Махиру вполне нормально воспринимал любые шутки касаемо своей неудачливости. Потому что прекрасно осознавал — тяжело сдерживаться, зная, как он на постоянной основе каким-то образом ухитряется попадать в странные ситуации, попадание в которые совершенно не планировалось. Да и не сильно хотел, будем честны, у него априори существовала всего одна жизненная парадигма — чем проще, тем лучше, ни к чему усложнять, если и так замечательно работает.
По сути, одно только его знакомство с одной семьёй вышло... Своеобразным. И случайным. По крайней мере, никто не мог бы предположить, что подработка волонтёром приведёт его к этому результату.
Началось всё с Куро. С Куро и его странного обращения (и попыток Сакуи отговорить Махиру ни за что не ввязываться во всё происходящее, мол, себе дороже). И одно только это событие повлекло за собой целую вереницу, итогом чего и стало знакомство с семьёй Эша (и недовольство Сакуи, который по всей видимости старался предотвратить этот ужас, как только мог). А дальше?.. Неизвестно, как это сработало и почему Махиру после начал подрабатывать ещё и в лавке Микуни. Вообще, ему тяжело было отказать, особенно после того, как его просто хотелось заткнуть из-за слов про: «Ко всему прочему, моей лавке не помешает живая реклама в виде кого-то достаточно милого. Хотя до Мисоно тебе объективно далеко». А этот самый Мисоно тогда раздражённо отозвался: «В твоей лавке будет больше клиентов, если у неё будет более адекватный владелец, тебе пора признать этот факт». Широта предпочёл сделать вид, что не заметил того, как за раздражением пытались скрыть смущение. То было совсем не его ума дела. Поэтому он только сдержал весёлое фырканье, и чтобы сгладить углы, согласился на чужое предложение.
Близкое знакомство с этой необычной семейкой и со всеми людьми, связанными с ней, чем-то походило на падение в кроличью нору. Ты падаешь и никак своё падение никак предотвратить уже не способен. А мимо тебя постоянно что-то пролетает, — или это ты пролетаешь мимо чего-то? — и либо норовит убить, либо поддержать, тут никогда не угадаешь. Порой даже безобидный зонтик вдруг окажется с ножом на наконечнике, и вместо того, чтобы замедлить твоё падение, скорее просто поранит.
В данном случае, одной из причин ранений являлась одна тема. Которую никто особо обсуждать не хотел.
Вообще, о некоем Цубаки он узнал совершенно случайно, когда помогал Куро с уборкой (читай как «убирался у Куро дома, пока тот шугался пылесоса и играл в приставку») и отвлёкся на уведомление. Ватануки подобрал не лучший момент, чтобы написать напоминание о том, что сегодня вечером у них просмотр фильмов про вампиров и «это не обсуждается, никаких дополнительных дел, слышишь? Мне нужен мой друг. И вкусная еда моего друга». Ибо, потянувшись за телефоном, Махиру не особо удачно развернулся и задел одну из полок (крайне пыльных полок, ужасно, срочно надо будет это исправить!), и часть их содержимого повалилась на пол. И среди парочки простеньких статуэток, какого-то мерча, манги и, вау, книг? У Эша серьёзно были книги? Хотя, если верить подписи: «С годами ты должен начать становиться умнее, придурок. На чашку чая для обсуждения сюжета не приглашаю. Торта тоже не будет. Совершенно не поздравляющий с тем, что ты ещё живой, Н. Х.», навряд ли Куро сам приобретал всю эту литературу. Больше всего его внимание привлёк альбом, не слишком удачно раскрывшийся во время падения, так как одна из страниц несколько пострадала и её уголок оказался согнутым.
Взяв альбом в руки, Махиру сначала подумал, что будет не особо этично копаться в настолько личной вещи и рассматривать её без чужого разрешения. Лучшим решением было бы отложить его и после поинтересоваться у Куро, можно ли просмотреть фотографии. Но. Его взгляд невольно зацепился за одну деталь, когда Широта уже собирался закрыть альбом и протерев сухой тряпкой обложку, положить его на тумбочку. Деталь? Или точнее, несколько порванных фотографий? На них были изображены все члены семьи Эша и Махиру показалось донельзя странным, что те были так небрежно... Оборваны местами. Словно кого-то попытались вычеркнуть. И забыть о существовании этого «некто» раз и навсегда. Широта зажмурился. И всё-таки захлопнул альбом. Ему было совестно, что он всё-таки засунул нос в чужое дело, пусть и совершенно случайно.
И ему бы и дальше с этой совестью дружить, сделать вид, что ничего такого он не видел. Но он же видел, не так ли? Он видел проблему, которую обязательно нужно решить. А Махиру было слишком тяжело себя останавливать, если дело касалось помощи кому-то.
Он подозревал, что Куро не будет в восторге от его вопроса. Прекрасно понимал и принимал чужое состояние, близкое к злости. И всё же смог путём достаточно... Мягких (по мнению самого Широты, конечно же, какими они были на деле стоило бы спросить у жертвы допроса) расспросов выведать у Эша имя.
Цубаки.
И останавливаться на этом Махиру точно не собирался. Но Куро всё-таки решил оставить в покое, поэтому переключился на остальных, превратившись тем самым в своеобразного детектива, поставившего себе цель найти человека, до этого ни разу не попадавшегося ему на глаза. Мог бы поступить проще и покопаться по социальным сетям, но он уже это сделал. И нигде ничего не смог найти. Поэтому? О да, оставался лишь один выход. И упорства в этом деле Махиру было настолько не занимать, что он смог заставить себя засунуть свою эмпатию... Чуть-чуть глубже. Немного. Настолько, насколько для него являлось возможным.
Первой жертвой стал Хайд, который казался достаточно разговорчивым на фоне остальных. И в целом, Махиру не прогадал. Если закрыть глаза на тот факт, что Лоулесс либо пытался говорить не по делу, либо цитировал стихи, либо плевался колкостями, когда терпение кончалось. Единственной более-менее полезной информацией можно было считать лишь: «Даже если я как никто другой понимаю его касаемо того случая, всё-таки даже по моим меркам он сумасшедший».
Прибавилось знание о каком-то происшествии. Следовательно, начать расспрашивать можно было и о нём. Только уже не Хайда, который при виде Махиру теперь старался прятаться за Лихтом и его рюкзаком. Безуспешно, конечно. Особенно с учётом того, как на приветствие Широты, Лоулесс прятал взгляд (ровно как и себя, совершенно игнорируя усталый вздох со стороны Тодороки) и бурчал что-то про: «С кем ты здороваешься, с ума сошёл, тут никакого Хайда нет». Махиру бы сказал, что это театр одного актёра, Лихт бы отозвался, что это цирк одного клоуна. Оба варианта, скорее всего, в чём-то правильные и правдивые. Но Лоулесс бы отрицал любой из них.
Широта мог бы попытать удачу с Хью, но тот был слишком умным и расчётливым, чтобы пытаться что-то из него вытащить, а из ДжиДжи в принципе иногда невозможно было получить что-то, помимо раздражённого шипения. В общем, несмотря на то, что Махиру достаточно активно его подкармливал (по доброте душевной, а не чтобы подкупить, всё это началось задолго до начала «расследования»), чтобы наладить контакты с таким замкнутым человеком нужно было что-то большее. И пока что проще было переключиться на остальных. Которые уже начали коситься на Махиру. По всей видимости, между собой они уже начали обсуждать некоторую... Ох, ужасное слово, но одержимость? В отношении определённого вопроса. И поэтому теперь относились к нему настороженно временами. И старались не оставаться наедине.
За одним исключением. Фрейя продолжала выглядеть злой со стороны, но в то же время, оставалась такой же прямой (прямая противоположность осанки Куро). И попытать удачу в разговоре с ней оказалось... Довольно продуктивным.
Сидя напротив неё и наблюдая, как выражение её лица становится всё более приветливым (всё-таки заказать ей несколько кусочков пирога с яблоками было точно хорошей идеей, Широта считает огромным плюсом тот факт, что всегда запоминает чужие предпочтения в еде), Махиру, конечно, предполагал, что этот разговор будет более открытым. Но не ожидал, что...
— Так ты хочешь узнать про Цубаки и случай, связанный с ним? — поинтересовалась Фрейя, вновь начав хмуриться. После того, как она получила подтверждающий кивок от Махиру, отпив немного чая и поставив чашку блюдце, она вздохнула. Но говорить продолжила, — Подозреваю, что никто не хочет тебе об этом рассказывать. Можно сказать, большая для всех нас тема. И мне не слишком хочется затягивать, поэтому, думаю, что лучше расскажу тебе всё, что сама знаю и помню. Только пообещай больше не поднимать вопрос с Цубаки с остальными. Особенно с Куро.
По коже пробежали мурашки, он нервно сглотнул. Вероятно, не стоит упоминать, что о Цубаки он узнал как раз от Куро. Пусть Широта и принёс уже множество искренних извинений после, теперь совесть вновь начала выгрызать его мысли и твердить, что он поступил ужасно. Играй роль его совести какой-нибудь кузнечик, Махиру нашёл бы к нему подход, а так?.. Когда вся эта беготня с поиском своеобразного призрака прошлого закончится, он обязан будет всё прояснить с Куро. Да и с остальными тоже.
— Раз таково твоё желание, то слушай внимательно. И постарайся... Не заходить слишком далеко с этой информацией, — Махиру предпочитает промолчать, ведь у каждого это понятие про «далеко» слишком разное, чтобы так сразу обещать, что он точно-точно ничего не сделает, — Ты уже знаешь, что мы все не кровные родственники. Мы семья — потому что нас воспитывал один человек. И однажды с ним произошёл несчастный случай, из-за чего он достаточно серьёзно пострадал. Он был своеобразным человеком, наверное, почти никто из нас не понимал его полностью. Даже Куро, который провёл с ним больше всего времени, так как его усыновили первым. И в ходе расследования, почему-то решили, что виноват во всём именно он, Куро. Так же решил и Цубаки. Он провёл с нами мало времени, ибо оказался в семье позже остальных. И с нами налаживать контакт не стремился. Либо проводил время с отцом, либо в какой-то своей компании, — по мере того, как Фрейя говорила, её веки опускались, как если бы она погружалась в воспоминания о тех днях, - После несчастного случая отец не смог прийти в норму. Его состояние только больше ухудшалось. Цубаки почти всё время проводил в больнице рядом с отцом и ему тогда было не до кого-то из нас. И к счастью, не до Куро, которого он считал виноватым. Хайд считал так же, к слову. И когда отец умер, Хайда мы ещё смогли более-менее вразумить. Но с Цубаки так не вышло, для него мы были по сути никем. Однажды он взялся за нож и чуть было не зарезал Куро, пока все спали. Мы посчитали, что у него просто сдали нервы. И если лучше за ним следить, помогать и поддерживать, вместе переживать горе — будет проще. Он сможет прийти в норму, рано или поздно. Но ты и представить себе, как сильно мы все ошибались. Придёт в норму? Успокоится? Перестанет винить Куро? Смехотворно. Только сейчас я понимаю и вижу, что тогда мы были не теми, кто способен помочь и вытянуть Цубаки. Но сейчас поздно об этом думать и углубляться ещё больше... Я не хочу, прости, Махиру. Могу лишь сказать, что случаи с его нападениями участились до такой степени, что никто из нас уже не был в состоянии контролировать и следить. Особенно когда покушение было в шаге от того, чтобы стать удачным. Нам не хотелось так поступать, но иного выхода не было. Пришлось положить Цубаки в психбольницу. А после неё он куда-то пропал и больше на связь не выходил. Мы решили, что лучше его не искать и оставить в покое. Позволить и ему, и нам, жить без неприятного напоминания о прошлом.
Широта спрятал лицо в ладонях, не в силах смотреть на Фрейю сейчас. Гадать, как всё было — совсем одно. Услышать реальную историю...
— Мне так... Так жаль, что заставил вас всех начать вспоминать о произошедшем. Но, быть может, я могу быть не прав, говоря такое, однако если вы попытаетесь решить проблему, вам станет легче? Даже если вы и не поднимали тему Цубаки столько лет, всё-таки он являлся частью семьи. И попросту забыть о нём навсегда — не выйдет при всём желании.
Фрейя на его слова предпочла ничего не отвечать. Опустила взгляд в уже практически пустую кружку. И потянувшись к сумке, нащупала в ней что-то и положила на стол.
— Было приятно с тобой встретиться. И прошу, не наделай глупостей, заставляя меня жалеть, что я тебе всё рассказала. К тому же, в чём-то ты можешь быть прав, — поднявшись, Фрейя ещё раз повторила слова на прощание, после чего удалилась, оставив Махиру один на один со своими мыслями. И с пустой посудой, которая теперь составляла ему компанию.
К тому, что оставили на столе, он решился потянуться далеко не сразу. Даже хотел и вовсе не трогать, оставить дело и больше никогда не затрагивать, раз это оказалось настолько болезненным. Но... Но он должен пройти всё до конца. До конца, который, может и не станет победным, а наоборот, обозначит своего рода «game over». Однако кого волнует? Точно не Махиру. Неудачу он преодолеет, какой бы устрашающей поначалу та не казалась. И если ему нужно в эту реку прыгнуть, он так и поступит. Утонет в ней с головой и не оставит места сожалениям.
Поэтому в фотографии (на сей раз не порванные) он всматривается почти без страха. И с удивлением подмечает, какой же у этого Цубаки необычный взгляд. Словно лисий. Да и сам он выглядел так, как будто являлся кицунэ, решившим принять облик молодого человека.
Ещё некоторое время Широта по большей части бессмысленно рассматривал фотографию, изучая на них совсем уж нелепые вещи и задаваясь странными вопросами. Интересно, как чужие губы изгибаются в такой насмешливой ухмылке, умудряясь при этом граничить с чем-то вежливым и более-менее приличным? А здесь он, кажется, смеётся. Как звучит его смех? Махиру, исходя из выражения лица на изображении, кажется, что по звучанию тот совершенно дикий. Прямо как и его обладатель.
Вспомнить о том, что у него всё ещё есть дела, заставило сообщение от Сакуи (всё-таки иногда он пишет вовремя и Широта невероятно сильно благодарен тому за это, ведь ему страшно лезть в дебри понимания, что он безбожно залип на фотографии совершенно незнакомого человека). Что ж, близилось начало его смены в лавке Микуни, так что следовало поторопиться, если он не хочет опоздать и выслушивать замечания со стороны босса. Хорошо бы, находись сейчас Мисоно в лавке. Всё-таки он мастерски занимает всё внимание Микуни, благодаря чему Широта в случае задержки, мог бы избежать неприятных последствий.
Но, к счастью, присутствие Мисоно и не понадобилось. Махиру успел оказаться на рабочем месте вовремя и имел полное право на облегчённый выдох. Как переживёт эту смену — сразу же пойдёт к Сакуе. У них сегодня был очередной вечер кино, но на сей раз Ватануки захотел зайти ещё дальше, предложив посмотреть все части Сумерек. И сопротивление являлось бесполезной вещью, отчего Махиру оставалось только смириться.
К сожалению, ему оказалось тяжело смириться с тем, насколько странными казались фильмы. И он честно посмеялся бы со всей странности вместе с Ватануки, если бы из-за разговоров про цвет глаз, мысленно не вернулся к тем фотографиям. И к Цубаки, само собой. Из-за этого руки сами собой потянулись к фотографиями, которые до этого лежали в кармане. У Махиру теперь, конечно, имелось гораздо больше нитей, за которые он мог бы потянуть и попытаться найти Цубаки. Найти, поговорить, быть может, помочь? И постараться убедить, что воссоединение и примирение с семьёй не такая уж плохая идея. Сам Широта уже проходил через что-то подобное со своим отцом, и ни о чём не жалеет, несмотря на то, как тяжело ему пришлось в то время. Всё-таки, чужой характер был далёк от покладистого... О чём дядя его предупреждал. Но подобные мелочи не заставляли Махиру останавливаться, скорее наоборот, больше мотивировали преодолевать. И здесь точно так же. Он преодолеет и сделает. Постарается связать всё, как если бы вязал свитер, а не семейные узы.
— Кого это ты там рассматриваешь, м? — положив подбородок ему на плечо, чуть лениво интересуется Сакуя. Поставить фильм на паузу он не соизволил, так что странные диалоги продолжали звучать на фоне, — Стой, это же... Если мне не изменяет память, то я знаю этого парня. Или скорее, чудака, — Ватануки почему-то отзывался о нём с таким тоном, как будто бы Цубаки как минимум совершил против него ужаснейшее преступление, — Но тут он выглядит младше.
— Можешь о нём рассказать?
Сакуя недовольно хмурится, морща нос. Тема ему явно не нравится. Скорее всего, как и объект обсуждения. А Махиру только сдерживает смешок, ибо чужие волосы довольно ощутимо щекотали шею, когда Ватануки шевелился.
— Понятия не имею зачем тебе это, да и я много не знаю. Просто один мой знакомый работает в парке аттракционов фокусником. А этот, — указывает пальцем на человека, изображённого на фото, — Занимается тиром и мягкими игрушками. Ещё он часто ответственен за организацию различных фестивалей. Правда, я не знаю, как его вообще подпускают к важной работе, с учётом его проблем. Редко с ним пересекался, но даже так смог оценить его перепады настроения. Жуткое зрелище, — Сакуя зевает, полностью укладывая голову на плечо друга.
— Ты же дашь мне адрес того парка? — кое-как сдерживая зевок и прикрывая глаза, интересуется Махиру.
— Конечно. Всё для тебя, — шутливо отвечает Ватануки, — Но что бы ты там не задумал, давай всё-таки досмотрим фильм. Нас ещё несколько частей впереди ждёт. И если ты будешь часто отвлекаться, я заставлю тебя смотреть всё с самого начала.
Широта смеётся на такую угрозу и предпочитает подчиниться. Фотографии он снова убирает в карман. Главное, не забыть дома вытащить их. Всё-таки, Махиру не горел желанием мять фото слишком сильно.
***
Заблудиться в парке аттракционов, перед этим минут десять изучая его карту. Звучит как легендарный провал. Благо, Махиру подобное не отпугивает. А ещё ему не хочется уже на первом этапе звонить Сакуе и просить помощи (тот сам вызвался сидеть и ждать звонка, на случай, если всё пойдёт не так, по его словам, из-за перепадов настроения Цубаки был не особо предсказуем). Так что, он предпочитает ещё раз всмотреться в фотку с картой, которую он, к счастью, додумался сделать, прежде чем отправляться на поиски. В целом, если он попытается ориентироваться по колесу обозрения, то сможет выпутаться из ситуации и найти нужную дорогу. Ну, в подобный исход очень хотелось верить.
Раз поворот, два поворот, — ого, если это тот самый фокусник, про которого упоминал Сакуя, то он выглядит довольно запоминающимся, — три поворот, — та-ак, осталось совсем немного, верно? А тот костюм кита выглядит довольно мило, Широта почти на сто процентов уверен, что Лихт захотел бы с ним сфотографироваться, — четыре—
Секундочку.
Если ему не кажется, то это тир. А тир как раз являлся изначальной целью. Чуть ли не споткнувшись, Махиру резко разворачивается в сторону своей цели. Поначалу он правда пытается сдержаться и не переходить на бег, но и двух секунд не проходит, как он отмахивается от любой мысли, которая сдерживала бы его и позволяет себе бежать. Ведь... Возможно, он уже так близок. О какой сдержанности тогда можно вести речь? Честно говоря, Широта чувствует себя так, словно не за человеком гонялся всё это время, а за самым настоящим сокровищем. Если всё получится, если с ним удастся найти контакт, Махиру будет обязан вместе посмотреть Планету Сокровищ, чтобы неустанно шутить, что именно так он искал и гнался за самим Цубаки.
Подбежав к тиру, он едва не падает на стойку, но вовремя успевает упереться в неё ладонями. Тяжело дыша, Махиру понимает, что ему отчего-то страшно поднимать взгляд. Посмотреть и увидеть кого-то другого.
Страшно, потому что увидеть он хочет не кого-то, а Цубаки.
— С тобой всё в порядке, ребёнок? — звучит совсем близко, и до того насмешливо, что Широта чувствует, как уши краснеют теперь не только из-за бега.
Но реагирует он почти сразу и довольно резко.
— Никакой я не ребёнок, мне уже!.. — Махиру давится словами, когда видит, кто перед ним. В самом деле, он. Глаза его не обманывают и всё это не происки сознания, ведь он не в пустыне, чтобы видеть миражи. Хотя Цубаки вполне сошёл бы и за него. Но на языке у Широты всё равно продолжало вертеться только одно, — Лис.
Цубаки прикрывает половину лица рукавом, но его глаза всё ещё выдавали его удивление. Несколько раз моргнув и находясь в самом настоящем недоумении, он достаточно быстро срывается на смех, граничащий в чём-то с истеричным. Но Махиру всё равно вслушивается, понимая, что в этом он угадал. Смех и впрямь дикий. Но Цубаки почти сразу же берёт себя в руки, бурча себе под нос что-то о скуке. А затем говорит чуть громче, чтобы его услышали:
— Если тебе нужен лис, то для начала нужно его выиграть.
— И что же я для этого должен сделать? — Широта улыбается, прекрасно осознавая, что говорят они сейчас несколько о разных вещах. Цубаки наверняка имеет ввиду ту игрушку чёрно-белого лиса, в то время как сам Махиру подразумевает лиса, стоящего напротив него.
— Правила довольно очевидны, ты так не считаешь? Не спроста же это тир, — словно играючи, отвечает Цубаки, наконец убирая рукав и позволяя видеть, как изгибаются его губы в лукавой улыбке.
— То есть, чтобы тебя получить, нужно что-то здесь подстрелить, я правильно понимаю? — он более чем осознаёт, как рискованно и глупо действует. Но ему как будто сорвало любые тормоза, совесть умерла, сама себя закопав, и в образе зомби вернётся ещё не скоро (уж точно не раньше, чем закончится этот разговор). И ему почти не стыдно наблюдать за тем, как Цубаки дёргается, из-за чего очки сползают с переносицы. Теперь дыхание сбилось уже у него. А глаза бегают.
Может, было не лучшей идеей дразнить человека, который однажды чуть не зарезал кого-то?.. Мало ли, сейчас он ищет, где оставил нож.
— Ты странный, ребёнок, — произносит на выдохе, так тихо, что Махиру с трудом разбирает слова.
— Что-то мне подсказывает, что не страннее тебя, кицунэ, — Широте в долгу оставаться не хочется, оттого он и подбирает прозвище. По сути, выбрав то, что вертелось в голове ещё с первого взгляда на этого человека.
— Твоя правда, — пожав плечами, Цубаки не берётся спорить.
— Возвращаясь к сути. Что же нужно, чтобы заполучить лиса?
Цубаки вновь прячется за рукавами, перед этим поправив очки. А после издаёт смешок, начав говорить:
— Нужно следить за его приёмом таблеток, а ещё полюбить характер. И заодно помогать в организации фестивалей. Лису как раз нужен человек, ответственный за фейерверки, другой работник будет занят, к сожалению.
— Более чем выполнимые требования. Особенно с учётом того... — Махиру идёт на риски, когда собирается провернуть нечто сумасшедшее. Потянувшись вперёд и нащупав запястья, мягко убирает чужие руки от лица (не встречая при этом сопротивления), и наклоняется ещё ближе, чуть ли не утыкаясь своим носом в чужой, — ...что я собираюсь привязать к себе этого лиса и привести его обратно домой.
Цубаки шумно сглатывает. Однако не теряется слишком сильно, почти сразу же отвечая:
— Хочешь, чтобы какое-нибудь явление напоминало мне о твоих волосах? До чего же жадный ребёнок. Ещё и против воли лиса решает, куда его вести, совсем позабыв, что без разницы, куда идти. Всё равно ведь куда-нибудь, да попадёшь. Нужно только достаточно долго идти.
В ответ Махиру смеётся. И осекается, когда чувствует соприкосновение с чужой кожей. Широкие рукава слишком низко сползли и теперь позволили увидеть руки. И пальцы. Чуть ли не на каждом красовался цветастый пластырь.
— У меня плохо с готовкой. Не дружу с ножами, — глухо отзывается Цубаки.
— Не страшно, — отпустив запястье, Широта аккуратно прикасается к пальцам, — Теперь у тебя не будет таких проблем. Только поверь мне, хорошо?
***
Куро пристально смотрит в наполовину пустую (или наполовину полную) кружку с чаем и выдаёт какое-то ругательство.
— Ты сумасшедший, на голову больной, просто поехавший психопат. Я знал, что там таится какая-то невероятная история, но чтобы всё было настолько плохо? — издав какой-то мученический звук, охарактеризовывать который Махиру даже не берётся, Эш отпивает ещё чая. А потом ставит кружку на стол и встаёт, - Гиа, где у тебя коньяк? Я теперь не могу сидеть и пить просто обычный чай, мне нужно что покрепче.
Гиа подавать признаков жизни не спешил. Скорее всего, предпочёл и вовсе проигнорировать Куро. Но голос он всё-таки подал, пусть и не с целью подсказать, где хранит алкоголь:
— Не люблю так говорить, но я с ним согласен. Все твои действия были максимально безрассудными. Лично я бы от тебя убежал куда подальше.
В целом, Махиру с ними согласен. Но лишь отчасти. Ведь если бы не эта история, то навряд ли его дома сейчас ждал вполне себе прирученный лис, теперь всегда вовремя принимающий таблетки, чувствующий себя значимым и на своём месте, а ещё всегда имеющий помощь во время фестивалей. К тому же, на его руках теперь не водилось никаких пластырей, ибо лис всё-таки решился на то, чтобы поверить.
