машинально хрустят. Хочется бросить всё и уйти покурить. Но алкоголь внутри, придал девушке уверенности. — Юль, я тебя люблю, — ну одном дыхание выпалила Вика. — Ну хорошо, — не понимает Чигринец, — я тебя тоже. Для этого сюда идти надо было? — Ты не поняла, — досадно протянула младшая, — думаю: так будет понятнее. Алёхина приподнялась на на носочки, втягивая Юлю, в резкий поцелуй. Чигринец мало соображала на пьяную голову, но даже при таком раскладе, она всё поняла. Мигом отстранившись от Вики, она взяла её за руку. — Погоди, — взглянув девушке в глаза, сказала Юля. — Прости, прости, — пытаясь вырваться, говорит Алёхина, — я случайно. — Я говорю тебе: погоди, — сказала Чигринец, не отпуская Вику. Юля присела на кровать, усаживая подругу, на свои колени. Алёхина выпала, от такого действия, не зная, что делать дальше. — Знаешь, у меня же День рождения сегодня, — Чигринец ухмыляется, держа подругу крепче, — сделай мне подарок, Алёхина. Вика улыбается в ответ, понимая, что сделала всё правильно. Она резко нависла над подругой, чего даже Юля от младшей не ожидала. Алёхина прижимает руки старшей к постели, вновь поцеловав её, ведь вначале ей не дали полностью насладиться поцелуем. — Мм, узнаю, — хитро выпаливает Чигринец. Алёхина поплыла от гордости. Мигом стащив с подруги толстовку, Вика открывает вид, уже на знакомые виды, но всё ещё такие приятные. Только Юля была более раскованной и уже не стеснялась ничего. Вика была очень рада этому. Ловко расстегнув лиф, Алёхина грубо сжала грудь девушки, от чего Чигринец довольно вскрикнула. Вика пожелала большего. Она прикоснулась губами, к нежной шее подругу, оставляя на чувствительной коже яркие засосы. Юля подминается под Вику, даже не думая, что бывшая одноклассница может быть настолько сексуальной. Карие глазки сверкали по новому, а лицо заливалось нежно розовым румянцем. Алёхина едва прикасаемся губами к мочке уха подруги, нервно прошептав что то невнятное. Но Юлю не особо колышет, что сказала Вика. Ведь дыхание девушки настолько возбуждающе обожгло ухо девушки, что слова уже были излишни. Вика мучительно долго развязывает шнурки на спортивных штанах Юли. На что Чигринец была готова просто убить младшую. Но всё-таки выдержав, она дождалась, пока Вика проскользнёт рукой, от живота до промежности. Всё так же долго, но уже лучше. Зацепив пальцами резинку трусиков, Алёхина мигом стянула их. Юля раздвигает ноги, на что Вика слабым рывком входит в подругу. Старшая выгибается, вспоминая такие знакомые пальцы. Буквально вытянув из себя напряжение, Чигринец полностью отдалась во власть Алёхиной. Вика ёрзала то вверх, то вниз. То глубже, то вообще убирала пальцы, мигом вставляя вновь. Дабы подольше помучать старшую. Словно играя, дабы не дать кончить. — Вика, — на тяжёлом вздохе выпаливает Юля. — Да, Юлечка? — Алёхина ухмыляется. — Ты получишь, — утверждает Чигринец, ели стабилизировав дыхание. — Да что ты, — шепчет младшая, — может лучше так? — Алёхина добавила третий палец, но уже не так глубоко. Юля протяжно простонала, что задурманило Вику. Алёхина ускоряла темп, желая слышать большего. Пальцы Юли отчаянно впиваются в упругий матрас кровати, а тело содрогается. Вика чувствует некую пульсацию, на своих пальцах, понимая, что пора заканчивать. Чигринец тяжело выдыхает, обессилено потянувшись. Алёхина сама ели держится на коленках, но в конечном итоге, падает возле Юли.