***
На улице тепло и ясно. Белый солнечный свет заливает тропинку, вьющуюся вдоль прибрежных скал, и Джувон щурится, слушая тихий голос Донсика, который неторопливо идёт рядом. Они оба скучали. Разумеется, ни один этого не признает, но это так же очевидно, как аромат морской соли в воздухе. Пусть они не виделись целую вечность, Джувону кажется, будто этого года и не было вовсе. — Новая работа не слишком утомляет? Слышал, ты теперь бегаешь по горам и болотам днями напролёт. — Вовсе нет. Я счастлив — потому что приношу пользу. Ведь должен же кто-то искать стариков. — Джувон едва не кривится, осознав, что перегнул с пафосом, но Донсик ничего не говорит. Возможно потому что знает — это не просто слова. Джувон в самом деле говорит от сердца.***
Донсик знает, что Джувон говорит от самого сердца. От мысли об этом грудь распирает от гордости. Джувон так сильно повзрослел. В нём теперешнем не осталось ничего от спесивого гордеца: он спокойно ест с другими за одним столом, делает дело, которым может гордиться и, в целом, выглядит счастливым. Этот Джувон совсем не похож на того, кто приехал работать в участок Маньяна год назад. Вопрос лишь в том, примет ли этот, нынешний Джувон, его руку, решись Донсик её предложить? В день их последней встречи год назад, в день, когда суд огласил Донсику приговор, Джувон сам взял его ладони в свои. Донсик помнит, как тот смотрел на их сцепленные в замок дрожащие руки. Джувон держал его долго, до тех пор, пока приставы не растащили их в разные стороны, оставив обоих с горьким чувством разочарования, осевшим на кончике языка. Дважды коснуться Джувона уже было соблазном, противостоять которому Донсик едва находил в себе силы. Как знать, быть может если Джувон позволит этому случиться в третий раз, Донсик больше его не отпустит. Не даст не то что исчезнуть, но даже отойти на расстояние дальше вытянутой руки. — Понимаю. И рад это слышать, — говорит Донсик. Его голос звучит буднично, и сам он расслабленно идёт вдоль ограждений, отделяющих тропинку от береговой линии, пока ладони в карманах куртки сами собой судорожно сжимаются в кулаки. Внезапно Джувон останавливается. Поднимает на Донсика взгляд — и выглядит при этом так, будто вот-вот решится сказать что-то очень важное… Телефон в кармане его пальто оживает пронзительным звонком. Джувон отвлекается, поднимает трубку — это с работы, хотят сообщить данные об очередном сбежавшем старике, и Донсик видит, как разочарование вперемешку с досадой тенью ложится на красивое лицо Джувона. — Мне нужно ехать, хён. На гору Техак. Прости, мне жаль, что вынужден оставить вас так скоро. Донсик кивает. — Конечно, поезжай. — Извинись перед остальными за меня, ладно? — Просит Джувон, склоняется в лёгком поклоне и уходит прочь. Джувон уходит, даже не оборачивается ни разу, и внутри Донсика всё сжимается от сожаления. Неужели Джувон проделал весь этот путь ради этого? Чтобы вот так вот просто взять и снова исчезнуть после целого грёбаного года разлуки? Донсик сотни, если не тысячи, раз воображал эту — их первую — встречу, но ни в одном из всех его вымышленных сценариев Джувон не оставлял его так скоро, не удосужившись даже… Донсик решается: вдыхает, глубоко и судорожно, и зовёт во всю силу лёгких, надеясь только, что голос не предаст: — Джувон-а-а! Джувон останавливается. Оборачивается тут же. — Питайся как следует. Хорошо спи. И запорами не страдай, — Донсик смеётся над собственной шуткой, думает, что мог бы и опустить нелепый финал, но надежда снова увидеть улыбку на губах Джувона сильнее здравого смысла. В конце концов, его принц и без того хмурится слишком часто. В который уже раз Донсик ловит себя на том, что мысленно зовёт Джувона «своим». Говоря на чистоту, тот не давал повода думать, будто у Донсика есть такое право. Впрочем, Донсик согласен на всё, чего бы Джувон ни предложил, и, если им суждено остаться только друзьями, не больше — что ж. Так тому и быть. Джувон опускает взгляд на мгновение — как делает всегда, когда собирается с мыслями перед ответом, — затем снова смотрит Донсику в глаза: — Пожалуйста, не говорите со мной как с ребёнком, инспектор Ли. Донсик улыбается.***
— Продолжайте усердно трудиться, инспектор Хан. Донсик ухмыляется — той самой ухмылкой, знакомой Джувону до судорожно сжатых челюстей, той самой, что преследовала его с первого дня их знакомства. Джувон колеблется. Он всё ещё стоит вполоборота, готовый сделать шаг к парковке — и прочь от человека, в которого он всё-таки влюбился, не в силах противиться собственным чувствам. Года с лихвой хватило, чтобы признаться себе в этом, и Джувон понимает, что и без того потратил достаточно времени впустую, не приехав в Маньян раньше. Так неужели он готов потратить ещё больше? Тело принимает решение быстрее, чем сам Джувон успевает сообразить: словно со стороны он видит, как быстрым шагом идёт обратно к Донсику, явно застигнув того врасплох таким поворотом. Подойдя вплотную, Джувон хватает Донсика за воротник куртки, притягивает к себе и целует, проглатывая удивлённый возглас Донсика, который теперь, видимо, тоже принадлежит ему. Джувон останавливается так же резко, как начал, осознав, что Донсик не отвечает на поцелуй. В голове крутится один единственный вопрос. Неужели он неверно всё истолковал? Джувон нервничает, прикусывает нижнюю губу, и не замечает, как чужой взгляд прикипает к его рту. Но ведь ладонь Донсика в самом деле лежала на его, Джувона, ноге какой-то час назад. Донсик несколько раз стискивал кожу на его бедре под столом, с каких это пор друзья выражают привязанность таким способом? Джувон не идиот, он знает всё о своих слабостях и, конечно, в курсе, что социальные связи — далеко не его конёк, но… В этот раз он был уверен, что понял верно. Смущённый, он приглаживает воротник Донсика, чтобы занять руки хоть чем-то, и, упорно стараясь не встречаться с Донсиком взглядом, чувствует, как уверенность в собственной логике покидает его — так же быстро, как краска расползается по горящему от стыда лицу. Джувону хочется убежать, рвануть с места сию же секунду, лишь бы оказаться подальше отсюда. — Ладно. Пока, хён, — боромчет он, порывается уйти, но… Глупо было надеяться, что ему позволят сбежать после такого. Донсик сгребает Джувона за ворот пальто, рывком тянет к себе, и Джувон вскрикивает, неуклюже впечатываясь тому в грудь. — «Ладно»? — переспрашивает Донсик, и горячий шёпот обжигает Джувону ухо. — «Пока»? Джувон вздрагивает, подсчитывает в уме, как быстро должен бежать к машине, чтобы Донсик не сумел его поймать. Он решается поднять глаза — и снова напарывается на ту самую ухмылку. — Так значит, я настолько нравлюсь тебе, Хан Джувон? В следующую секунду Донсик сокращает расстояние между ними и оставляет поцелуй на горящей щеке Джувона. Затем, услышав ответный выдох, ещё один. Донсик улыбается, оставляет цепочку коротких поцелуев на пылающей коже, пока не добирается до губ Джувона. — Люблю тебя. Он произносит это на одном дыхании, так просто и естественно, словно говорил эти слова уже тысячи раз. Словно никогда в сказанном не сомневался, и Джувон, оглушённый, судорожно пытается осмыслить услышанное, пока сердце заходится так сильно, что едва не разносит рёбра в щепки. До сих пор никто, кроме матери, подобного Джувону не говорил, и, когда Донсик произносит заветные слова снова, он поглощает их так же жадно, как цветок впитывает солнечный свет. Джувону нужно, жизненно необходимо произнести это тоже. Он так долго ждал этих слов от Донсика, не смея признаться первым — и в конце концов убедил себя в том, что его чувства невзаимны. — Хён, — выдыхает он, слишком рвано из-за непривычно-мягкого взгляда Донсика, который спускается ниже, вынуждая Джувона неосознанно облизать губы. — Донсик, я люб— Донсик не даёт закончить, утягивает его в новый поцелуй. Джувон пытается отыскать в себе раздражение — и уверен, что отыскал бы, если бы всё происходящее не было настолько, мать его, хорошо. Настолько, насколько хорошо может быть только в объятиях этого человека. Человека, который заставляет Джувона чувствовать так много сразу. Тоска, нежность, жар, ярость, любовь — всё это разом сплавляется в единый, до боли щемящий клубок чувств, таких, каких Джувон не переживал никогда и ни с кем. Донсик целует Джувона так отчаянно, словно тот исчезнет, если они прекратят; чужие ладони нетерпеливо забираются Джувону под пальто, скользят вдоль рёбер, скрытых тканью рубашки, пока язык проходится вдоль верхнего ряда зубов. И Джувон отвечает — открывается навстречу, пальцами зарывается в густые волосы Донсика, прижимает его к себе, так близко, как только может. Но тело требует ближе, ещё ближе — и больше Донсика рядом. Джувон тянет его на себя, теряет равновесие и отступает назад, пока бёдрами не наталкивается на ограждение. Тогда Джувон нагло пропихивает колено Донсику между ног, из глупого желания подразнить, забыв, что Донсик не из тех, кто поддаётся на детские уловки. Донсик хватает Джувона за ягодицы, вжимается в него всем телом, мягко стонет в губы, и — Джувон понимает — чувствует, какую реакцию вызывает. От одних только поцелуев — подумать только! — Донсик поднимает на Джувона ошарашенный взгляд и–***
Снова раздаётся телефонный звонок. На этот раз Донсик отрывается от губ Джувона, пока тот неуклюже роется в карманах, пытаясь отыскать телефон. Донсик, разумеется, совсем не помогает: вместо этого он жадно гладит Джувона везде, куда может достать руками, не стесняясь нахально лапать его так, словно они уже годы вместе, совершенно очевидно, ошалевший от счастья, что больше может не сдерживаться. Джувон неуклюже изворачивается в его объятиях, пытается попасть рукой в карман. В конце концов ему это удаётся с четвёртой попытки, вопреки Донсику, который оставляет бесстыдно влажный поцелуй на беззащитно открытом горле и, пропустив протестующий возглас мимо ушей, расстёгивает верхние пуговицы рубашки Джувона, чтобы оставить красный след на нежном местечке под его челюстью. В итоге Джувон сдаётся тоже: едва телефон замолкает, он притягивает Донсика ещё ближе, оставляет легкий поцелуй на его макушке, проводит кончиком носа вдоль виска, пока губы не касаются чужой ушной мочки: — Я любл- Донсик хватает Джувона за волосы, тянет назад и целует опять, снова заставляя того замолчать. В этот раз Джувон не сдерживается, он смеётся Донсику в губы, слегка отклоняется назад: — Почему не даёшь мне сказать? Не открывая глаз, Донсик проводит кончиком носа вдоль линии его скулы, и, даже не пытаясь притвориться будто не понимает, тихо переспрашивает: — Сказать что? — Что я… Телефон взрывается очередным звонком, и оба раздражённо стонут в ответ. Джувон устало роняет голову Донсику на плечо, отыскивает наконец мобильник. — Работа, — говорит обречённо, проверив уведомления. Донсик успокаивающе похлопывает его по спине. Он старается хоть немного остудить их пыл, и Джувон почти верит, что Донсик вот-вот разомкнёт объятия, но чужие ладони снова спускаются туда, где им быть не положено, ложатся на его ягодицы и сжимают так сильно, что, пожалуй, останутся синяки. — Хён. — Ладно-ладно, беги на свою работу, мой цветок. Джувон вздрагивает от подобного обращения и старается выглядеть как можно более сурово, когда отстраняется, чтобы заглянуть Донсику в лицо. Донсик не ведёт и бровью: отвечает невозмутимым взглядом и пытается вновь притянуть Джувона ближе, но тот упрямо не двигается с места. — Не зови меня так! — Почему нет? Ведь ты прекрасен. Совсем как расцветший на солнце цветок, — говорит Донсик, и уши Джувона предательски вспыхивают, когда он ласково пропускает его волосы сквозь пальцы, затем притягивает ближе, касается губами мочки. — Или, может, тебе больше по нраву «мой принц»? Джувон пихает Донсика в плечо — и отворачивается поспешно, надеясь, что Донсик не заметит, насколько сильно он покраснел. Донсик и без того уже невыносим. Страшно представить, что будет, если он догадается, что на самом деле Джувону безнадежно нравятся все эти глупые прозвища. Поэтому Джувон ускоряет шаг, едва до его слуха доносятся подозрительные смешки Донсика из-за спины. Отойдя подальше, Джувон вдруг останавливается. Разворачивается неожиданно даже для себя, ловит чужой взгляд. Донсик так и не двинулся с места: он стоит у ограждения, не отрывая выжидающего взгляда от Джувона, и выглядит при этом до неприличия счастливым. — Я люблю тебя! — кричит Джувон, и Донсик отвечает ему улыбкой. Настолько солнечной, настолько тёплой, что воспоминания о ней согревают Джувона всю долгую дорогу до горы Тэхак. И обратно.