Игра с love: Оружие массового раздражения

      Университет «Стейборн» — это уверенный взгляд в будущее! Качественно новая система образования. Дружественный коллектив высококлассных профессоров, готовых поддержать каждого студента в его начинаниях. Комфортные условия для развития и возможности самореализации…       Чувствуете? Уже пиздежом запахло. Начиная со слов о дружественных профессорах. Я не говорю за весь преподавательский состав. В основном профессора довольно сносные. Но в нашем случае есть элемент, портящий красивую картинку, складывающуюся из резюме в брошюре университета. И имя ему — Томас Райс.       Абитуриентов, желающих учиться в Стейборне было немало. Вот только не все переживали даже первый год. Нет, за прогулы тут никого не расстреливают, и массовых жертвоприношений тоже не устраивают. Но большинство студентов рано или поздно сталкиваются с ним, с Райсом. И если уж это случилось, сдавшие нервы и перевод на другой факультет, а в некоторых случаях и в другой университет — лишь вопрос времени. Я пока держался, хоть на протяжение всех трех лет обучения не уставал задаваться вопросом «Почему бы руководству универа не уволить Райса, чтобы не распугивать студентов с гуманитарных специальностей?»       Более жесткого человека я ещё не встречал. Если с другими профессорами можно было найти общий язык, договориться о пересдаче или попросить закрыть глаза на прогулы при хорошей успеваемости, то с Райсом это не прокатывало. Он не признавал никаких полумер. Ты или прилежный студент… Или он тебя живьем сожрет. Образно выражаясь. Хотя иногда казалось, что и впрямь может. Потому что в придачу к раздражающему характеру и злобному нраву он имел весьма устрашающий вид. Но, сука… Даже так он выглядел шикарно. Высокий, подтянутый, с широким разворотом плеч. Я, со своим метр восемьдесят пять и натренированным за годы игры в футбол телом выглядел на его фоне школьником, чего уж говорить о хрупких девушках, которые рядом с ним могли в полной мере ощутить себя сказочными феями. Ох, уж эти влюбленные взгляды и томные вздохи вслед Райсу. Ну, ещё бы! Мужик был похож скорее на мрачную рок-звезду, нежели преподавателя. Стильные темные брюки и белые рубашки с подвернутыми до локтя рукавами лишь сильнее подчеркивали разницу межу узкими бедрами и широкими плечами. А кожаные плетеные браслеты неизменно увивали левую руку от запястья до середины предплечья.       К слову, подобные аксессуары в нашем мире не такая уж и редкость. Правда в основном люди использовали эластичные напульсники или аккуратные широкие браслеты, закрывающие исключительно запястье левой руки. Причина — индикатор половой активности. Ничего не спрашивайте. С этой штукой у нас рождаются. Выглядит как штрих-код, только слегка светиться и меняет цвет от небесно-голубого до глубокого бордового в зависимости от того, как давно ты с кем-то спал. Только что — щеголяй с ярко-голубым, пару месяцев назад — получи фиолетовый, год без секса — окружающие поймут твой недоеб по насыщенному красному. Потому люди и стремились скрывать столь интимную информацию за аксессуарами. Я, например, носил кожаный ремешок, скрывающий лунно-белую метку — отличительный признак девственника. Да, я не слишком стремился необдуманно прыгнуть в чью-то койку, даже при том что считал себя активом в отношениях. К тому же мой парень, Брайан, сам был девственником и настаивал не торопиться. До сих пор он не догадывался о моем секрете и был только благодарен за терпение.       Об истинном происхождении меток и их роли в жизни человека ученые вели уже много лет. Но до сих пор так и не пришли к общему умозаключению. Кроме интересных подробностей об интимной жизни, с помощью штрих-кода можно узнать группу крови, код ДНК, заболевания, что в общем-то было полезно в медицине. Многие регистрировали метки в полицейской базе, привязывая к ним данные паспорта, водительского удостоверения и многое другое. Некоторые верили, что в штрих-коде метки зашифрована информация о соулмейте или, говоря простым языком, о партнере, который идеально подходит тебе по всем параметрам, начиная от схожих интересов и предпочтений, и заканчивая физиологической совместимостью. Что-то мне подсказывало, что этот бред придумали фанаты таро и астрологии. Но что-то мы отвлеклись. Вернемся к Райсу.       Так вот… Мне кажется, в универе не было ни одной первокурсницы, кто бы не исходил на мрачного профессора слюной. Среди парней тоже такие встречались. Например, я, который, впервые столкнувшись с Райсом лицом к лицу на территории кампуса, потерял дар речи, так и зависнув с открытым ртом.       Высокие острые скулы, узкий нос с небольшой горбинкой и тонкие губы, временами изгибающиеся в кривой ухмылке, от которой хочется поскорее самому застрелиться лишь бы не дожидаться участи, уготованной профессором. Короткие темно-каштановые волосы, убранные назад и лишь парой прядей спадающие на лоб, и такие же темные — почти черные глаза — с пронизывающим цепким взглядом. Чем не демон из ада? Чертовски сексуальный демон-кровопийца, питающийся душами студентов и сжирающий их целыми факультетами на завтрак.       Отвлечемся еще раз, чтобы отметить ещё одну особенность, связанную с глазами. Точнее говоря, с их цветом. В нашем мире гетерохромия — правило, а не исключение. Все рождаются с глазами разного цвета. И это абсолютно нормально. Один глаз имеет ваш родной цвет. Второй до поры до времени разительно отличается. Но рано или поздно одно единственное событие сменит его цвет на аналогичный первому. И это событие — первый поцелуй. В щечку или мимолетный дружеский чмок не считается. Я проверял. Но при этом совершенно не обязательно уходить в другую крайность, устраивать взаимообмен слюнями и засасывать человека по самые гланды, будто пытаешься сожрать. Просто даже если поцелуй предельно невинный, он должен быть с чувством. Чтоб башню срывало. Чтоб волоски на теле дыбом. Чтоб пульс зашкаливал. Чтоб бабочки в животе. Главное, это чувство с аритмией и глистами не перепутать.       Особо романтичные особы, видящие в гетерохромии нечто особенное и сакральное, даже познав первый поцелуй пытались воссоздать ее посредством цветных линз. И если у молодежи искусственная гетерохромия смотрелась вполне приемлемо и интересно, то случае более взрослых и умудренных жизненным опытом людей подобное вызывало откровенное недоумение окружающих. Порой так и хотелось подойти и спросить: «Как так нужно изловчиться, чтобы к пятидесяти годам нецелованным остаться?» Но тактичность, что б ее, не позволяла мне таких вольностей.       Что-то мы слишком уж отвлеклись. Ну, что? Обратно к Райсу? А может, ну его нафиг? Мне его в универе хватает. Какой-то слишком вездесущий. Водой его что ли святой облить или крестом по голове огреть… Вдруг и правда демон? Иначе откуда он узнал, что я здесь, в узком закутке между корпусами университета, куда вообще никто, кроме меня и еще пары ребят, не забирался? Черт… Еще и с сигаретами меня застукал. Вообще, я не по этой части — спортивное прошлое сказывается. Ну, и чтоб вы понимали уровень моего сегодняшнего везения: курю я о-о-очень редко — одну-две сигареты в месяц просто по-приколу, чтоб отвлечься. Вот и сейчас решил покурить за компанию с Эдди Фоксом, с которым мы дружили еще со школы. И это как же должны были звезды сойтись, чтобы столь редко курящий я встретился с Райсом в никому неведомой щели меж зданий, куда хрен забредешь, просто проходя мимо? — Фокс, Брук, — рыкнул Райс за спиной как раз в тот момент, когда я прикуривал. Фокс, хитрожопая зараза — даром, что фамилия лисья — первым заметил Райся и успел сныкать свои сигареты. А вот у меня всё… Ступор, паника, истерика, инфаркт миокарда, нервный паралич.       Черт! Я полтора года проучился без нареканий. И это в то время, как другие носились с докладами, пачками сдавая их Райсу, да еще и переделывая каждый по несколько раз, пока препода не устроит содержимое. Торчали на бесконечных факультативах, по несколько раз прослушивая одну и ту же лекцию, чтобы «в пустых головах появились хотя бы зачатки разума». А еще постоянно выслушивали в свой адрес подколы относительно собственных умственных способностей. Райс мог спокойно остановить среди коридора, спросить рандомную херню по своему предмету и влепить неуд, если не сообразишь, что ответить, в течении первых десяти секунд.       Друзья, в очередной раз попав в немилость к Райсу, бесились, возмущаясь тем, что тот не цепляется ко мне. А секрет был в том, что ко мне не подкопаешься. Я не нарушал правила кампуса, не опаздывал, всегда отлично писал промежуточные тесты, мог ответить на любой вопрос связанный с литературой, лекции по которой читал Райс. Возможно, Райс и раздавил бы меня как зарвавшуюся букашку, но у него просто не было повода.       И это ж надо было мне так проколоться! Курение на территории кампуса запрещено. Я уже нутром прочувствовал, как этот демонюка оторвется на мне за всё время, что не удавалось половить меня хоть на чем-нибудь.       Уже не соображая, что творю, я медленно затянулся, втягивая голову в плечи — а-ля «авось не заметит». — Брук, совсем страх потерял?       Да я дар речи потерял с перепугу! И, наверное, пару килограмм живого веса впридачу. Хотя после такой встречи с Райсом нельзя так же исключать из списка возможных побочных явлений широкий спектр психологических расстройств, нервный тик, заикание, ослабление мышц тазового дна и импотенцию. Можно мне умереть быстро? Вот правда. Просто уроните на меня бетонную плиту с надписью «Здесь лежит Джерри Брук. Он мечтал дожить до первого секса, но его сгубила сигарета». Что тут сказать? Курение убивает.       Затаив дыхание и забыв выдохнуть горький дым, я осторожно обернулся. Вид возвышающегося надо мной Райса не сулил ничего хорошего. Интересно, что профессор никогда не повышал голос. Но его тон зачастую пробирал до мурашек. И это я о свирепом темном взгляде молчу.       Я закашлялся, вспомнив про дым в легких. Отдышаться вроде отдышался, а вот мозг и чувство самосохранения после пережитого потрясения ещё явно сбоили. Иных причин, почему в ответ на протянутую Райсом руку я дал ему «пять», просто не вижу. Профессор видимо тоже опешил, когда я вдруг хлопнул его по ладони, перевернув свою для встречного хлопка. Тем не менее очухался он раньше меня и подыгрывать точно не собирался. — Сигареты, Брук, — доходчиво потребовал он. — Ага, — глупо кивнул я, протягивая ему открытую пачку. — Будете? — он молчал, сверля меня тяжелым взором, а до меня вдруг начало доходить происходящее. Сначала осознание медленно просачивалось в разум, а потом рвануло резким потоком.       И, конечно, я не придумал ничего лучше, чем снова затянуться. Судя по взгляду Райса, он меня только что в смертники записал. Эдди похоже был того же мнения. А я еще и дым профессору прямо в лицо выдохнул. Терять-то уже особо нечего. — Мы еще вернемся к этому, — пообещал Райс, забирая из моих пальцев тлеющую сигарету, а следом и пачку. — А сейчас марш на лекцию.       Недовольно цыкнув себе под нос, я ухватил Фокса за руку и потянул за собой. — Какого черта ты не предупредил, что он за спиной? — шикнул я на друга, когда мы отошли достаточно далеко. — Да я это… растерялся. Он возник из ниоткуда. — оправдался Эдди. — А с тобой что вдруг произошло? — Клинануло, — усмехнулся я. — Школьные годы вспомнил.       А что… Может, и правда стоит показать Райсу зубки, чтобы понял — не такой уж я паинька, каким выставлял себя на протяжении последних полутора лет? В школе я учителей на раз-два изводил. Да-да, вплоть до увольнения. Это я в универе свои позиции сдал. Присмирел. Сменил прежний имидж на образ прилежного мальчика и старался не отсвечивать.       Эх, ладно… Будь, что будет. Если повезет — войду в историю, как человек, изгнавший долбодемона из стен Стейнборна. Была конечно колоссальная вероятность того, что я потерял хватку. Тогда Райс сожрет меня не жевавши и даже не подавится. Но я старался не думать об этом, чтобы не терять боевой настрой.       Следующая лекция была по истории, и мы с Эдди поспешили в нужную аудиторию. Пришли к самому интересному — народ бесновался по поводу невыученной темы. — И чего так убиваться? Историк самый лайтовый из профессоров, — фыркнул я, усаживаясь на свое место. — Издеваешься? — обернувшись, цыкнул сидящий передо мной Стив Кроун — самопровозглашенный король нашего курса и по совместительству самовлюбленный воображала, каких ещё поискать надо. — А что не так? — непонимающе спросил Эдди. — Не слыхали что ли? Историк уволился. Лекции будет вести… — Все по местам, — провозгласил знакомый голос, избавив Кроуна от необходимости объяснять сложившуюся ситуацию. — С сегодняшнего дня я буду вести лекции по истории. Думаю, представляться нет необходимости, — Райс дошел до своего места и присел на край стола. — Итак… Кто может рассказать мне тему прошлой лекции?       Райс неспеша перечислял фамилии студентов, безоговорочно влепляя «неуд» один за другим даже тем, кто дал более-менее вразумительный ответ. — Эй, Кроун, — шепотом позвал я, видя, как парень напрягся в ожидании своей очереди. — Чего? — Три сотни и я возьму удар на себя, — предложил я. — Да хоть пять, — фыркнул Стив. — У тебя ничего не выйдет. Это же Райс.       Тут объект наших обсуждений остановил свой взор прямо на Кроуне. — Брук? — задушено пискнул парень, видимо поменяв свое мнение о моем предложении. — Пять сотен, — едва слышно усмехнулся я. — Деньги вперед. — Мистер Кроун, — заговорил тем временем Райс. — Что вы можете рассказать нам о гражданской войне? — Я… — неуверенно протянул Стив, максимально незаметно передавая деньги за спину. — Ты чего задумал? — прошипел Эдди. — Спокойно жить надоело? — Расслабься. У тебя сигареты остались?       Пока я занимался организацией небольшой диверсии. Кроун под выжидательным взором Райся начинал заметно нервничать. — Мистер Кроун, вам есть, что сказать? — вопрошающе вскинул бровь профессор. Кроун снова тихо позвал меня, поторапливая. В этот самый момент из-за его головы и поднялось в воздух большое облако дыма. Выглядело так, словно у Кроуна мозги от перенапряжения закипели. Я не выдержал и тихо прыснул от смеха, медленно сползая под стол, и продолжил накуривать аудиторию из полулежащего положения.       Вызов брошен. Адреналин подскочил. Пульс в висках бился в такт шагам приближающегося Райса. — Брук, — почти прорычал профессор, остановившись рядом. Я поднял на него взгляд исподлобья, ухмыльнулся и медленно выдохнул дым через ноздри. Профессор хищно сузил глаза. Кажется у нас тут коррида намечается. Посмотрим, сможете ли вы укротить этого бычка, мистер Райс. Ох, жопой чую, зря я в это ввязался. Но отступать уже некуда. — Выходи, — кивнул он в сторону доски. Послушаем тебя, — он выдернул сигарету у меня из зубов, затушил ее о подошву ботинка и вернулся к своему столу. Я послушно направился следом, дошел до места и развернулся лицом к студентам. — Слушаем тебя, — подстегнул Райс, встречаясь со мной темным цепким взором. — Посмотрим, так ли хорош ты в истории, как в литературе.       Да ни хрена не хорош! Этот предмет давался мне хуже всех. И было что-то такое во взгляде Райса, отчего становилось понятно — «он знает эту мою слабую строну».       Начнем с того, что о гражданской войне я знал лишь одно — она была. Ну и так как это весьма немного, я решил сходу написать свою историю гражданской войны, воспользовавшись своими талантами на литературном поприще. Студенты открыв рты слушали о развязанной египетскими фараонами гражданской войне средиземноморья, разделившей эльфов на светлых и темных. Я поведал, что война длилась сто пятьдесят шесть галактических лет, началась с проигрыша в покер на раздевание внеземного гуманоида богу смерти Анубису, а завершилась полугодовой оргией на плутоне. Ну, это если объяснять кратко, без прочих абсурдных подробностей. Главное, время ответа я занял, а значит, свою задачу выполнил и деньги отработал. — Сядь, — велел Райс. — Подойдешь после лекции.       Собственно, после лекции я получил в нагрузку два доклада по гражданской войне. Считаю, это малая плата за мою выходку, которая, к слову, весьма поспособствовала появлению лишней наличности в моем кармане, потому что после этого случая у меня не было отбоя от желающих отвлечь от себя гнев Райса. Таким образом следующие полтора года я беззастенчиво драл деньги с сокурсников отдуваясь за них по всем фронтам. Признаться, были в этом ещё плюсы — к третьему году обучения в Стейнборне я знал историю от и до. Еще бы! Столько времени на дополнительных лекциях проторчать, да еще сотни докладов настрочить.