Символ дома

      Нефритовый дворец видно издалека, он висит над Ли Юэ немым хранителем и строгим надзирателем. Чтобы потерять его из виду, нужно уйти далеко в море.       Нефритовый дворец лучше любого маяка. Многие моряки сверяют последние сутки плавания по нему, смотрят на горизонт и выискивают величественные парящие покои Воли Небес, зная: там, где в небе парит оплот богатства и процветания, — гавань. И даже в хмурую погоду, и даже в тёмную ночь, на горизонте виднеется золотистый отблеск окон или мягкий свет вечно парящего в небе плаустрита.       Нефритовый дворец, несомненно, символ Ли Юэ, также как Нин Гуан — его лицо, красивое и строгое, настолько далёкое от тех, кто живёт под ней, на земле, насколько и хорошо знающее самые низы города и их тайны.       Однако Бэй Доу, в отличие от многих, при приближении к берегу всегда ищет в небе совсем другое…              Чжун Цзо говорил, что Путешественник заглядывал на борт «Алькора» утром, потому что был неподалёку на Гуюнь с каким-то свои делом и не мог не заприметить и, главное, проигнорировать знакомый корабль… Вот только Бэй Доу тогда ещё не вернулась с полуночной встречи с поставщиком. Уговорить же остаться подождать у Чжун Цзо не вышло, потому он просто пообещал передать капитану, что Путешественник со своей спутницей передают «Привет».       Бэй Доу, вернувшись на «Алькор», заваливается спать, потому что устала за ночь смертельно, особенно морально, и любят же пронырливые миллелиты появляться из ниоткуда и пытаться либо сорвать, либо контролировать сделки «Южного креста», опять Нин Гуан, наверное, подсобила, просто чтобы Бэй Доу не расслаблялась лишний раз. А то, видишь ли, в море ей слишком спокойно, нечего и на берегу беззаботно отдыхать. Хай Луну и Фу Жун, отпущенным в гавань в увольнительную — и заодно как сопровождение Скупердяю, чтобы потом тащить до лодки закупленное продовольствие — Бэй Доу между делом велит посматривать по сторонам и, если увидят вдруг Путешественника, передать ему, что сообщение его до адресата дошло…       И под вечер, когда матросы возвращаются, они в один голос докладывают наконец-то нормально отдохнувшей Бэй Доу, что Путешественник будет ждать её в порту. Ну, то есть, Казуха, случайно отловивший Путешественника, пообещал задержать его до прибытия Бэй Доу.       — И придумал же, — фыркнув, упирает руки в боки Бэй Доу. — Делать мне нечего, тащиться от Гуюнь в гавань и потом обратно.       Поймут через час-другой, что ждут напрасно, и разойдутся. А Казуха, вернувшись на «Алькор», ещё своё отдельно выслушает, придумал, видишь ли, за капитана решать, сходить ей на берег или нет. Особенно сегодня, когда она планировала провести день в тишине, а вечер в компании своей верной команды.              …Ли Юэ привычно встречает Бэй Доу портовым гвалтом и суетой.       Где там, по словам Хай Луна и Фу Жун, Путешественник с Казухой должны её ждать? Вроде бы недалеко от слада, начнёшь подниматься по лестнице, сразу заметишь, или вроде того.       Долго, к счастью, силиться высмотреть нужных людей не приходится.       — Эй-эй, мы здесь! — Паймон призывно машет рукой, привлекая внимание. Удобно, когда можно взлететь повыше над толпой, а не пробиваться через неё туда и обратно.       Бэй Доу же без особых церемоний раздвигает локтями мешающих пройти людей. Мало кто возмущается, пара мужиков, признав её, так вообще поспешно оттаскивает с её пути кого-то ещё, стоявшего рядом. Репутация — подкреплённая уймой самых разных слухов — играет ей на руку. По крайней мере, в порту так точно.       Первое, на что Бэй Доу обращает внимание, когда минует наконец толпу: Казухи рядом с Путешественником нет. Расчётливо смылся, оттягивая головомойку, шутливую, но несомненную, ещё и думает, поди, что Бэй Доу максимально смягчится после разговора с Итэром, а то и вообще передумает даже притворно изображать недовольство.       — Казуха попросил отвлечь тебя на час-другой, — бессовестно сдаёт его Итэр и абсолютно невинно улыбается, будто так и надо.       Изображать из себя невесть что, неспособное и муху обидеть, у него получается до ужаса хорошо. Бэй Доу лично, конечно, ни разу не купилась, но знает многих, кто до сих пор считает Путешественника милейшим человеком во всём Тейвате.       — Было бы от чего отвлекать, — фыркает Бэй Доу. — Ребята весь день шумят совершенно неподозрительно, никто бы в жизнь два и два не сложил.       Команда всегда пытается устроить ей на день рождения небольшой праздник: либо в городе, либо на корабле, и Бэй Доу действительно ценит эти часы неподдельного веселья.       Итэр повторно улыбается и пожимает плечами, мол, его попросили, он вроде как выполняет…       — Мы в любом случае тоже хотели тебя поздравить! — воодушевлённо изрекает Паймон. — Мы даже заглядывали на «Алькор» утром, но тебя не было.       — Были дела, — легкомысленно отмахивается Бэй Доу.       — Сейчас-то их пока больше нет? — интересуется в свою очередь Итэр. — А то, может, с нами немного посидишь, пока твои «ребята» занимаются подготовкой.       — Куда пошёл Казуха мы всё равно тебе не скажем, — тут же подхватывает Паймон, на удивление прозорливо догадываясь, что именно может предпочесть Бэй Доу праздному безделью в их компании.       — Мы, конечно, ничего особо не планировали, потому что не были уверены, что ты всё-таки заглянешь в Ли Юэ. Хотели просто потом с Казухой подарок передать, когда он возвращаться на корабль соберётся, и всё. — Итэр с некоторой растерянностью чешет затылок. — Но раз ты всё-таки здесь… Выбирай, куда пойдём, мы платим.       Паймон важно кивает. Действительно она согласна, что Итэр будет тратить драгоценные деньги на кого-то, кроме неё, или просто не встревает, потому что с ней предварительно на эту тему поговорили, Бэй Доу не знает и гадать не хочет. Возможно, Паймон просто уже предвкушает свою двойную порцию… неважно чего.       — Ну, раз платите, — оценивающе потирает подбородок Бэй Доу, — тогда давайте заглянем в «Яньшан».       — В чайный дом, что у моста? — удивлённо клонит голову на бок Паймон.       — Бывали уже там?       — Пару раз, но ни разу как клиенты. Паймон ни разу не пробовала, что там подают.       Бэй Доу награждает Итэра вопросительным взглядом, но тот разве что снова дарит ей в ответ широкую и максимально невинную улыбку. Что бы там ни было, не расскажет.       — «Яньшан» так «Яньшан», — легко кивает Итэр. — Хотя, на самом деле, без разницы, в чайный дом идти или в любую другую забегаловку.       — Что, тебе по-прежнему не продают ничего, крепче сока? — посмеивается Бэй Доу. — Думаю, сегодня можно сделать исключение. Я закажу тебе что-нибудь от своего имени.       Итэр ответить не успевает, вместо него, опережая, возмущённо взмахивает руками Паймон:       — Эй, Паймон против, не смей его спаивать!       Бэй Доу, услышав это, начинает смеяться ещё громче, между делом незаметно подмигивая Итэру, мол, она своего слова обратно не возьмёт.              Паймон оставляет их наедине где-то на полчаса, куда-то после шёпота Итэра умчавшись, а после по возвращении торжественно вручает Бэй Доу небольшую, размером с два поставленных рядом кулака шкатулку. И между делом, прищурившись, неодобрительно косится в сторону Итэра: Бэй Доу слов на ветер не бросает, потому они оба пьют пиво, тогда как Паймон смакует какой-то довольно дорогой сладкий цветочный чай.       — Вот, это от нас тебе! — торжественно изрекает Паймон. — С днём рождения!       — С днём рождения, — вторит ей Итэр более спокойно.       Бэй Доу берёт шкатулку и сразу же открывает, какой смысл тянуть интригу вплоть до возвращения на корабль.       Внутри — небольшая статуэтка, расправивший крылья, будто в полёте, коршун. Вроде бы камень, но на удивление лёгкий, выглядит даже немного знакомо внешне…       — По-вашему, это хорошая идея — тащить на корабль с берега камни? — усмехается Бэй Доу. Сама статуэтка выглядит неплохо, да и вроде подарок искренний, но шутка срывается с языка сама собой. — Это чтобы камнем под воду от лишнего веса пойти?       — Она почти ничего не весит, — тут же предсказуемо надувает щёки Паймон. — Она из этого… как его…       — Из плаустрита, — подсказывает Итэр.       — Да, именно!       Бэй Доу смеётся, наблюдя за дующейся на весь мир Паймон, и невольно поглаживает полученную статуэтку между крыльями.       Судя по внешнему виду и нанесённому поверх покрасу, это каменный коршун…       — Сян Лин как-то говорила, что когда плавает с тобой за ингредиентами, ты на обратном пути в гавань всегда коршунов в небе высматриваешь. — Итэр подсовывает под нос Паймон меню, и она моментально переключается с показательного недовольства на предвкушение нового десерта к чаю. — Да и я сам обращал на это внимание, когда с тобой плавал пару раз.       Бэй Доу невольно улыбается.       — Нефритовый дворец видно издалека, так что сразу понятно, что до Ли Юэ осталось плыть меньше чем сутки. — Она достаёт из шкатулки статуэтку и крутит её в руках, рассматривая со всех сторон. — А вот каменные коршуны далеко в море не залетают. И если они уже прямо над головой, значит, до берега рукой подать.       Каменные коршуны, конечно, птицы горделивые и опасные…       Но когда Бэй Доу, возвращаясь из долгого плавания, видит их над головой, высоко и свободно парящими в небе, на сердце становится тепло — и появляется чувство, что она наконец-то дома.       Чем-то неправильным кажется тащить с собой в море символ величественных гор, символ родного Ли Юэ. И совсем не потому что он сделал из камня, одна статуэтка, которую можно легко закинуть в сундук, как сувенир, «Алькор» ко дну не потащит, будь она хоть из плаустрита, хоть из тяжелейшей железной руды.       Но — подарок обратно не отдашь и за углом не выкинешь. Можно, конечно, в случае чего попросить кого-нибудь приютить каменного коршуна у себя на время плавания… Ну да ладно, над этим можно подумать и позже. А пока…       — Что ж, таких подарков мне ещё никто дарить не додумывался. — Бэй Доу салютует пивом. — Выпьем же за твою неожиданную наблюдательность и изобретательность.       — И за именинницу, — кивает в ответ Итэр.       Паймон радостно поддакивает и с напускной важностью чокается с их кружками пива своей чашкой чая. Исключительно за компанию, сегодня, так уж и быть, можно.       Статуэтка, поставленная на стол рядом с Бэй Доу, наблюдает за небольшим личным торжеством, широко расправив величавые крылья.              …Скорее всего, либо команда, либо Казуха с его непревзойдённо подвешенным, где не надо, языком убедят вечером во время праздника на борту «Алькора», что расправившему крылья каменному коршуну на их корабле самое место. Как символу дома, в который они из любого плавания просто обязаны вернуться.