***
Закатное жёлтое солнце размеренно опускалось к горизонту, с каждой минутой начиная краснеть. Своим светом оно в последний за сегодня раз пробиралось сквозь тонкие серо-фиолетовые, немного приоткрытые шторы, бросая на пол и стены причудливые красивые тени. Вся комната на ближайшие пятнадцать минут становится светлее за счёт оранжевого неба, но ни одна из девушек этому не возмущены. Напротив — Мэнди сама подходит к окну, отодвигая в сторону ненужную ткань, чтобы в полной мере насладиться живописным закатом. Нежный свет ласкает её лицо, шею и ямочку между ключицами, и она слабо улыбается, закрыв глаза. Морриган увлечённо наигрывает их последнюю песню, отбивая бит ногой, пока Мэнди не начинает тихо подпевать. Вся обстановка выглядит комфортной для обеих; комната наполнена приятной тишиной и лишь иногда разбавляется её голосом. Ещё полгода назад Мэнди с уверенностью сказала бы, что всё, что сейчас происходит в её жизни – очередная мечта, которая мелькает в фантазиях на скучных предметах, пока она сама умиротворенно и даже нагло спит за последней партой. Но на данный момент это правда: она поёт в группе и дружит с ребятами со схожими взглядами на музыку и интересами, записывает вместе с ними альбом, выступает на сцене и получает в личку милые слова по поводу её голоса. «Дипсикс» ещё не так много, это совсем молодая группа, появившаяся совсем недавно, но уже успевшая поймать популярность. Мэнди думает, что ещё несколько месяцев, и у них, может быть, появится продюсер. А пока они все четвером временно живут у Морриган, так как их следующий концерт будет в торговом центре «Azima», а это почти центр города. Вся аппаратура уже там, а им самим легче добраться до туда именно от неё. Парни ушли в магазин за продуктами – хотя по большей части они, кончено же, наберут всякой херни и будут аргументировать это тем, что им это очень нужно – а девочки остались дома из-за того, что выходить на улицу желания не было. Это было довольно удивительно для Мэнди, потому что она всегда ходила куда-то за компанию, но сегодня, видимо, настолько жаркий и ленивый день, что даже её активность устала. Как только темнеет, она отходит от окна, проходит мимо Морри и невзначай касается её плеча. Девушка поднимает голову, выгибая в немом вопросе проколотую бровь. – Я в ванну пойду, – Мэнди кивает куда-то в неопределённое место между кухней и другими комнатами. – Ок, – Морриган убирает инструмент, ложится на кровать, удовлетворённо растягиваясь. В последний раз смотрит на подругу, берущую большое голубое полотенце из своей сумки, спрашивая: – помочь помыть дреды? – Я не маленькая, – она показывает язык, уже скрываясь за дверью. – Сама справлюсь. Ванная комната была хоть и маленькой, но очень даже миленькой. Учитывая, что Морриган живёт одна, а ей в принципе много и не надо, Мэнди кажется, что для неё это самый лучший вариант. Девушка осматривается, словно видит эту часть квартиры впервые, очень быстро и детально: большая ванная, полочки, прибитые к стене, стиральная машинка, на которой стоят зубные щётки, органайзер для косметики и несколько расчёсок, и компактная тумбочка для краски, шампуней, масок, гелей и всякой подобного рода химии. Мэнди, легонько ухмыляясь, завязывает густую копну волос в большую небрежную шишку, потом снимает с себя одежду, закидывая её на ту самую тумбу, и плавно погружается в уже наполовину наполненную ванну. Вода горячая и до безумия успокаивающая, она любовно гладит кожу, делая её мягкой и бархатистой, и щекочет мысли, заставляя думать о личном. Мэнди знает Морриган не так много времени, но зато успевает провалиться в неё с головой: впервые общение с девочкой казалось невыносимо лёгким и воздушным, словно шоколадный зефир. Они могу обговаривать абсолютно любые темы, перескакивать с разговоров на долгое, но такое, к неожиданности Мэнди, уютное молчание или просто наслаждаться песнями любых исполнителей, в беспорядке валяясь на чьей-то кровати, шёпотом подпевая и выдыхая сигаретный дым в потолок. Морри была эпатажной и талантливой, язвительной и в каких-то ситуациях резкой, искренней и верной, изредка вредной и апатичной, но всё равно не лишаясь своей обаятельности. Иногда Мэнди даже в шутку сравнивала её со знаменитыми басистками, хоть и понимала, что это бессмысленно – Морриган бы в любом случае была лучше их. Она представлялась в её глазах невероятной, и потому смогла без труда завоевать юное и мягкое сердце. Возможно, это какая-то новая форма фанатизма в жизни Мэнди: она сама не отрицает, что сильное восхищение подругой – это что-то странное и аморальное, пока не осознаёт, что это только начало симпатии. Потом такое бешеное влечение будет притупляться. Наверное. Может быть. Девушка берёт в руки кусочек мыла, растирая его между ладонями, а после проходится по плечам, ключицам, опускается к груди. Она откидывается назад, вспоминает образ Морриган. Подруга мелькает перед глазами чёткой картинкой на мониторе компьютера или только что сделанной фотографией. За секунду в памяти всплывают фрагменты их недавнего разговора про кружевное бельё и комментарий Морри о том, что ей видеть что-то подобное на ком-то приятнее, чем на себе. Руки сползают ещё ниже, плавно гладят талию, видные рёбра и чувствительные соски – что, если бы Мэнди надела чёрное бельё? Она заводит их за спину и маленько царапает поясницу и линию позвоночника до лопаток, прогибаясь, – Морриган нравится нежно или грубо, быстро к делу или больше прилюдий, кусаться или целовать, ласкать или шлёпать, а если.. Всё сразу? Мэнди до боли прикусила нижнюю губу, когда кончики её пальцев прошлись от коленной чашечки до внутренней стороны бедра, заставляя раздвинуть ноги шире и вздрогнуть. Они ловко скользят по гладкому лобку: её средний и безымянный пальцы легко проезжаются вдоль половых губ, разводя их, она прикрывает глаза и рвано выдыхает. В мыслях лишь зелёные пряди, безразличное лицо, тёмная помада и острые красивые ключицы... — Мэнди! Ты там утопилась?! Длинные ногти из-за внезапного крика и неаккуратности больно царапают внутренние стенки влагалища. Мэнди медленно вытаскивает пальцы обратно наружу, шипя и ругаясь себе под нос. Морриган ещё несколько раз зовёт её, но не получив ответа, начинает грубо стучать по двери. Девушка моментально подскакивает, чувствуя подкосившиеся коленки и то, как мучительно тянет между ног, хватает полотенце и, прикрывая тело, открывает ей. – Ага, делать мне нечего, – Мэнди неловко сдувает непослушную прядь со лба, стараясь сыграть раздражение, но в итоге получая лишь смятение. – Ты просто всегда поёшь в душе, а тут вдруг молчишь, вот я и.. – Морриган глядит на неё несколько секунд недоверчиво, а после, видимо, решив, что с подругой всё в порядке, снова становится невозмутимо спокойной. Её взгляд чисто рефлекторно прошёлся по всей фигуре напротив, легонько трясущимся лодыжкам и соблазнительным румяным от температуры в комнате плечам. Она сглатывает, поворачивает голову к зеркалу, а после резко вылетает, извиняясь за своё вторжение. А Мэнди стоит на месте ещё добрые полторы минуты, не понимая: это ей сейчас показалось, или Морриган действительно покраснела?***
– Да, мам, точно жива-здорова, – Мэнди аккуратно стягивает с себя футболку, полностью оголяя тело и стараясь не уронить телефон. По ту сторону динамика донёсся вздох облегчения, словно сердце родительницы скинуло вниз огромный камень. Прошлые несколько месяцев концерты проводились в странах, находящиеся далеко от родного города. Тариф стоил дороже, связи не было, поэтому сейчас, пока есть возможность набрать и услышать голос каждого члена семьи и собаки, девушка её не упускает. – Хорошо, передам всем «привет», и ты тоже передавай! Не забывайте там, как я выгляжу, – она широко улыбается под смех матери, а после прощается с ней, закидывая мобильник в неизвестное направление. Сейчас он точно не нужен. Морриган разминает шею и встаёт со своего места, чтобы подойти ближе к Мэнди и к столу, на котором лежат все ранее приготовленные инструменты: – Ну что, ты точно готова? Не будешь жалеть об этом? – Никогда, – одними губами отвечает, уверенно кивая. Она слишком долго этого ждала, и вот, наконец, это осуществится. Мэнди по привычки отводит взгляд в сторону, на пол; переводит его на по-странному завораживающие, узорчатые обои с рисунками кругов и яркими пятнами в них, больше похожими на неуклюжие кляксы, плавно поднимает наверх, к потолку, чтобы как-то зацепиться, найти в нём что-нибудь на редкость интересное и начать сверлить. Она готова сейчас смотреть куда угодно, лишь бы не на Морриган. — Боишься? — Морри ловит её смятение и подбрасывает в воздух свою прямолинейность. Девушка берёт маркер и начинает размечать ровную линию от одного ареола к другому. — С чего ты это взяла? — Мэнди нервно дёргается от холодного предмета на своей груди. Она пытается показать себя решительной и спокойной, как маленький котёнок, неожиданно услышавший шуршание пакета около себя. — У тебя уже соски встали. Мэнди ухмыляется, шутливо ударяя подругу в плечо, на что Морриган лишь одобряюще хмыкает. — Иди нахер. Она опускает голову, теперь уже внимательно следит за всеми махинациями, которые проводят чужие руки, теряя неуверенность, что была ранее. Год с начала создания группы протекает моментально и насыщенно; насчёт продюсера девушка была полностью права – не прошло и двух месяцев, после той стыдной ситуации в ванне, как им предложили сотрудничество. Эта была низкого роста и среднего возраста, с почти незаметными морщинками у уголков глаз и рта, худенькая, в меру серьёзная и с забавным итальянским акцентом женщина. Она произвела на молодую группу замечательное впечатление своими опытом работы и крайней сосредоточенностью к делу, завоевав доверие. Теперь концерты проходят в больших залах и с огромным количеством людей, желающих увидеть их в живую. Благодаря нужным связям они договариваются о выступлениях и бронируют место заранее, отправляются в тур сначала по городам своей страны, а после должны вылететь за границу. И всё это за такое короткое время... Просто нереально. Как и то, что происходит сейчас в принципе. Мэнди мечтала о пирсинге на груди ещё с четырнадцати, но не имела возможности и времени для того, чтобы записаться в салон. Её всё ещё одолевали сомнения по поводу этого – самый больной прокол, долго заживает, регулярные опасения, что зацепится и так далее. Она решилась на это буквально вчера, дописывая второй куплет и допивая последний глоток малинового чая, под мирное сопение Дилана, рабудив его громким криком восторга. Счастья Мэнди просто не было предела, когда Морриган согласилась побыть мастером на все руки и сделать это. Сегодня утром они прогулялись до магазина со всякими прикольными штуками и купили иглу с серёжкой. Вместе. Морри предупреждает, отвлекая от мыслей, а уже потом втыкает иголку. – Блять! – Менди крупно вздрагивает и крепко хватается за чужой затылок, оттягивая зелёные волосы. По ощущением было так больно, словно ей вскрыли грудную клетку и выломали пару рёбер; глаза от неожиданности на секунду потемнели, а сердце забилось быстрее – иголка прошла дальше и остановилась, дожидаясь серёжки. – Ахуе-е-еть. – Тихо-тихо, чшшш, – Морри просовывает штангу и закручивает маленький шарик, чтобы она не выпала, закрепляя. Выдыхает. – Пиздец, – Менди чувствует лёгкое головокружение и колкую боль на месте прокола. Она рассматривает свою грудь и украшение на ней, подмечая, что выглядит действительно красиво. – Я будто родила. – Не расслабляйся, – Морриган обрабатывает иголку по новой. – Осталось ещё однин. — Ну вот, – девушка осторожно приклеивает второй на место прокола пластырь, – теперь тебе осталось набить мне татуху на лобке, и мы в расчёте. Мэнди что-то хмуро бубнит, ведёт плечами назад, выпрямляя спину, и тут же снова сутулится, айкая. – Очень больно? – голос Морриган обеспокоенный и тревожный; она переживает, а это вызывает невинный смех и тяжесть в животе. Мэнди кивает и не торопится одеваться, почему –да чёрт его знает. Может, потому что пирсинг остро жжёт, а может из-за того, что подруга слишком близко и видит её наполовину голой, не смущаясь этого. Морриган смотрит в её глаза несколько секунд: эмоции на её собственном лице заиграли новыми красками – смятением и нерешительностью, но девушка не обращает на это никакого внимания. Она чего-то ждёт ещё некоторое время, пока Мэнди всё же не решает отойти за водой, внезапно хватает её руку и дёргает, снова разворачивая к себе. Морриган пододвигается ближе, приобнимает талию подруги, из-за чего та чувствует холодок по коже, и еле прикасается губами к одной из грудей, тихо проговаривая: – Надеюсь, тебя это вылечит. – Спасибо доктор, – Мэнди нервно посмеивается. Внутри завязывается узел, серое вещество в головной коробочке медленно плавится, и она в прямом смысле выдыхает эти слова. Они смотрят подруга подруге в глаза, не отрываясь, пока Морриган не переводит быстрый взгляд на чужие приоткрытые губы, а после снова возвращает их обратно. Мэнди делает абсолютно тоже самое несколько раз – сердце стучит в ушах, а конечности мелко трясутся. А затем.. Затем девушки неожиданно сталкиваются в сухом поцелуе. Морриган кладёт ладонь на синий затылок, тянет ещё ближе, после отстраняется на секунду, томно выдыхает. Мэнди проходится кончиком языка по своим губам, задевает чужие, и её сразу же цепляют в новый поцелуй. Они слабо кусаются, трогают подруга подругу, гладя и немного царапая открытые участки, теряют контроль, и восстановливают его только тогда, когда Мэнди уже оказывается над Морриган. Девушка отодвигается на несгибаемых руках. За боли в груди нет переживаний, так как тело от такого чувственного эмоционального порыва попросту онемело. – Я, кажись, влюбилась в тебя – Мэнди говорит хрипло и смотрит не на Морри, а куда-то сквозь неё, тупо моргая. Ей страшно, волнительно и тягуче сладко одновременно. – Чё делать будем? Морриган не дышит несколько секунд, потому что дыхание у неё полностью сбивается. Признаться честно, после слов подруги, она вообще забыла, что такое дышать, уставившись в синие глаза напротив. А потом её так же резко отпускает какой-то несвойственной волной расслабления: она прикрывает рот кулаком, прыснув, начинает хихикать, что было для девушки над ней весьма неожиданно. Мэнди сконфужена такой реакцией и ей даже становится обидно – она вот волю в кулак собрала, призналась, а над ней ещё и смеются. Девушка уже почти успевает открыть рот, сердито нахмурившись, для того, чтобы начать возмущаться, как её тут же хватают за острый локоть, мягко утягивая в нежные, крепкие объятия. Морриган глядит ласково и трепетно, на её красивых губах всё ещё сверкает тёплая улыбка, и она гладит плечи Мэнди, прижимая её ближе, тихо говоря: – Встречаться.