это просто мы

      Обыденный для прохладной осени день уже клонился к вечеру, когда большинство студентов возвращались в свои гостиные, а Хогвартс окутывала сонная тишина. Библиотека закрывалась на ключ мадам Пинс в восемь вечера ровно также, как кабинеты профессоров и ставни Большого Зала. Имелось мнение, что в такое позднее время по школе ходили лишь отъявленные разгильдяи или полуночники. Пугод держал небольшой фонарь, в котором изредка поблескивал огонек свечи, и наспех натягивал мантию, еле попадая в рукава, чтобы направиться к башне Гриффиндора.       Для многих казалось странным, что Пугод и Модди, студенты вечно враждующих домов, быстро стали лучшими друзьями. Однако за все время они видели как значительные, так и самые уродливые стороны друг друга. Пугод был единственным человеком, которому позволялось видеть Гриффиндорца подавленным, а Модди — единственным человеком, которому Пугод мог открыться полностью и добровольно. Поэтому, смотря на вышеперечисленные факты, неудивительно было бы сказать, что после неудачного дня его ноги спешили не совсем в спальню Слизерина. Зевая, он карабкался вверх по лестнице, когда наконец остановился около висящего портера женщины в розовом.       — Пароль.       — Капут драконис, — проговорил Пугод, отчего портрет отворился наружу. Пролезая через щель, ведущую в гостиную Гриффиндора, он то и дело ощущал недовольный взгляд васильковых глаз в его сторону. Было интересно, скольких еще она успеет пропустить, пока пароль вновь не поменяют на что-нибудь чрезмерно запутанное.       Уютная круглая комнатка встретила родной теплотой вечно горящего огня камина. Еле заметные узоры на красно-золотых обоях блестели в свете звезд, а в воздухе висел запах сосновых шишек. Если подойти к окну, можно было услышать поскрипывание гремучей ивы, сбрасывающей жухлую листву. Сентябрь прошел почти незаметно, подкрадываясь утренними туманами и опадающими ветвями на промерзлую землю, где темнели лужи давних ливней. Из-за волны жуткой стужи студентам приходилось прибегать к теплым вещам раньше, чем обычно требовалось. Осень началась рано и неожиданно для всех.       Гостиная, где Пугод находился большую чаcть времени, никогда не славилась отапливаемым помещением, в ней было постоянно холодно. Именно поэтому Слизеринцы пользовались особыми согревающими заклинаниями, благодаря которым создавали и сохраняли тепло в различных предметах. К зиме все, независимо от факультетов, рано или поздно кутались в воротники толстых свитеров и шерстяных вещей. Те, кто мог, нередко уходили ночевать у друзей в соседние дома, чтобы не окоченеть ночью. Впрочем, никто не мог их винить, особенно если это проворачивал он сам.       Стараясь не слишком стучать каблуками по лестнице, Пугод добрался до спальни и робко постучал в массивную деревянную дверь. Казалось через секунду тут же в проеме показалась голова застывшего парня с растрепанными кудрявыми волосами и сонно-любопытной физиономией на лице. Модди. Его ни с кем не спутаешь. Приоткрыв дверь пошире, дабы рассмотреть гостя, он склонил голову набок и вопросительно приподнял бровь. Конечно, Пугод никогда бы не стал наведываться ночью просто так, должна же быть какая-то причина.       — Так...? — мягко спросил Модди, и в голосе его звучали нотки заинтересованности.       — Знаю, ты наверняка будешь смеяться, — он помялся, подбирая слова, — но я и вправду не могу уснуть из-за холода. Пальцы так коченеют, что невозможно даже развести костер в камине.       Модди хмыкнул, еле слышно посмеиваясь, но вопросов задавать больше не стал. Неужели удовлетворился ответом?       — Входи.       Пугоду достаточно легкого дуновения ветерка с открытого окна, чтобы торопливо проникнуть в спальню. По тишине, царившей в комнате, и по звуку тяжелого дыхания товарищей можно было понять, что все уже спят. Тихонько закрыв дверь, они осторожно прошли к кровати, стараясь не шуметь. Модди мягко подтолкнул его к собственной постели, наполовину ожидая, что Пугод начнет жаловаться излишней торопливости, однако тот на удивление смолчал, откидывая одеяло и ныряя под него целиком. Сдерживаясь, чтобы ненароком не засмеяться от столь милой картины, он прикусил язык, молча залезая в кровать.       — Ближе? — Модди предлагает, вытягивая руку для объятий с половиной одеяла.       — Не думаю, что это настолько необходимо.       Взгляд, направленный на него, был ледяным. Не прошло и нескольких минут, как Пугод придвинулся ближе к теплому телу напротив; лицо Модди светилось торжеством маленькой победы. И вправду, если ему хотелось чего-то достичь, он всегда знал, на какие рычаги следует нажать. От прикосновений холодных рук к совершенно теплым то и дело перехватывало дыхание. Аккуратные локоны волос распластались на чужой груди, а стук сердца, напоминавший скорее собственный, казался еще громче. «Как же здесь хорошо», — думал Пугод, прижавшись спиной к нему.       — О чем ты думаешь? — сверху послышался хрипловатый голос Модди. — У тебя такой вид, будто ты на другой планете.       Пугод лишь вздрогнул от внезапного вопроса. То, что ему стало вдруг неуютно, было видно невооруженным взглядом, и оттого Модди чувствовал непреодолимое желание притянуть друга обратно, пытаясь развеять всю неловкость проступка. Тем не менее стоило пальцам запуститься в растрепанные волосы Пугода, как тот блаженно улыбнулся, точно ластившийся кот.       — Я бы не хотел злоупотреблять твоим гостеприимством, Модди, — ответил Пугод, засматриваясь на высокие потолки комнаты, сквозь которые едва проникал свет. Ничто так не походило на Когтевран, где куполообразную крышу сумели расписать в картину звездного неба. Настоящее волшебство. Пусть башня Гриффиндора и не имела таких преимуществ, это не мешало встречать ей тех, кто заходил сюда, уютом и приятным теплом от камина, — и все же, можно ли мне остаться еще ненадолго? Пока не утихнет метель. Никто ни в коем случае не должен узнать об этом.       — Как-то это по-Гриффиндорски, Пугод — сбегать из-под полы в чужой факультет и нарушать одно из основных правил устава школы. Мне казалось ты прекрасно знаешь о том, что директор МакГонагалл разрешает не выключать камины. Ну и всегда есть возможность воспользоваться согревающими чарами...       — Чары работают лишь несколько часов, на всю ночь этого мало. — Пугод встрял в монолог друга, догадываясь, какой бред тот еще может сказать. Оторвавшись от подушки он выпрямился сидя, опираясь руками о торс Модди. Ему очень хотелось доказать свою правоту. — Ты ведь сам наведывался в подземелье и понимаешь, какого там живется.       Спустя пару минут звонкий смех нарушил тишину, и его беспечность, будто острым кинжалом, пронзила пространство вокруг. Ничего не могло испортить этот приятный, наполненный теплом и смехом, момент слабости. Именно такие моменты любил Пугод, и устав от прошедшего дня он пребывал в истинном блаженстве. Что самое главное, они больше не спорили. То ли сонливость так на них повлияла, то ли силы иссякли сразу у обоих. Аккуратно поправив вновь скатившееся одеяло Модди вздохнул, видимо смирившись с ситуацией. Как-никак он был лучшим другом Пугода и помочь не представляло труда.       — Твоя правда, не буду больше спорить. Теперь, когда мы уладили это, ты вернешься ко мне? Я измотан и хотел бы отоспаться перед тренировкой по квиддичу.       Пугод удивленно взглянул на него, но ничего не сказал, только кивнул головой. Он, и правда, тоже очень вымотался. Долгожданное чувство спокойствия настигло Модди, когда рыжая макушка снова очутилась на его теле. Погасив свет лампы, стоящей на тумбочке рядом, тяжелые глаза наконец-то сомкнулись.

— Оставайся в башне сколько захочется, — в тишине послышалось несвязное бормотание. — Тебе здесь все рады.