Прекрасен.

Боль, что наполняла всё тело, не давала сфокусироваться на происходящем. Мыльный взгляд, сорванное горло и адски болящие пальцы с иглами под ногтями. Какой-то ёбаный псих сейчас стоял у стола и напевал радостным тоном песенку, подготавливая инструменты для новых пыток, которые будут только хуже, изощрённее. Шум металла о металл утих, псих натянул на руки перчатки и подошёл к стулу, к которому привязали бедного страдальца. Только сейчас он смог увидеть свою мучительную смерть, совсем вблизи. Глаза буквально источали безумную радость, неестественно широкая улыбка и длинный язык, что облизывал губы в предвкушении новых криков, просьб закончить это всё или просто убить. — Ну что, сладкий, продолжим нашу маленькую игру?~ Игриво проговорил, улыбаясь, словно ещё шире. Инструмент, что напоминал плоскогубцы, неприятно скрипнул в руке психа, приближаясь на слишком опасное расстояние к губам. — Открой ротик~ Жертва сначала был в ступоре, не понимая смысла просьбы, но вдруг быстро замотал головой, боясь открыть рот. Он надеялся, что это не оно, он не будет этого делать, пожалуйста... Грубо хватают за щёки, заставляя рот открыть пошире. Ряд ровных прекрасных зубов, о которых все только и мечтают. Псих уже видел, как они будут украшены кровью, так они станут только прекраснее. Ведь с кровью всё становится прекраснее... Лезет в рот инструментом, хватает самый дальний зуб покрепче и тянет, тянет. Что ж, взять и просто вырвать зуб не так-то и просто на самом деле. Жертва дрожит, плачет, стирает в кровь руки и ноги в местах веревок, но ему ничего не поможет. Мучительно медленно вырывают зуб, заставляя чувствовать адские муки, похуже игл в пальцах. Оглушающий крик разносится по всему помещению, слёзы вновь ручьём текут по щекам. Эти крики, эта дрожь... — Детка, не заставляй меня хотеть тебя. Совсем конченный урод. Его это возбуждает до дрожи в коленках, до искр в глазах. Его уже не остановить.. Зуб за зубом летят в блюдце, что до этого заботливо натирал псих, чтобы не испачкать чем-то посторонним столь прекрасные зубки. О боже, что он с ними только собирается делать? — ТЫ так ПРЕКРАСЕН! Жертва хотел наорать на психа, молить о освобождении от мук, да что угодно, но выходил только хрип и кашель от попадающей в дыхательные пути крови. — ТЫ знаешь, что твои глазки самые ПРЕКРАСНЫЕ? Что..? Нет, он же не... Дёрганья возобновились с новой силой, стул жалобно скрипел, прося над ним сжалиться. Но кто сжалится над жертвой? Пятиминутное затишье пугало, нервировало, ужасно давило на страдающий от переизбытка всего и сразу мозг. — Пожа..лу..ста... Сказать это одно жалкое слово стоило титанических усилий для жертвы. Хриплый и тихий голос, жертва не узнал его. Словно говорил не он. — Пожалуйста? ТЫ хочешь, что бы я поскорее ВЫРВАЛ ТВОИ ПРЕКРАСНЫЕ ГЛАЗКИ, ДЕТКА? Ох, его речь жутко изменилась, словно говорил не человек, а какой-то монстр, желающий крови.. Хотя это псих крови как раз желал. ОН желал всё тело своей жертвы, каждый миллиметр поцеловать, облизать, попробовать на вкус, СЪЕСТЬ ЭТУ НЕЖНУЮ ТЁПЛУЮ ПЛОТЬ ЕГО БЕСКОНЕЧНОЙ ЛЮБВИ. Жертва ужасно жалел о том, что сказал. Он сделал только хуже, хуже. ХУЖЕ! На щёку опустилась горячая рука, покрытая кровью. Занятый своими мыслями о предстоящем, жертва не заметил, что псих уже снял свои перчатки и гладил по щеке, пока другой рукой с ножом разрезал футболку страдальца. Не глаза..? — Ох, знаешь, я подумал, что без зубов тебе было бы удобно меня удовлетворить, детка. Я больше не в силах себя держать, ТЫ СЛИШКОМ ПРЕКРАСЕН! Кажется, словно у психа слюни текли, пока разрезал футболку и с жутким голодом смотрел на оголённый торс его любви. Он собрался трахнуть жертву в его замученный рот, полный крови? Класс, это ведь то, что надо перед лишением глаз. Ширинка была расстёгнута, член у психа стоял колом, что было удивительно для жертвы, так как тут не порнушку по телеку крутят, а человек весь в крови и как старик без зубов сидит. Хотя, что с него взять, это же конченный ублюдок. — ТЕБЕ это тоже обязательно понравится! Жертва обессиленно мотает головой, он не хочет этого, будет ведь только больнее, но кого это волнует? Член касается губ, размазывая и смешивая по им кровь и выступивший предэякулят. Слышится тяжёлый вздох, псих не может терпеть, это невыносимо... Эти губы, ЭТА ВОСХИТИТЕЛЬНАЯ КРОВЬ. Не желая больше медлить, мучитель хватает свою любовь за волосы и силой заставляет заглотить по самые яйца. Жертва мычит, плачет в очередной раз, но даже не понимает, что делает своему мучителю только лучше, приятнее.. Это слишком, СЛИШКОМ ХОРОШО, и психу хватает всего несколько толчков, что бы кончить в горло любви. Жуткий кашель заполняет всё пространство, жертва пытается освободиться от чужой спермы и своей собственной крови, но его хватают за рот. — Что ТЫ делаешь?! Это нельзя выплёвывать, детка! Сжимает всё крепче и крепче, пока не становится больно. Опять боль, снова и снова.. сводит с ума. Жертва с огромным трудом сглатывает, чувствуя адскую боль в горле. Этой боли слишком много, как ещё не свалился в обморок от шока – становится удивительно. Ужасно тошнит, хочется вырвать прям на себя, отвращение заполняет страдающий мозг от осознания того, что он только что проглотил.. Хоть кто-нибудь... — Теперь всё хорошо. Тебе ведь понравилось, я прав? Неожиданно заботливо вытирает чужие слезы с щёк, грязный рот, медленно проводя по опухшим губам. Не сдерживается и грубо целует, агрессивно толкаясь языком, проводит по дёснам, где раньше были зубы. Психу так хорошо от всего этого, вкус крови и его собственной спермы ничуть не смущает, наоборот, только возбуждает. Посасывает чужой язык, уделяя ему слишком много внимания, пока в итоге НЕ ОТКУСЫВАЕТ ЕГО, НАСЛАЖДАЯСЬ ЧУЖОЙ БОЛЬЮ. ПРЕКРАСНО. ПРЕКРАСНО! Звук глотания, словно гром средь ясного неба прозвучал. Он только что проглотил.. Он проглотил его, И ЕМУ БЫЛО ВКУСНО. — Детка, почему ты не говорил, что ты ТАКОЙ ВКУСНЫЙ, ТАКОЙ СЛАДКИЙ? Жертву трясло, ужасно трясло от боли, от безысходности. Он тоже сходит с ума, мозг больше не в силах выносить этот бесконечный ад. Как же хочется сдохнуть. Мучитель решил вернуться к тому, что хотел сделать до этого восхитительного отсоса, а именно глазки. Карие глазки, полные слёз и бесконечного страдания, словами не описать того, как псих их любил, до жути любил. Большим пальцем проводит по нижнему веку, по верхнему указательным, начиная медленно давить, давая жертве почувствовать как можно больше боли, заставить снова кричать, биться в агонии, как же хорошо.. Вот и первый глаз лежал в руке мучителя, словно всё ещё смотря со страданием. — Хорошо, хорошо.. Я сохраню твои глазки, любовь моя. ТЫ ВСЕГДА СМОТРЕТЬ БУДЕШЬ НА МЕНЯ, ТОЛЬКО НА МЕНЯ. И после этого жертва лишается и второго глаза. Темнота, боль и страдание. Больше ничего не осталось у этого человека, он полностью потерялся. Нет сил двигаться, крики больше не заполняют помещение, мыслей больше нет в голове. — Ты продержался намного меньше других, любовь моя. Я наделся, что смогу подольше насладиться тобой.. Голос был очень грустным, ведь псих столько всего интересного придумал для своей любви, а он так быстро сломался. Было жаль, но он его всё равно любил, очень сильно любил, ВЕДЬ ОН ВСЁ ЕЩЁ ПРЕКРАСЕН. Пора было переходить к главному, к чему псих шёл всё это время. Освобождает в мясо стёртые руки и ноги от верёвок, и укладывает ещё живое тело на холодный пол, заботливо подложив что-то мягкое под голову. В руках блестит новый скальпель, который ещё не успел повидать других жертв. Горячая рука ласково гладит еле вздымающуюся грудь, скальпель проходится по бедной коже, оставляя ровный порез. Уже усевшийся на бедра жертвы, мучитель наклоняется и заботливо слизывает выступившую кровь, закатывая глаза от удовольствия. Правда было очень одиноко от того, что жертва больше не кричит, лежит, словно труп. А, может, он уже умер..? НЕТ. Он не умрёт, пока этого не позволит его мучитель, ОН ЖИВ И ВСЕГДА БУДЕТ. — Я люблю тебя, люблю, ЛЮБЛЮ! С размаху вонзает скальпель чуть ниже солнечного сплетения и медленно разрезает, открывая взгляду весь ПРЕКРАСНЫЙ внутренний мир его любви. Ничего лучше мучитель до этого никогда не видел, он самый любимый, самый лучший из всех. Наклоняется вперёд, дабы сполна насладится всей красотой, всей сладостью лежащего пред ним уже мёртвого тела. Водит языком, посасывает, кусает, глотает, испытывая при этом нечеловеческое удовольствие, и готовый кончить даже от этого, но нельзя. Опять освобождает свой член, наматывает на него кишки и дрочит ими, водя рукой до ужаса медленно, мучая самого себя. — Любовь моя, тебе нравится? Тебе ведь хорошо? Но никто не ответил, и это ничуть не отвлекало психа от собственных приятных действий, издавая стоны, словно специально наигранные. Но ему действительно было хорошо, он готов кончить в любой момент. Останавливается в тот самый момент, когда практически готов был излиться на постепенно холодеющие внутренности. Что-то любовно нашёптывая, снимает с любви оставшуюся одежду и отвратительно облизывается, буквально пуская слюни. Опускается на колени совсем рядом, берет за ноги и придвигает ближе к себе. Используя кровь как смазку, псих незамедлительно входит резким толчком и ебёт бедный труп, словно какое-то животное. Глаза опять закатываются от удовольствия, руками сминает охолодевшие кишки, облизывает их опять, кусает и приближается к самому дорогому для него, к сердцу. Уже на самом пике, когда вот-вот опять готов кончить, мучитель вырывает сердце и подносит ко рту, глубоко вдыхая. Сладкий запах любви наполняет лёгкие и псих кончает, громко выкрикивая имя жертвы. — Это было самым лучшим времяпровождением, любовь моя! ТЕПЕРЬ ТЫ НАВСЕГДА ОСТАНЕШЬСЯ СО МНОЙ! И с этими словами псих съедает любимое сердце.