Среди раскидистых ветвей

LE SSERAFIM - Blue Flame       Это могло прозвучать достаточно смело, но Джихё просто обожала свою жизнь. И не подумайте, плохих событий на её восемнадцать лет тоже насобиралось бы немало, но, имея в запасе неиссякаемый оптимизм, жить становится легче.       За прошедшие годы у них с отцом укрепилось полно семейных обычаев, которых они то изредка, а то и регулярно придерживались. Так в их привычку вошло каждые выходные ходить на премьеру новых фильмов, брать колу и по большому попкорну с любимым вкусом: отец сладкий, во фруктовой глазури, а Джихё сырный. Главным преимуществом кинотеатра под открытым небом было то, что они могли сидеть в своей машине, и, не мешая другим зрителям, смеяться и бурно обсуждать фильм, липкими пальцами набирая горсточки попкорна раз за разом.       Но ещё больше она любила их ежедневные поездки к морю. Как известно, местные, живущие у больших вод, относятся к ним с неким безразличием, особенно в сравнении с рвением приезжих из мегаполисов, которые работали целый год, проехали сотни километров, чтобы в недельный отдых хотя бы немного увидеть море, покупаться и позагорать на весь год вперёд. Так вот, в отличие от других местных, Джихё была из тех, кому никогда не надоест море. Если погода позволяла, она обязательно после школы окуналась в нагретую ярким южным солнцем воду хотя бы один раз. Морские волны забирали её лёгкую усталость после учебного дня и наполняли энергией перед домашними заданиями или занятиями в драмкружке. В детстве маленькой Джихё даже казалось, что она русалка, иначе объяснить её тягу к воде она не могла, вот только чешуйчатый хвост всё не появлялся, что несомненно огорчало.       И вот сегодня они, как всегда, сидели в салоне полицейской машины, и сквозь стекло с лёгкими разводами смотрели на море. Чанёль и Джихё уже много лет во время его обеденного перерыва приезжали в это место, чтобы вместе перекусить. Ещё когда маленькая Джихё ожидала превращения своих ног в один радужный плавник, эта традиция зародилась в их семействе Паков. Тогда она ещё не ходила в школу, и Чанёлю приходилось возить дочь с собой по делам, — мало ли что та могла учудить одна дома. Конечно, девочка не бывала на местах преступлений, а во время допросов сидела вместе с коллегами отца в приёмном отделении, увлечённая распечатанными на еле-живом принтере раскрасками и новыми сплетнями, но каждый раз она с нетерпением ждала, когда папа освободится, и они поедут на побережье, прихватив с собой стереотипный, но от этого не менее вкусный, набор полицейского — пончики с кремом, присыпанные стружкой, и кофе, а для Джихё пакетик молока.       Закат был ещё не скоро, но небо и без того казалось волшебным, таким голубым, будто таких ярких цветов в мире не бывает, а пушистые облака, точно барашки, мирно плыли по бескрайним просторам. Через приоткрытые окна слышался задорный плеск волн и крик чаек. Морской бриз проникал в салон неконтролируемым вихрем и путал каштановые пряди Джихё, только забавляя. Она сдержанно смеялась, всё ещё прожёвывая приторный пончик. Приятный мужской голос тягучим мёдом разливался по салону из машинной магнитолы, а папа, тот ещё любитель поговорить, продолжал рассказывать о прошедшем дне, с каждой секундой больше и больше наполняя Джихё счастьем.       Несмотря на то, что день проходил достаточно стандартно, девушка знала — он станет особенным, она уже решила это для себя. Пусть сейчас они болтают с папой обо всём произошедшем у неё в школе и у него на работе, но мысли Джихё были уже в другом месте… Чанёль подвёз её домой, устало улыбнулся с морщинками у глаз, и также быстро скрылся за поворотом разбирать документацию в отделении.       Джихё любила их город — небольшой, зелёный, наполненный тут и там уютными цветными домиками, окружённый в кольцо с одной стороны горами, с другой омываемый морем. Они также жили на озеленённом участке в двухэтажном доме, где им хватало и места, и сил для поддержания чистоты. После ухода её матери, Чанёль так и не встретил вторую половинку, поэтому и жили они вдвоём, вдали от других родственников. Одно время Джихё подозревала его в отношениях с напарницей, но в последствии оказалось, что отец просто не создан для отношений, не заинтересован в них. Он всегда больше времени и внимания уделял детям, как старшему сыну, который сейчас обучался в колледже другого города, так и Джихё.       Деревянная калитка с лёгким скрипом захлопнулась за ней, когда девушка, ускорив пружинистый шаг, побежала на задний двор. Там её встречало всё такое же дерево, что провожало её утром на учёбу, большое и ветвистое. За густой листвой скрывался от чужих глаз целый домик, достаточно большой, чтобы туда без проблем поместилось четверо девочек-подростков или двое таких же крупных мужчин, как Чанёль.       Он был дорог ей, как память, как место уединения, где она проводила очень много свободного времени. Чанёль смастерил этот домик на дереве к одному из её дней рождений, и с тех пор он стал любимым из всех мест в городе, любимее побережья и кафешки с самыми вкусными молочными коктейлями и пончиками.       С внешней стороны совсем неприметный, выстроенный из потускневших досок, надёжно замаскированный лиственным пледом, он не производил впечатления комфортного места, но внутри… Внутри он изобиловал красочной палитрой, будто был выражением внутреннего мира самой Джихё. Забравшись по шаткой лестнице наверх, она открыла замок и включила гирлянду. Небольшое помещение осветилось мягким сиянием сотен огоньков.       За обилием рисунков и плакатов было не видно стен, на столике посередине разбросаны тетради, карандаши, клубки пряжи, пронизанные спицами, и несколько пустых стаканчиков, а на полу лежало множество разноцветных подушек и мягких игрушек. Джихё задумчиво преподнесла один из стаканчиков к лицу — всё ещё пахнет крепким кофе. На её лице сама собой расцвела мечтательная улыбка, и она бросила стаканчики один за другим в пакет для мусора. Нужно было приготовиться перед приходом гостей, точнее гостьи, как подметила про себя Джихё, и мгновенно покрылась румянцем.       В средней школе Джихё уже успела разочароваться в мечте стать русалкой, но именно тогда вместо хвоста у неё появилась необъяснимая тяга к девушкам. В то время по пузатому телевизору она увидела клип с женщинами невероятной красоты, в таком количестве, что было не сосчитать. Уже позднее Джихё узнала сколько их, стала их фанаткой и на этой почве стала ближе общаться с некоторыми одноклассницами, что тоже состояли в фандоме. Так образовалась их компания — Джихё, Минни, Лиса и Мина. Вчетвером они собирались каждую пятницу здесь, на дереве, и тогда начиналось веселье. Они вместе трескали вкусности, делали уроки, сплетничали о знакомых, смотрели концерты и клипы любимой группы, играли в настольные игры, — интересных дел хватало, а темы для обсуждения, с каждым разом только умножались.       И вот сегодня Минни и Лиса впервые за годы этой традиции не смогли прийти. Но отменять вечер не хотелось, поэтому Джихё, хоть и с лёгким стеснением, но позвала в гости одну только Мину. Та с радостью, на которую способна при всей своей сдержанности, согласилась, а у Джихё невольно начал созревать в голове план — сегодня она должна ей признаться.       На осознание своих чувств ей потребовалось много времени. Джихё уже поняла, что ей интересны девушки в романтическом плане, но принять то, что влюблена в лучшую подругу — это другой уровень сложности. Она прошла все стадии отрицания и смирилась с мыслью, что скорее было бы странным, если бы она не влюбилась в Мину, ведь она была для неё идеальной: умная, красивая, весёлая, в какой-то степени таинственная, но при том очень нежная. Джихё нравилось наблюдать за ней на уроках, на их общих встречах, на прогулках — та изящность, с которой Мина совершала все действия были особенными, и вся она была особенной с макушки до пят.       Минуты неумолимо бежали к моменту их встречи. Джихё нервно сжимала розовую шифоновую ткань платья в ожидании знакомого стука в дверь. Скорее всего, Мина устало плетётся к ней по парку в соседнем квартале из кафе, где подрабатывает официанткой несколько часов после школы. Наверное, она несёт два американо и коробку с пиццей, горячей и пахнущей на всю округу, с тягучим сыром и хрустящей корочкой. Вот здесь Джихё помотала головой. Никакой пиццы, пока она не признается Мине в своих чувствах, это абсолютно точно! Хотя, если так подумать, пиццу хотелось очень сильно, а Мине не факт, что понравится это признание, и тогда ни подруги не останется, ни ужина.       На секунду Джихё охватило сомнение — а вдруг действительно Мина не захочет больше говорить с ней? Её уверенность угасала при мыслях о том, что они больше никогда не заговорят, и тогда их компания распадётся, Джихё разочаруется в себе и возненавидит это место, что увидело её главный позор в жизни! Хотя это уже перебор… Собравшись с силами, она всё-таки приняла решение — всё будет так, как должно быть, отступать от плана она не будет. И вдруг краткие три стука застыли в тишине.       Трясущиеся пальцы только со второго раза сумели открыть щеколду, а за дверью стояла Мина. На удивление, она была запыханной, будто бежала кросс, её белые длинные волосы растрепались на ветру, а в глазах — серьёзность. — Ты чего? — с подозрением спросила Джихё, делая шаг назад, пока душистый запах пиццы и кофе из рук девушки мигом заполнял комнатушку. — Знаешь, я поняла, что это момент истины, и должна сказать тебе то, чего раньше не могла. — Может не нужно? — Нет, слушай, я пойму, если ты не оценишь эти слова, но ты мне нравишься, как девушка, раньше мне не хватало подходящего случая и смелости, но теперь ты знаешь… — после сказанного Мина вдруг стушевалась, не ожидая от себя такого в момент прилива решимости. — Правда? — Нет, блин, враньё, — закатила глаза Мина, уже жалея о своей откровенности, при виде шокированной Джихё. — Тогда ты тоже должна знать, что я хотела сказать тебе те же слова, — она расплылась в улыбке и осторожно, будто прощупывая почву, приблизилась к Мине и потянулась, чтобы поцеловать в щёчку. Но Мина была быстрее, и несдержанно прикоснулась губами к чужим пухлым губам. Потом на губах появился ещё один поцелуй, и ещё один… В этот момент Джихё только убедилась в том, что счастливее девушки не может быть на свете. А раскидистые ветви дерева на заднем дворе ещё ни раз скроют за собой их общие счастливые моменты любви.