Королевские особы тоже люди...

      Серьёзный и достаточно неприятный разговор с королём вернул Уёна в реальность. Ему пришлось подчиниться Ёсану и играть по правилам, не рискуя более напрасно их хрупким будущим во имя любви и ради неё. Он более ответственно стал подходить к выполнению своего общественного долга, хоть и делал это исключительно из корыстных соображений.       Сейчас им с Ёсаном было крайне необходимо наладить дружеские отношения с будущими правителями ближайших стран, особенно с Коун и Фариссией, и узнать как можно больше подробностей возможных сценариев развития событий не только в Ирландии, но и в других странах. Слава богам, теперь Уёну было гораздо проще это сделать, учитывая, что официальная позиция предполагала укрепление связей без использования обручения, то есть не связывая его какими-либо обязательствами перед дамами. Прирождённый талант Уёна располагать к себе людей, при условии, что он сам этого действительно желал, а он этого желал, помог ему подружиться с наследниками и наследницами.       Поддерживать дружеские отношения оказалось не так уж и сложно, если они построены на общих интересах. А общего у них было действительно достаточно, чтобы они стали и правда искренними. Самое забавное было в том, что именно его безумный манифест против правил, который осудило старшее поколение придворных, был услышан и поддержен младшими, желавшими вырваться из тесных оков лжи и притворства. Так, Уён узнал, что принцесса Коун вовсе не горит желанием выходить за него замуж, учитывая то, что ей больше по нраву кронпринц Фредерик. А Фариссия успела найти общий язык с младшим братом короля Исландии принцем Элином. Поэтому обе принцессы поддерживали Уёна в том, чтобы смягчить строгие рамки для королевских особ и убрать лишние отжившие ограничения и правила, сулившие им всем политически выгодные по мерках их монарших отцов, но совершенно нежеланные и несчастливые браки.       Уён также нашёл поддержку своим новаторским идеям у принцев, учитывая, что ни Ёсан, ни Уён не составляют им конкуренцию в любви и схожи во взглядах на политику. По итогу, любимчик фортуны, окрылённый поддержкой новых друзей, на данный момент был вполне доволен собой, за исключением того, что его сильно тревожило их с Саном совместное будущее, ведь Сан по-прежнему остаётся подданным Ирландии, а он сам будущим монархом Англии, что так или иначе накладывало на Уёна множество ограничений и огромную ответственность, которой так сильно он боялся всё это время, стараясь о ней не думать. И даже если Сану действительно предстоит взойти на трон, то что это меняет, когда их страны разделяют моря и множество привеженцев старых традиций? Но впервые в жизни Уён точно знал, чего хочет. И благодаря друзьям, вселившим в него надежду и уверенность в себе, которых ему так не хватало, у него появился шанс этого добиться. Он, наконец почувствовал себя более сильным и независимым от воли своего отца и особенно советника Кана. Это вселяло в него оптимизм, который разделяли с ним и остальные юные наследники. Правда, это по-прежнему не означало, что им всё дозволено...       Учитывая опыт беседы с отцом, Уён больше не решался испытывать судьбу, шастая по ночам к Сану. Ещё больше он не желал подставлять самого Сана. Его репутацию стоило поберечь, тем более что он возможный кандидат на трон. Поэтому с той ночи, когда их застал камердинер Сана, они так её и не обсуждали, как не обсуждали они и свои чувства.       Да и Сан с того дня стал ещё более молчаливым и задумчивым, избегая даже смотреть Уёну в глаза, не то, что общаться с ним по душам. И Уёну оставалось лишь надеяться, что Сан его поддерживает и любит, ибо всё, что он сейчас делал, было ради него и их будущего. "Просто ему тоже приходится притворяться, что между нами ничего нет", — утешал себя Уён, глядя на угрюмого графа.       Тем не менее, Уён не был бы Уёном, если бы не смог извлечь выгоду даже из этой паршивой ситуации и найти законную лазейку побыть с дорогим человеком наедине. Он смог заручиться согласием отца на пикник исключительно для их элитной компании молодёжи, втирая про укрепления доверия и связей. И ведь он действительно не врал, когда они, выпив пару-тройку тостов за их светлое будущее, непринужденно разбились на пары и растворились в бесконечных аллеях парка, оставив довольную прислугу наедине с раскошными явствами.