В пору цветения сливы сродни облакам

Мэй Чансу стоял на открытой веранде своей резиденции, наслаждаясь погожим днём. И хоть солнце пригревало уже совсем по-весеннему, глава союза Цзянцзо кутался в тёплый плащ, отороченный светлым мехом. С добродушной улыбкой на устах он наблюдал за забавами своего маленького телохранителя. На широкой площадке перед поместьем Фэйлю со всем прилежанием лепил фигурки из снега. За ночь снега нападало много; только к рассвету перестали сыпаться с неба беспрестанные белые хлопья. И веранду, и двор застило единым цветом. Зима в Цзиньлине в этом году выдалась долгой и никак не хотела уступать место приходящей весне. — Фэйлю, лови! — крикнул Мэй Чансу. Набрав полную горсть снега, он слепил снежок и бросил в сторону мальчика. Фэйлю с лёгкостью поймал снежный ком и тут же приладил его к своей поделке. Мэй Чансу мягко усмехнулся, выпуская меж губ лёгкие клубы пара. — Глава, — раздался вдруг голос; обернувшись, Мэй Чансу увидел встревоженного Ли Гана, — колокольчик у тайного прохода прозвенел. — Принц Цзин пожаловал. Впусти его и проводи приёмную залу, — спокойно распорядился Мэй Чансу, возвращаясь в поместье. Фэйлю, оставив свои дела, тут же побежал вслед за братцем Су. Визит Его Высочества стал для Мэй Чансу хоть и приятной, но неожиданностью. Он не мог точно припомнить, когда в последний раз Принц заявлялся к нему без предупреждения. Впрочем, раз уж Гений, Цилиню подобный, сам признал его своим хозяином, то стоит ли удивляться?.. Никаких опасных событий либо их предвестников Мэй Чансу в последние дни не наблюдал. Императорский двор жил своей жизнью, ветер в Цзиньлине был на редкость тих. Должно быть, Его Высочество всего лишь заскучал и решил развеять скуку за беседой. Когда Ли Ган привёл Сяо Цзинъяня в приёмную залу, Мэй Чансу поприветствовал своего гостя по всем правилам приличия, и лишь дождавшись ответного приветствия, поднял на Принца взгляд. Глазам его предстало нечто поистине удивительное. Сяо Цзинъянь, Наследный Принц Великой Лян, облачённый в будничные одежды, смущённо сжимал в ладони распустившуюся сливовую ветвь. Нежные розовато-белые бутоны источали едва слышный тонкий аромат. — В пору цветения сливы сродни облакам. Не оттого ли стала просторней душа, словно весеннее небо?.. — с задумчивой улыбкой произнёс Мэй Чансу, приближаясь к своему гостю. Протянув кисть, он осторожно убрал с волос Принца сливовый лепесток, запутавшийся меж тёмных прядей. — Я наслышан, что господин Су любит цветущие сливы, — сказал Цзинъянь, протягивая ветку, — у меня в резиденции на днях расцвело первое дерево. К сожалению, Цзиньлин не может похвастаться такими же богатыми садами, как на горе Ланъя. — Благодарю Ваше Высочество, — склонился Чансу; принимая подарок, он мимолётным движением коснулся пальцев принца. Тот, казалось, вздрогнул от этого невесомого прикосновения, — прошу, располагайтесь. Мэй Чансу пригласил Принца присесть у низкого чайного столика, и только потом занял своё место напротив гостя. Вскоре в дверях приёмной показался Фэйлю, он принёс чайничек со свежим чаем и пару чашек. От острого взгляда мальчика не укрылась сливовая ветка, что держал в руке братец Су. — Посмотри, Фэйлю, какую красивую ветку принёс мне Его Высочество, — Чансу продемонстрировал подарок, — тебе нравится? — Не нравится! — насупился Фэйлю. — Фэйлю не нравится эта ветка? Почему? — удивился Принц. — Низко! — бросил мальчик в ответ. — Фэйлю считает мой поступок низким? — Сяо Цзинъянь выглядел озадаченным. — Нет! Низко и мелко! — сказал Фэйлю. Хлопнув ладонью по столику, он убежал из приёмной залы. Мэй Чансу помахал рукой и рассмеялся, но тут же скрыл свой смех за кашлем. Прочистив горло, он разлил по чашкам ароматный чай и передал одну Принцу. — Фэйлю хотел сказать, что на нижних ветках цветы мельче, чем на верхних. Поэтому ему и не понравилось, — пояснил Мэй Чансу удивлённому Сяо Цзинъяню, — не принимайте близко к сердцу, Ваше Высочество. И будто в подтверждение его слов, Фэйлю вернулся, держа в руках белую фарфоровую вазу с узким горлышком, полную цветущих сливовых ветвей. Соцветия на них и вправду оказались куда крупнее. На некоторых ветках бутоны были пышными и махровыми, со множеством лепестков. — В этом состязании Фэйлю одержал верх, — по-доброму усмехнулся Сяо Цзинъянь, — признаю своё поражение. Мальчик с довольным видом посмотрел на братца Су и его гостя, а потом поставил свою ношу возле окна таким образом, чтобы у всех открывался на неё наилучший обзор. Мэй Чансу жестом подозвал своего маленького телохранителя и передал ему подаренную Принцем сливовую ветвь. — Подбери подходящую вазу для этой ветви и поставь её на прикроватный столик в моих покоях, — распорядился братец Су, — потом можешь поиграть во дворе. — Угу, — бодро кивнул Фэйлю и исчез из приёмной залы. В повисшей тишине Мэй Чансу пригубил свой чай, в задумчивости глядя на Принца Цзина. — Чем больше смотрю на него, тем больше понимаю, отчего господин Су выбрал Фэйлю своим телохранителем, — сказал Сяо Цзинъянь, — будучи Наследным Принцем, я проиграл ему, даже не вступая в схватку. — Фэйлю — беспечный и вольный юноша, словно стремительный поток, под стать своему имени. Ему не составляет ни малейшего труда добраться до самых высоких веток. А Ваше Высочество всё же — Наследный Принц. Вам не пристало лазить по деревьям, — улыбнулся Мэй Чансу, — я размышляю о другом. — О чём же, господин Су? — полюбопытствовал Принц. — Сливовая ветвь скромна, но внимание Вашего Высочества к моей недостойной персоне — драгоценнейший из даров, — тихо произнёс Мэй Чансу в ответ. — Поспешно срывая ветвь, вы искали со мной встречи. Прошу, Ваше Высочество, поведайте, что вас беспокоит, что вы хотели обсудить со своим слугой. Взгляд Сяо Цзинъяня потемнел. Принц осушил свою чашку с чаем, прежде чем начать свою речь. — Знает ли господин Су, что говорят о нём в Цзянху? — спросил вдруг Цзинъянь. — Просветите меня, — попросил Су Чжэ, вновь разливая чай. — Мэй Чансу, глава союза Цзянцзо, Гений, Цилиню подобный, первый из выдающихся людей в списке Архива Ланъя. Возвышенный и утончённый, подобный ясной Луне и лёгкому ветру, — произнёс Принц на одном дыхании, — одно его слово — и лучшие мастера Цзянху в почтении склонят головы, исполняя приказ. После недолгой паузы Мэй Чансу сказал с благодушной улыбкой: — Сяо Цзинжуй меня перехваливает. Принц Цзин рассмеялся про себя: действительно, откуда ему, человеку, далёкому от Цзянху, знать подобные вещи?.. Не удивительно, что Су Чжэ догадался с полуслова. Цзинжуй был единственным выходцем из Цзянху, с кем Принц поддерживал связь, и единственным, кто мог принести новости о мире, где горы высоко, а Император далеко. Сяо Цзинъянь вдруг поймал себя на том, что не сводит взгляда с Су Чжэ. Советник улыбался редко, и каждое это мгновение было подобно драгоценной искре, великому сокровищу, доверенному только избранным. На сердце Принца разливалось мягкое тепло; густое, словно патока. — А что же говорят обо мне в Цзинлине? — голос Су Чжэ вырвал Принца из размышлений, — разве не за тем вы сегодня искали со мной встречи? Принц с силой сморгнул наваждение. Советник вновь попал в самую суть. От его проницательности порой мурашки бежали по спине. Су Чжэ мог читать души людей, словно раскрытые книги, предугадывая сюжет на несколько глав вперёд. Иной раз Принц задавался вопросом: что из происходящего при дворе — естественный ход событий, а что — преднамеренно спланированные последствия действий прозорливого советника-кукловода, дёргающего людей за души, словно за нити. — Господин Су, ничего от вас не скроешь, — кивнул Сяо Цзинъянь, — до меня и впрямь дошли некоторые слухи. Не решаясь поверить в них голословно, я всё же пожелал узнать правду у вас. — Что же за пересуды способны пошатнуть решительность такого смелого воина, как Ваше Высочество? — Су Чжэ сложил руки на коленях и стал перебирать пальцами ткань своих одежд, — любопытно. Очень любопытно. Можете не стесняться в выражениях. — В Цзиньлине только и разговоров, что о господине Су. Ваше имя не сходит у знати с уст. Говорят, что вы — хитроумный интриган, манипулирующий двором. Кто-то даже полагает, что истинная власть уже давно не в руках Сына Неба, и лишь вашей милостью он остаётся на троне, — начал было Принц. — За некоторые речи можно лишиться не только языка, но и жизни девяти поколений, — деликатно прервал его Су Чжэ. — Император по натуре своей подозрителен. Разве позволил бы он мне жить, если бы допускал подобный исход?.. И уж тем более, он прилюдно не увещевал бы вас почаще просить моего совета. — Верно, — продолжил Принц, — но меня смутило не это. Господин Су, вы — молодой мужчина, прославленный достижениями, наделённый незаурядным умом и талантом государственного мужа. Ваша внешность утончённа под стать талантам. На вас с обожанием смотрят все молодые девушки из знатных домов. Много кто желал породниться с вами. Не раз в поместье Су присылали письма с предложениями о заключении брака, но ни на одно из них вы не ответили согласием. При этом вы всегда окружены крепкими юношами из Цзянху, которые по первому вашему слову готовы склонить к вашим ногам головы и отдать за вас жизни. Их преданность вам абсолютна и безоговорочна, но среди ваших приближённых нет ни одной девушки брачного возраста. Понимаете, к чему я веду? — Не уж-то при дворе полагают, что слива склоняется пред забавами южного ветра? — Мэй Чансу повёл бровью и бросил на Принца странный отстранённый взгляд, который Цзинъянь так и не смог разгадать, — за какие-то десять лет нравы в Цзиньлине так переменились. Это и впрямь удивительно. — Надеюсь, я не оскорбил господина Су, — извиняющимся голосом произнёс Цзинъянь. — Ничуть, — Мэй Чансу взмахнул свободной левой рукой. Правая всё ещё сжимала край одеяний. Мэй Чансу степенно поднялся из-за столика. Сяо Цзинъянь поспешил поддержать его под локоть, чтобы помочь встать на ноги. Вдвоём они прошествовали к окну. С крыши то и дело срывались крупные серебристые капли, сверкая в солнечных лучах и звонко разбиваясь о подоконник. Капель исполняла свою умиротворяющую мелодию. — Ваш слуга немощен телом, — сказал Су Чжэ, — о каких весенних забавах может идти речь? Это просто нелепо. Всё, что я могу сделать — это строить для Вашего Высочества планы в призрачной надежде на благосклонность. И не более того. Как только дело Армии Чиянь будет пересмотрено, ваш слуга покинет Цзиньлин и растворится в бескрайнем Цзянху. Сяо Цзинъянь с замиранием сердца смотрел на изящные, тронутые долгой болезнью черты Мэй Чансу. Мысли о том, что Гений, Цилиню подобный, однажды покинет его, заставляли нутро холодеть. В горле встал ком, отдаваясь на нёбе чем-то солоноватым и горьким. — Благосклонность — это меньшее, чем я мог бы отплатить господину Су, — не в силах больше сопротивляться, Принц положил руки на его плечи; под многослойными одеждами тело Су Чжэ казалось тонким, словно сливовая ветвь, — если бы я мог отплатить вам цветами сливы, во всём Цзиньлине не отыскалось бы достаточно деревьев. Эти слова он прошептал Чансу на ухо. Ладони скользнули ниже, сомкнувшись на талии. Принц крепко и осторожно прижимал тело советника к себе. К его удивлению, Су Чжэ не сопротивлялся. Ростом он немного уступал Цзинъяню. Расслабившись в крепкой хватке, Мэй Чансу уложил голову на плечо Принца. Прохладные кисти легки поверх горячих рук Цзинъяня. — Может, и есть доля правды в слухах о южном ветре, Ваше Высочество. Вы ведь это хотели узнать, — тихо произнёс Су Чжэ. — Господин Су редко бывает столь прямолинеен в своих речах, — Сяо Цзинъянь невесомо коснулся губами чуть приоткрытой кожи на его шее, — как человек военный, я не силён в загадках. Прошу, господин Су, продолжайте. — Уже давно тело вашего слуги Су Чжэ не знало иных прикосновений, кроме лекарских. Ваш слуга недужен и слаб. Сила страсти южного ветра легко переломит сливовую ветвь. Всё, что ему остаётся — довольствоваться северными поветриями Цзиньлина. Ваше Высочество, не верьте праздной болтовне скучающих придворных, — закончил свою мысль Су Чжэ. Нежно обхватив запястье Мэй Чансу, Сяо Цзинъянь поднёс его руку к губам и стал одаривать его холодную кожу множеством невинных поцелуев. Он касался губами пальцев Су Чжэ, ладони, запястья… дыхание советника участилось, а сознание его словно подёрнулось алой дымкой давно забытого чувства. Это было телесное волнение, которое Су Чжэ уже и не надеялся когда-либо ощутить вновь. — Может тогда, — сказал Сяо Цзинъянь, касаясь губами тыльной стороны ладони своего советника, — господин Су позволит этому Принцу хотя бы иногда согревать его руки тёплым южным бризом?.. Обернувшись в кольце рук Сяо Цзинъяня, Мэй Чансу положил потеплевшую кисть на его щёку. Между их губами оставался какой-то жалкий цунь, когда Су Чжэ одарил Принца своим особым я-вижу-вас-насквозь взглядом и тихо шепнул: — Позволит.